| Автор: | Дефо Д. |
| Категории: | Роман, Детская литература, Приключения |
Даниель Дефо
РОБИНЗОН КРУЗО
Глава тринадцатая
СЛЕД!
Первые годы заточения на необитаемом острове, затерянном в бесконечном океане, несчастный пленник не терял надежды увидеть вдалеке спасительный корабль. По нескольку раз в день он срывался с места и спешил к высокой скале на берегу и, взобравшись на нее, до рези в глазах вглядывался в безлюдную даль. Через некоторое время расстроенный и опустошенный, он возвращался к своим домашним делам и занятиям.
«Небо! - молил он. - Сотвори чудо! Не обмани меня!»
И снова его встречало безмолвие, нарушаемое равнодушным прибоем и тревожными криками чаек. Постепенно Робинзон смирился с тем, что морские пути далеко обходят эту часть океана, и только увлекаемый бурей корабль может достичь его острова. Он не мог смириться с этой мыслью, но все реже и реже появлялся на песчаной отмели с одинокой скалой. Даже во время прогулок Робинзон старался не заглядывать сюда, чтобы лишний раз не мучить себя напрасным ожиданием.
Однако обходить, как он в шутку говаривал, «свои владения», Робинзон любил. Он брал с собой преданного пса, а на плече у него сидел попугай, картавивший прямо в ухо: «Робин! Робин! Робин!». Под палящим солнцем идти было тяжело, а потому он старался шагать налегке. Ружье оставалось дома. Да в нем и не было надобности. На его острове, как он давно убедился, не встретить ни людей, ни хищных зверей. Опасаться некого. А после того, как обустроилась козья ферма, отпала надобность и в охоте.
В своем забавном меховом колпаке, в тени большого зонтика Робинзон мог ходить долго и далеко. Каждый раз он давал себе задание дойти до того или другого места. То брел в густых зарослях, лениво срывая свежие плоды. То заглядывал к небольшому водопаду, оживлявшему все вокруг облаком водяной пыли. Здесь хорошо было присесть и отдохнуть от палящего зноя. Иногда Робинзона тянуло навестить то местечко, которое он называл своей дачей. Здесь был устроен небольшой навес, оплетенный диким виноградом, стоял врытый в землю столик. Робинзон срывал полные кисти винограда и развешивал их на протянутой от дерева к дереву лиане. Вскоре старательное солнце вялило и высушивало налитый соком виноград, превращая его в чудесный изюм, запасы которого хранились в погребе у Робинзона.
разноцветные попугайчики, которых попугай Робинзона почему-то не жаловал. Он раскрывал крылья, угрожающе щелкал клювом и надменно отворачивался, стоило какому-нибудь зеленохвостому невежде подлететь поближе. Короче говоря, здесь Робинзон отдыхал не только от забот, но и от тяжелых мыслей, которые его иногда посещали, наполняя грудь тревогой.
Вот и на этот раз он отправился на этот благословенный край острова. Но для разнообразия решил идти не напрямик уже протоптанной тропой, вившейся вдоль небольшой тенистой рощицы, мимо скалистого ущелья и вдоль звонкого ручья. Робинзону вздумалось растянуть прогулку, ведь времени у него всегда было вдоволь, а отдых давал силы и прогонял тоску по человеческому лицу, голосу, теплу рук и улыбке. Впрочем, Робинзон, закаленный одиночеством и постоянными заботами об устройстве жизни и пропитании, редко позволял этим грустным мыслям властвовать над собой.
Он медленно, задумчиво брел вдоль песчаного берега, слушая умиротворяющий шорох волн на песке. Любимым его занятием было отыскивать в песке выброшенные морем причудливые раковины. Он собрал уже целую коллекцию, украшавшую длинную полку над рабочим столом. И сейчас Робинзон рассеянно скользил глазами по ребристому, словно расчесанному гребнем, песку под ногами. Как вдруг!.. Он остановился как вкопанный. На песке ясно отпечатался след голой человеческой ноги!
Робинзон замер. Он оглядывался, настороженно прислушивался. Никого. Ни звука. А след вот он - пятка, пальцы. Ровно пять. Робинзон попробовал вставить в отпечаток следа свою ступню. Да, это не звериная нога - человеческая! Он взбежал на откос и, поворачиваясь в разные стороны, осмотрел окрестности. Ни души. Он сбежал вниз и поспешил еще раз осмотреть ясно отпечатанный на песке след. Но он пропал! Волна ли слизнула его, или все это померещилось ему, было видением в дрожащем от зноя воздухе?
