| Автор: | Диккенс Ч. Д. |
| Категория: | Роман |
Часть третья
Глава XLIX. Путешествие мистера Пикквика в Бирмингем
На другой день поутру, в три четверти девятого, почтовые лошади остановились у гостиницы «Зеленого куста». Когда мистер Пикквик сел в карету и Самуэль поместился на запятках, ямщику приказано было остановиться на минуту перед врачебным заведением мистера Боба Сойера, с тем чтобы взять оттуда нового пассажира, мистера Бенжамена Аллена.
Через несколько минут экипаж действительно остановился перед подъездом с красным фонарем и весьма четкой надписью: «Сойер, преемник Нокморфа» - но каково было изумление мистера Пикквика, когда он, выставив свою голову из окна кареты, увидел весьма явственно, что мальчишка в сером балахоне усердно забивает ставнями все окна квартиры своего хозяина! При взгляде на этот совершенно неурочный маневр в ранний час утра, две мысли почти в одно мгновение возникли в душе великого человека: первая - что, по всей вероятности, скончался какой-нибудь добрый приятель и хороший пациент мистера Боба Сойера; вторая - что сам мистер Боб Сойер объявил себя банкротом.
- Что такое случилось? - спросил мистер Пикквик мальчика в сером балахоне.
- A ничего, сэр, не случилось, - отвечал мальчишка, открывая свой рот во всю длину и широту.
- Все обстоит благополучно, мистер Пикквик, - закричал Боб Сойер, внезапно появляясь у подъезда. В одной руке он держал кожаную сумку, мокрую и грязную; в другой - дорожный сюртук и огромную шаль. - Ведь и я тоже еду, почтенный друг.
- Вы! - воскликнул мистер Пикквик.
- Именно я, и вот вы увидите, какую учиним мы экспедицию, - отвечал Боб Сойер. - Эй, Самуэль, держите!
С этими словами молодой доктор медицины перекинул кожаную сумку на запятки, где озадаченный Самуэль поспешил уложить ее в ящик экипажа. Затем мистер Боб Сойер с помощью мальчишки надел на себя дорожный сюртук и, подойдя к окну кареты, захохотал во все горло.
- Ведь это умора, да и только; не правда ли, дружище? - сказал Боб, вытирая слезы обшлагом своего рукава.
- Однако ж, я, право, не ожидал, любезнейший, что вам вздумается ехать с нами, - сказал мистер Пикквик с некоторым замешательством.
- Вот в том-то и штука, что вы этого не ожидали, - отвечал Боб, ухватившись за край сюртука мистера Пикквика. - Это ведь шутка.
- Право? Так вы только шутите, любезнейший?
- Разумеется. Нечего хлопотать тут о профессии, если сама профессия, черт бы ее побрал, не хотела хлопотать обо мне. Запер, да и баста!
Представив это объяснение, мистер Боб Сойер, указал на закрытые окна своего заведения и захохотал опять.
- Ах, боже мой, на кого вы оставляете своих больных? - спросил мистер Пикквик с беспокойством.
- На самих себя, то есть на произвол натуры, почтеннейший, - отвечал Боб Сойер. - Никто из них не платил ни шиллинга, надо вам заметить. К тому же, если сказать правду, - продолжал Боб, понизив голос и наклонившись к уху мистера Пикквика, - мое отсутствие принесет им существенную пользу: за неимением других лекарств в аптеке, я бы принужден был всем своим пациентам раздать по порции каломели, а это, знаете, было бы весьма неприятно. Так, стало быть, все к лучшему.
На этот неожиданный аргумент мистер Пикквик не мог приискать приличного ответа.
- О, на мой счет прошу не беспокоиться, - отвечал Боб. - Самуэль и я поместимся в сидейке на запятках, и авось нам не будет тесно. А здесь у подъезда будет приклеен вот этот билетик: «Сойер, преемник Нокморфа. Осведомиться о нем напротив этого дома, у миссис Криппс».
- Это что за особа?
