Божественная комедия. Чистилище.
Песнь двадцать вторая

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Божественная комедия. Чистилище. Песнь двадцать вторая (старая орфография)

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. 

Подъем в шестой круг. - Стаций, его грех и обращение в христианство. - Знаменитые люди древности в Лимбе. - Шестой круг; чревоугодники. - Мистическое дерево. - Примеры воздержания.

	Уж Ангел Божий сзади нас остался, -
	Тот Ангел, что в шестую вводит высь,
	И знак с меня еще при этом снялся.
4	И тех, что сердцем Правде предались.
	Он назвал нам: "Beati"; но глаголы
	На sitiunt внезапно прервались.
7	И легче здесь, чем в пройденные долы.
	Я восходил, и мне стремиться вслед
	Тех легких душ уж не был труд тяжелый.
10	- "Мы любим тех", так начал мой поэт;
	В ком к нам горит любовь без лицемерья.
	Коль скоро жар их выказан на свет.
13	"Так я, - лишь в глубь геенского предверья
	Весть Ювенал принес мне о твоей
	Любви ко мне, - предался, полн доверья,
16	"Тебе душой: ведь можно нам людей
	И жалко мне, что путь здесь не длинней.
19	"Но объясни, и мне прости, как другу?
	Коль будет мной ослаблена узда
	Речей, - и мне окажешь тем услугу:
22	"Как мог впустить ты скупость без стыда
	Во грудь свою, при мудрости толикой,
	Так развитой при помощи труда?"
25	С улыбкой легкой Стаций светлоликий
	Ответил так: - "Глагол мне каждый твой -
	Залог любви, о наш певец великий.
28	"Как часто видим вещи пред собой,
	Влекущия к сомненью ум тревожный
	От истинных причин их, скрытых мглой!
31	"Ты, видя круг, где был я, - вывод ложный,
	Как кажется, из этого извлек,
	Что будто я был злата раб ничтожный.
34	"О, нет! поверь, я слишком был далек
	От скупости; на много-ж лунных сроков
	За грех иной Господь меня обрек,
37	"И не возстань я от святых уроков,
	Тобой преподанных, когда, к стыду
	Людей, взывал ты против их пороков,
40	"Сказав: "В какую ты влечешь беду,
	О, проклятая алчность смертных к злату!"
	Вращая камни, дрался-б я в аду.
43	"Лишь тут поняв, как тянет нас к разврату
	Рук наших ненасытность, - много слез
	Там пролил я за добрых чувств утрату.
46	"О! сколько мертвых встанет без волос
	На головах за то, что так упрямо
	В том зле коснели вплоть до смертных гроз!
49	"Коль грех какой противоречит прямо
	Другому свойством, - знай, он рядом с ним
	Здесь должем сохнуть в казни той же самой,
52	"И коль мой грех был в том кругу казним,
	Где род скупцов слезами платит дани,
	То лишь затем, что так противен им".
55	- "Но в том, что братьев двух жестоких брани --
	Двойную скорбь Иокасты - ты воспел",
58	"И в том, что лирой Клио ты гремел,
	Не видим мы, чтоб вера просветила
	Твой ум, a без того нет добрых дел.
61	"Какое-ж солнце, или чьи светила
	Так разогнали мрак твой, что развил
	Ты вслед за Рыбарем свои ветрила? "
64	И он ему: --"Ты первый мне открыл
	К Парнасу путь, к священным Муз беседам;
	Ты первый мне о Боге мысль внушил.
67	"Ты поступал, как тот, кто в ночь, неведом,
	Сам в мраке, - сзади светоч свой несет
	И светит всем, за ним идущим следом,
70	"Когда ты пел: "Век новый настает;
	Вернулась правда, мир уж не туманен,
	И с неба к нам нисходит юный род!"
73	"Тобой, поэт, тобой я христианин!
	Но в краски окунуть я кисть горю
	Желаньем, чтоб рассказ мой не был странен.
76	"На целый мир уж разливал зарю
	Покорными их вечному Царю.
79	"И новая их проповедь с словами
	Твоими так была во всем сходна,
	Что тех послов я стал считать друзьями.
82	"И были святы мне их имена;
	Когда-ж томил Домициан их в иге,--
	Я не без слез сносил их бремена
85	"И помогал им несть цепей вериги.
	Покуда жил, их веры благодать
	Превознося превыше всех религий.
88	"И прежде чем ввел в Фивы греков рать,
	Крестился я; но, робкому поэту,
	Мне страх велел религию скрывать,
91	"Язычником на вид являясь свету.
	В кругу четвертом был за слабость эту.
94	"Теперь и ты, поднявший мне покров
	Со сказанных тех благ, - скажи по чести,
	Пока не весь прошли мы этот ров,--
97	"Не знаешь ли: где друг Теренций вместе
	С Цецилием? Где Плавт? Варрон? Страшусь,--
	В аду они! но где? в каком там месте?"
100	- "Они, и я, и Персий - весь союз
	Певцов", ответил вождь, "мы все вкруг Грека,
103	"Все в первом круге тюрьм слепых от века!
	Там часто речь ведем мы о скале -
	Обители кормилиц человека.
106	"Там Еврипид и Антифон! В числе
	И Симонида с лавром на челе.
109	"Из героинь твоих там Аитигона,
	Дейфила, Аргия и до сих пор
	Печальная Исмена. Там - матрона,
112	"Что указала ключ Лангийский с гор;
	Там дщерь Терезия с Фетидой вкупе
	И Дейдамия посреди сестер".
115	Уж два поэта, смолкнув на уступе,
	Вкруг озирались, выведя меня
118	И отошли уж из прислужниц дня
	Четыре вспять, и пятая предстала,
	Подъемля кверху дышло из огня,--
121	Когда мой вождь: - "Я думаю, сначала
	К окраине, как делали бывало".
124	И навык нас не мог уж обмануть -
	Мы смело шли, тем боле без смущенья,
	Что Стаций сам одобрил этот путь.
127
	Я вслед один под говор речи их,
	Учась от них искусству песнопенья.
130	Но сладостный их голос вдруг притих
	Пред деревом, стоявшим средь тропины,--
133	Как ель от ветви к ветви до вершины
	Сужается, - сужалось это вниз,
	Чтоб вверх не смел подняться ни единый.
136	С той стороны, где загражден карниз,
	И на листву струи его лились.
139	Лишь подошли ко древу два поэта,
	Как чья-то речь из листьев раздалась:
	- "Нужна для вас впредь будет пища эта".
142	"Мария более пеклась
	О честном брачном пире, чем о пище
	Для уст своих, молящихся о вас.
145	"И не было питья вкусней и чище
	Воды для римлянок, и Даниил,
148	"Блеск золота век первый всюду лил:
	Вкус желудей не мнился злом толиким,
	И каждый ключ, как нектар, сладок был.
151	"Акридами пустынь и медом диким
	Явиться в мир столь славным и великим,
154	"Как говорит Евангелье о том".

