Божественная комедия. Чистилище.
Песнь седьмая

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Божественная комедия. Чистилище. Песнь седьмая (старая орфография)

ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ. 

Преддверие чистилища. - Сорделло. - Долина государей, не радевших о спасении души своей. - Император Рудольф. - Оттокар. - Филипп Смелый. - Генрих Наваррский. - Петр Аррагонский. - Генрих III Английский. - Гюльельм Монферратский.

1	Как скоро три, четыре раза новый,
	Живой привет меж них обменен был,--
	"Кто вы?"
4	- "Еще к горе священной не парил
	Сонм душ, достойный к той взнестись вершине,--
	Октавиан уж прах мой схоронил.
7	"Виргилий я, и лишь по той причине
	".
	Так отвечал тогда мой вождь в кручине.
10	Как тот, кто вдруг увидел вещь, во что
	И верит он, и нет, пока но вникнул,
	И говорит с собою: "то! не то!" -
13
	Потом, смиренно подойдя, ему,
	Как раб, колена обнял и воскликнул:
16	- "О, слава всех латинян, ты, кому
	Дано явить, сколь мощно наше слово!
19	"Чем заслужил виденья я такого?
	Скажи, коль стою я речей твоих,
	Из адского-ль ты круга и какого?"
22	- "По всем кругам из царства скорбей злых",
	"прошел я, послан силой
	Небесною и ей ведомый в них.
25	" Бездействие - не действие - сокрыло
	Мне Солнце то, к Нему-ж парит твой ум,
	Чей свет познал я поздно за могилой.
28	"Есть край внизу: он тьмой своей угрюм,
	Не казнями, и оглашен не воем
	От мук, но вздохами от тщетных дум.
31	"Там я с младенцами - с невинным роем,
	Попавшим в зубы Смерти, прежде чем
34	"Там я с толпой, что не познав совсем
	Трех добродетелей святых, признала
	Другия все и следовала всем.
37	"Но, если можешь, объясни, хоть мало,
	Где первое чистилища начало?"
40	"Границ нам точных не дано:
	Везде ходить я волен в этом бреге
	И я твой вождь, насколь дозволено.
43	"Но, посмотри, уж день почти на сбеге,
	Нельзя стремиться ночью к вышине;
	Подумай же и о благом ночлеге.
46	"Есть души там направо в стороне;
	Я к ним сведу тебя, коль ты согласен;
	".
49	- "Как?" был ответ. "Мне твой совет неясен:
	Другой ли кто претит на высоту
	Всходить в ночи, иль самый труд напрасен?"
52	И по земле Сорделл провел черту
	"Смотри, лишь Солнце канет.
	За линию не переступишь ту.
55	"Всем вверх всходящим здесь в отпор возстанет
	Не кто иной, как мрак: ночная тень,
	Лишая сил, и волю в нас туманит.
58
	И вкруг горы блуждать и в мгле здесь можно.
	Пока в плену y горизонта день".
61
	- "Веди-ж", сказал, "туда, где нам приют
	".
64	Мы недалеко отошли, как тут
	Я выемку на склоне вдруг приметил.
	Как здесь y нас долины гор идут.
67	- "Пойдем туда, и там", Сорделл заметил,
	"Где из себя долину круть творит,
	Дождемся дня,- и станет мир весь светел".
70	Был путь меж гор и плоскостью прорыт;
	Змеясь, привел он нас на край раздола.
	Где больше чем в полкруга он открыт.
73
	Гебен индийский с лоском дорогим,
	Смарагд чистейший в миг его раскола,--
76	Пред блеском тем цветов и трав, каким
	Сверкал тот дол, - все уступало в цвете.
79	И там природа не цветы лишь эти,
	Но ароматов тысячи смешав,
	Творила нечто, нет чего на свете.
82	"Salve, Regina!" меж цветов и трав
	Не вознося наверх венчанных глав.
85	- "Пока не сел остаток солнца в море",
	Так мантуанский вождь наш начал нам:
	"Не пожелайте быть в их общем сборе.
88	"Отсель с горы удобней будет вам
	Все лица их узнать и выраженья.
	Чем в дол спустившись к ним. - Сидящий там
91	"Всех прочих выше, с видом сожаленья
	О том, что в мире долгом пренебрег,
94	"Был император Рудольф, - тот, кто мог
	Спасти Италию, чьи раны вскоре
	Не заживут, среди её тревог.
97	"А тот, что ищет утолить в нем горе,
	Молдава в Эльбу мчит, a Эльба в море:
100	"То - Оттокар; он даже в пеленах
	Разумней был, чем сын его брадатый.
	Злой Венцеслав, что губит жизнь в пирах.
103	"Курносый тот, беседою занятый
	С своим соседом, чей так кроток лик.
	В грязь затоптал цвет лилии измятый:
106	"Смотрите, в грудь как бьет себя старик! -
	Другой же с ним, как видите, к ладони
109	"Отец и тесть то сына беззаконий
	Во Франции: он так им омерзел.
	Что мысль о нем причина их мучений.
112	"А тот, который с виду так дебел,
	Был препоясан славой добрых дел.
115	"И еслиб трон за ним был занят сыном,
	Тем юношей, что сзади, - чести дух
	Из чаши в чашу тек ручьем единым, -
118	"Чего нельзя сказать о прочих двух:
	Джьяком и Федериг имеют троны,
	Но лучший жар наследья в них потух.
121	"Людская честность редко без препоны
	Восходит в ветви: воля такова
124	"Тот Клюв орлиный пусть мои слова,
	И этот Пьеро, примут одинако.
	Поправ Прованс и Пулии права!
127	Да! столько семя благородней злака,
	С Констанцией сравнятся славой брака.
130	"Но вот король, к ним не вошедший в ряд:
	То Генрих Английский, друг жизни стройной;
	В ветвях своих он лучший видит сад.
133	"Сидящий ниже всех и взор спокойный
	На них подъемлющий - Гюльельм маркиз,
	Из-за кого александрийцев войны
136	"В скорбь ввергли Монферрат и Канавиз".

