Пиринейские пастыри
(Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Пиринейские пастыри

Пиринейскiе пастыри.
(Изъ путешествiя г-жи Жанлисъ)

За двадцать летъ предъ симъ путешествовала я по южнымъ провинцiямъ нашимъ, и доехала до обширной цепи горъ. Отделяющихъ Францiю отъ Испанiи. Тамъ выбрала я прекрасное место, наняла себе чистый и красивый домикъ, и въ сельскомъ уединенiи расположилась провести целое лето. Домикъ мой стоялъ на скате горы, усеянной рощицами, растенiями и луговою зеленью, между светлыми источниками и уединенными скалами, которыя со всехъ сторонъ окружали мирное убежище. Съ высоты горы видны были цветущiя долины, орошаемыя быстрыми ручейками которые съ крутизны утесовъ катились къ ихъ подошве и разливались по лугу многочисленными протоками. У меня соседями были земледельцы и пастухи; ихъ соседство не мешало моей тихой жизни. Безпокойныя посещенiя докучливыхъ гостей не перерывали сладкой задумчивости, которой любила я предаваться въ удаленiи отъ шумныхъ городовъ; не было стуку каретъ, скачки лошадей, неумолкаемаго крику извощиковъ и городскихъ булочниковъ, сихъ вечныхъ движенiй, съ которыми, кажется, все места передвигаются, подобно заботливымъ жителямъ и суетному народу. Вокругъ моего сельскаго уединенiя царствовало величiе красноречивой природы, гремели въ отдаленности потоки и водопады, на лугахъ ходили стада, въ долинахъ играли на свиреляхъ и пели молодые пастухи, сидящiе на цветущихъ вершинахъ горъ. Я посвящала большую часть дня прогулке; обходила горы, и встречалась съ пасущимися стадами, которыхъ стерегли почти дети или отроки, или юноши не свыше 14 летъ. Я заметила, что последнiе занимали высочайшiя места горъ, тогда какъ младшiя и дети, не смея подниматься на крутыя скалы, выбирали для паствы отлогiе холмы. По мере того какъ путешественникъ опускается съ горъ, пастухи убавляются въ росте и въ летахъ, и на самыхъ отлогихъ скатахъ пасутъ уже стада одни восьми или девятилетнiе отроки. Ето замечанiе заставило меня думать, что въ низкихъ долинахъ стерегутъ ихъ дети самаго перваго возраста; и я спросила о томъ одного изъ младшихъ пастуховъ: "Гоняете ли вы туда въ низъ вашихъ овецъ?" - Погоню и я когда нибудь, отвечалъ онъ съ улыбкою, но до того времени утечетъ много воды, какъ говорятъ наши старики. - "По чему же?" - Потому что надобно мне добраться сперва до етихъ высокихъ скалъ; a тамъ буду въ поле работать съ отцемъ; a тамъ черезъ шесть десятковъ летъ буду пасти и въ лощинахъ. - "Какъ? разве старики пасутъ въ долине?" - И ведомо; старшiе наши братья на верху горъ, a дети и отцы въ низу на ровныхъ местахъ." Выслушавъ его, я сошла въ богатую и живописную долину Кампанскую. Сперва представились мне стада быковъ и овецъ, разсыпанныя во множестве по всему пространству долины; но скоро увидела я почтенныхъ пастырей сидящихъ или лежащихъ на опушке луговъ, и почувствовала невольное унынiе, видя сихъ старцовъ ветхихъ, пасмурныхъ и заточенныхъ въ горныхъ пустыняхъ. Переде темъ имела я въ глазахъ цветущую картину: горы, населенныя юными, резвыми, веселыми пастухами, убежище невинной радости, счастливое место, котораго ехо повторяетъ только чистые голоса и громкiй хохотъ безпечной молодости. Я разсталась съ темъ, что всего приятнее въ мiре, съ детствомъ и юностью, и съ некоторымъ ужасомъ видела себя среди множества старцевъ: противуположность начала и конца жизни, сравненiе сихъ крайнихъ возрастовъ производили во мне темъ печальнейшее впечатленiе, что сiи томные старцы, покоясь на лугу, задумывались и не сводили неподвижныхъ глазъ своихъ съ того предмета, на которой смотрелъ; ихъ мертвое спокойствiе уподоблялось унынiю, a задумчивость горести, произведенной одиночествомъ. Они были одни, розро съ детьми своими, далеко отъ своего семейства; я сожалела о нихъ, и съ чувствомъ скорби, но съ видомъ почтенiя, подошла къ симъ пастырямъ. Одинъ изъ нихъ обратилъ на себя мое вниманiе. Его благородное и кроткое лицо выражало добросердечiе ангельское; волосы белые до чрезвычайности, разсыпались по широкимъ плечамъ серебряными кудрями; на челе и во взорахъ старца изображалось спокойствiе души ясной; онъ сиделъ у подошвы горы на мураве, устланной мохомъ; несколько высокихъ утесовъ, возносясь надъ нимъ къ небу, сводили родъ селькаго балдахина, который осенялъ и укрывалъ его почтенную голову отъ солнечнаго зноя. По симъ утесамъ извивались стелющiяся гирланды повилишныхъ колокольчиковъ съ бледнорозовыми цветами, которые по обе стороны стебля висели густыми букетами. Въ несколькихъ фагахъ отъ старца две кудрявыя ветлы наклонялись одна къ другой, и подъ ихъ тенью свергался съ горы источникъ; бурный потокъ его у самаго начала испровергалъ все преграды ему встречающiеся; но по лугу катяся мелкимъ ручейкомъ, едва журчалъ между цветами, и плескалъ только капли воды на песокъ, лежащiй у ногъ старца. Получивъ у него позволенiе сесть съ нимъ рядомъ, я разсказала ему, что слышала отъ младшаго пастуха, и просила изъясненiя.

