Божественная комедия. Ад.
Песнь XXVIII

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Божественная комедия. Ад. Песнь XXVIII (старая орфография)

ПЕСНЬ XXVIII.

Содержание. В девятом рве наказуются сеятели расколов и несогласий, как религиозных, так и политических, а также нарушителя семейного счастия. Диавол, вооруженный острым мечем, наносит им бесконечно-разнообразные раны, которые заживают прежде, чем грешники успеют обойти круглую долину; когда же опять приблизятся к диаволу, он снова приводит раны в их прежний вид. Данте, желая дать понятие об этой казни, вспоминает все войны, с древнейшим времен опустошавшия Италию. - Сперва являются виновники расколов религиозных. Между ними Данте видит Магомета, разсеченного от подбородка до ног: внутренность его висит между ногами; он сам отверзает грудь свою. Перед ним идет Али с разрубленным лицем. Магомет предсказывает скорое прибытие в ад сектатора времен Дантовых фра Дольчано. За тем являются сеятели смут и несогласий политических: Петр из Медичины с отсеченными носом и ухом; Курион, у которого вырезан язык; наконец флорентинец Моска дельи Ламберти с отрубленными руками, начавший в Тоскане раздор Гвельфов и Гибеллинов. В последней толпе, между нарушителями семейного спокойствия, является тень трубадура Бертрама даль Борнио, возмутившого юного принца Генриха против его отца: голову, отделенную от тела и говорящую, он несет за волосы как фонарь и, поднося ее к лицу Данта, спрашивает: чья казнь ужаснее?

