Божественная комедия. Чистилище.
Песнь шестая

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Божественная комедия. Чистилище. Песнь шестая (старая орфография)

ПЕСНЬ ШЕСТАЯ. 

Преддверье чистилища. - Другия души погибших насильственною смертью. - Сила молитвы об усопших. - Сорделло. - Воззвание к Италии.

1	Как скоро кончат состязанье в кости, -
	Кто проиграл, тот с места не встает
	И учится, стуча костьми от злости.
4	Меж тем с другим валит гурьбой народ:
	Кто спереди, кто сзади подступает.
	Кто с стороны к счастливцу пристает;
7	A он идет и каждому внимает:
	Кому подаст, тот отступает прочь,--
	Так он себя от давки избавляет.
10	В густой толпе таков был я точь-в-точь,
	Внимая всем при плаче их и стоне
	И обещаясь в мире им помочь.
13	Тут аретинец был, погибший в лоне
	Судилища от ярых Гина рук,--
	И тот, кто в Арно утонул в погоне.
16	Простерши руки, тут стонал от мук
	И Федериг, и тот, чьей смертью злою
19	Тут был граф Орс и тот, чья плоть с душою
	Разлучена чрез зависть и вражду
	(Как уверял), a не его виною,--
22	Пьер де-ла-Бросс! Имей же то в виду,
	Брабантинка, пока ты здесь с живыми,
	Чтоб в стадо к худшим не попасть в аду! -
25	Лишь я разстался с сонмами густыми,
	Просившими, чтоб я других просил
	Мольбой помочь стать им скорей святыми,--
28	- "О свет!" я начал, "помнится, решил
	Ты явственно в своей поэме где-то,
	Что глас молитв пред Божеством без сил;
31	"А сонм теней нас молит лишь за это?
	Так неужли-ж надежда их тщетна,
	Иль, может быть, не вник я в речь поэта?"
	A он на то: - "И речь моя ясна, и
	И не тщетна надежда их, коль вникнет
	Твой здравый разум в наши письмена.
37	"Ведь суд чрез то вершиной не поникнет,
	Сужденный всем, кто в этот мир проникнет.
40	"Но там, в аду, где мысль я ту изрек,
	Не исправляется вина моленьем,--
	Господь от всех молений там далек.
43	"Но, впрочем, ты под тяжким столь сомненьем
	Не пребывай, доколь не встретишь ту,
	Кто свет свой льет меж правдой и мышленьем.
46	"Ты понял ли, что речь я здесь веду
	О Беатриче? Там, на той вершине,
	Узришь её святую красоту".
49	И я: - "Вождь добрый, поспешим! отныне
	Уже во мне истомы прежней нет,
	И вон легла уж тень горы в долине".
52	--- "На сколько можно", он на то в ответ,
	"Пройдем в сей день; но будет труд тяжеле,
	Чем думаешь, идти за мной вослед.
55	"И прежде чем взойдешь, узришь отселе
	Возврат того, чей свет уж скрыт холмом,
	И луч его в твоем не гаснет теле.
58	"Но видишь, - тень вдали на камне том,
	В нас взор вперив, сидит одна направо?
	Пусть скажет нам, где легче путь найдем".
61	Мы к ней спешим. - О! как ты величаво,
	Ломбардский дух, полн гордости святой,
	Взор медленный водил, одеян славой!
64	И, не сказав ни слова, пред собой
	Дал нам пройти, нас оком озирая,
	Как грозный лев, возлегший на покой!
67	Тут подошел Виргилий, умоляя
	Сказать, где легче всход на верх горы;
	Но гордый дух, ответа не давая,
70	Спросил нас: кто мы? из какой страны?
	И вот, лишь начал вождь свои заклятья:
	- "О, Мантуя!... " как дух, до той поры
73	Весь замкнутый, вскричал, простря объятья:
	"О, мантуанец! Я Сорделл! твоей
	Страны я сын!" - И обнялись, как братья. -
76	Италия - раба, приют скорбей,
	Корабль без кормщика средь бури дикой,
79	С каким радушием тот муж великий
	При сладком имени родной страны
	Сородичу воздал почет толикий!
82	A y тебя - кто ныне без войны?
	Не гложут ли друг друга в каждом стане,
	За каждым рвом, в черте одной стены?
85	Вкруг осмотри, злосчастная, все грани
	Морей твоих; потом взгляни в среду
	Самой себя: где край в тебе без брани?
88	Что пользы в том, что дал тебе узду
	Юстиниан, наездника же не дал?
	Ведь без нея-б быть меньшему стыду!
91	Зачем, народ, коня во власть не предал
	Ты Цезарю, чтоб правил им всегда,
	Коль понял то, что Бог вам заповедал?
94	Смотри, - конь заупрямился, когда
	Не стало шпор того, кто встарь им правил.
	С тех пор, как взял ты в руки повода!
97	Зачем, Альберт Немецкий, ты оставил
	Уж над собой не знает конь, ни правил?
100	Да снидет же суд Божий с звездных сфер
	На кровь твою - суд новый и открытый,
	Чтоб был твоим преемникам в пример!
103	С отцом своим ты бросил без защиты
	Италию и допустил, увы!--
	Чтоб сад Империи заглох, забытый.
106	Приди-ж взглянуть, безпечный, каковы
	Мональди здесь, Монтекки, Капеллети -
	Те в горести, a эти - без главы!
109	Приди, жестокий, посмотри, как дети
	Твои скорбят; приди к ним, чтоб помочь;
	Приди взглянуть, как Сантофьор пал в сети!
112	Приди взглянуть на Рим твой! День и ночь
	Он, как вдова, вонит в слезах и горе:
	- "О Цезарь мой, куда бежишь ты прочь?"
115	Приди взглянуть, в каком мы тут раздоре.
	И, коль тебе не жаль твоих детей,
	Приди краснеть хоть о твоем позоре!
118
	За нас распятый здесь в земной долине:--
	Куда от нас отвел Ты взор очей?
121	Иль, может быть, безвестное в пучине
	Предвечного совета Своего
	Ты блого нам уготовляешь ныне?
124	Все города в стране до одного -
	Полны тиранов; каждый смерд ничтожный
	Марцелом стать готов из ничего.--
127	Но ты, моя Флоренция, тревожной
	Быть не должна: народ твой ведь не глуп
	И не пойдет по той дороге ложной!
130	Иной народ чтит правду, но он скуп
	На стрелы, зря не гнет он самострела;
	A твой народ их тучей мечет с губ!
133	Иных страшит общественное дело;
	A твой народ, и незванный никем.
	Кричит: - "Давай! за все беруся смело!
136	Ликуй же, родина! и есть над чем:
	A что не лгу конец докажет всем.
139	Афины, Спарта, где закон когда-то
	Был так премудр и славен, и хорош,
	Жить не могли, как ты, умно и свято.
142
	Что к половине ноября без смены
	Не длится то, что в октябре спрядешь.
145	Припомни лишь, как часто перемены
	Ты делала в законах, должностях,
148	И согласись, коль ум твой не зачах,
	Что ты сходна с больной, чей сон так слабок,
	Что на пуху лежит, как на ножах,
151	И ищет сна, метаясь с боку на бок!