Примечания

"Три, четыре раза", - определенное число вместо неопределенного, т. е. многократно, напоминающее латинское terque quaterque, как у Вирг. Aen. I, 94. "О terque quaterque beati".

4--5. До воскресения Христова все души умерших поступали в ад, души добродетельных в лимб, души злых в настоящий ад, так как, по мнению Данте, до искупления Христом человечества никто не мог спастись и, следовательно, не мог вступить в Чистилище. Поэтому в лимбе находился и Виргилий, не бывший и не могший быть христианином, так как он умер, когда еще Христос не родился (Ада ИИ, 52 и след.); и, следовательно, гора Чистилища до воскресения Христова еще никем не была населена.

6. "Октавиан" - римский император, носивший имя Cajus Julius Caesar Octavianus, по повелению которого кости Виргилия были перенесены в Неаполь и там погребены (чистилища III, 27).

7. Сличи Ада IV, 34--42.

8. "Веровал в ничто" (в подлиннике: per non aver fè - не имел веры). Вера есть начало к спасению (Ада ИИ, 30). - "А без веры угодить Богу невозможно". Посл. к Евреям XI, 6 - "Fides est necessaria tanquam principium spiritualis vitae". Thom. Aquin. Sum. Theol. P. II, qu. XVI, art. I, - "Sine fide mediatone nullum hominem vel ante, vel post Christi adventum fuisse salvum, Sanctorum auctoritates contestantur". Petr. Lomb. Sent. I. III, dist. 25.

"Здесь Виргилий говорит лишь о себе и ни слова не упоминает о Данте. Сорделло, изумленный появлением тени великого поэта, не заботится спросить его, кто его спутник; это обстоятельство служит поводом к превосходной сцене в следующей песни (VIII, 58 и далее), где Данте объявляет себя живым человеком судье Нино". Биаджиоли.

10--12. "Изображение человека, который видит невероятное в действительности", Бенвенуто Рамбалди.

"Гордость Сорделло, как поэта, мгновенно исчезает, когда он узнает, что перед ним тень более высокого поэта". Штрекфусс.

15. В подлиннике: Ed abbraeciollo ove il minor s'appiglia, т. e.: и обнял его там, где обнимает меньший ростом, как например ребенок, т. е. колени, по объяснению Ландино.

17. "Наше слово" (в подлиннике: la lingua nosira), т. e. латинский язык, который во времена Виргилия и даже во время Сорделло был языком итальянцев.

"Граду моему" - т. е. Мантуе, откуда родом Виргилий и Сорделло.