- Миссис Криппс - мать моего мальчугана. «Мистер Сойер ускакал сегодня поутру миль за тридцать на консультацию первых столичных врачей, - говорит миссис Криппс. - Без него ничего не могли поделать. Какая-то страшная операция. Прислали за ним курьера. Бога ради, говорят, поезжайте, спасите». Дело в том, почтеннейший, что от этой проделки я ожидаю весьма счастливых результатов. Если об этой небывалой консультации будет напечатано к здешних газетах, так оно, знаете, карьера моя обделается сама собой. А вот и Бен. Ну, пошевеливайся, дружище.
С этими словами мистер Боб Сойер подсадил на козлы ямщика, впихнул своего друга во внутренность кареты, захлопнул дверцы, приподнял подножки, прибил билетик к уличной двери, запер ее, положил ключ в карман, вскочил на запятки, закричал: «Пошел!» - и прежде чем мистер Пикквик успел сообразить и размыслить, должен или не должен Боб Сойер сопутствовать ему в дороге, экипаж уже катился во всю прыть, и ямщик весело похлопывал бичом.
Пока они ехали по бристольским улицам, веселый Боб, с зелеными очками на глазах, вел себя степенно и с приличной важностью, исподволь только прибегая к различным словесным остротам в пользу и назидание мистера Самуэля Уэллера; но стоило экипажу очутиться за городом на большой дороге, молодой врач сдернул с носа зеленые очки и принялся выделывать разнообразные практические штуки с целью обратить наивящее внимание пешеходов на проезжающий экипаж. Между этими проделками не последнее место занимало громогласное подражание звукам кондукторского рожка и махание в воздухе над поверхностью кареты малиновым шелковым платком, который нарочно для этой цели был привязан к набалдашнику дорожной палки.
- Интересно было бы знать, отчего это все здесь останавливаются и смотрят на нас, - сказал мистер Пикквик, прерываясь на самой середине вдохновенной беседы, имевшей непосредственное отношение к мистеру Винкелю и его молодой супруге. - Какую странность они могут замечать в нас.
- Они, без сомнения, заглядываются на нашу карету, - отвечал Бен Аллен самодовольным тоном. - Здесь не привыкли видеть такие щегольские экипажи. Это им в диковинку, смею сказать.
- Может быть, - сказал мистер Пикквик. - Может статься. Очень вероятно. Должно быть, так.
Догадка мистера Пикквика, нет сомнения, приняла бы для него форму действительного факта, если бы в эту минуту, случайно выглянув из окна кареты, он не заметил, что взоры пешеходов вовсе не выражали того почтительного изумления, на которое он имел некоторое право рассчитывать на основании своих соображений. Ему даже показалось, что между пешеходами и наружными пассажирами экипажа существуют какие-то телеграфические сообщения, которые, как он догадывался теперь, могли иметь близкую или отдаленную связь с какими-нибудь выходками Роберта Сойера.
- Я надеюсь, - сказал мистер Пикквик, - что ветреный друг ваш авось не делает никаких глупостей на запятках.
- О, нет, как это можно, - отвечал Бен Аллен, - Роберт пресмирный парень, уж за это я ручаюсь.
Вслед за тем последовало самое продолжительное и мастерское подражание звукам кондукторского рожка, сопровождаемое взвизгами и криками, которые - уже не было в этом ни малейшего сомнения - происходили из легких и груди мистера Роберта Сойера.
Ученый муж и юный его собеседник выразительно переглянулись друг на друга, и затем мистер Пикквик, сняв шляпу, высунулся до самой поясницы из окна экипажа, и это доставило ему полную возможность обозреть всю сцену.
Мистер Боб Сойер, растопырив ноги во всю длину, сидел не на запятках, но на кровле экипажа, и на голове мистера Боба Сойера болталась надетая набекрень шляпа Самуэля Уэллера. В одной руке он держал огромный бутерброд, в другой - плетеную бутылку удовлетворительного размера, и уста его поминутно прикладывались то к бутерброду, то к бутылке, между тем как в промежутках оглашал он воздух диким воем или перестреливался какой-нибудь шуточкой с проходившим незнакомцем. Малиновый флаг укреплен был в вертикальном положении на одной из оконечностей кузова кареты, а мистер Самуэль Уэллер, украшенный шляпой Боба Сойера, сидел в самом центре сидейки на запятках и кушал бутерброд с вдохновенным аппетитом, при чем физиономия его выражала совершеннейшее удовольствие и одобрение всех поступков мистера Роберта. Уже одно это могло в высшей степени раздражить джентльмена с характером мистера Пикквика; но это было еще не все. В эту самую минуту экипаж повстречался с дилижансом, набитым пассажирами и внизу, и вверху на империале: мистер Боб Сойер взял в одну руку шляпу, в другую флаг и прокричал во все горло троекратное «ура», свидетельствуя в то же время глубокое почтение встречным путешественникам и путешественницам, которые помирали со смеху, озирая шутовскую фигуру молодого человека.
