Блестящая будущность.
Часть вторая.
Глава XXII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Блестящая будущность. Часть вторая. Глава XXII. (старая орфография)

ГЛАВА XXII.

В продолжение одиннадцати лет я не видел ни Джо, ни Бидди, хотя думал о них очень часто. Но вот, в один декабрьский вечер, час или два спустя по наступлении сумерек, я тихонько взялся за ручку старой кухонной двери. Я так тихо дотронулся до нея, что меня не слыхали, и я заглянул в кухню, никем не замеченный. На старом месте, в кухне у очага, такой же загорелый и сильный, как и всегда, хотя слегка поседевший, сидел Джо и курил трубку, и там же в углу, загороженный ногою Джо, сидел на моем собственном кресле - я сам!

- Мы назвали его Пипом в честь твою, дружище, - сказал Джо в восторге, когда я сел на другой стул около ребенка, - мы надеялись, что когда он вырастет, то будет похож на тебя, и думаем, что так я будет.

Я тоже так думал и взял его с собой на прогулку на другой день утром, и мы много разговаривали, отлично понимая друг друга. Я сводил его на кладбище и посадил на знакомую гробницу, и он показал мне плиту, которой была покрыта могила Филиппа Пирипа, покойного прихожанина здешняго прихода, а также его жены Джорджианы.

- Бидди, - сказал я, когда разговаривал с нею после обеда, в то время, как её маленькая девочка лежала у нея на коленях, - вы должны отдать мне Пипа, или, по крайней мере, поручить его мне на время.

- Нет, нет, - мягко отвечала Бидди. - Вы должны жениться.

- Тоже самое говорят Герберт и Клара, но не думаю, чтобы я когда-нибудь женился, Бидди. Я так сжился с ними, что вряд ли это возможно. Я уже стал пожилым холостяком.

Бидди поглядела на своего младенца и поднесла его ручку к своим губам, а затем протянула мне добрую, материнскую руку, которою только что держала ручку младенца. Было нечто весьма красноречивое в этом движении и в легком прикосновении обручального кольца.

- Милый Пип, - сказала Бидди, - уверены ли вы, что не тоскуете по ней?

- О, нет, и не думаю, Бидди.

- Скажите мне, как старому, старому другу. Вы совсем позабыли ее?

- Милая Бидди, я ничего не позабыл из своей жизни. Но мои мечты разсеялись, Бидди; да, разсеялись!

Тем не менее я знал, когда говорил эти слова, что тайно намеревался посетить то место, где стоял старый дом. 'Да, я посетил его в тот же вечер, один, в память её. Да, именно. В память Эстеллы.

Я слыхал о нея, что она ведет крайне несчастную жизнь, и что она разъехалась с мужем, который обращался с нею очень жестоко и прославился, как смесь гордости, скупости, грубости и низости. Потом я слышал о смерти её мужа; он упал с лошади, которую нещадно бил. Она овдовела года два тому назад; но могла вторично выйти замуж.

У Джо обедали рано, и у меня было много свободного времени и не нужно было торопиться, чтобы поспеть на прогулку к старому дому до наступления темноты. Я шел, не спеша, заглядываясь на знакомые предметы, так что день уже совсем клонился к вечеру, когда я пришел на старое место.

Там не было больше ни дома, ни пивного завода и никаких строений, осталась только одна стена, окружавшая старый сад. Расчищенное место было обнесено грубой изгородью, и, заглянув через нее, я увидел, что старинный плющ снова пустил ростки и зеленел на развалинах. Калитка была раскрыта настежь, и я вошел во двор.

Холодный серебристый туман окутывал землю, и луна еще не взошла, чтобы его разсеять. Но звезды сверкали сквозь туман, луна всходила, и вечер не был темный. Я мог осмотреть все части старого дома: где была пивоварня, где ворота, и где стояли бочки.

Я обошел все это и заглянул в запущенную аллею сада, как вдруг увидел в ней одинокую женщину.

Она заметила меня, когда я тронулся с места. Она шла мне навстречу, но остановилась.

Подходя ближе, я увидел, что она хотела повернуть обратно, но потом остановилась и дождалась меня. Она выразила величайшее удивление и произнесла мое имя, а я закричал:

- Эстелла!

- Я очень переменилась. Я удивляюсь, что вы меня узнали.

Свежесть красоты её действительно пропала, но невыразимая прелесть лица осталась; Я знал и прежде, как она хороша, но чего я никогда не видал раньше - это грустного, мягкого выражения некогда гордых глаз; чего я никогда не испытал прежде - это дружеского пожатия некогда безчувственной руки.

- После стольких лет разлуки, не странно ли, что мы встретились снова, Эстелла, на том самом месте, где происходило наше первое свидание? Вы часто здесь бываете?

- Я с тех пор ни разу здесь не была.

- И я также.

Луна всходила, и я подумал о кротком взгляде того человека в темнице, которого уже нет в живых. Луна всходила, и я подумал о том, как он пожал мне руку, когда я проговорил те последния слова, какие он слышал на земле.

Эстелла первая прервала молчание.

- Я давно желала вернуться сюда, но не могла исполнить своего желания. Бедное, бедное, старое пепелище!

Серебристый туман озарился первыми лучами лунного света, и те же лучи озарили слезы, катившияся из её глаз. Не подозревая, что я их вижу, и сдерживая себя, насколько могла, она тихо сказала:

- Вас не удивляет, что это место пришло в такое запустение?

- Да, Эстелла.

- Место принадлежит мне. Это единственное имущество, которого я не уступила. Все остальное было мало-по-малу отдано мною, но это я удержала. Согласная на все, я не согласилась разстаться с ним в эти злополучные годы.

- Вы будете строить здесь дом?

- Да, наконец. Я пришла сюда, чтобы проститься с ним, пока оно не переменится. А вы, - спросила она с участием, - вы все еще живете за границей?

- Все еще.

- И дела ваши идут хорошо?

- Я много работаю и получаю достаточное вознаграждение... Да, мои дела идут хорошо.

- Я часто думала о вас, - сказала Эстелла.

- Неужели?

- В последнее время очень часто. Были тяжелые времена, когда я гнала от себя воспоминание о том, что я отвергла, когда совсем не понимала своего потерянного счастья. Но с тех пор, как долг не запрещает мне лелеять это воспоминание, я уделила ему место в моем сердце.

- Вы всегда сохраняли ваше место в моем сердце, - отвечал я.

И мы опять помолчали, пока она не заговорила:

- Я никогда не думала, - сказала Эстелла, - что я прощусь и с вами, прощаясь с этим местом. Я очень этому рада.

- Рады снова разстаться со мною, Эстелла? Для меня разлука тягостна. Наше последнее прощанье было очень печально.

- Однако вы сказали мне, - отвечала Эстелла: - "да благословит и да простит вас Бог!" И если вы могли мне сказать это тогда, вы не колеблясь скажете мне это и теперь, - теперь, когда страдание оказалось строже всякой другой науки и научило меня понимать, чем было для меня ваше сердце. Меня согнули и сломали, но - надеюсь - я стала лучше. Будьте так же снисходительны и добры ко мне, как вы были тогда, и скажите мне, что мы друзья.

- И будем друзьями, даже живя врозь, - отвечала Эстелла.

КОНЕЦ.