25--27. "Бездействие - не действие" (в подлиннике: Non per far, ma por non fare ho perduta), т.-e., не совершением грехов, но тем, что не имел трех святых добродетелей: веры, надежды и любви, утратил я то Солнце, т. е. Бога, которого узнал поздно, т.-e. по смерти". Фратичелли.

28. Т. е. лимб (Ада IV, 25 и далее), в котором нет мук. "Dolores non sunt in inferno putruni, neque etiam in inferno puerorum, qui non puniuntur poena sensus propter peceatum actuale, sed solum poena damni propter peccatimi originale". Thom. Aquia. Sum. Theol. p. III, qu. LII, art. 2 - "Он тьмой своей угрюм", - место в лимбе, где находятся души знаменитых и добродетельных язычников между которыми находится Виргилий, озарено светом, но свет этот, в сравнении с небесным, кажется Виргилию мраком". Томмасео.

31. Следовательно в лимбе некрещенных младенцев (linibus puerorum). - "Limbus patium et puerorum absque dubio differunt secundum qualitatem poenae vel praemii. Pueris enim non adest spes beatae vitae, quae patribua in limbo aderai; in quibus etiam lumen fidei et griatiae refulgebat. Sed quantum ad situm,probabiliter ereditur, utrorumque loeus idem fuisse; nisi quod limbus patrum erat in superiori loco quam limbus puerorum". Thom. Aquin. Summ. Theol. p. III, suppl. qu. LXIX, art. 6.

"Поэт олицетворяет, согласно с народным поверьем, смерть в виде человеческого скелета, наносящого своими зубами гибель живущим". Логибарди. - "Смерть! где твое жало?" Осии XIII, 14.

34--38. Здесь обозначаются добродетельные язычники, для полного спасения которых недоставало трех богословских добродетелей: веры, надежды и любви. "Virtutes theologieae hoc modo ordinant hominem ad beatitudiuem supematuralem, sieut per naiuralem inclinationem ordinatur homo in finem sibi connaturalem". Thom. Aquin. Sum.Theol. p. I. 2 qu. LXlI. art. 3 - Сличи Ада IV, 106 и прим. Данте во всей своей поэме проводит ту мысль, что без этих трех добродетелей нельзя быть христианином. В Раю XX, 118 и далее говорит, что обладающие этими добродетелями могут достигнуть небесного блаженства даже без крещении.

39. "Первое начало чистилища", т. е. вход в настоящее чистилище, так как до сих пор поэты находятся еще в antipurgaturium. "Истинное начало в чистилище для людей мира сего есть вступление к покаянию, которое неизвестно людям сего мира по причине разного рода нерадений" Бути.

43. "Это место до стиха 63 имеет аллегорическое значение. Солнце, по толкованию древних комментаторов, означает божественный свет благодати, без которого безуспешно раскаяние и не может быть истинного исправления. Воля тогда безсильна (ст. 57), ибо одна воля ни на что не способна без Божественной благодати".

"Еще малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма". Иоан, XII, 35, - "Приходит ночь, когда никто не может делать". Ibid. IX, 4.

58--59. "Figuratur quod sine Sole divinaegratiae, a quo illuminamur, ad recta, dum lucet in nostra mente, debemus et possumus ascendere; sed secus dum non lucet, quia tunc nos movendo, errando et in nocte iremus". Петр Данте. - "Во мраке ночи можно лишь бродить вокруг и спускаться вниз - это значит, что без озарения свыше можно посвящать себя лишь другим созерцаниям, например научным занятиям". Каннегиссер. - По Филалету, значение этого места следующее: человек без божественной милости - этого солнца душ - не в состоянии сделать собственной силою ни шагу к благому. Зато мирския стремления, даже возврат к злому - блуждание кругом и понижение - лежат в его власти. - "Если Данте и имел здесь в виду вышеприведенные евангельския слова, то едва ли эту великую истину он разсматривал здесь лишь с одной богословской точки зрения. Поэт, так сильно высказывавшийся в конце предыдущей песни против сумятицы своего времени, - поэт, хорошо понимавший, что такое смятение возникает лишь тогда, когда вожди, ослепленные страстями и духом партии, приводят к этому тем, что не знают, чего хотят и куда ведут и не замечают, какая пропасть под их ногами, - такой поэт, в действиях которого и во всем существе даже среди труднейших обстоятельств господствует совершеннейшая ясность, не мог внести в свою поэму эту истину без того, чтобы, при всем богословском смысле её, не придать ей и глубокого всемирно-исторического смысла. На пути к небу, как и на путях житейских, - на пути, по которому идут как государства, так и отдельные личности, - по пути, ведущем ко внутренним целям в духе и разуме, так и к целям внешним, - везде мы идем вперед лишь при свете дня. Те же, кто блуждают в ночи, будут очень счастливы, когда они, вместо того, чтобы подыматься вперед, могут обращаться в сторону и остаться на раз достигнутой ими вышине. Большая же часть пятится, или низвергается рано или поздно во мрак, спутывающий безсилием воли. Потому тот, кто не может освободиться от окружающей его ночи, - лучше сделает, если будет спокойно дожидаться, пока эта ночь минует". Штрекфусс.

