Пер Гюнт.
Действие четвертое
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
На юго-западном берегу Марокко. Пальмовая роща. Под натянутым тентом на цыпочках стоит накрытый обеденный стол. В глубине рощи между деревьями висят гамаки. Вблизи берега стоит на якоре паровая яхта с двумя флагами - норвежским и американским. К самому берегу причалена шлюпка. Солнце близко к закату.
ПЕР ГЮНТ, красивый, средних лет господин в изящном дорожном костюме, с болтающимся на груди лорнетом в золотой оправе, председательствует на конце стола в качестве хозяина; он и гости - master Коттон, monsieur Баллон, фон Эберкопф и Трумпетерстроле - кончают обед.
ПЕР ГЮНТ.
Прошу вас, пейте, господа! Раз создан
Для наслаждения, так наслаждайся!
Что с воза раз упало, то пропало, -
Недаром сказано... Чего налить?
ТРУМПЕТЕРСТРОЛЕ.
Ты, братец Пер, хозяин бесподобный!
ПЕР ГЮНТ.
Делю я эту честь с моим карманом,
С буфетчиком и поваром...
КОТТОН.
О, yes!
БАЛЛОН.
Monsieur, у вас есть gout и общий стиль,
Какие редко встретишь в наше время
У лиц, живущих en garcon; ну, словом,
В вас нечто есть - не знаю, как сказать,
Такое нечто...
ФОН ЭБЕРКОПФ.
Есть полет высокий,
И блеск свободного мировоззренья,
И гражданства вселенского печать;
Проникновенный взгляд и вдаль и вглубь,
Не связанный предубежденьем узким,
Самосознанье высшего порядка;
Натура первобытная, но жизнью
Испытанная в высшем смысле слова.
Не это ль вы, monsieur, сказать хотели?
БАЛЛОН.
Пожалуй, - приблизительно; оно
Звучит не так красиво по-французски.
.
Ei, was! Хоть ваш язык и мало гибок,
Но если в суть проникнуть феномена...
ПЕР ГЮНТ.
То вот она: я холост, вот в чем дело.
Да, да, друзья мои, оно так просто.
Ведь чем быть должен человек? Ответ:
Самим собой. Оберегать он должен,
Лелеять "я" свое и развивать.
А мыслимо ли это, если кладью
Себя навьючит он, что твой верблюд?
ФОН ЭБЕРКОПФ.
Вы это "an und fur sich" бытие
Не без борьбы себе отвоевали?
ПЕР ГЮНТ.
О да, пришлось-таки. Но, впрочем, с честью
Всегда умел я выйти из борьбы.
Один лишь раз чуть было не попался
Помимо воли в западню. Красивым
И видным парнем был я и влюбился
БАЛЛОН.
Царской крови?!
ПЕР ГЮНТ (небрежно).
Ну да, вы знаете, из тех родов,
Которые...
ТРУМПЕТЕРСТРОЛЕ (ударяя кулаком по столу).
Из знатных тех чертей!..
ПЕР ГЮНТ (пожимая плечами).
Из тех былых величий, коих гордость
Вся в том, чтоб на гербе их не являлось
Ни пятнышка плебейского.
КОТТОН.
Так дело
Расстроилось?
БАЛЛОН.
Семья не согласилась
ПЕР ГЮНТ.
Напротив.
БАЛЛОН.
Вот как!
ПЕР ГЮНТ (деликатно).
Да,
Вы понимаете, - была причина
Особая желать, чтоб поскорее
Мы обвенчались. Но, сказать по правде,
Не по душе история вся эта
Была мне лично с самого начала.
В известных случаях я щепетилен,
Люблю стоять на собственных ногах.
И вот, когда мой тесть ко мне явился
И требования свои понять
Мне дал намеками, - мне предлагалось
Переменить занятия и имя,
Приобрести себе патент дворянский
И многое еще, что не по вкусу,
То я с достоинством ретировался,
Отвергнул все условия старика
И отказался от своей невесты.
(Барабаня пальцами по столу и делая набожный вид.)
Что на роду написано кому!
Судьбы своей да не прейдет никто же!
На это можем уповать мы твердо,
И в этом утешение большое.
БАЛЛОН.
Тем все и кончилось?
ПЕР ГЮНТ.
Нет, кое-что
Еще пришлось мне испытать: вмешались
Тут третьи лица, подняли скандал.
Трудней всего отделаться мне было
От младших членов рода. С семерыми
Я вынужден был драться на дуэли.
