| Автор: | Дефо Д. |
| Категории: | Роман, Детская литература, Приключения |
Глава 48
Пятница учит медведя плясать
После того как Пятница уложил одного волка, второй опрометью бросился в лес. К счастью, он не причинил лошади большого вреда - клыки зверя наткнулись на ремни упряжи, раны оказались незначительными, но лошадь была до смерти напугана. Проводник пострадал гораздо сильнее, потому что зверь в двух местах прокусил ему ногу до кости.
Заслышав крики, волчий вой и пистолетный выстрел, весь наш отряд пустился вскачь. Деревья расступились - и мы увидели, от какой беды был спасен наш провожатый. В снегу валялась волчья туша, а окровавленный проводник спешился, и теперь Пятница перевязывал его раны.
Но на этом баталия не закончилась. Шум на дороге разбудил огромного медведя, спавшего в берлоге по соседству, и могучий зверь с рычанием показался из заснеженных кустов. Поначалу мы были испуганы и встревожены, но то, что произошло потом, необычайно нас позабавило. Могу поклясться, что такой охоты на медведя, какую устроил мой проворный дикарь, еще никому не приходилось видеть.
Медведь - животное тучное и неповоротливое, в особенности зимой, когда он, разжирев, забирается в берлогу и впадает в спячку. Однако в отличие от волков он нападает на людей только в том случае, если его потревожат. Но когда вы, встретившись с медведем в лесу, спокойно обойдете его стороной, он не обратит на вас никакого внимания. Тут главное вежливость: уступайте этому зверю дорогу - и будете целы. И Боже вас сохрани взглянуть этому джентльмену прямо в глаза - он сочтет это оскорблением, не говоря уже о том, чтобы коснуться его шерсти или нанести хотя бы небольшую царапину. Оскорбленный косолапый не успокоится, пока не смоет обиду кровью, и будет преследовать вас днем и ночью до тех пор, пока не настигнет.
С первого взгляда здешний медведь показался мне настоящим чудовищем: он был крупнее всех, которых я когда-либо встречал. Глаза зверя горели яростью, а из пасти вырывался глухой рык.
Из всех членов нашего отряда один Пятница не казался встревоженным. Наоборот, при виде нового противника он выразил живейшую радость и трижды прокричал свое излюбленное «О!», указывая на зверя. Затем он сказал:
- Хозяин! Вы позволить мне дать этот медведь немножко меня? Я сделать для вас весело!
Его воодушевление меня удивило.
- Ты с ума сошел! - возмутился я. - Он же тебя съест!
- Меня? Съест? - со смехом откликнулся Пятница. - Нет, это я его съест! Вы стоять здесь, а я вам показать весело…
Тут он уселся в сугроб, скинул тяжелые сапоги и мигом переобулся в туфли, которые оказались у него в кармане. Затем передал поводья своей лошади другому слуге и, прихватив ружье, помчался быстрее ветра.
Медведь к этому времени как будто угомонился и бродил между кустами, время от времени поглядывая в нашу сторону. Приблизившись, Пятница окликнул гигантского зверя: «Слушай меня! Я говорить с тобой!», но тот поначалу не обратил на него особого внимания и отступил в лесную тень. Снега здесь было совсем немного, деревья росли редко, и среди них виднелись многочисленные прогалины. Мы наблюдали за происходящим издали.
В следующее мгновение Пятница поднял с земли камень, догнал медведя и ловко метнул тому в голову. Разумеется, никакого вреда зверю он не причинил, но своего добился: медведь почувствовал себя оскорбленным. Шерсть на его загривке встала дыбом, а из груди вырвалось грозное рычание. Не раздумывая ни секунды, он бросился на Пятницу, да так стремительно, что не всякая скаковая лошадь могла бы угнаться за ним. На ходу медведь переваливался и казался неуклюжим, но продвигался он необыкновенно быстро.
Пятница развернулся и помчался прямо к нам, прыгая на ходу, как заяц. Казалось, он испуган и нуждается в помощи, поэтому мы вскинули ружья, готовясь дать залп по зверю ради спасения легкомысленного дикаря.
Меня взяла досада: ради глупой забавы Пятница навлек на нас гнев могучего зверя.