"Во все времена, отвечалъ мне старецъ, жители здешнихъ местъ посвящали пастушеской жизни оба возраста, для нее, кажется, сотворенные; детство только съ земли поднявшееся, и старость въ землю идущую, Дети и юноши, какъ видели вы, стерегутъ стада на высотахъ, обучаясь ходить по крутизнамъ, перебираться черезъ протоки, смотреть безъ страху на дно глубокихъ пропастей, спускаться иногда по краямъ утесистой скалы въ бездну, въ которую забежала овечка; дело немаловажное для горнаго жителя, изстари известнаго по крепости, проворству и смелости. Но съ 15 году они выходятъ изъ пастуховъ, чтобы возделывать землю; и молодой земледелецъ, съ гордостiю обращаясь къ трудамъ отцовскимъ, съ улыбкою передаетъ посохъ въ слабейшiя руки; впередъ плугомъ и топоромъ будутъ владеть его руки возмужалыя; a между темъ, оставляя горы, не безъ сожаленiя смотритъ онъ на свое стадо, бывшее долго его единственною заботою, и на верную собаку, которая въ последнiй разъ къ нему ласкается. Въ состоянiи земледельцевъ, остаемся мы до изнеможенiя нашихъ силъ; но когда невольно упускаемъ соху изъ слабыхъ рукъ нашихъ, тогда возвращаемся къ пастушеской суме и посоху, и за стадомъ проводимъ смиренно остатокъ нашихъ дней."

Старецъ пересталъ говорить, и легкое облако прискорбiя помрачило на часъ светлое лице его. Я видела, что речь привела ему на память то время, въ которое старость принудила и его приняться навсегда за пастушескiй и старческiй посохъ. Онъ молчалъ; я не смела перервать молчанiя. Но скоро онъ самъ возобновилъ разговоръ. "Впрочемъ наша старость покойна и благополучна; она протекаетъ въ приятной беззаботливости." - Но после всегдашнихъ трудовъ, спросила я, не скучно ли тебе проводитъ жизнь въ покое безпрерывномъ, вечномъ?.. - "Нетъ, отвечалъ онъ; потому что етотъ покой приноситъ пользу. Скука истомила бы меня, если бы я сиделъ въ хижине безъ дела: кто другимъ не на добро живетъ, тотъ себе самому въ тягостъ; но пася ето стадо, сидя целый день подъ етими скалами, тружусь для семьи моей, для всехъ домашнихъ, какъ и въ те дни, когда управлялъ сохою; право, какъ объ етомъ подумаешь, состоянiе наше очень приятно кажется. И поверьте, что наработаясь до сыта и натрудя руки довольно до 50 летъ, захочется отдохнуть отъ трудовъ, не безъ удовольствiя имеешь свободу такъ покоиться въ неге, на мягкой зелени, у стада." - И въ етомъ совершенномъ покое, не бываетъ тебе никогда скучно? - ,,Да какъ можно скучать; передъ моими глазами все то, что я виделъ и чемъ утешался въ молодости. Ети горы съ уступами обходилъ я все изъ конца въ конецъ; мне знакомы и памятны все ете вершинки лесовъ и маковки деревъ, подъ которыми игрывалъ и резвился; отъ слабости глазъ не могу видеть всего, что видятъ ваши глаза, но за нихъ служитъ мне память и усилiе, съ которымъ стараюсь вспомнить некоторые дни и часы жизни, и занимаетъ меня самымъ приятнымъ образомъ. Часто въ мысляхъ переношусь на ете горы, выше облаковъ стоящiя; тамъ память ведетъ оленя по веселымъ тропинкамъ, протоптаннымъ въ молодости; a иногда слабая память оставляетъ меня на краю пропасти, на крутизне скалы; хватаюсь скорее за первый предметъ, не отстаю отъ него, и если мне удается вспомнитъ дорогу забытую, то сердце y меня бьется отъ радости какъ въ молодыхъ летахъ. Такъ-то, сидя на одномъ месте и облетая горы мысленно, узнаю старыхъ знакомцовъ, веселюсь съ ними и, кажется, молодею".