- Мистер Сойер! - вскричал мистер Пикквик, доведенный до самого раздражительного состояния. - Мистер Сойер, сэр!
- Э-ой! - отвечал этот джентльмен, перегибаясь с величайшим хладнокровием через кровлю экипажа.
- Вы с ума сошли, сэр? - спросил мистер Пикквик.
- Ничуть не бывало, дружище.
- Что ж вы делаете?
- Он веселится! - вскричал мистер Пикквик в порыве величайшего негодования. - Как вам не стыдно, сэр? Уберите этот шутовский красный платок. Я требую этого, сэр. Самуэль, возьмите платок.
Прежде чем Самуэль собрался исполнить волю своего господина, мистер Боб Сойер грациозно сдернул флаг с набалдашника палки и, уложив его в карман, сделал мистеру Пикквику учтивый поклон. Затем, не теряя лишних слов, он откупорил бутылку и выпил три или четыре глотка, давая знать движением руки, что он желает мистеру Пикквику великого благополучия и счастья.
Выполнив этот маневр с необыкновенной быстротой, Боб Сойер бросил благосклонный взгляд на мистера Пикквика, облизнулся, закусил и улыбнулся.
- Ну, полно, полно, молодой человек, - сказал мистер Пикквик, когда гнев его стал простывать мало-помалу. - Пожалуйста, вы не делайте этих глупостей, сэр.
- Нет, нет, - отвечал Боб, размениваясь шляпами с мистером Уэллером, - ни под каким видом, почтенный друг. Признаться, я и сам не знаю, как у меня до этого дошло: езда такая веселая, я и не выдержал.
- Рассудите сами, молодой человек, ведь это ни на что не похоже.
- Знаю, знаю, старшина. Уж будьте теперь покойны: ничего этого не будет.
Успокоенный этими уверениями, мистер Пикквик скрылся во внутренности кареты и поднял стекло; но лишь только возобновился у них прерванный разговор, как внимание ученого мужа было отвлечено появлением небольшого черного тела продолговатой формы перед самым окном. Этот странный предмет два или три раза стукнулся о стекло, напрашиваясь, очевидно, в карету.
- Что это такое? - воскликнул мистер Пикквик.
- Бутылка, если не ошибаюсь, - заметил Бен Аллен, разглядывая с очевидным участием странный предмет, - и думать надобно, что эта бутылка принадлежит Роберту.
Догадка оказалась совершенно верной. Мистер Боб Сойер прицепил плетеную бутылку к оконечности своей палки и, постукивая ею в окно, выражал таким образом безмолвное желание, чтобы приятели его, для общей пользы, освидетельствовали содержание этого предмета.
- Что ж нам делать? - сказал мистер Пикквик. - Эта выходка опять никуда не годится.
- Надобно, я думаю, взять бутылку, - отвечал Бен Аллен. - Мы спрячем ее и не отдадим назад: это послужит для него наказанием.
- A что? Ведь и в самом деле!
- Больше тут и нечего делать.
Находя этот совет весьма благоразумным, мистер Пикквик тихонько отворил окно и отцепил бутылку, к очевидному удовольствию мистера Боба Сойера, который при этой операции залился самым веселым смехом.
- Что это за неугомонный весельчак! - воскликнул мистер Пикквик, посматривая на своего собеседника с бутылкой в руках.
- Да, нрав у него очень веселый, - заметил мистер Аллен.
- На него и сердиться нельзя, - сказал мистер Пикквик.
В продолжение обмена этими коротенькими сентенциями мистер Пикквик машинально откупорил бутылку.
- Что это такое? - спросил Бен Аллен беспечным тоном.