- Это так ты нас решил развеселить? - крикнул я. - Беги скорее сюда и садись в седло, чтобы мы могли прикончить медведя и не снести заодно твою неразумную голову!
- Не стрелять! Не стрелять! - с хохотом прокричал мой дикарь. - Стоять на место! Вы сейчас увидеть!
Не снижая скорости, Пятница круто свернул и понесся к высокому дубу, который присмотрел заранее. На ходу он махнул нам, чтобы мы следовали за ним, а затем бросил ружье на землю, обхватил ствол дерева и вскарабкался по нему футов на двенадцать.
легкостью, цепляясь когтями за кору.
Я только покачал головой, подивившись безрассудству Пятницы. Хоть убей, но в том, что сейчас происходило, я не видел ничего смешного или забавного.
Как только медведь оказался на дереве, мы подъехали поближе. К этому времени Пятница уже добрался до самого конца длинной и толстой ветви, а медведь полз по ней, готовясь его схватить. Как только зверь достиг середины, Пятница закричал, обращаясь к нам:
- Смотрите, смотрите, сейчас я учить медведя плясать!
С этими словами он принялся прыгать и изо всех сил раскачивать ветвь. Медведь, почувствовав, что опора под ним заходила ходуном, остановился и начал озираться. Затем попятился, высматривая, как вернуться обратно, к надежному стволу дуба.
Растерянность и испуг грозного зверя действительно заставили нас рассмеяться от всей души. Но Пятнице и этого было мало. Заметив, что медведь отступает, он прекратил свои прыжки и окликнул его:
- Ну что? Почему не идешь?
Медведь, словно поняв по-английски, продвинулся немного вперед. Пятница подпрыгнул - и зверь замер, обхватив сук всеми четырьмя лапами и зажмурив глаза.
Момент был удобный, и я мог одним выстрелом снять животное с дерева. Крикнув Пятнице, чтобы он не шевелился, я стал прицеливаться.
- О нет, нет! - вскричал мой туземец. - Не надо стрелять! Я совсем близко - и тогда!
Одним словом, эти двое на дереве еще долго забавляли весь наш отряд. Пятница приплясывал и раскачивал сук, а медведь принимал такие смешные позы, что мы покатывались со смеху.
Однако мы все еще не понимали, к чему весь этот спектакль. Поначалу мы думали, что Пятница хочет сбросить зверя с дерева, но вскоре стало ясно, что из этого ничего не выйдет, так как медведь слишком хитер. Он не двигался с места и так ловко цеплялся своими длинными когтями за сук, что казалось: нет такой силы, которая могла бы его оттуда оторвать.
Наконец Пятница рассеял наше недоумение. Убедившись, что медведь не двигается ни назад, ни вперед, он произнес:
- Очень хорошо! Ты не идти ко мне - я идти к тебе!
С этими словами он добрался до самой тонкой части ветки, повис на ней, и под его тяжестью она опустилась так низко, что Пятница с легкостью спрыгнул на землю. Он тут же бросился к своему ружью, вскинул его и взял зверя на прицел.
- Чего ты ждешь? - спросил я. - Почему не стреляешь?
- Не сейчас, - ответил он. - Я сам!
Потеряв из виду обидчика, медведь стал пятиться, на каждом шагу озираясь, пока не уперся задом в ствол дуба. Потом так же задом он начал медленно и осторожно спускаться, обдирая когтями кору. В ту самую минуту, когда зверь уже коснулся лапой земли, Пятница стремительно шагнул к нему, приставил дуло ружья к медвежьему уху и выстрелил. Зверь рухнул как подкошенный.
Пятница с важностью обернулся к нам, на губах его играла плутовская улыбка.
- Вот так наши бить медведь в моя сторона! - проговорил он.
- Именно так? - переспросил я. - Но ведь у вашего племени нет ружей!
Вся эта история могла показаться забавной, если бы мы не находились в горной глуши и проводник наш не был тяжело ранен. Мы не знали, где нам придется ночевать, а из глубины леса все чаще доносились волчьи завывания.
Такого адского хора я не слышал с тех давних пор, когда мы с Ксури странствовали на баркасе вдоль африканского побережья.
Но нам пришлось оставить нашу добычу и пришпорить коней.