Едва старецъ договорилъ, и вдали разнеслася игра свирели. "Вотъ, сказалъ онъ съ улыбкою, Товiй гонитъ стадо по горе; онъ играетъ мою любимую песню: ету песню часто я игралъ въ его лета!" - И старецъ, говоря со мною, тихо качалъ головою въ тактъ музыки и улыбался. - Кто етотъ Товiй, спросила я? -- "Здешнiй пастухъ, ему пятнадцать летъ; онъ любитъ мою внуку Елму, его сверстницу. О! если бы я дожилъ до ихъ свадьбы! Теперь тотъ часъ, въ который наши пригожiя дочки приносятъ къ намъ утреннiй завтракъ; въ ето время Товiй подгоняетъ всегда свое стадо къ тому месту, где я сижу." - По словамъ добраго старца, сбывались вдругъ и показались на краю утесовъ: одни совсемъ наклонились впередъ надъ глубокими пропастьми, такъ, что могли каждую минуту оступиться и слететь въ бездну; a другiе, взобравшись на самую вершину деревъ, что бы далее видеть хороводы красавицъ, всегда ожидаемыхъ, всегда въ одну пору приходящихъ. Забытыя на часъ стада бродили по воле на горахъ; все было въ движенiи на высоте скалъ и въ глубине долинъ: любопытство, юная любовь, отеческая горячность, надежда въ сердцахъ приводили въ безпамятство молодыхъ и въ радость старыхъ пастырей.

Между темъ сельскiя девушки, отделясь одне отъ другихъ, несли въ корзинкахъ хлебъ, ягоды и сыре; оне бежали къ отцамъ и дедамъ, и старцы простирали къ нимъ руки. Я любовалась на сихъ по селянокъ, которыя все почти безъ исключенiя умеютъ приятное лице и величавую осанку; но взоры мои искали особенно Елмы; она была во 100 шагахъ отъ насъ, когда дедушка показалъ мне ее въ ряду несколькихъ сверстницъ, сказавъ: смотрите на лучшую изо всехъ, и любовь отеческая не обманывала его; ибо она была въ самомъ деле прекраснее другихъ.

робко взглянула на вверхъ горы, где стоялъ давно Товiй, где юноша принялъ ея взоръ, сей знакъ любви съ утренней зари ожидаемый, и на целый день принесшiй ему утешенiе! Въ ответъ на любовь красавицы Товiй посылаетъ въ даръ букетъ розъ, который съ высоты горы слетаетъ прямо къ ногамъ старца. Елма краснеетъ, не смеетъ поднять букета, смотритъ съ замешательствомъ на лежащiя передъ нею розы. Старецъ веселится ея смятенiемъ; подруги смеются, и въ одинъ голосъ восклицаютъ: ето подарокъ Елме, ето подарокъ отъ Товiя! Наконецъ принуждаютъ Елму украсить себя розами; дрожащею рукою она прикалываетъ ихъ ко груди своей, и съ пламеннымъ лицемъ бежитъ скрыться поде сводъ утеса и въ объятiя старца. Я наслаждалась симъ приятнымъ зрелищемъ, и не безъ сожаленiя разсталась наконецъ съ местомъ редкаго и завиднаго счастiя.

Мы видели, что жизнь Пиренейскаго поселянина разделяется на три епохи: отъ 8 до 15 летъ оне бываетъ горнымъ пастухомъ; потомъ вступаетъ въ званiи земледельцевъ; a наконецъ подъ старость идетъ пастыремъ въ долины. Важнейшая для нихъ епоха есть та, въ которую возводятъ юношу на чреду земледельца; празднуютъ етотъ день съ великимъ торжествомъ. Какъ скоро минетъ 15 летъ молодому поселянину, отецъ идетъ за нимъ на гору и самъ сводитъ его къ полевымъ работамъ; все семейство принимаетъ участiе въ семъ торжестве. Мне хотелось видеть праздникъ; я сказала о томъ моему знакомому cтapцy, его перейдетъ въ тотъ же день изъ ряда земледельцевъ въ чреду пастырей. Съ нетерпенiемъ ожидала я сего дня, и наконецъ, къ моему великому удовольствiю, дождалась его.