Примечания

1. Поэты начинают теперь подыматься с пятого на следующий шестой карниз.

Р. На этот раз не говорится подробно об ангеле, a просто упоминается, что ангел находился при входе на лестницу, ведущую в шестой круг, - может быть для избежания повторений, или по какой-либо другой причине. - "3нак", т. е. букву Р.

4--6. "Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся". Матф V, 8. - Здесь, жажде к золоту противопоставляется жажда к правде. - "Ubi intelligatur de justitia spirituali, quod est quod homo reddat unicuiqne quod suum est, convenienter dicitur: Beati qui esuriunt et sitiunt justitiam; quoniam esuries et sitis proprie avarorum est, quia nunquam satiantur qui aliena injuste possidere desiderant. Et vult Dominus quod ita anhelemus ad isiаm justitiam, quod nunquam quasi satiemur in vita nostra, sicut avarus nunquam satiatur". Фома Aкв. in Math. Cap. V. - "Ангел произносит здесь лишь первую половину евангельского изречения и оканчивает его на слове "sitiunt"; вторая половина будет произнесена при выходе из шестого круга, где очищаются чревоугодники (в конце XXIV песни). "Вообще текст этой терцины очень испорчен в рукописях и был предметом многих толкований". Скартаццини.

7. По причине снятия со лба Данте пятой из семи букв, на что прямо указывается в Чистилища XII, 116, 117. При выходе из прочих кругов уже не говорится об этой легкости, но она подразумевается (сличи Чистилища IV, 88 и примеч.). - "Долы" - в подлиннике foci, т. е. круги чистилища.

9. "Легких душ", т. е. Виргилия и Стация.

"Когда нам известно, что кто-нибудь любит нас за то, что в нас есть хорошого, к тому наверное мы питаем взаимную любовь. Потому-то и Виргилий любил Стация, как скоро узнал о любви его к себе от Ювенала". Штрекфусс.