- Не знаю, - отвечал мистер Пикквик с такой же беспечностью. - Запах, кажется, довольно приятный.
- Право?
- Кажется, так, а впрочем, утвердительно нельзя сказать.
- Не лучше ли вам приотведать, мистер Пикквик?
- Вы так думаете?
- Я именно так думаю; иначе нельзя и узнать, что здесь такое.
Всегда готовый жертвовать своими личными чувствами и впечатлениями в пользу ближнего, ученый муж приложил горлышко бутылки к своим устам и втянул в себя один или два глотка.
- Ну, так что ж это такое? - спросил Бен Аллен с некоторым нетерпением.
- Не знаю, право, как бы не ошибиться, - отвечал, облизываясь, мистер Пикквик. - Ну да, да, так и есть, - сказал ученый муж после вторичного эксперимента, - это пунш, ананасовый пунш.
Мистер Бен Аллен взглянул на мистера Пикквика, мистер Пикквик взглянул на мистера Бена Аллена. Мистер Бен Аллен улыбнулся, но мистер Пикквик сохранил степенный вид.
- A вот если мы выпьем все до капли, так это впредь послужит ему уроком, - сказал мистер Пикквик.
- Скажите, пожалуйста! Ведь и мне то же пришло в голову, - отвечал Бен Аллен. - Удивительное совпадение.
- Ну, так церемониться нечего: ваше здоровье, мистер Аллен.
С этими словами мистер Пикквик втянул в себя значительное количество глотков и потом передал бутылку Бену Аллену, который не замедлил последовать его примеру. Улыбки на этот раз сделались взаимными, так же, как постепенный раздел ананасового пунша.
- A ведь, если сказать правду, шутки его очень забавны, - заметил мистер Пикквик, осушая последнюю каплю.
- И остроумны, - подтвердил Бен Аллен.
И в доказательство, что мистер Боб Сойер был остроумнейшим из смертных, молодой друг его рассказал мистеру Пикквику презабавную историю о том, как однажды этот джентльмен схватил от пьянства сильнейшую горячку и принужден был обрить себе голову. Этот рассказ был далеко не окончен, когда экипаж остановился у трактира «Берклейской долины» для смены лошадей.
- Обедать! - воскликнул мистер Пикквик. - Как это можно? Мы проехали всего девятнадцать миль, а нам еще остается восемьдесят семь с половиной.
- Тем, значит, необходимее нам подкрепить силы для такой дальней дороги, - возразил мистер Боб Сойер.
- Э, полноте! Что за обед к половине двенадцатого? - сказал мистер Пикквик, взглянув на свои часы.
- Ну, так полдничать, - отвечал Боб. - Эй, любезный! Полдник для трех персон, лошади пусть постоят. Прикажите подать на стол все холодные блюда, какие у вас есть, бутылки две элю, разумеется, - и дайте нам отведать вашей лучшей мадеры.
Раздав эти приказания с необычайной суетливостью, мистер Боб Сойер побежал в буфет, чтобы лично наблюдать за приготовлениями полдника. Минут через пять он воротился и объявил, что все изготовлено на славу.
Полдник, по общему приговору, действительно оказался превосходным, и все три джентльмена с величайшим аппетитом пили шотландский эль и старую ост-индскую мадеру. Плетеная бутылочка вновь наполнилась ананасовым пуншем, и когда путешественники в прежнем порядке уселись на местах, кондукторский рожок заиграл опять и малиновый флаг появился на поверхности экипажа уже без малейшего сопротивления со стороны мистера Пикквика.
В городе Тьюксбери, в гостинице «Желтого хмеля», путешественники остановились пообедать.
Шотландский эль, мадера и портвейн были потребованы в значительном количестве, и, сверх того, плетеная бутылочка наполнилась как следует уже в четвертый раз. Под влиянием всех этих сердцекрепительных напитков, мистер Пикквик и Бен Аллен покоились сладким сном в продолжение тридцати миль, между тем как Боб Сойер и мистер Уэллер распевали дуэты на запятках.
