Блестящая будущность.
Часть первая.
Глава XV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Блестящая будущность. Часть первая. Глава XV. (старая орфография)

ГЛАВА XV.

Итак я втянулся в свое изученье кузнечного ремесла, и однообразие занятий нарушилось только наступлением дня моего рождения и вторичным визитом к мисс Гавишам.

Я нашел мисс Сару Покет при исполнении обязанностей привратницы; я нашел мисс Гавишам совсем такою же, какою ее оставил, и она говорила то же самое про Эстеллу и в тех же самых выражениях.

Свидание длилось несколько минут, и, когда я уходил, она дала мне гинею и велела опять приходить в следующий день рождения. Замечу уже тут кстати, что посещение мисс Гавишам сделалось для меня ежегодным обычаем. Я пытался было отказаться от гинеи в первый раз, но это привело только к тому, что она очень сердито спросила, не хочу ли я получить больше.

После того, конечно, я перестал отказываться.

Время шло, и я продолжал в душе ненавидеть свое ремесло и стыдиться своего дома. Мало-по-малу однако я заметил перемену в Бидди. Она не была красавица, - она была простая девушка и не могла быть похожа на Эстеллу, - но она была миловидна, здорова и кротка. Она вела прекрасно все хозяйство в нашем доме и была очень опрятна, всегда хорошо причесана и чисто одета. Я решил сделать Бидди поверенной своей тайны.

- Бидди, сказал я ей однажды в воскресенье, гуляя с нею вдоль реки и взяв с нее слово хранить мою тайну, - я хочу быть джентельменом.

- О! я бы этого вовсе не хотела, на вашем месте! - отвечала она. - Я не думаю, что это для вас подходящее дело.

- Бидди, - произнес я не без строгости, - у меня есть особые причины желать быть джентльменом.

- Вам лучше знать, Пип; но разве вам не кажется, что вы и так счастливы.

- Бидди, - вскричал я нетерпеливо, - я вовсе не счастлив. Мне не по душе ни моя жизнь, ни мое ремесло. Я не любил его с тех самых пор, как поступил в ученье. Не говорите глупостей.

- Разве я сказала какую-нибудь глупость? - спросила Бидди, спокойно приподнимая брови. - Мне очень жаль; я вовсе этого не хотела. Я только хотела, чтобы вы были счастливы и довольны.

- Ну, так помните раз навсегда, что я не могу быть ни счастлив, ни доволен и всегда буду несчастлив, - слышите, Бидди, - если совершенно не изменю образа жизни.

- Очень жаль! - сказала Бидди, качая головой с искренним огорчением.

- Если бы я мог хоть вполовину так любят кузницу, как я любил ее, когда был маленьким, я знаю что это было бы гораздо лучше для меня, - продолжал я, обрывая траву вокруг себя, с таким чувством, с каким я когда-то рвал на себе волосы и бился головой об стену пивоварни. - И вам, и мне, и Джо - всем жилось бы лучше: Джо и я стали бы товарищами после окончания моего учения, и я мог бы ухаживать за вами; мы могли бы сидеть на этом самом месте, в какое-нибудь воскресенье и любить друг друга. Ведь вы сочли бы меня достойным своей любви, не правда ли, Бидди?

Бидди вздохнула, глядя на плывущие мимо корабли, и ответила:

- Да; я не очень требовательна.

Эти слова были не особенно лестны, но я знал, что у ней не было желания меня обидеть.

- Вместо того, поглядите, что вышло. Я несчастен, недоволен своей долей и... ну, кому какое дело, что я груб и необразован, если бы мне только этого никто не говорил!

Бидди вдруг повернулась ко мне и поглядела на меня гораздо внимательнее, чем прежде смотрела на корабли.

- Говорить так было и несправедливо, и невежливо, - заметила она, снова устремляя взоры на корабли: - кто сказал это?