13. "Геенского преддверья", т. е. Лимба, limbus patrum (Ада IV, 24 прим., и 45). "Si considerentur limbus patrum et infernus secundum locorum qualitatem, sic non est dubium quod distinguuntur, tum quia in inferno est poena sensibilis quae non erat in limbo patrum; tum etiam quia in inferno est poena aeterna; sed in limbo patrum detinebantur sancti temporaliter tantum. Sed si considerantur quantum ad situm loci, sic probabile est quod idem locus, vel quasi continuus, sit infernus et limbus ita tamen quod quaedam superior pars inferni, limbus patrum dicatur... Infernus et limbus sunt idem quantum ad situm". Фома Акв. Sum. Theol. p. III, Suppl. qu. LXIX, art. 5.

14. "Ювенал", знаменитый римский сатирик эпохи Траяна, родившийся в Аквино около 47-го и умерший около 130 г. нашей эры. Данте приводит его здесь, как современника Стация, a также потому, что Ювенал отзывается с похвалой о Фиваиде Стация (чистилища XXI, 88 прим.). Подобно многим другим поэтам древности, Ювенал находится в лимбе.

18. Для того, чтобы иметь удовольствие долее оставаться в твоем сообществе и беседе с тобой.

20. Т. е. буду слишком свободно говорить с тобою.

"Узнав от папы Адриана (Чистилища XIX, 115), что в пятом кругу очищаются скупые, и не зная, что в том же кругу очищается грех, противоположный скупости, расточительность, Виргилий полагает, что Стаций в жизни был заражен сребролюбием, и потому удивляется, как такой низкий порок, как скупость, мог вместиться в благородном сердце поэта, тем более поэта, наделенного мудростью". Скартаццини.

23. "При мудрости толикой": tra cotanto senno; то же выражение Ада IV" 102: Si ch' io fui sesto tra cotanto senno.

25. "С улыбкой легкой", т. e. как прилично мудрому человеку. "Глупый в смехе возвышает голос свой, a муж благоразумный едва тихо улыбнется". Премудр. Иис. сына Сирах. XXI, 23. - "Si conviene all' uomo, a dimostrare la sua anima nell' allegrezza moderata, moderatamente ridere con un' onesta severitа e con poco movimento delle sue membra". Convivio tr. III, с. 8.

28--30. "Часто встречаются вещи, причину и взаимную связь которых люди не знают. Это незнание вызывает сомнение и ложное толкование истинной причины и взаимного соотношения этих вещей". Скартаццини.

31--33. "Твое предположение, будто я был на земле скупцом, вызвано тем обстоятельством, что ты встретил меня в круге скупых, a также тем, что я перед этим сказал тебе, что я находился 500 и более лет в том самом круге, где наказуются скупые". Ibid.

"На много лунных сроков", в подлиннике: migliaia di lunari (на тысячи лунных сроков), "именно около 6000 месяцев, если Стаций провел 500 лет на пятом карнизе (Чистилища XXI, 67)". Филалет. "Луна обращается вокруг земли в 29 1/2 дней". Скартаццини.

36. "За грех иной", собственно, противоположный, именно расточительность; в подлиннике: dismisura. Сличи: Ада VII, 42: "Che con misura nullo spendio ferci".

40--41. Эти два стиха - перевод известных стихов Виргилия (Aen. III, 56).

греховность расточительности. Потому многие принимали, что Данте ошибочно принял эпитет sacra в обыкновенном его значении - священный и под именем sacra fames разумел умеренное стремление к земным богатствам, ни слишком сильное, ни слишком слабое. "Эпитет, который придает Виргилий по поводу Полимнестора (см. Ада XXX, 13) жажде к золоту, может быть буквально понят и как "священный", и как "проклятый", хотя Виргилий безспорно употребляет его в последнем значении. Так как и скупые и расточители очищаются сообща в этом круге (так же, как и в Аду наказываются они вместе), то Данте принимает это слово для первых в его истинном, a для расточителей в смысле - лексически возможном, хотя и не употребляемом у Виргилия". К. Витте. - "По Аристотелю, расточитель также гоняется за золотом, как и скупой. Потому-то, по мнению Стация, это место у Виргилия касается и его порока". Флейдерер.

43. Т. е. я был бы осужден в аду в числе расточителей, вращающих тяжелые камни против скупых (Ада VII, 22).

44. "Рук наших ненасытность", в подлиннике: aprir l'ali Potean le mani a spendere, т. е. безумная расточительность.

46--47. Сличи: Ада VII, 56--57.

