Жизнь и приключения Робинзона Крузо.
Глава XXI

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Жизнь и приключения Робинзона Крузо. Глава XXI (старая орфография)

ГЛАВА XXI. 

Буря. Корабль, разбитый о подводные камни. Поездка Робинзона на корабль, на котором он находит собаку и разные вещи. Он переносит их в свое жилище.

Однажды - это было в первой половине мая месяца - поднялась сильная буря с громом и молнией. Она началась вечером и продолжалась всю ночь. Я лежал в постели. Вдруг мне послышался с моря шум, похожий на выстрел из пушки. Вставши поспешно, я взошел по лестнице на скалу. В эту минуту показался на море огонек, и за ним раздался второй пушечный выстрел с той стороны моря, где я на моем боте был увлечен течением морскимь.

Я сначала думал, что это какой-нибудь корабль, который находится в опасности и выстрелами требует помощи от другого корабля, шедшого с ним вместе. Набравши сухих ветвей, я развел большой огонь на верху скалы. Огонь вероятно был замечен, потому что едва поднялось пламя, как последовал третий выстрел, а потом еще несколько выстрелов и все с одной и той же стороны моря. Целую ночь я поддерживал огонь, а когда разсвело и небо прояснилось, я увидел что-то похожее на корабль, в большом разстоянии от острова.

Все утро я старался разсмотреть, что это такое, и так как предмет все находился на одном и том же месте, то я и заключил, что это корабль, остановившийся на якоре. Желая более удовлетворить свое любопытство, я, взяв с собою ружье, пошел на южный берег острова, влез на самую высокую из скал и увидел, что это был действительно корабль, разбитый о подводные камни в том самом месте, где я во время своего путешествия едва не погиб. Смотря на корабль, я воображаль себе всю ту пользу, которую могу получить от него. Более всего я утешал себя надеждою, что непременно несколько человик спаслись на шлюпке и пристали к берегам острова: чрез это я имел бы сотоварищей и большую помощь при обороне от диких. В этом предположении я ходил по разным сторонам острова, но, к несчастию, не нашел ни одного человека. Несколько дней спустя, было выброшено из моря на берег тело одного корабельного матроса, но я не мог узнать к какой нации он принадлежал. Он был одет в матросской куртке, на нем была рубашка из белого полотна, плохие панталоны и стоптанные башмаки, а в кармане несколько табаку, три золотые и две серебряные монеты и трубка, которая для меня была драгоценнее золота и серебра.

Море успокоилось, у меня явилось сильное желание побывать на корабле в той надежде, что не найду ли там какого нибудь живого существа, которому я мог спасти жизнь. Если же не найду людей, думал я, то найду что-нибудь полезное для себя. Эта мысль не давала мне покою ни на минуту.

Я приготовил все к моему путешествию. Взял несколько хлеба, большую бутылку свежей воды, полную корзину сушеного винограда, рису, две дюжины пирожков, сыру, горшок козьяго молока и зонтик. Потом, спустившись к боту, вычистил его и положил туда всю свою провизию. Я был совсем готов выступить в море, но, взглянув на разбитый корабль, вспомнил о той опасности, которой я уже подвергался и могу вторично подвергнуться ей по причине скрытых подводных камней, морского течения и ветра, которые в одно мгновение могут навсегда разлучить меня с моим любезным островоѵь. Эта мысль до того меня устрашила, что я решился оставить свое намерение. Втащив свой бот в небольшую бухту, я сел на землю и находился между страхом и желанием ехать к кораблю. Долго я сидел неподвижно на одном месте. Настал прилив и я по неволе должен был отсрочить свой отъезд на несколько часов. Во время отлива я заметшгь морское течение, которое направлялось в северную сторону и следовательно благоприятствовало моему возвратному пути. Это открытие ободрило меня, и я положил непременно на следующий день отправиться к кораблю как только настанет отлив.

Ночь я провел на своем боте, а поутру рано, когда начался отлив, пустился в море, направляя свой путь к северу, прямо к кораблю, к которому и прибыл чрез два часа. Моим глазам представилось плачевное зрелище. Корабль, который судя по его устройству был испанский, глубоко втиснулся между двух скал. Корма и часть корпуса корабельного были разбиты волнами. Он так ударился сильно носом о подводные камни, что главная мачта и другия были изломаны, но однако бугспорт был цел.

который она съела с жадностию, потом налил ей немного воды. На всем корабле, кроме этой собаки никого не было. В одной из кают я нашел двух мертвых матросов, которые лежали обняв друг друга. Вероятно, вода, хлынувшая вдруг, залила их и задушила. Весь груз корабельный был поврежден морскою водою. Там находилось несколько бочек, должно быть с винограднымь вином или водкою. Оне были так велики и тяжелы, что я не мог приподнять их. Там лежало еще два сундука, которые я взжл и, не разсматрввая с чем они, положил их в свой бот. Впоследствии, судя по найденным вещам и бумагам на корабле, надобно было думать, что он шел в Буенос-Айрес или в Рио де-ла-Плата, и оттуда должен был отправиться в Гаванну, и наконец в Испанию. Кроме двух сундуков, я нашел боченок с какою-то жидкостию (ея было более двух ведер), и с великим трудом спустил его в мой бот. В одной комнате было несколько ружей и большой рог с 4 или 5 фунтами пороху. Ружья и рог с порохом тоже положены были на богь. Кроме всего этого, я захватил с собою лопатку для угольев, щипцы, в которых я очень нуждался, два медные котелка, сковороду и шоколадницу. Со всей этой поклажей и с собакой я и возратился к вечеру чрезмерно усталый на остров.

ликерами, в бутылках, украшенных серебром, из которых каждая содержала в себе до четырех кружек напитка. Я в нем нашел две банки варенья, так хорошо закупоренные, что вода никак не могла попасть туда. В этом сундуке было еще несколько хороших рубашек, галстухов разных цветов, полдюжины белых платков из тонкого полотна и четыре полотенца. На дне сундука лежали три мешечка с золотыми монетами, и несколько разных дорогих вещиц. Во втором сундуке было разное старое, поношеное платье, четыре пары чулок, две пары башмаков и три флакона пороху.

Я очень сожалел, что не мог проникнуть во внутренность корабля, залитую водою. Я там бы вероятно нашел много разных вещей, нужных и полезных мне, которые бы я взял и сложил на хранение в грот, а потогь отвез бы их в мое отечество, если Провидению угодно будет возвратить меня туда со временем.

Сложив все в безопасное место, я возвратился в свое старое жилище и нашел в нем все в том же порадке, в каком и оставил его. Я опять попрежнему начал жить и заниматься домашними делами. Несколько времени я наслаждался спокойствием, но всегда был, так сказать, как бы на страже, и редко выходил из дому. Когда же и выходил то всегда вооруженный с головы до ног, что мне было очень тяжело и скоро приводило в изнеможение. По сие время я прожил на острове двадцать четыре года.