1	О кто бы мог, хотя б свободным словом,
	И много раз вещая, описать
	Весь ужас ран, что зрел во рву я новом.
4	Ни чей язык не может то сказать,
	И нашего на то не станет слова,
	И разум наш не в силах то понять.
7	И если бы собрать те рати снова,
	Которые на роковых полях
	Апулии погибли так сурово
10	От рук Римлям, иль в страшных тех боях,
	Когда - как пишет Ливий без обмана -
	Так много колец снял с убитых враг;
13	Собрать и тех, которых сын Нормана
	Роберт Гвискар так грозно сокрушил,
	И тех, чей прах истлел у Чеперана,
16	Где Апулиец долгу изменил,
	Близ Тальякоццо, без меча разбил:
19	И если б всяк, кто в ранах, кто безглавый,
	Предстал: и то едва ль их страшный вид
	Изобразит девятый ров кровавый!--
22	Утратив дно, так бочка не сквозит,
	Как раной здесь зиял один пред нами,
	Разсеченный от чресел до ланит.
25	Его кишки висели меж ногами;
	Открыт желудок и мешок,............
	...................................................................
28	Я на него, он на меня взирал
	И, грудь руками разстворив широко,
	Сказал: "Смотри, как я себя раздрал!
31	Смотри, как здесь увечат лжепророка!
	Вот предо мной в слезах идет Али,
	Разрубленный от бороды до ока.
34	И все, кого здесь видишь, на земли
	При жизни сеяли раскол и смуты;
	За то и казнь достойную нашли.
37	Там, позади, нас рубит дьявол лютый
	В наш прежний вид приводит в те минуты,
40	Когда свершим круг горестной тропы:
	За тем что раны снова заживают,
	Когда к нему направим мы стопы.
43	Но кто ж ты сам, чьи взоры мглу пронзают?
	Иль думаешь укрыться там от зол,
	Которые тебя здесь ожидают!"
46	- "Не мертвый он, не грех его привел
	Сюда на казнь;" рек вождь мой, негодуя:
	"Но, чтоб вполне он знанье приобрел,
49	Мне суждено, да мертвый с ним иду я
	В бездонный ад, сходя из круг в круг,
	И верно то, как то, что говорю я." -
52	Тут более, чем сотня грешных, вдруг
	Остановясь, в меня вперили взоры,
	От дивных слов забыл жестокость мук,
55	"Скажи ж ты фра Дольчино, ты, который,
	Быть может, вскоре узришь солнца свет,--
	Чтоб он, пока в снег не оделись горы
58	И если мне идти не хочет вслед,
	К нему найдет Новарец тайный след."
61	Так, к шествию одну поднявши ногу,
	Мне Магомет сказал; потом скорей
	Встал на ногу и вновь пошел в дорогу.--
64	Другой, чей нос был срезан до бровей,
	С проктнутым горлом, с отсеченным ухом,
	Глядя на нас, стоял в толпе теней,
67	Необычайным изумленный слухом,
	И, отворив кровавую гортань,
	Проговорил всех прежде с скорбным духом:
70	, "О ты, что здесь не казнь приемлешь в дань,
	Кого видал я, где живут Латины,
	Коль не обманут сходством я, - вспомянь
73	Ты и меня: я Петр из Медичины!
	И если ты узришь когда нибудь
	Меж Верчелли и Маркобо равнины,--
76	Сказать двум лучшим в Фано не забудь:
	Мессеру Гвидо и мессер Каньяно,
	Что если нас не может обманут
79	Предведенье, то в безднах океана,
	Изменою коварного тирана.
82	Меж Кипром и Малоркой дел таких
	Нептун не зрел в владении широком
	От Греков, иль разбойников морских.
85	Предатель сей, одним глядящий оком,
	Владелец стен, которых спутник мой
	В век не желал бы видеть вновь с упреком,
88	Их к договору пригласит с собой
	И то свершит, что будет труд напрасен
	Вновь заклинать Фокары ветер злой."
9	]. А я ему: "Чтоб твой рассказ был ясен
	И чтоб на верх слух о тебе проник,
	Скажи, кому вид стен тех так ужасен?"
94	Тогда рукой он челюсти раздвиг
	Товарищу и рот раскрыл в мгновенье,
	Вскричав: "Вот он, но нем его язык!
97	Изгнанник сей разсеять смел сомненье
	У Цезаря, с злым умыслом сказав:
	"Где все готово, там вредит медленье."
100	Как Курион был страшен и кровав!
	Язык, что был так некогда лукав.
103	И вот, подняв обрубленные длани
	И кровь из них струя себе за грудь,
	Другая тень явилась нам в тумане,
106	Крича: "Увы! и Моску не забудь!
	Посеял я в Тоскане злое семя,
	Сказав: 'Всему свое начало будь!'
109	--"И тем сгубил" прибавил я: "все племя!"
	Тут, как безумный, он пошел от нас
	И скорбию умножил скорби бремя.
112	Но с душ меж тем не отвращал я глаз,
	И видел то, о чем бы не решился
	Без доказательств продолжать рассказ,
115	Когда б я совестью не укрепился,
	Подругой доброй, с ней же каждый смел,
	Кто правоты бронею облачился.
118	Досель я вижу то, что там узрел;
	Безглавый труп я видел в том соборе
	И, ужасом объятый, обомлел!
121	Он голову с отчаяньем во взоре
	И голова кричала мне: о горе!
124	Он сам себе светильником служил:
	В едином теле двое терпят муки,
	А как - то знает тот, кто так судил!
127	Став под мостом, высоко обе руки
	Ко мне он Поднял с головой своей,
	И слов её ко мне достигли звуки:
130	"Смотри, вот казнь и ужаснись пред ней!
	О ты, живой скиталец в царстве этом,
	Скажи: чья казнь ужаснее моей?
133	А чтоб о мне поведал ты пред светом,
	Узнай: я тень Даль-Борнио, певца,
	Кем Иоанн подвигнут злым советом.
136	В отце и сыне я вожжег сердца:
	Не столько средств нашел в Ахитофеле
	Авессалом к возстанью на отца!
139	Я разлучил столь близких в страшном дыме:
	За то мой мозг, о ужас! отделен
	От своего начала в этом теле!
142	Свершен на мне возмездия закон."