47. "Так упрямо", следовало перевесть; по неведению, per ignoranza, т. е. по незнанию, что расточительность тоже грех. Есть два рода неведения: одно извинительное, другое - нет. Неизвинительно то неведение, которого можно было бы избежать упражнением и усовершенствованием разума. "Quieunque negligit habere vel facere id quod tenetur habere vel facere, peccat peccato omissionis. Unde proptor negligentiam ignorantia eorum quae aliquis scire tenetur est peccatum; non autem imputatur homini ad negligentiam si nesciat ea quae scire non potest". Фома Акв. Sum. Theol. p. I, 2-е, qu. LXXVI, art. 2. - "Расточительность y великих мира сего нередко восхваляется и потому не считается многими пороком". Каннегиссер.

"Грех... здесь должен сохнуть", в подлиннике: qui suò verde secca, "Порочные наклонности истребляются в душе очищающими муками, так точно как злаки изсушаются солнечным жаром. Замечательно, что Данте высказывает только здесь, в пятом кругу чистилища, точно так, как и в четвертом круге ада, ту мысль, что два противоположных греха очищаются и наказываются в одном и том же месте". Филалет.

54. О расточительности Стация исторически ничего неизвестно, столько же известно о его жизни - он скорее нуждался в средствах; следовательно расточительность Стация не более, не менее, как поэтический вымысел Данте, основанный, может быть, на том, что люди, живущие к области идеального, как поэты, вообще расточительны". Скартаццини.

50. "Двойную скорбь Иокасты". Иокаста - дочь Креона, царя Фивского, жена Лая и мать Эдипа, за которого, не зная его, вышла замуж, и родила от него двух дочерей, Этеокла и Полиника и двух дочерей, Антигону и Исмену. Стаций описывает к Фиваиде войну Этеокла и Полинка, кончившуюся тем, " (Ада XXVI, 54).

57. "Творец пастушеских сказаний", т. е. Виргилий, как единственно известный во времена Данте буколический поэт (Эклоги Т. Калпурния были открыты Поджио лишь в XV веке). Вместе с тем здесь выражается противоположность между ужасами, воспетыми в Фиваиде, и мирными сценами Виргилиевых буколик, а также наперед указывается на четвертую эклогу его, значение которой будет сейчас отмечено Стацием". К. Витте. Каннегиссер.

58. "Клио", - одна из 9 муз, заведующая историей и возвещающая славу. К этой музе взывает Стаций в начале Фиваиды: "Quem prius heronm Clio dabis". Theb. lib. 1, v. 41. - Смысл, следовательно, тот: судя по твоей поэме, ты был, когда ее писал, не христианином, a язычником.

60. "Без веры угодить Богу невозможно". Посл. к Евр. XI, 6. Сличи: Ада IV, 34.

"Рыбарь" - св. апостол Петр, названный так на основании слов, сказанных ему и брату его Андрею: "Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков". Матф. IV, 19; Марк, 1,17; Лук. V, 10, - "Т. е. что побудили тебя направить свой челнок за кораблем св. Петра" - за тою церковью, которую св. отцы часто называют кораблем св. Петра.

64--66. Стаций признает Виргилия за своего учителя в поэзии, в нравственности и вере. Ниже он говорит: Per te poeta fui, per te cristiano (стих 73). - Парнас, гора в Фокиде, по мифологии, местопребывание Аполлона и 9 муз.

67--69. Т. е. как слуга, который, провожая ночью своего господина, идет перед ним, неся за собою фонарь, так что сам слуга идет в темноте. Подобное же сравнение встречается у Поло де Реджио, в сонете 1230 г.:

70--73. Это буквальный перевод трех стихов (5-го и след.) четвертой эклоги Виргилия:

"Это пророчество Сивиллы Кумской применено Виргилием, поэтом придворным, к рождению сына Азиния Поллиона. Вместо того Данте видит в нем возвещение рождения Искупителя. Но поэт наш не первый понял это место в таком смысле. Предчувствие, внушаемое всей этой эклогой об обновлении в ближайшем будущем всего мира в век счастия, правосудия, любви и мира, связь, в которую ставится в эклоге это чаяние с рождением младенца, и древний авторитет Сивиллы, на которую опирается все это провиденье, - все это вместе было слишком соблазнительно для христиан чтобы при чтении этой эклоги они не вспомнили о рождестве Христа и не отнесли обновления мира к чистому и кроткому вероучению, изливавшемуся Человечеству. И действительно, христианское толкование четвертой эклоги было в сильном ходу у христианских писателей уже в IV веке. Весьма пространное толкование в этом смысле находится в речи императора Константина перед собранием духовенства (по словам Евсевия, Vita Const. IV, 32). Разобрав с различных сторон это стихотворение Виргилия, император находить в нем пророчество о пришествии Христа, пророчество, охарактеризованное многими подробностями: возврат девы означает деву Марию: новое поколение, посылаемое небом, есть Христос; змей, которого уже более не будет, есть древний искуситель наших отцов; амом, который родится повсюду есть многочисленное племя христианское, очищенное от грехов, и в этом смысле истолкована вся эклога. Он полагает, что поэт с ясным сознанием писал свое пророчество о Христе, но выразил его покровенно, примешивая к своей речи еще имена божеств языческих, чтобы не слишком сильно столкнуться с тогдашними верованьями и не вызвать тем самым гнева со стороны власти. Лактанций, живший, как и Константин к IV веке, истолковывает также эклогу в смысле христианском, относя, впрочем, пророчество её не к первому, a ко второму пришествию Христа. Лактанций. Div. instit. lib. VII, с. 24. Блаж. Августин, допуская существование пророков между язычниками, предсказывавших пришествие Христа, приводит также четвертую эклогу, особенно обращая внимании на стихи 13 и 14, которые он относит к отпущению грехов по заслугам Спасителя (Epist. 137 ad Volus. сар. 12. Epist. 258 с. 5. De Civ. Dei, lib. X, с. 27). Тщетно возставал против таких идей Св. Иероним, насмехаясь над теми, которые считали Виргилия христианином без Христа (Epist. 53 ad Paulin. с. 7). Христианские теологи продолжали истолковывать пресловутую эклогу по своему, и даже в глазах тех, которые полагали, что Виргилий не имел в виду того смысла, который ему приписывали, римский поэт представляется таким писателем, который, сам того не зная, излагал свидетельство или аргумент в пользу веры. Мнимая неотразимость этого аргумента подала повод к возникновению церковных легенд об обращениях, вызванных стихами четвертой эклоги, как обращение Стация (об этом сличи Рут, Heidelberger Jahrbücher, 1849) и обращение трех язычников: Секундиана, Марцеллиана и Вериана, внезапно просветившихся стихами Виргилия, и из гонителей христиан обратившихся в мучеников Христовых (сл. Vincent. Bellovac. Spec. hist. XI, с. 50. Acta Sanctor. Aug. T. II, p. 407). Другая легенда повествует о Донате, епископе Фьезольском: чувствуя приближение смерти, он пришел в собрание своих братий и исповедывал веру свою перед ними, приводя между своими словами и слова поэта: "Iam nova progenies" и т. д., после чего испустил дух (Оцанам, Docum. niedit, p. 55. - Папа Иннокентий III цитирует эти стихи Виргилия в подтверждение веры, в одной проповеди на Рождество (Serm. II in fest Nativ. Dom. Opp. p. 80). В том же Христианском смысле они были понимаемы в средние века и притом людьми великого авторитета, как например Абеляром (Introd. ad Theolog. lib. I, с. 21. Epist. 7 ad Helois, p. 118) и Mapсилием Фичином (De christ. relig. e, 24). И так, Данте следует здесь толкованию, вообще принимавшемуся в его время, что Виргилий был пророк Христа. Кроме многих сочинений по этому вопросу особенно важно для желающих его изучить сочинение Компаретти, Vergilio nel medio evo. Livorno, 1817. Vol. I, p. 128 e seq. Нечего, кажется, говорить, что обращение Стация в христианство исторически нигде не подтверждается". Скартаццини. "Тем ни менее, во времена Данте было в общем ходу мнение, хотя ни на чем не основанное, что Стаций был тайный Христианин, может быть вследствие смешивания Стация - поэта с одним из его толкователей Лактанцием Плацидом, из IV века, о христианстве или нехристианстве которого до сих пор еще спорят". Ноттер.

73. Т. е. подражая тебе, я сделался поэтом, убежденный твоим пророчеством (в четвертой эклоге), я обратился к Богу и уверовал в Христа.

ему живость.

77. "Послами", т. е. апостолами.

79. "С словами", именно с пророчеством четвертой эклоги.

83. Тит Флавий Домициан, второй сын, Веспасиана, был императором римским после брата своего Тита с 81 по 96 г. по Р. Хр. Христиане, как например, Евсевий, обвиняли его в жесточайшем гонении их (Chron. lib. II ad Olymp. 218), a Тертуллиан называет его по этому случаю: portio Nегоnis de crudelitate. Но исторически это гонение не доказано. Домициан особенно покровительствовал Стацию.

