| Автор: | Захер-Мазох Л. |
| Категория: | Роман |
Том третий
30. Бесенята и амурчики
Настала Пепельная среда,[69] люди осеняли лоб крестом из пепла, природа тоже, казалось, разделяла их печаль и раскаяние. Солнце скрылось за темными тучами, словно под траурным вдовьим покровом. Все было окутано серостью, с неба будто падал пепел и устилал землю, деревья и кровли серым, угрюмым, давящим слоем - так Везувий когда-то засыпал прекрасные Помпеи. Тучи пепла кружились на горизонте; река и ручьи, казалось, полнились пеплом, и воздух пах дымом. И вечерние сумерки накатывали теперь, как море пепла, на просторы края, на леса и деревни; и серые, тяжелые, тоскливые волны этого моря проникали сквозь наглухо запертые окна в жилища - до самого глухого и дальнего уголка.
Сергей не поехал в Михайловку. В такие дни он любил быть один и подытоживать прожитое. За этими думами хозяина и застал вечер: Сергей с тлеющей сигарой сидел у камина, красный жар в котором начинал угасать. По его приятному лицу пробежала тень недовольства, когда вдруг послышался перезвон санных бубенцов, фырканье лошадей, и потом дверь в дом отворилась. Сергей даже не пошевелился, чтобы приветствовать непрошеного гостя; более того, он лишь слегка повернул голову, когда чья-то маленькая ладонь легла ему на плечо и перед ним предстала Зиновия, чьи волосы и меха запорошила серебристая морозная пыль.
- Добрый вечер, - раздался голос, похожий на звучание арфы.
- Это вы, Зиновия?
- Сдается, вы не особенно рады меня видеть.
- Что хорошего вы принесли?
- Вот две тысячи гульденов. - Она положила их на стол. - Я счастлива, что смогла принести их вам. Вы проявляете по отношению ко мне столько терпения, мне даже совестно.
Сергей не прикоснулся к деньгам и не произнес ни слова, он подошел к окну и выглянул на улицу.
- Что с вами? - спросила красивая женщина. - Вы не в духе или сердитесь на меня?
- И то и другое, - ответил Сергей. - Прекрасный союз, который должен был связать нас навеки, начинает разваливаться.
- Не по моей ли вине?
- А по чьей же еще?
- Не выставляйте мне такой большой счет за проделки, которыми я пыталась одурманить себя, чтобы забыться, - молвила Зиновия. - Вы действительно полагаете, что я нахожу вкус в той жизни, какую веду? Вы несправедливы ко мне и причиняете мне боль. Я пришла к вам как кающаяся с пепельным крестом на лбу, уставшая от света и пресытившаяся людьми, чтобы найти здесь немного успокоения, а вы так скверно ведете себя со мной.
- Вы не понимаете меня, Зиновия, или не хотите понять?
- Прежде всего, я хочу уютно расположиться, - ответила она, - а потом мы все обсудим. Предложите мне, пожалуйста, чашку чая.
Сергей, хотя и весьма неохотно, послушался. Когда он вернулся в комнату, Зиновия стояла у окна, и на ее темных ресницах дрожали жемчужины слез.
- Что с вами? - растерянно спросил он.
- Ничего, ничего.
Зиновия протянула ему руку и приветливо улыбнулась сквозь влажную пелену, затем вытерла глаза, скинула шубу и попросила свою кацавейку. Сергей поспешил принести ее. Тем временем Зиновия развязала башлык и привела в порядок волосы. Облачившись с помощью Сергея в дорогой соболиный мех, она расположилась в кресле возле камина.
- Так, а теперь подсаживайтесь ко мне и выкладывайте начистоту, что вы против меня имеете.
- Я вовсе не собираюсь в чем-либо вас упрекать, - заговорил Сергей. - Вы такая же женщина, как и все другие, и это моя вина, что я посчитал вас исключением. Я почему-то вообразил, что вы будете довольны мужчиной, который вам друг, но не любит вас; что вы удовлетворитесь почитателем, который вас не боготворит, слугой, не превращенным вами в раба. Но любая женщина чувствует себя уязвленной, если мужчина рядом с ней сохраняет здравый рассудок. Она непременно хочет видеть его у своих ног…
- Вы правы, - перебила его Зиновия. - Я буду откровенна: вашей дружбы мне недостаточно.
- Вам хотелось бы сделать из меня своего раба.
- Нет, неправда.
- Именно так.
Зиновия посмотрела на него, прямо и честно.
- Вы сердитесь на меня за то, - чуть слышно произнесла она, - что я люблю вас.
- Вы меня не любите, - возразил Сергей. - Вам лишь невыносимо видеть меня свободным. С вами происходит то же, что с охотником, который изо дня в день наблюдает за скачущим зайцем и не может его подстрелить. В этом вся суть.