Было очень темно, когда мистер Пикквик впервые открыл глаза и выглянул из окна кареты. Хижины и сараи, разбросанные по обеим сторонам дороги, грязная наружность всех видимых предметов, затхлая атмосфера, груды пепла, извести, мусора, кирпичей, густые клубы дыма, поднимавшиеся к облакам из высочайших труб, блеск и мерцание отдаленных огней, громадные фуры, нагруженные товарами - все это служило несомненным признаком, что путешественники быстро приближаются к большому промышленному городу Бирмингему.
И вот, наконец, они в самом центре этого коммерческого круговорота. На улицах - многочисленные толпы ремесленников, купцов, фабрикантов, рабочих. Смутный гул разнообразных голосов вырывается из каждого дома; свечи горят ярко во всех верхних этажах; движение колес и шум от гигантских машин потрясают дрожащие стены. Неугомонный стук молота, бурное дыхание паров, звон и бренчанье многочисленных орудий промышленного производства - такова была музыка, оглушившая наших путешественников при въезде в Бирмингем.
Карета между тем быстро катилась из улицы в улицу, по направлению к первой городской гостинице, где путешественники должны были остановиться. Равнодушный к окружающим предметам, мистер Пикквик успел углубиться в сущность деликатного поручения, составлявшего исключительную цель его поездки.
Деликатная сущность поручения и трудность привести его в исполнение удовлетворительным способом нисколько ни уменьшались от добровольного сотоварищества мистера Боба Сойера. Совсем напротив: мистер Пикквик чувствовал, что присутствие в настоящем случае молодого человека было для него такой честью, которой он никак не стал бы добиваться сам по себе, и, если сказать правду, он был бы даже очень рад заплатить довольно значительную сумму, чтобы удалить мистера Боба Сойера миль за пятьдесят от этого места.
Мистер Пикквик до сих пор еще ни разу не видал мистера Винкеля старшего и не пользовался его личным знакомством, хотя два или три раза он писал к нему весьма длинные письма, в которых делал лестные отзывы о характере и нравственности его сына. Он понимал теперь с удовлетворительной ясностью, что на его месте было очень неловко представляться первый раз в сопровождении двух юношей весьма легкомысленной и ветреной натуры.
«Надобно, однако ж, сделать все, что от меня зависит, - думал мистер Пикквик, успокаивая по возможности свои взволнованные чувства: - я должен увидеть его не иначе как сегодня, сообразно с обещанием, данным его сыну. Эти молодые люди, по всей вероятности, не отстанут от меня; но я постараюсь сократить свидание и буду надеяться, что они, из уважения к самим себе, станут вести себя прилично».
Когда он успокоил себя этими размышлениями, карета остановилась, наконец, у подъезда Королевской гостиницы. Самуэль Уэллер, не без некоторого усилия, разбудил Бена Аллена и вытащил его из экипажа. Мистер Пикквик последовал за ними. Когда им отвели уютный и опрятный номер, ученый муж немедленно приступил с расспросами к слуге относительно места жительства мистера Винкеля.
- Близехонько отсюда, сэр, - отвечал слуга, - четверть мили, не более. Мистер Винкель заведует у нас работами на канале, и его сделали недавно смотрителем буяна. Квартиру его вам всякий мальчишка укажет.
Здесь слуга как будто невзначай задул свечу, и принялся зажигать ее опять, доставляя таким образом мистеру Пикквику удобный случай предложить еще несколько вопросов, если он этого желает.
- Прикажете, сэр, подать что-нибудь? - сказал слуга, приведенный в отчаяние молчанием мистера Пикквика. - Чаю или кофе, сэр? Обед, сэр?
- Ничего покамест.
- Не теперь, любезный.
- Слушаю, сэр.
Здесь он медленно пошел к дверям, но остановился на полдороге, обернулся и сказал с приятной улыбкой.
- Не прикажите ли послать к вам горничную, господа?
- Пошлите, пожалуй, - сказал мистер Пикквик.
- Слушаю, сэр.
- И принесите содовой воды, - сказал Боб Сойер.
- Содовой воды, сэр? Слушаю, сэр. Очень, хорошо, сэр.
Это приказание, по-видимому, облегчило душу честного слуги от подавляющего груза, и он незаметно скрылся из глаз. Трактирные служители никогда не ходят и не бегают: у них есть свой особый и таинственный способ выкрадываться из комнат, и этот способ неизвестен другим смертным.