1. con parole sciolte, т. е. не стихами, а прозою.

7--18. Здесь Данте намекает на пять великих войн, опустошивших Италию со времен Римлян до начала XIV века, а именно:

7--9. I. Кровопролитные войны в Апулии до начала пунических войн, особенно избиение 9000 Апулийцев консулом П. Децием Муром в 455 p. u. c. (Tit. Liv. X, 15, 1).

10--12. II. Вторая пуническая война, продолжавшаяся 17 лет; здесь намекается особенно на битву при Каннах, в Апулии, где убито до 50,000 Римлян, так, что Аннибал отправил в Карфаген 3 меры колец, взятых с убитых римских всадников (Tit. Liv. XXIII, 12, 3).

13--14. III. Войны Роберта Гвискара. Танкред де Готвилль, из Нормандии, имел 5 детей от первого и 7 от второго брака. Первые, и между ними в особенности Гунфрид, уже в начале XI века прочно утвердились в Апулии. В половине этого столетия явился В Италию старший сын от второго брака, Робарт Гвискар, по прозванию Хитрый, женился на Сигесгуте, дочери ломбардского принца Гуаймара салернского, и вскоре завладел властию, особенно после того, как он победил сына и наследника своего тестя, юного Гизульфа, в 1070, и разбил жителей Амальфи. В мае 1084 он освободил папу Григория VII, осажденного в крепости св. Ангела войсками императора Генриха IV и, разорив Рим, отправился с Григорием в Салерно, где он вскоре и умер. Гвискара не должно смешивать с младшим его братом Рожером, завоевавшим Сицилию.

15--16. IV. Война Карла Анжуйского с Манфредом. Начало поражения Манфреда произошло при Чеперано, на границе Компаньи, в нынешней провинции Терра ди Лаворо. Все историки согласны в том, что оборона переправы чрез Гирильяно при Чеперано была вверена Манфредом графу Джиордано и графу Казерате: первый намерен был защищать ее; но Казерата отказался под предлогом, что войско Карла удобнее уничтожить, когда част его, перешедшая через мост, будет отрезана Эта измена Апулийцев повлекла за собою гибельную битву при Беневенто, где Манфред был побежден и убит. Кажется, Данте смешал два эти события, ибо при Чеперано собственно битвы не было; хотя Пиетро ди Данте, в своем комментарии, и говорит, что сражение произошло как при Беневенто, так и Чеперано. Далее он пишет, что Манфред, сведав об измене Апулийцев при Чеперано, заставил их вторично принести ему присягу в верности; но они все-таки оставили его при Беневенто.

17--18. V. Война того же Карла с Конрадином. На равнине при Санкт' Валентино, между Тальякоццо и Альбою, правильнее при Скуркола (Raumer's Geschichte der Hohenstaufen, 4, 597), произошло сражение, в котором юный Конрадин был разбит и взят в плен, чему наиболее содействовал только-что возвратившийся из Палестины старый французский рыцарь Алар де Валлери, давший совет Каолу напасть на неприятелей в ту минуту, когда они, разбив часть войск Анжуйского, займутся грабежем. Каннегиссер.

21. Отношение ужасной казни к греху, здесь наказуемому, очевидно само собою. Неоспоримо также, что Данте, разсекая тела этих грешников, хотел чрез это выразить противоположность словам: "Etenim in unо Spiritu omnes nos in unum corpus baptizati fumus, sive Iudaei, sive gentiles, sive servi, sive liberi; et omnes in uno Spiritu polati sumus." Epist. Pauli ad Corinth. II, XII, 13. Копиш.

25--27. В верхней части разсеченного живота представляется желудок, внизу так-наз. слепая кишка, где совершается окончательная переработка пищи; остальные кишки выпали из своей полости - картина, анатомически совершенно верная.