49--51. "Виргилий как будто изумлен тем, что сила его собственного разума недостаточна для дальнейшого восхождения к ". Ноттер.

"Еще не малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма: a ходящий во тьме не знает, куда идет". Иоан. XII, 35.

60. "Пока в плену" и проч. (в подлиннике: Mentre che l'orizzonte il di tien chiuso), т. е. пока горизонт удерживает солнце под собой, подражание Виргилию - Aen. I, 374.

Ante diem clauso componet Vesper Olympo.

"Мм должны представить себе эту долину (раздол) в виде излучистого углубления в боковом откосе горы, которая к краю своему открыта (Чистилища VIII, 97). Дно её занято роскошным лугом, может быть, орошенным ручьем, свергающимся с горы. Если мы представим себе тропинку, наискось идущую от внешней стороны горного откоса, ведущую почти до половины длины долины, то эта тропинка коснется долины именно в той точке, где боковой откос долины, который к её отверстию должен необходимо все более и более понижаться, уменьшился в вышине своей почти на половину". Филалет.

70. В средние века желание найти успокоение от тревог и опасностей житейских, находившее себе выражение в монастырях, выражалось в поэзии в описаниях цветистых, уединенных лужаек, напоминавших классические луга, покрытые асфоделем (золотоголовником). Одно такое убежище Данте изобразил в Аду, другое - здесь. Точно также изображает в своей поэме Чудеса Пресвятой Девы один из древнейших кастильских поэтов монах Гонзало де Берсео; точно также Брунетто Латини, Tesoreto, XIX; автор английской поэмы Vision of Piers Ploughman; Gower's Confessio Amantis, VIII, etс" Лонгфелло.

"Гебен индийский" (в подлиннике: Indico legno lucido e sereno). Комментаторы несогласны, какое здесь дерево разумеет поэт. По Франческо да Бути, это - дуб (quercus marcia), который в сыром состоянии светится ночью. Филалет принимает индиго (indaco), на том основании, что в числе цветов, исчисленных Данта, недостает синяго (индиго, впрочем, добывается не из дерева, a из травы). Я держался в переводе мнения других комментаторов, между прочим Фратичелли, принимающого индийское дерево за гебен (l'ebano), получающий при полировке чрезвычайный блеск и лоск (lucido e sereno). - "Sola India nigrum fert hebenum". Virg. Georg. Lib. II.

75. "Смарагд чистейший в миг его раскола" (в подлинике: Fresco smeraldo in l'ora che si fiacca). "Изумруд камень зеленого цвета; но, будучи расколоть, в изломе своем представляет более живой зеленый цвет, чем на своей поверхности, уже несколько потускневшей в своем блеске". Веллутелло.

79--81. T. e. "природа не только испестрила эту долину безчисленным множеством цветов, но из сладостного благовония тысячи растительных ароматов творила нечто необъяснимое, неопределенное (в подлиннике: indistinto, incognito), какое-то смешение, какое неизвестно здесь на земле между живущими". Фратичелли.