и Боб Сойер привели также в порядок свой туалет, и затем все трое, рука об руку, отправились к мистеру Винкелю, при чем Боб Сойер, для препровождения времени, наполнял атмосферу табачным дымом.
За четверть мили от первой городской гостиницы, в тихой и уединенной улице, стоял старый красный кирпичный дом с тремя ступеньками перед подъездом, на поверхности которого была медная дощечка, где крупными римскими буквами было изображено: «Мистер Винкель». Ступеньки были очень белы, кирпичи очень красны, и весь дом казался очень чистым и опрятным. Здесь-то, в десять часов вечера, остановились мистер Пикквик, мистер Бенжамен Аллен и мистер Боб Сойер.
На повторенный стук в дверь к путешественникам выбежала молодая хорошенькая девушка, оторопевшая от изумления при взгляде на трех незнакомых джентльменов.
- Дома ли мистер Винкель, моя милая? - спросил мистер Пикквик.
- Дома.
- Мистер Винкель ужинает, сэр.
- Потрудитесь передать ему вот эту карточку, моя милая, - сказал мистер Пикквик. - Мне очень жаль беспокоить мистера Винкеля в такой поздний час, но я должен непременно увидаться с ним сегодня. Я только что приехал в этот город.
Девушка бросила робкий взгляд на мистера Боба Сойера, который между тем разнообразными и чудодейственными гримасами спешил выразить достойную степень удивления и уважения к молодой красавице.
- Не угодно ли вам пожаловать в коридор, пока я доложу мистеру Винкелю?
джентльменов войти в одну из комнат первого этажа, похожую отчасти на уборную, отчасти на приемную. Главнейшими предметами мебели здесь были: письменная конторка, рукомойник, бритвенный прибор, маленькое зеркало, колодка для сапог, подножная скамейка, маленький круглый столик, четыре стула и старинный часовой шкаф. На мраморной полке в углублении камина стояла железная касса, и, наконец, две висячих полки для книг и бумаг служили единственными украшениями стен, оклеенных обоями.
- Прошу извинить, сэр, что я заставила вас дожидаться в коридоре, - сказала девушка, зажигая лампу и обращаясь к мистеру Пикквику с обворожительной улыбкой, - но я еще никогда не имела чести вас видеть; а у нас тут столько всякого народа, что, признаться, не клади плохо…
- Ничего, моя милая, стоит ли тут извиняться? - сказал мистер Пикквик добродушным тоном.
- Вовсе не стоит, душечка, - подтвердил Боб Сойер, протягивая обе руки в изъявление желания, чтобы молодая леди не спешила уходить из комнаты.
Но эта ласка отнюдь не произвела благодетельного впечатления на молодую леди, и, сказав, что мистер Боб Сойер «возмутительный человек», она прикоснулась весьма неосторожно своими нежными пальчиками в его щеке и стремительно выбежала из комнаты.
хозяйские сапоги и произвел несколько забавных экспериментов над мебелью - все эти проделки поражали невыразимым ужасом и страхом мистера Пикквика и доставляли в то же время несказанное удовольствие самому мистеру Бобу Сойеру.
Наконец, дверь отворилась, и в комнату вошел низенький старичок во фраке и панталонах табачного цвета, с карточкой мистера Пикквика в одной руке и серебряным подсвечником в другой. Походка, голова и все черты лица напоминали в нем фигуру мистера Винкеля младшего, за исключением того только, что старичок был несколько плешив.
- Здравствуйте, мистер Пикквик, здравствуйте, сэр! - сказал мистер Винкель старший, поставив подсвечник на стол и протягивая свою руку. - Надеюсь, вы здоровы, сэр. Очень рад вас видеть. Садитесь, мистер Пикквик, прошу покорно. Этот джентльмен…
- Приятель мой, мистер Сойер, - перебил мистер Пикквик, - друг вашего сына.
- О! - сказал мистер Винкель старший, бросая довольно угрюмый взгляд на Боба. - Надеюсь, вы здоровы, сэр?
- A в этом другом джентльмене, - продолжал мистер Пикквик, - мне приятно рекомендовать вам близкого родственника, или, лучше, самого искреннего друга вашего сына, как это вы сейчас увидите из письма, которое я привез к вам, мистер Винкель. Фамилия его - Аллен, сэр.