2--10. Сравнение заимствовано из итальянской жизни: обыкновенно выигравшого окружает толпа, в надежде, что он поделится с ними выигрышем, или пропьет его вместе с ними.

13--14. По единогласному отзыву комментаторов, это Бенинказа из Ареццо, отличный юрист. Будучи наместником подесты Сьенского, он приговорил к смертной казни за разбой сына и племянника знаменитого в XIII веке бандита Гино ди Такко, владельца замка Радикофани, недалеко от Рима. Спустя несколько времени, при папе Бонифации VIII, Бенинказа был призван в Рим в качестве аудитора (uditore) в высший апелляционный суд в Риме, в Капитолии. Гино, чтобы отмстить за смерть родственников, ворвался среди бела дня в Рим, проник со своей шайкой в залу суда, отрубил голову Бенинказа, когда он отправлял свою судебную обязанность, и затем, никем не преследуемый, скрылся в свой замок. Боккачио Decamегоn, 10, 2.

15. Тарлати (Чьякко или Чьоне), аретинец. В сражении при Кампальдино, спасаясь от преследований, он утонул в Арно; по другим, он сам гнался за неприятелем и был сброшен в Арно испуганною лошадью.

17--18. Федериго Новелло, сын Гвидо Новелло, наместника короля Манфреда во Флоренции и дочери графа Уголино делла Герардеска (Ада XXXIII, 4 прим.; см. Истор. очерк событ. в Пизе во врем. Уголино, в приложении к I книге Божественной комедии (Ада стран. 317), убит в 1292 году аретинским гвельфом Фумароло де Бостоли. Другая тень - Фарината дельи Скорниджьяни - был убит каким-то Беччо из Капроны. Отец Фаринаты, Марцукко дельи Скорниджьяни, пизанец, постригшийся из рыцарей в монахи-минориты, отличался таким смирением в своем духовном сане, что не только не мстил убийце сына, но примирился с ним и в знак примирения подал ему руку, тем выказав "доблесть" своей души (che fe' parer le buon Marzu eco forte), согласно долгу евангельской любви.

"Граф Орс" (Cont' Orso), по одним, из фамилии Альберти да-Вальди Бизенцио, убит своими родственниками; по другим - сын графа Наполеона де-Чербайиа, убит своим дядей Альберти да Мангена (Ада XXXII, 57).