Въ известное время за несколько часовъ до солнечнаго захожденiя пришла я къ назначенному въ долине месту. Все престарелые пастыри собрались уже у подошвы той горы, на которой Товiй стерегъ свое стадо. Скоро сбежалась толпа любопытныхъ зрителей, поселянъ и поселянокъ всякаго возраста. Елма, приведенная матерью, стояла рядомъ со мною, и безъ сомненiя более другихъ брала въ семъ торжестве участiе. За старцами, идущими впереди, пошелъ медленно 70 летнiй отецъ Товiевъ, неся въ одной руке заступъ, а другою опираясь на плечо старшаго изъ сыновей, его провожавшихъ. Идутъ и достигаютъ горы; y подошвы ея толпа раздвигается, чтобы пропустить Товiева Отца; но старецъ остановился, и взглянувъ не только на крутую и узкую тропинку, ведущую на горы, сказалъ: "по обычаю должно бы мне самому идти за моимъ сыномъ; но слабость летъ не допускаетъ меня далее; буду ждать его...." Мы понесемъ тебя къ брату, воскликнули четыре сына его, и легонько схватила старца на руки. Народъ ободряетъ ихъ; сыновья несутъ его на гору; толпа людей остается въ низу и смотритъ на шествiе. Но я следовала за старцемъ, ибо мне хотелось быть при его свиданiи съ Товiемъ. Шествiе продолжалось медленно; временно старецъ приказывалъ сыновьямъ останавливаться, чтобы перевести имъ духъ, и чтобы ему осмотреть места, напоминавшiя счастливу. молодость; несколько разъ онъ вслушивался въ звоне колокольчиковъ, привешенныхъ къ овечкамъ и барашкамъ, и у него навертывались на глазахъ слезы. Иногда онъ угадывалъ, какiя места и предметы должны намъ встретиться; но часто перемена времени показывала намъ въ другомъ совсемъ виде, что предсказывалъ и объяснялъ добрый старецъ. Онъ смотрелъ на все съ живейшимъ участiемъ любопытства, и по мере нашего восхожденiя на горы лице его просiявало радостно, казалось; что онъ дышетъ новою жизнiю, и съ жадностiю вбираетъ въ себя горный воздухъ. Наконецъ мы доходимъ до цели, старца тихо опускаютъ съ рукъ, и ставятъ на каменную скалу, онъ выпрямляется, и опираясь на старческiй жезлъ свой, обнимаетъ радостнымъ взоромъ обширное пространство, видимое съ высоты горы. Въ сiю минуту Товiй, оставя стадо, бросается къ ногамъ отца своего, который съ ласкою подавъ ему руку, вручаетъ заступъ и говоритъ со слезами: "Береги его, и работай имъ столько летъ, сколько я работалъ. Онъ служилъ мне слишкомъ полвека. Чтобы ты принялъ его изъ собственныхъ рукъ моихъ, я пробылъ долее обыкновеннаго срока за тяжелыми въ мои годы трудами земледельца; теперь оставляю навсегда поля и жатву, но ты заступишь мое место...." - Старецъ благословилъ его и принялъ на обменъ отъ сына его пастушескiй посохъ. "Батюшка! воскликнулъ чувствительный юноша, прими и верную собаку мою, семь летъ она была неразлучна со мною, пускай будетъ твоимъ неусыпнымъ сторожемъ; за то буду вдвое более любить ее." - При семъ слове старецъ обнялъ сына, и приласкалъ собаку, къ нему подведенную. Все вместе возвратились въ долину, и праздникъ заключенъ былъ сельскимъ баломъ, на которомъ, къ новому удовольствiю моему, плясала Елма вместе съ Товiемъ.

Елма приносила всегда въ известный часъ утреннiй завтракъ. Уже не было Товiя на горахъ; но Елма взглядывала на высоту, и съ веселiемъ опускала взоры на двухъ старцевъ, которыхъ взаимная друге къ другу приветливость обещала для ея любви столь много хорошаго.

Я не видала брака сей нежной четы, но узнала по отъезде моемъ, что старцы имели утешенiе праздновать свадьбу Елмы и Товiя, и что юные любовники мой: живутъ счастливейшими супругами въ свете.

Вспоминая ныне о путешествiи моемъ въ Пиренейскiя горы, о жителяхъ мною виденныхъ, объ ихъ древнихъ обычаяхъ, чистыхъ нравахъ и мирной жизни, говорю себе часто: если благополучiе можетъ быть на земле, то люди найдутъ его только въ подобныхъ нравахъ, въ подобныхъ удовольствiяхъ!

* * *

Сiе справедливое заключенiе сочинительницы {Путешествовавшей въ 1778 году.} столь чистыхъ нравовъ, куда недосягала разрушительная рука И где искать мира и счастiя, когда добродетели сердца и неприступныя ограды натуры не укрываютъ отъ зла и насилiя?