- Вы говорите об этом господине, сэр? - спросил мистер Винкель, указывая карточкой на Бена Аллена, который тем временем успел заснуть, прислонившись спиной к стене.
Мистер Пикквик только хотел отвечать на этот вопрос и уже собрался исчислить, во всей полноте, достоинства и отличия фамилии мистера Бенжамена Аллена, как в эту самую минуту остроумный и находчивый Боб Сойер ущипнул своего друга за руку с той целью, чтобы пробудить в нем сознание своего положения. Мистер Аллен взвизгнул и быстро вскочил на ноги. Затем, увидев перед собой незнакомое лицо, он стремительно подошел к мистеру Винкелю, взял его за обе руки и, пробормотав несколько отрывочных сентенций без определенного значения и смысла, спросил, не угодно ли ему чего-нибудь, в ожидании обеда, выпить, закусить или перекусить; после всего этого мистер Аллен сел опять на свое место и начал бросать вокруг себя бессмысленные взоры, как будто не имел он ни малейшего сознания о том, куда, как и зачем привела его судьба.
Положение мистера Пикквика становилось тем более затруднительным, что мистер Винкель старший не скрывал своего изумления при взгляде на странное поведение молодых людей. Чтобы разом покончить это дело, он вынул из кармана письмо и, представляя его мистеру Винкелю, сказал:
прочесть письмо спокойно, хладнокровно и потом сказать мне откровенно, какое впечатление произведет оно на ваше родительское сердце. О важности приговора, который я буду иметь честь выслушать из ваших уст, вы можете судить уже по одному тому, что я нарочно приехал сюда для свидания с вами и решился, не откладывая ни одной минуты, явиться к вам в столь поздний час… несмотря на такие невыгодные обстоятельства, - заключил мистер Пикквик, взглянув искоса на своих молодых друзей.
После этого вступления мистер Пикквик поспешил вручить по принадлежности озадаченному мистеру Винкелю огромное послание его сына и затем, усевшись на стул, принял наблюдательную позу, подобающую джентльмену, который не чувствует теперь ни малейшей тяжести на своей душе.
Старичок повертел письмо в руках, взглянул на углы конверта, на адрес, на печать, придвинул стул к круглому столику, поправил лампу, сломал печать, развернул бумагу и приготовился читать.
Но в этот самый момент мистер Боб Сойер, казавшийся спокойным в продолжение нескольких минут, положил свои руки на колени и сделал уморительную гримасу вроде тех, какие мы встречаем на портретах, изображающих покойного мистера Гримальди, знаменитого шута. Случилось, однако ж, что мистер Винкель старший вместо того, чтобы углубиться в чтение письма, как рассчитывал Боб Сойер, устремил ненароком пристальный взгляд на фигуру самого Боба Сойера, и, сделав логичное заключение, что шутовская гримаса имеет целью осмеяние его собственной особы, старичок сделал такую строгую и суровую мину, что черты покойного Гримальди мгновенно приняли выражение невинной скромности и смирения.
- Вы что-то говорили, сэр? - спросил мистер Винкель после страшного молчания.
- Уверены ли вы в этом, сэр?
- О, да, сэр, совершенно уверен.
- A мне показалось, что вы действительно говорили, сэр, - продолжал старый джентльмен тоном выразительного негодования, - вы, может быть, смотрели на меня, сэр?
- О, нет, сэр, совсем нет! - отвечал Боб с величайшей учтивостью.
Бросив еще раз сердитый взгляд на уничтоженного Боба, старый джентльмен пододвинул к себе лампу и уже серьезно углубился в чтение письма.
Мистер Пикквик следил пристально и внимательно за всеми движениями старца, по мере того как он перебегал от одной строки к другой, от первой страницы ко второй, от второй к третьей, от третьей к четвертой и последней; но ни малейшее изменение в чертах лица не могло служить более или менее правдоподобным истолкованием чувствований, с какими мистер Винкель старший принял известие о супружестве своего сына, которое супружество, как знал мистер Пикквик, описывалось уже на первой странице после двенадцатой строки.