31. Лжепророк Магомет разсечен от головы до ног по причине важности произведенного им раскола. "Есть высокое нравственное значение в этой казни, как и во всех других: лжепророк как будто обличен телесно". Шевырев.

32--33. Али, ученик магометов, возбудил раскол между последователями самого Магомета.

51. В подлин.: Е quest' è ver cosl com' i' ti parlo.

55--59. Еще в 1260 г. некто Герардо Сегарелли из Пармы основал секту, нечто в роде Вальденской ереси. Со смерти Сегарелии, сожженного на костре, явился на его место другой сектатор, Дольчино, из эпархия Новары; он называл себя фра Дольчино (брат Дольчино), хотя не был монахом. Дольчино воспитывался у одного монаха в Верчелли и обнаружил большие дарования, в особенности увлекательное красноречие; но, обокрав учителя, принужден был бежать в Тридент, откуда начал распространять свое учение, сходное с учением Сегарелли (Подробности о его догматах см. у Филалетеса, Die Hölle, 228). В начале XIV века преследуемый инквизицей, он со многими приверженцами бежал из Тридента в горы между Новарою и Верчелли. Отсюда производил он частые набеги на окрестные селения, грабил церкви, захватывал людей и брал за них большие выкупы. К этому вынуждал его в особенности недостаток в провианте, который нередко бывал так велик, что сектаторы принуждены были есть мышей, крыс и лошадиное мясо, "etiam in quadragesima," с ужасом прибавляет его летописец. Вначале он с успехом защищал свой притом на г. Монте Себелло, близ Верчелли, от нападения войск верчелльского епископа Раниери Педзано (1306); при помощи одной военной хитрости, он успел даже одержать важную победу над неприятелем, так, что Раниери принужден был требовать у папы Клемента VI объявление крестового похода против еретика. Дольчино продолжал защищаться, не смотря на то, что зимою 1306--1307 нужда в провианте достигла до того, что сектаторы вынуждены были питаться мясом мертвых; к довершению бедствия, выпад глубокий снег, препятствовавший делать набеги. Наконец в 1307 гора была взята штурмом, после отчаянной обороны; Дольчино вместе с своей женою прекрасною Маргаритою взят в плен и казнен с Верчелли варварскою казнию: тело его и жены его Маргариты, медленно разрывали по частям раскаленными щипцами! Не смотра на это, оба с непоколебимым мужеством вынесли казнь, продолжая излагать свое учение народу до самой смерти. На г. Себелло построили часовню св. Бернарда, куда ежегодно был крестный ход, при чем раздавали хлеб бедным. Бенвеннуто да Имола.

73. Петр из фамилии Катанни, владелец Медичины, городка недалеко от Болоньи, ревностно поддерживал несогласие между Гвидо полентским и Малатестою из Римини, так, что когда доходило до него, что они готовы примириться, он тотчас поселял сомнение в том или другом. Данте часто останавливался в доме Катанни в Медичине, а потому вероятно был знаком с Петром. Бенвенуто да Имола.

75. Маркабо, венецианская крепость при устье По, разрушенная Полентами. Верчелли город в Пьемонте. Между ними легким наклоном идет равнина Ломбардии.

двух лучших граждан г. Фано, в Каттолику, между Фано и Римини: по одним, на пир, по другим, на совещание; но на пути, матросы, подкупленные Малатестино, посадили их в мешок и утопили с камнем в море: злодеяние, какого не слыхано между Кипром, на восточном, и Малоркой, на западном конце Средиземного моря, т. е. на всем Средиземном море.

84. Греки во все времена славились морскими разбоями.

85. Малатестино был крив и потому прозван del occhio (Ада XXVII, 46--48 и прим.). В подл.: che vede pur con uno, который видит только одним - сказано в насмешку.