82. "Salve, Regina" - древний католический гимн, приписываемый Арминию, или Герману, графу Ферингенскому ХИ века. Вот его слова: "Salve, Regina, mater misericordiae, vita, dulcedo et spes nostra, salve! Ad te clamamus exules filii Hevae, ad te suspiramus gementes et flentes in hac lacrimarum valle. Eia ergo advocato nostra, illos tuos misericordes oculos ad nos converte, et Jesum, benedictum fructum ventris tui, nobis post hoc exilium ostende. O clemens, o pia, o dulcis virgo, Maria! - Breviarium Romanum. Камподини. 1872. 1 pag. 91, 92. Гимн этот поется Деве Марии в католических церквах в вечернюю службу, и потому приведен здесь частью для обозначения состояния души кающихся здесь душ, частью - для обозначения наступающого вечера.

"По объяснению древних комментаторов, в этой дивно изукрашенной цветами благоухающей долине помещены души тех, которые во время земной своей жизни, не будучи вполне порочными, посвящали все существование свое лишь мирским стремлениям, поставляя честолюбие и могущество, скоро преходящее и так же быстро исчезающее, как блеск и запах цветов, - превыше вечных благ, составляя таким образом четвертый класс нерадивых, почему и занимают хотя более возвышенное, в сравнении с первыми, и ближе к чистилищу расположенное место, но тем не менее все еще остаются в его преддверии (antipurgatorium)". Каннегиссер. - "Цветущая долина эта есть символ жизни роскошной и суетной; её обитатели, будучи развлекаемы этой роскошью, великолепием и заботами житейскими, тем самым пренебрегли покаянием и попечением о высшем благе души своей". Скартаццини. - По Штрекфуссу, в этой роскошной долине Данте помещает пред вратами чистилища души высокопоставленных, знатных людей и венценосцев. Позднее мы увидим, что в самом чистилище даже папы ничем не отличены от всех прочих в деле очищения. Вообще, Данте устанавливает господство вечного порядка лишь за порогом чистилища, до тех же пор еще продолжается земной порядок. Впрочем, такое сидение в этой долине указывает, конечно, на то, что сильные мира сего ни на шаг не подвинулись вперед к истинной цели. И вот они поют теперь гимн свой (ст. 82), чтобы от этого великолепия перейти, наконец, к мукам очищения. В глазах их теперь цветущая долина есть "lacrimarum valles" гимна, и их пребывание здесь - "exilium flliorum Hevae".

"Остаток солнца" (в подлиннике: Prima che il poco sole ornai s'annidi), t. e. "пока остается не более часа до окончательного захождения солнца в море". Антонелли.

86. "Мантуанский вождь", т. е. Сорделло.

88--90. Намек на то, что слава всегда привлекательнее издали, чем вблизи. "La immagine per sola fama generata sempre é più ampia, quale che essa sia, che non é la cosa immaginata nel vero stato. - La fama dilata lo bene et lo male oltre la vera quantitа". Convivio, tr. I, e. 3, 4. - "Аллегорическое значение этих слов следующее: Сорделло не хочет ввести поэтов в долину, так как тени, разсматриваемые с высоты (с более высокой точки зрения), и притом при горящем еще блеске божественной благодати (при заходящем солнце), лучше и вернее могут быть оценены, чем в том случае, если подойти к ним ближе, и чрез то поддаться обаянию окружающого их блеска и беседы с ними". Каннегиссер.

93. Души венценосцев, помещенных в этой долине, размещены одне выше, другия ниже. Некоторые из них, по указанию Сорделло, пренебрегли долгом более других. Все души поют гимн, за исключением некоторых, чем, повидимому, выражено их особенное пренебрежение своим долгом, a также то, что оне более удалены от чистилища, чем души поющих. Выше всех сидящий, как подобает императору, - Рудольф Габсбургский, император германский, родоначальник австрийского дома (Чистилища VI, 103--105), короновавшийся в Ахене в 1273 году. Он не ходил венчаться в Рим и вообще так мало интересовался делами Италии, что она стала почти независимой от империи, за что в особенности обвиняет его Данте в пренебрежении своим долгом. Он умер в 1291 году.

"Италию, чьи раны вскоре не заживут" (в подлиннике Si che tardi per altri si ricrea), т. e. которую (Италию) слишком поздно станет оправлять другой, разумеется - Генрих VII Люксембургский, попытки которого возстановить в Италии императорскую власть явились слишком поздно.