"И прежде чем я привел греков к рекам Фивским (Исмену и Азопу); некоторые комментаторы заключают отсюда, что Стаций крестился прежде, чем написал IX книгу своей поэмы, так как в этой книге греки пришли под предводительством своего царя Адраста к рекам Исмену и Азопу на помощь Полинику. Но, очевидно, Стаций не хочет этим стихом обозначить год и день своего обращения, a просто желает сказать, что он это сделал прежде, чем кончил свою Фиваиду.

92--93. "В кругу четвертом", где очищается грех уныния. "Из 12 веков, протекших со времени кончины Стация до 1300 г. (см. примеч. к XXI ст. 67), 500 лет он находился в 5-м и 400 лет - в 4-м кругу (все вместе около 1.000 лет); остальные 200 лет он находился или в других кругах, или в преддверии". Филалет

94--95. "Покров" на символическом библейском языке обозначает неверие и слепоту духовную. "Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их; но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается". 2-е посл. к Коринф. III, 15, 16. - Стаций говорит Виргилию: "ты, который приподнял с моих глаз покрывало, скрывавшее от меня столь великое блого", т. е. истину христианской религии.

96. "Ров", т. е. ущелье, в котором устроена лестница, ведущая из этого круга в вышележащий, куда теперь восходят поэты.

97. Теренций - римский комик, родившийся в Карфагене в 183 г. до Р. Хр. Стаций называет Теренция другом, как поэта. В некоторых рукописях вместо amico стоит nostra antico; и действительно, в этом месте упоминаются лишь одни древние латинские писатели.

"Цецилий Стаций - драматический писатель, современник Энния и Пакувия (ум. 168 до Р. Хр.). - "Тит Макций Плавт", латинский комик, родившийся в 255 и умерший в 184 г. до Р. Хр. - "Варрон", - под этим именем известны два римских писателя: 1) Марк Теренций Варрон, полигистор, от которого нам осталась часть его Libri de lingua latina и 2) Публий Теренций Варрон, поэт, кроме многих других сочинений, прославившийся двумя эпическими поэмами: Bellum Sequanicum и Bellum Punicum (обе потеряны). Так как Данте говорит здесь о поэтах, то вероятно он разумеет последняго; может быть даже он принимает обоих за одно лицо". Филалет.

100. Персий - Авл Персий Фликк, римский сатирик (род. в 24 г. по P. Хр.), автор шести, дошедших до нас, сатир.

101. Грек - Гомер, любимец Муз (Ада IV, 86 и примеч.).

102. В подлиннике: Che le Muse lattâr più ch'altro mai. По мифологии, Музы - кормилицы поэтов.

103. В Лимбе, образующем первый круг ада. Слепой тюрьмой Данте называет ад и в Ада X, 58.

106--108. Еврипид, - знаменитый греческий трагик, родился в день Саламинской битвы в 480 г. до Р. Хр., умер к 406. Странно, что Данте нигде не упоминает ни об Эсхиле, ни о Софокле. О греческих поэтах Данте мог знать из Аристотеля, Цицерона и Квинтиллиана; сам, очевидно, он не читал их. - "Антифон" - греческий трагик, от которого до нас ничего не дошло, но о котором с похвалой отзывается Аристотель и в особенности Плутарх; в своей De Monarchia Данте говорит о нем, как и об Агатоне, также трагическом поэте. В других рукописях вместо Антифона стоит Анакреон. - Симонид, славный греческий лирик (род. в 559 г. до Р. Хр.); от него остались эпиграммы и несколько лирических стихотворений (Подробнее см. у Скартаццини).