90. Фокара, гора между Фано и Каттоликою, с которой подымается весьма опасный для мореплавателей ветер, почему тут обыкновенно делали обеты для счастливого плавания; была даже поговорка: Custadiat te Deus а rento Focariensi.

Tolle moras! semper nocuit differre paratis.

106--108. Буондельмонте де' Буондельмонти, молодой флорентинец, был обручен с дочерью Амидеи из знаменитой фамилии (по Дино-Компаньи, отец её был Одериго Джиантруфетти). Однажды проезжал он мимо дома Фортегверры Донати; в это время жена Донати, Альдруда, вышла на балкон с двумя дочерями и, показав на одну из них, сказала: "Что за девицу выбрал ты себе в жены? я прочила за тебя вот эту." - Буондельмонте взглянул на девушку и она ему понравилась; однакож он отвечал: "Не могу нарушить данного слова." - "Можешь, возразила Альдруда; "я плачу за тебя пеню." Тогда он решился изменить слову. Пылая мщением, родственники отверженной собрались и разсуждали, что им делать: убить ли Буондельмонте, или ограничиться одними побоями. Тогда Моска Ламберти (о нем осведомлялся Данте у Чиамсо, Ада VI, 80) выступил вперед и сказал; "Cosa fatta саро ba" - всякое дело имеет свое начало. - Решено было убить клятвопреступника. Когда, в первое утро Пасхи, Буондельмонте в белом платье проезжал на белом коне из Sesto oltre Arno через Ponte vecchio, заговорщики напали на него и умертвили у подножия статуи Марса, языческого патрона Флоренции, стоявшого на мосту через Арно. В числе убийц находился и Моска. С этой минуты начинается длинный ряд гибельных раздоров, волновавших так долго Флоренцию и даже всю Тоскану; отсюда же берут свое начало партии Гвельфов и Гибеллинов во Флоренции. Виллани (lib. V, cар. 37).

108. Кери, знаменитый английский переводчик Данта, переводит эти слова: The deed once done there is an end.

109. Виллани, говоря о фамилиях, принадлежавших к партиям. Бедых и Черных, вовсе не упоминает о фамилии Ламберти, принадлежавшей к Гибеллинам, из чего заключить должно, что она вероятно была совершенно уничтожена во время смут, ею же возбужденных. Филалетес.

братом короля Ричарда Львиного Сердца, и побудил его возстать на отца своего Генриха II. По смерти своего друга (в 1183), он был осажден королем Генрихом II в своем замке Готфорде и после храброй защиты принужден был сдаться. Впрочем, он вскоре примирился с королем, который возвратил ему все его конфискованные владения. После того, скитаясь по Европе, в качестве странствующого рыцаря и менестреля, он своими песнями возбудил Аррагонцев против короля их Альфонса II; сверх того, он принимал участие в войне Ричарда Львиного Сердца с Филиппом Августом. Он умер в монастыре. Из вышесказанного видно, что сын, которого Бертрам возбудил против отца, назывался не Иоанном, а Генрихом; но так как Виллани, современник Дантов, впадает в ту же ошибку (Vill. libr. V, сар. 4), то очень вероятно, что в Италии в то время из Re giovane (юного короля), как обыкновенно назывался Генрих, сделали Re Giovanni, и это тем вероятнее, что младший брать Генриха назывался Иоагном (так-наз. Иоанн Безземельный). Филалетес.

137--138. Ахитофел, наперсник царя Давида, тайно поддерживал возмутившагося его сына Авессалома; но вскоре впал в немилость и в отчаянии повесился.

139. Бертрам, возбудив сына против отца, возбудил члены против главы семейства; за то у него голова отделена от тела. Он несет ее в руке как фонарь: она служит ему светильником в аду так точно, как бы должна была служить на земле, чтобы показать ему все страшные следствия его преступления. Штрекфусс.

142. Закон возмездия (lex talionis), т. е. "душу за душу, око за око, зуб за зуб." Кн. Исход. XXI, 33.