Мистер Винкель прочитал письмо до последнего слова, сложил его опять со всей тщательностью и аккуратностью делового человека, и в то самое мгновение, как мистер Пикквик ожидал неминуемого взрыва сильных ощущений, старичок обмакнул перо в чернильницу и сказал совершенно спокойным тоном, как будто речь шла о какой-нибудь коммерческой безделке:
- Куда адресовать к Натаниэлю, мистер Пикквик?
«Коршуна и Джорджа», - отвечал этот джентльмен.
- «Коршун и Джордж». А где эта гостиница?
- На Георгиевском подворье, в Ломбардской улице.
- В Сити?
- Да.
Старый джентльмен методически записал адрес на изнанковой стороне конверта, бросил письмо в конторку, запер ее, положил в карман связку ключей и сказал:
- Ничто, почтеннейший?! - вскричал озадаченный мистер Пикквик в порыве негодующего изумления. - Ничто?! И вы не намерены ничем больше выразить своего мнения по поводу этого великого события в жизни нашего молодого друга? Вы не хотите уверить его через меня в продолжении своего покровительства и родительской любви? И не будет от вас ни одного ласкового слова, ни одного привета этой юной чете? Что с вами, мистер Винкель? Образумьтесь, почтеннейший, подумайте!
- Я подумаю об этом на досуге, - отвечал старичок. - На этот раз мне нечего сказать. Я человек деловой, мистер Пикквик, и не привык сгоряча пускаться на какие бы то ни было аферы. В настоящем случае я никак не могу одобрить этого дела: обстановка его мне решительно не нравится. Тысяча фунтов - небольшая сумма, мистер Пикквик.
- Что правда, то правда, вовсе небольшая, бездельная сумма, - перебил Бен Алиен, проснувшийся в эту минуту и припомнивший весьма кстати, что сам он прокутил свою тысячу фунтов наследства без малейшего затруднения. - Вы умный человек, сэр. Ведь он смышленый малый: как ты думаешь, Боб?
мистер Пикквик; я позволил своему сыну совершить под вашим руководством несколько путешествий с той целью, чтобы он пригляделся к людям и вступил в жизнь не беспомощным школьником; но я никогда не уполномочивал его на женитьбу без моего согласия. Он знает это очень хорошо. Стало быть, если мне вздумается лишить его своего отеческого покровительства, Натаниэль не будет иметь никакого права изумляться или сетовать на меня. Впрочем, я буду писать ему, мистер Пикквик. Прощайте, спокойной вам ночи, сэр. Маргарита, проводите этих господ.
Все это время Боб Сойер неугомонно толкал мистера Бена Аллена, поощряя его сказать что-нибудь со своей стороны в защиту правого дела. На этом основании Бен Аллен, без всяких предварительных соображений, вдруг разразился краткой, но сильно патетической речью:
- Сэр! - воскликнул мистер Бен Аллен, раскрыв свои мутные глаза на старого джентльмена и размахивая вверх и вниз своей правой рукой. - Сэр, стыдитесь самих себя… стыдитесь этих стен, сэр!
- Как брат жены моего сына, вы, конечно, превосходный судья в этом деле, - отвечал мистер Винкель старший. - Довольно об этом. Прошу вас не возражать, мистер Пикквик. Прощайте, господа.
С этими словами старичок взял свечу и, отворив дверь, учтиво попросил гостей освободить его от дальнейших переговоров.
- Это мы увидим, - отвечал спокойно мистер Винкель старший. - Еще раз, господа, желаю вам спокойной ночи.
Мистер Пикквик пошел на улицу, сердито шагая, в сопровождении мистера Боба Сойера, совершенно оглушенного непреклонно строгим решением старого джентльмена. За ними покатилась шляпа Бена Аллена, и через минуту сам Бен Аллен появился на лестничной ступени у подъезда. Все три джентльмена хранили глубокое молчание всю дорогу и, не поужинав, разошлись в гостинице по своим спальням. Углубляясь на досуге в сущность и вероятные последствия своего визита, мистер Пикквик скоро пришел к заключению, что ему никак не следовало отваживаться на эту поездку, не собрав наперед отчетливых сведений о характере мистера Винкеля старшего, который оказался в такой ужасной степени деловым человеком.