- Я с вами не кокетничаю, - ответила она с обезоружившей Сергея непосредственностью. - Вы вот уверены, что ведете себя благородно, но это не так. Что вы мне предлагаете? Содействие верного и честного поверенного, больше ничего. То, что вы мне даете, не делает меня счастливой, а я хотела бы быть счастлива. Или вы думаете, что я счастлива? Нет, вы даже так не думаете.
- Однако со стороны кажется, что вы счастливы.
- Вы столь серьезно воспринимаете безобидную игру, которую я веду?
- Тому, для кого это серьезно, не до игры.
Зашелестела портьера, Онисим принес чай и поставил лампу на маленький столик у окна. Он глядел мрачно и вздыхал, точно ржавый флюгер под порывами ветра.
- Прикажете еще чего-нибудь, барин? - раздосадованно спросил он.
Сергей отрицательно покачал головой. Старик удалился. Зиновия наполнила чашки и одну из них протянула Сергею.
- Дайте мне руку, - промолвила она затем. - Будьте снова добры ко мне.
- Я не держу на вас зла. - Сергей подал ей руку. - Я только осторожен, в отношениях с вами это не повредит.
- Обещаю вам впредь быть благоразумной, - заверила его Зиновия. - А теперь скажите, как вам понравился мой зверинец.
Сергей рассмеялся.
- Скажите-ка мне лучше, кто, собственно говоря, ваш поклонник - Феофан, Карол, Винтерлих или старший Менев?
я держу, как обезьянку или попугая, для собственного удовольствия, что же касается Карола… за него я, вполне может статься, выйду замуж.
- Весьма умно, - заметил Сергей. - Однако, должен признаться, я вас не совсем понимаю.
- Что ж тут понимать, - продолжала она, насмешливо сверкая глазами, - точно так, как я предпочитаю добротное и мягкое кресло, я хочу, коль скоро не выйду замуж по любви, иметь удобного мужа.
- Тем не менее мне непонятен ваш выбор.
- Но я выбираю не по своему вкусу, а как женщина, оказавшаяся в безвыходном положении.
- Это вы-то, Зиновия? Для выбора у вас еще есть время.
- Кто знает?
Она встала и подошла к зеркалу. Ярко-красный бархат ее вечернего платья и соболиная кацавейка переливались мягким огнем, платье ниспадало до вышитых золотой ниткой туфелек, в темных же волосах вспыхивала, подобно пламени, бархатная красная лента. Зиновия невозмутимо полюбовалась собой и, похоже, осталась довольна.
- Разве я вам не нравлюсь? - спросила она с почти наивным лукавством, внезапно оборачиваясь к Сергею.
- Вы самая красивая женщина, какую мне довелось видеть во плоти, - с улыбкой произнес он. - Во всяком случае, мраморные дамы, которые могли бы с вами соперничать, не красивее вас.
- И вам непонятно, как я могу оказаться в безвыходном положении? - быстро спросила она. - Но какой мне прок от того, что я красива? Красота - мой рок. Меня постоянно находят красивой, но - не любят. Я порядком устала от этих побед, которые только унижают меня. Теперь вы понимаете?
- А Карол вас любит?
- Думаю, да.
- Я начинаю понимать вас и вместе с тем жалеть, - проговорил Сергей.
- В таком случае позвольте мне, пока в моей жизни не наступила Пепельная среда, пережить короткий карнавальный сон, - ответила Зиновия. - Наденьте маску: позвольте мне хоть на миг поверить, что вы меня любите.
- Я сужу о вас не по тому, что вы говорите и делаете, а по тому, что вы собой представляете. И поскольку в вашей натуре заключено нечто большое и благородное, я уважаю вас и никогда не сделаю своей игрушкой. Я, вероятно, и полюбил бы вас, если б не знал Натальи, ибо мужчина всегда хочет завоевать женщину, но вам-то любовь видится охотой, в которой охотник - вы.
- Стало быть, вы действительно любите Наталью?
- Да.
- Вздор! - Зиновия досадливо отмахнулась, и ее жест был очарователен.
Сергей рассмеялся.
- Смейтесь, смейтесь, вы еще не знаете моей власти.
- как ядовитый гриб. Она медленно выпростала руки из золотистого собольего меха. Эти руки обладали немым, вкрадчивым красноречием. Забавляясь цветком, они говорили о весне сердца и изящной любовной игре; погружаясь в пышные волосы, рассказывали мрачные сказки о добрых феях, ласково зовущих русалках и неразрывных колдовских тенетах.
В это мгновение вокруг нее кружили бесенята и амурчики: танцевали на кончиках пальцев и из тонких луков ее бровей посылали вниз свои стрелы.
- Почему вы не смотрите на меня? - чуть слышно спросила она.
- Охотно смотрят на луну, - ответил он, - но не на солнце.
Зиновия встала, сонно потянулась и сверкнула глазами из-под полузакрытых век.
Сергей отворил окно и позвал ее кучера.
Примечания
69
Среда на первой неделе Великого поста.