22. "Пьер де ла Бросс" (della Broccia) - любимый секретарь французского короля Филиппа Смелого, пользовавшийся большим его доверием, чем возбудил против себя сильную ненависть придворных и даже второй жены короля Марии Брабантской (Брабантинки, ст. 23), дочери Генриха VI, герцога Брабантского; был обвинен их происками в отравлении наследника престола и государственной измене, за что и был казнен, по приказанию короля, в 1276 году. Королева Мария умерла в 1321 году, a потому, вероятно, читала слова, направленные против нея в следующих стихах.

29--30. Намек на то место Энеиды (VI, 372--375), где Палинуру, умоляющему перевезть его через Ахерон, Сивилла отвечает:

37--39. T.-e. Божие правосудие через то не ослабнет (не поникнет своей вершиной; в подлиннике: cima di giudizio non s'avvalla), если жар любви ближних к усопшим сократит своими молитвами срок пребывания их в чистилище, где каждому, в него допущенному, предназначено пробыть более или менее долгое время.

40--42. При разрешении вопроса: могут ли молитвы и добрые дела одного оказать пользу другому, Фома Аквинский дает следующия толкование. Люди двояким способом заслуживают вечную награду, состояние блаженства, или известную случайную, временную награду: путем молитвы или путем заслуг - добрыми делами. Молитвой может быть оказана другим неограниченная помощь, потому что выслушать ее зависит от благости Господней, и молитвой достижимы всякия милости равно себе и другим. Путем заслуг своими добрыми делами нельзя оказать другим никакой помощи в достижении ими вечной жизни, но можно содействовать приобретению ими помянутых временных наград, при посредстве любви, которая связует всех между собою и делает одного участником заслуг другого. Добрые дела и молитвы за других между живущими и живущих за умерших, находящихся в состоянии очищения, - могут быть действительны. Но тот, что не находится в числе помилованных, тот не может ничего заслужить ни себе, ни другим. Недействительна также молитва за осужденных, потому что связь любви с ними порвана. Заслуженное нами вечное наказание могла смыть лишь бесконечная заслуга Христа, временные кары (к которым можно также отнести наказание чистилища) могут быть облегчены одним человеком за другого, потому что было бы несправедливо, если бы Бог наказывал одного человека за другого, тогда как, награждая одного за заслуги другого, Он являет себя благим (Sum. Theol. Suppl. part. III, quaest. XIII, art, 2, quest. LXXXIII, art. 1--6). - И так Данте заставляет Виргилия сказать здесь: постигший души строгий приговор о пребывании их в преддверии чистилища мажет быть уничтожен любовью молящихся за них. Те же слова (в Энеиде; высказаны по отношению к аду, где связующая людей любовь недействительна". Филалет.

43--45. Виргилий, как символ человеческой мудрости, отсылает своего ученика по этому, чисто богословскому, вопросу к Беатриче, символу божественного знания, при свете которого человек находит те истины, которых он тщетно искал бы при всяком другом свете". Фратичелли.

первый раз Чистилища IX, 44; во второй - Чистилища XIX, 36--39 и в третий - Чистилища XXVII, 109--112,

74. Сорделло, родом из Мантуи, жил в начале XIII века и принадлежал к числу отличнейших поэтов того времени. Ему приписывают сочинение Thesaurus Thesaurorum, в котором описываются все знаменитые государственные мужи, почему на произнесенную Сорделлом в следующей песне (ст. 90--135) характеристику государей недавняго прошлого не без основания смотрят, как на намек на это сочинение; между тем Бенвенуто да Имола заявляет, что такого не видел. О доблестях Сорделло на поприще общественной жизни, политической деятельности, воинских подвигов и почитания женской красоты существуют различные малодостоверные рассказы; так, например, тот-же Б. да Имола говорит, не ручаясь за достоверность сказанного, что Сорделло был умерщвлен по приказанию графа Эццелино или Аццолино (Ада XII, 110), тогда как почти не подлежит сомнению, что Сорделло пережил Аццолина, умершого в 1259 году в Вероне, так как успел написать стихи в память Сицилийской Вечерни (1282 г.). Достоверно лишь то, что он имел частые сношения с Аццолинами и, когда эти последние стали во враждебные отношения к предводителю гвельфской партии города Вероны, графу Рикарду де Ст. Бонифачио, женатому на Кунице, дочери Аццолино II, то её братья допустили, или даже приказали Сорделлу увести от мужа Куницу, взаимностью которой он пользовался еще в бытность её в доме отца. Данте с похвалою отзывается о нем в своем De vulgari Eloquentia I, 15. Сорделло презирал родной язык и писал на провансальском языке.