Я смутился, потому что проговорился. Но дело было сделано, и я отвечал:

- Красивая, молодая лэди у мисс Гавишам; она красивее всех в мире, и она мне ужасно нравится, и ради нея я хочу быть джентльменом.

После такого безумного признания я стал бросать в реку сорванную траву, которую держал в руках, с таким видом, как будто бы сам готовился броситься вслед за ней.

- Не знаю, - отвечал я угрюмо.

- Мне кажется, - хотя вам, конечно, лучше знать, что если вы хотите досадить ей, то было бы лучше и достойнее не обращать на её слова никакого внимания. А если вы хотите ей угодить, то мне кажется, - хотя вам лучше знать, - что она этого не стоит.

Она сказала то самое, что я много, много раз думал про себя. Она сказала то самое, что было совершенно очевидно для меня и в настоящую минуту. Но как мог я, бедный, ослепленный деревенский парень, избежать своей судьбы, которая так жестока, что часто губит лучших и мудрейших из людей?

- Все это вполне верно, - сказал я Бидди: - но что же делать, когда она так страшно нравится мне?

Короче сказать, я уткнулся после этого лицом в траву и, ухватившись руками за волосы, принялся их теребить. Бидди была благоразумнейшая из девушек, и она больше не пыталась разсуждать со мной. Она тихонько отвела своими ласковыми, хотя и огрубелыми от работы руками мои руки от волос. Затем она стала тихо гладить меня по плечу, а я, закрыв лицо рукавом, плакал так же горько, как тогда, около пивоварни, и почувствовал смутно, что кто-то, - а может быть, и все - очень меня обидели.

- Бидди, - сказал я, когда мы возвращались домой, - я желал бы, чтобы вы меня вылечили.

- Я бы тоже этого желала.

- Если бы я мог влюбиться в вас... Не сердитесь, что я говорю с вами так откровенно: мы такие старинные знакомые...

- О, Боже, я вовсе не сержусь! пожалуйста, не стесняйтесь.

- Но так как вы этого не можете, то и толковать нечего, - проговорила Бидди так решительно, что я немного даже обиделся.

Когда мы проходили мимо кладбища, мы повстречались с Орликом.

- Ого! - проворчал он, - куда вы идете?

- Куда нам итти, как не домой.

Бидди была очень недовольна этим и шепнула мне:

- Не позволяйте ему итти с нами; я его не люблю.

Я тоже не любил его, и потому отважился сказать, что мы благодарим за компанию, но хотим итти одни. Он встретил это сообщение взрывом хохота и отстал от нас, продолжая следовать за нами в некотором отдалении.

Мне хотелось знать, не подозревает ли его Бидди в участии в злодейском нападении, о котором сестра не могла ничего сообщить, и спросил Бидди, почему она не любит Орлика.

- Разве он говорил вам, что любит вас? - спросил я с негодованием.

- Нет, - отвечала Бидди, и снова оглянулась, - но я так думаю, потому что ему не стоится на месте, когда я на него взглядываю.

Как ни ново и как ни странно было такое доказательство привязанности, я не сомневался в верности его истолкования. Я очень горячо негодовал на Орлика за то, что он смеет любить Бидди, - так горячо, точно это было личным для меня оскорблением.

- Но ведь это вас не касается, - ответила Бидди спокойно.

- Да и я также, - отвечала Бидди. - Но вас это все же не касается.

- Совершенно верно; но я должен сказать вам, Бидди, что я был бы дурного о вас мнения, если бы вы хоть сколько-нибудь отвечали ему сочувствием.

С этих пор я стал следить за Орликом и мешать ему в выражении своих чувств Бидди. Он уже давно работал у Джо и был в кузнице своим человеком, благодаря внезапной благосклонности к нему сестры; если бы не это, я просил бы Джо, чтобы его уволили. Он отлично понимал мои чувства, и ему удалось впоследствии отомстить мне за мою вражду.