109--114. В этих двух терцинах Виргилий приводит имена тех личностей, которые играют роль в поэмах Стация. "Антигона" дочь Эдипа рожденная от его матери Иокасты, сестра Исмены, Этеокла и Полиника. - "Дейфила", дочь Адраста, царя аргивского, жена Тидея; одного из семи, осаждавших Фивы, мать Диомеда. - "Аргия", сестра Дейфилы, жена Полиника: ей принадлежало злополучное ожерелье, так понравившееся Эрифиле, что она открыла, где находился муж её Амфиарай (Чистилища XII, 50, 51), - "Исмена", другая дочь Эдипа и Иокасты; "печальная", потому что на ней особенно тяготела роковая судьба этого дома, - "Матрона", Изифила - дочь Тоанта (Ада XVIII, 92); покинутая Язоном, она попала в плен к морским разбойникам, которые продали ее Ликургу Немейскому; этот сделал ее кормилицею своего сына Офелла. В то время, когда царь Адраст, направляясь с войском в поход к Фивам, проходил чрез страну Ликурга, за неимением воды, он едва не погиб от жажды: встретившая его случайно Изифила положила младенца в траву, a сама пошла показать Адрасту Лангийский источник; тем временем младенец был заеден змеями". - "Дщерь Терезия", предсказателя, - Манто, о которой Стаций тоже упоминает в Фиваиде. Из этой терцины можно понять, что Данте помещает и Манто в Лимб, тогда как она уже помещена им в числе предсказательниц в злые-рвы восьмого круга ада (Ада XX, 55). Хотя у Терезия были еще две дочери, Дафна и Историада, но, очевидно, он разумеет здесь никого иного, кроме Манто (так как о ней говорится у Стация), Данте, очевидно, позабыл здесь это обстоятельство. - О Фетиде и Дейдамие Стаций говорит в Ахиллеиде, неоконченной своей поэме. Фетида - морская богиня, мать Ахилла. - "Дейдамия, дочь сциросского царя Ликомеда, у которого был укрыт его матерью Ахилл, переодетый женщиной, для избежания ожидавшей его под Троей смерти (Ада XXVI, 61; Чистилища IX, 31).

115--116. "На уступе", т. е. на последней ступени той лестницы, по которой они меня вели в ущелье, прорубленном в скале и лежащем между пятым и шестым кругами чистилища.

"Прислужницы, или рабыни (ancelle) дня, - это часы или Горы, из которых каждая в течение часа влечет колесницу солнца (Чистилища XII, 81). Следовательно, теперь между 10 и 11 часами дня и солнце поднимается к полудню, почему и сказано, что рог дышла солнечной колесницы поднят вверх. Таким образом со времени подъема из четвертого круга до прибытия в этот шестой круг прошло четыре часа, которые проведены поэтами частью на пятом карнизе, частью употреблены на восхождение в ущелье". Филалет.

121--123. До сих пор поэты обыкновенно осведомлялись у душ о кратчайшей дороге на гору; но тут, на основании опыта, научившого их идти всегда направо, они идут без дальнейших разспросов. Сличи Чистилища XIX, 81.

125--126. Так как их руководит инстинктивное стремление к небу.

"Данте называет себя учеником Виргилия (Ада I, 85 и след.); здесь он высказывает, что своим поэтическим развитием он обязан и Стацию. Это шествие его позади двух предшествующих есть признак величайшей скромности, тем более поразительной, что в Ада IV, 94--102 он говорит, что высочайшие певцы приняли его в свою среду. Но рядом со скромностью здесь выражено и чувство собственного достоинства. Данте считает, что он один из всех своих современников следует по славным стопам Виргилия и Стация". Скартаццини. - "Dante infatti molto studiò Virgilio e Stazio e dall' uno e dall' altro molto appese, e non ingrato loro retribuisce la debita lode e riconoscenza". Бенвенуто Рамбалди.

131--132. "В этом кругу привлекают внимание два дерева, обремененные сладчайшими сочными и ароматными фруктами и веселящия взор яркою зеленью; одно здесь при входе, другое при выходе из круга (Чистилища XXIV, 103 и примеч.). Говоря о втором, поэт заявляет, что оно есть отпрыск, заимствованный от того древа познания добра и зла, которое помещено на вершине горы в земном раю (чистилища примеч. к XXIII, 67--69 и XXIV, 116, 117). По мнению некоторых комментаторов (Бути, Перец и др.), и это дерево есть отпрыск от того же древа познания; но разница между двумя деревьями слишком велика, чтобы можно было согласиться с таким мнением. Из одного слышатся примеры похвальные, из другого - примеры плачевные. Можно скорее допустить, что если это дерево есть отпрыск от древа познания, то другое - есть отпрыск от другого дерева в земном раю - от древа жизни. Бытия. II. 9". Скартаццини. - "В этом круге очищаются души сластолюбцев. В следующей песни мы увидим их исхудалыми и изможденными (стих 22 и далее). Непомерная алчность к пище на земле привела души в жалкое состояние и отклонила их от стремления к истинным и настоящим наслаждениям. Это-то истинное наслаждение и олицетворяет собою дерево, сочных плодов которого тщетно здесь стараются достать очищающиеся, так как снизу очень трудно взлезть на него, от незначительного его объема; но чем оно выше, тем большие ветви оно дает; листья и фрукты на них постоянно освежаются вечно струящеюся с неба чистою влагою" Штрекфусс.