87. Намек на усобицы городов Италии, раздираемых гвельфами и гибеллинами.

88--90. Т. е. что пользы, что Юстиниан издал свой знаменитый кодекс? Какая польза в узде законов, если никто не правит этой уздой, если в Италии нет императора (наездника)? Тем более стыда для Италии, что она, имея такие превосходные законы, не исполняет их.

91. В виде дикого коня (fiera) олицетворяется здесь Италия.

"Итак отдавайте кесарево кесарю, a Божие Богу". Матф. XXII, 21.

97--103. Данте обращается к германским императорам Альбрехту и его отцу Рудольфу Габсбургскому, упрекая их в том, что они, занимаясь делами Германии, не обращали никакого внимания на Италию, которую поэт называет (ст. 105) "садом империи".

100. Намек на убиение императора Альбрехта его племянником Иоанном Парицидой (1308 г.), приведенный здесь в виде пророчества.

106. Обращение к германскому императору.

107. Гибеллинския фамилии, о которых находим у Филалета в общем следующее: Мональди - могущественный род из Орвието; две линии его враждовали между собою, наполняя Орвието еще в XIV веке смутами и кровопролитиями. В подлиннике еще Filippeschi, тоже из Орвието, враги Мональди. - Монтекки и Капеллети, известные всякому по Шекспировской трагедии "Ромео и Джульетта". Монтекки, могущественный род, стоявший во главе и давший по себе название гибеллинской партии Вероны. С помощью фамилии Аццолино им удалось изгнать противную партию с графом де С. Бонифачио во главе (1236 г.), после чего граф Аццолино завладел властью в городе и сохранял ее до самой смерти (1259 г.). Повидимому, Монтекки были плохо вознаграждены им за свои услуги, так как между многими жертвами его жестокости мы находим в 1242 г. и Карнароло Монтекки. Они были изгнаны из Вероны (1324 г.) Каном Великим, удалились в Удино и вымерли там через полстолетия (Алессандро Торри. Guilietta e Romeo, Novella storica. S. 56--60). Гораздо менее сведений собрано о фамилии Капеллети того времени. Имя их не встречается в довольно подробно составленной Cronica di Verona.

111. "Графы Сантафиоре - могущественный род из Мареммы Сиенской. После поражения Конрадина (1270 г.), в Сиене получили преобладание гвельфы, a графы Сантафиоре соединились с изгнанными гибеллинами (1280 г.). Главным убежищем изгнанников служил замок Рокка Страда, завоеванный сиенцами наравне со многими другими, принадлежавшими графам Сантафиоре. По заключении мира (1300 г.), им были возвращены некоторые из них за денежный выкуп". Филалет. - Другие комментаторы разумеют под этим стихом не только угнетение графства во время Данте гвельфами, но и опустошение его бандитами.

125--126. Марк Клавдий Марцелл, аристократ, глава Помпеевской партии, противодействовавший диктатуре Юлия Цезаря. Данте хочет сказать, что каждый ничтожный крестьянин считает себя достаточно сильным, чтобы бороться с императором. Меньшинство комментаторов разумеет здесь Марцелла, покорителя Сиракуз во второй Пунической войне; тогда стих получит следующий смысл: каждый почитает себя героем.

127. Начинающееся отсюда обращение к Флоренции все преисполнено жесточайшого сарказма.

128--120. "Народ твой.... не пойдет по той дороге ложной" - в подлиннике несколько иначе, questa digression che non ti tocca - это отступление тебя не касается. "Поэт сам чувствует, что одно из прекраснейших и трогательных по содержанию мест Божественной Комедии, от стиха 76 и до конца песни, столь неуместно и надолго прерывающее начатую в стихе 75 речь Сорделло, представляет собою отступление от предмета, о котором собственно теперь идет речь. Оно заслуживает снисхождения лишь у столь наивного и первобытного поэта". Ноттер.

других государств избегают общественных должностей, страшась их тяжелой ответственности: вы же, флорентинцы, охотно беретесь за все, даже там, где не просят вас.

145--147. Вместе с партиями менее, чем в одно столетие (1217--1307 г.), во Флоренции 17 раз переменилось государственное устройство, состав части народонаселения и власти. Подробнее см. у Филалета, прим. 23; у К. Витте, Einleitung S. 21; Скартаццини перечисляет за пол-столетия (1248--1307 г.) 20 различных перемен. "Труднее дать сведения о переменах в монетах, которые Данте ставит в упрек своему родному городу, так как флорентинцы соблюдали весьма похвальное постоянство именно по отношению к главной своей монете, золотым флоринам (Ада XXX, 74 примеч.). Филалет.

151. "Как метко сравнение непостоянного города с безпокойною больною, которая безпрестанно ворочается от боли на одре своем, но тем не менее не находит покоя". Копиш.