97--100. Рудольф ищет себе утешения в прежнем заклятом враге своем Пшемысле Оттокаре, также не поющем, кажется, потому, что в борьбе с ним он не так пренебрег своим долгом в отношении Германии, как пренебрег им, по мнению Данте, в отношении Италии, тогда как Оттокар (погибший в сражении при Маршфельде, 20-го августа 1278 г.) сам не выполнил своего долга относительно страны своей в борьбе с императором Рудольфом. Кроме того, сопоставление в одном месте двух врагов указывает, что "в чистилище исчезают земные страсти: прежние противники дружелюбно сидят рядом и один утешает другого". Филалет. - "Следовательно, такое сопоставление Рудольфа с Оттокаром, a также Петра Арагонского с Карлом Анжуйским (ст. 112--113 и прим.) совершенно уместно в чистилище и вместе с тем составляет совершенный контраст с сопоставлением Уголино и Руджьера в аду". Каннегиссер.

98--99. Подразумевается Богемия, где берет свое начало река Молдава, впадающая в Эльбу, a эта - в Немецкое море.

100--102. Т. е. был даже в детстве лучим принцем, чем сын его, уже бородатый, т. е. взрослый. "Этого Венцеслава надобно отличать от Венцеслава VI, действительно прозванного в истории "пьяницей" и "ленивым" и родившагося в 1359 году, уже по смерти Данте. Разуметь же здесь следует и не внука Оттокарова Венцеслава V, a его сына, Венцеслава IV, не находящагося между присутствующими здесь душами, так как он умер лишь в 1305 году и так как в Рая XIX, 125 о нем говорится, как о живущем еще, и также с таким же, как и здесь, порицанием. О мнимой лености и роскоши этого Венцеслава, вообще вовсе не плохого монарха, нам ничего неизвестно, и этот упрек ему со стороны Данте тем более странен, что Венцеслав, хотя и очень благочестивый государь, решительно оказывал сопротивление захватам папы Бонифация VIII (против которого так ратует Данте) и, по крайней мере, в этом отношении, показал себя вовсе не недеятельным". Ноттер,

"Курносый" (в подлиннике: Nasetto) - сын" наследник Людовика Святого Филипп III, король французский, прозванный "Смелым" (Чистилища VI, 22, прим.). В интересах своего дяди Карла, короля неаполитанского, и сына его Карла Хромого, он пошел войной на Петра III арагонского. Но в самом начале войны в войсках его обнаружились болезни и затем Руджиеро дель Ориа разбил его на море, что заставило его отступить. Он умер на возвратном пути 6-го октября 1285 г. в Перпиньяне. Он разговаривает с сидящим рядом с ним королем наваррским Генрихом III, прозванным "Толстым", братом короля Тебальдо или Тибо (Ада XXII, 52). Несмотря на свою добрую наружность (как бывает обыкновенно у толстых людей), он не был так добр, как говорит Данте (Современная история: Histoire de Navarre, говорит: Et combien que la commune opinion soit que les hommes gras sont volontiers de douce et benigne nature, si est ce que celui fut fort aspre)" Дочь его Иоанна вышла замуж за Филиппа Красивого, короля французского, сына Филиппа Смелого (Чистилища XX, 91 и XXXII, 151).

"Сын беззаконий Франции" (в подлиннике: del mal di Francia) есть, следовательно, царствовавший в 1300 году (в год странствования Данте), Филипп Красивый, о порочной жизни которого так сокрушаются теперь отец его Филипп III и тесть Генрих III Наваррский, не принимающие также участия в пении. Данте порицает этого короля Франции во многих местах своей поэмы (Ада XIX, 86; Чистилища XX, 86; XXXII, 152; XXXIII, 45 и Рая XIX, 118).

111. В подлиннике: E quindi viene il duol che si gli lancia.