132. "Оно приятно для глаз и вожделенно". Быт. III, 6.

133--135. Ель дает все менее длинные ветви по мере того, как растет вверх. Это, наоборот, - чем выше, тем становится шире в ветвях. "С этой все возрастающей шириной дерева, символом все возрастающих в ширину девяти небес, увеличивается и число плодов на нем, т. е. духовных наслаждений, по мере того, как возносятся ближе к лишь при помощи своих земных чувств, почему к ним и взывает удерживающий их голос (стих 141). "Ноттер. - Несмотря на ясность описания этого дерева" некоторые комментаторы представляли его себе так, как будто бы оно было обращено корнями к небу, a верхушкою к земле. Но в издании Doré, a также в иллюстрированном издании, комментированном Томмазео, изображено обыкновенное дерево, с ветвями, постепенно расширяющимися кверху.

136. Т. е. с левой стороны, с которой по карнизу подымается скала.

137. Вероятно, воды источника Эвноё (Чистилища XXX, 129), имеющого свойство возстановлять отжившия силы. "Данте не говорит, куда стекает эта постоянно льющаяся вода; может быть, она безпрестанно всасывается деревом, так что на землю же не попадает ни капли. Скартаццини.

110--111. "Что в первом круге было выражено скульптурными изображениями, то выражено здесь деревом, или, лучше сказать, двумя деревами (второе в конце круга) и голосами, раздающимися в их листве. Голос первого напоминает о добродетели воздержании, второго - о пороке сластолюбия и его последствиях. Аллегория очень удачна, хотя Данте имел при этом образцы один - языческий, другой - христианский. Первый напоминает Тантала (см. Чистилища примеч. к ХХИИИ, 67--69), который помещен в Тартаре под плодовыми деревьями и видит у себя в ногах воду, но не может достигнуть ни того, ни другого и вследствие этого томится страшным голодом и жаждою (Одис. XI, 580). Христианский образец - древо познания добра и зла из книги Бытия". Каннегиссер. - По мнению Бути, голос этот есть голос ангела, приставленного стражем этого дерева и помещающагося между ветвями, согласно со словами Фомы Аквинского: Omnia corporalia reguntur per Angelos (Sum. Theol. р. I, qu CX, art. 1).

142--144. Первый образец воздержания представляет Дева Мария, Которая на браке в Кане Галилейской, не заботясь об удовлетворении собственных уст своих, просит Божественного Сына своего о вине, из желания сделать брачное пиршество благопристойным, Ев. от Иоан. иИ, 1--11. Св. Амвросий (De Virg. lib. II с. 2) говорит по этому случаю: Quid exequar ciborum parsimoniam, officiorum redundantiam? alterum ultra naturam superfuisse, alterum pene ipsi naturae defuisse: illic nulla intermissa tempora, hic congeminatos jejunio dies? Et si quando reficiendi successisset voluntas, cibus plerumque obvius qui mortem arceret, non delicias ministraret".

145--146. Во время республики римлянки воздерживались от вина. "Vini usus olim romanis foeminis ignoius fuit, ne scilicet in aliquod dedecus prolaberentur, quia proximus a Libего patre intemperantiae gradus ad inconcessam Venerem esse consuevit". Валерий Максимь, lib. II, с. I, § 3. - Фома Акв. Sum. Theol. P. II, 2-aе, au. CXLLX, art. 4: "Sobrietas maxime requiritur in juvenibus et mulieribus quia in juvenibus viget concupiscentia delectabilis propter fervoerem aetatis; in mulieribus autem non est sufficiens robur mentis ad hoc quod concupiscentiis resistant. Unde secundum Valerium Maximum (I. c.) mulieros apud Romanos antiquitus non bibebant vinum".

118. Четвертый пример - золотой век первобытных жителей земли. Овидий. Превращ. lib. I, v. 103--106. Кроме того Боецио, Consol. filos, lib. II, 5.

При воспоминании о золотом веке, кажется, слышится вздох Данте о первых временах Флоренции, когда она Si stava in pace, sobria e pudica. Рая XV, 99.

151--154. Пятый образец - Св. Иоанн Креститель, патрон Флоренции. Марк. I, 6. Матф. Ш, 4.

154. "Истинно говорю вам: из рожденных женами не возставал больший Иоанна Крестителя"; Матф. XI, 11. - "Ибо говорю вам: из рожденных женами нет ни одного пророка больше Иоанна Крестителя". Лук. VII, 28.