112--113. "Дебелый" (membruto) есть Педро III, король Арагонский, названный "Большим" (Чистилища III, 115, прим.), зять короля Манфреда, присоединивший к своим владениям Сицилию, именно после знаменитой Сицилийской Вечерни (1282 г.), когда сицилийцы сбросили с себя иго Карла Анжуйского и призвали на трон этого Педро, имевшого по жене своей Констанце, дочери Манфреда, некоторое право на наследство Гогенштауфенов. Еще до возстания сицилийцев Иоанн Прочида уже сообщил ему о их намерении, вследствие чего Педро, под предлогом войны против Африки, снарядил флот, осадивший действительно африканский город Анколлу; здесь он получил приглашение сицилийцев высадиться в Трепани и получил помощь от генуэзского адмирала Руджьера дель Ориа. - Он поет с "Клювом Орлиным" (в подлиннике con colui dal maschio naso), с Карлом I Анжуйским, отличавшимся большим носом (Raumers Geschichte der Hohenstaufen). - Удивительно, как мог Данте поместить в чистилище душу этого жестокого, корыстолюбивого тирана, пролившого кровь доблестного юноши Конрадина. Может быть на Данте имело влияние чистосердечное раскаяние Карла, перед смертью сказавшого: "Sir Dieu, je croi vraiment, che vos est mon salveur, ensi vos prieu, che vos ajez merzi de mon ame, ensi com' je fis la proise de Roiame de Sicilia, plus por servir Sainte Eglise, que per mon profit o altre condivise. Ensi vos me perdonnes mes pecces. Виллани. Lib. VII, cap. XCIV. - Впрочем, Чистилища, XX,

была щедрость, доходившая до степени расточительности. Ему наследовали братья его: Джьякомо, королем Арагонии, и Федериго (Фридрих) - королем Сицилии. О них см. Чистилища 111, 115, прим.

"Лучший жар наследья" - добродетель, не проявившаяся ни в Джьякомо, ни в Федериго.

121--122. Т. е. человеческая доблесть редко переходит от ствола к его ветвям, т. е. от родителей к детям. "В генеалогическом древе ветви суть потомки предка". Ломбарди. Сличи Рая VIII, 133--135. - "Всех Дателя", намек на евангельския слова: "Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов". Посл. Иак. I, 17.

"Клюв орлиный" - это обозначенный выше, в ст. 113, Карл I (Анжуйский) Неаполитанский, рядом с ним сидит Педро с дебелыми членами. Данте высказывает здесь одинаковое мнение как о Карле, так и о Педро, и говорит, что если сыновья Педро были хуже отца, то тоже самое надобно сказать и о сыновьях Карла, и что вследствие этого попраны права королевств Карла - Прованса и Апулии (по-итальянски Puglia) или Неаполя.

127--129. "Смысл этой терцины, кажется, следующий: оба Капетинга, Людовикь Святой и Карл Анжуйский (Неаполитанский), менее достойны, чем арагонец Педро; сыновья же обоих последних хуже своих отцов. Поэт выражает первое именами супруг этих принцев. Констанция (или Констанца) есть неоднократно упоминавшаяся супруга Педро Арагонского, дочь короля Манфреда; Маргарита и Беатриче - дочери графа Провансского Раймунда Бернгара (Рая VI, 133); из них первая была замужем за Людовиком Святым, вторая - за Карлом Анжуйским. Впрочем, Карл Анжуйский был женат вторым браком на Маргарите Неверской (Nevers), дочери Графа Анжу, и в таком случае может быть будет правильнее вовсе исключить отсюда Людовика Святого и разуметь одного Карла Анжуйского под именами Беатриче и Маргариты". Карл Витте.

130--131. Сын Иоанна Безземельного Генрих III, король английский родившийся в 1206 году и умерший в 1272 году, слабый, безхарактерный, хотя и набожный, о котором Диккенс, в своей Child's History of England. Ch. XV, сказал: "Не was as much of a king in death as he had ever been in life", - a Виллани: "semplice uomo e di buona féde, ma di poco valore". Lib. V, cap. 4.

"В ветвях своих" - т. e. в своих потомках счастливее, чем короли Педро Ш и Карл I. Здесь разумеется сын его Эдуард I, царствовавший с 1272--1307 г., один из лучших государей Англии, о котором Виллани говорит: "Il buono e valente Rè Adourdo, il quale fù uno de piu savi et valorosi Signori de' Christiani al suo tempo". Lib. VIII, cap. 90.

"Великим Маркграфом", в войне с гвельфскими городами северо-западной Италии и Амедеем V Савойским был взят в плен жителями Александрии, два года содержан заключенным в железной клетке и затем умерщвлен. Отсюда возникла междоусобная война, сильно опустошившая Монферрат и ту часть его, которая называется Cannavese (в древности Canavisio, Canopasio). Он сидит всех ниже, так как души размещены здесь поэтом согласно их земному достоинству: выше всех император, затем - короли и ниже всех - Спаделунга, маркиз или маркграф Монферратский.