Да, памятно осталось мне то время,
Хоть я и вышел с честью из беды.
И ею же себе купил патент,
Повысивший в цене мою особу
И утвердивший благостную веру
В неодолимость правящей судьбы.
ЭБЕРКОПФ.
Ваш взгляд на ход вещей вас поднимает
До степени мыслителя. В то время,
Как заурядный наблюдатель видит
Лишь ряд разрозненных, отдельных сцен
И бродит ощупью средь них всю жизнь.
Способны вы сводить их воедино.
Одною мерой мерите вы все;
И даже мимолетные сужденья
Свои все так шлифуете искусно,
Что образуют род лучей они
От центра вашего мировоззренья...
А вы ведь, собственно, и не учились?
ПЕР ГЮНТ.
Я говорил вам, что я самоучка.
Не изучал, но размышлял и думал,
И понемножку набрался познаний
Из чтения. Немолодым я начал,
А, как вы знаете, тогда труднее
Прожевывать страницу за страницей,
Ненужное и нужное глотать.
С историей знакомился, признаться,
Я по отрывкам только; не хватало
На большее досуга никогда;
И так как нам нужна на всякий случай
Опора, то урывками себе
Я и религию усвоил. Легче
Таким путем переварить ее.
И вообще ученья смысл не в том,
Чтоб знанием себя напичкать всяким,
Но выбрать то, что может пригодиться.
КОТТОН.
Вот это взгляд практический!
ПЕР ГЮНТ ().
Вы сами,
Друзья мои, судите - каково
Мне в жизни вообще пришлось. На запад
Я без гроша явился, бедным парнем;
Пришлось трудиться до седьмого пота
Из-за куска насущного, поверьте!
Но жизнь сладка, - недаром говорится, -
А смерть горька. Затем я понемногу
Стал выбиваться из нужды; и счастье
Ко мне благоволило и судьба;
И сам я изворотлив был и ловок;
Год от году все лучше шли дела,
И через десять лет среди чарльстоунских
Судовладельцев я считался крезом;
Из порта в порт моя промчалась слава;
Я истинным любимцем счастья слыл...
КОТТОН.
А чем вели торговлю?
ПЕР ГЮНТ.
Ввозил я негров, а в Китай - божков.
БАЛЛОН.
Fi donc!
ТРУМПЕТЕРСТРОЛЕ.
Сто тысяч троллей, дядя Гюнт!
ПЕР ГЮНТ.
Вам кажется, пожалуй, что торговля
Моя на самом кончике вертелась
Того, что дозволяется законом?
И сам я это живо ощущал,
И наконец претить мне стало дело.
Но, раз затеяв предприятье, трудно,
Поверьте слову, прекратить его,
Особенно же крупное такое.
Тут, знаете ли, тысячами пахнет, -
И сразу вдруг порвать никак нельзя.
И вообще я враг крутых решений...
С другой же стороны, признаться должен,
Я во вниманье принимал всегда
Всегда немножко страшно было мне.
К тому же я уж был не так-то молод -
К пяти десяткам дело подходило,
Сединки появились в волосах;
И вот, хотя не мог я на здоровье
Свое пожаловаться, стали мысли
Меня докучливые навещать;
Как знать, когда пробьет твой смертный час,
И приговор когда объявлен будет,
И овцы от козлов отделены?
Что делать тут? Совсем прервать сношенья
С Китаем было делом невозможным,
Вот и придумал я такой исход:
Второе предприятие затеял,
Что б коррективом первому служило;
Ввозил в Китай весною я божков,
А осень туда ж - миссионеров,
Снабжая их необходимым всем -
Чулками, ромом, библиями, рисом...
.
Не даром же, а с прибылью, надеюсь?
ПЕР ГЮНТ.
Ну, разумеется. И дело шло.
Миссионеры ревностно трудились:
На каждого там сбытого божка
Новокрещеный кули приходился,
И вред нейтрализован был вполне.
Ведь поле действия миссионеров
Под паром никогда не оставалось, -
Божкам ввозимым объявлялся шах!
КОТТОН.
Ну, а с живым товаром как же?
ПЕР ГЮНТ.
Верх
Соображенья нравственные взяли
И там. Мне, человеку пожилому,
Такое дело было не с руки;
Как знать, когда пробьет последний час?
А к этому еще соображенья
Прибавились о тысячах ловушек
Не говоря уже о той угрозе,
Какой являлись каперов суда,
О риске сесть на мель, разбиться в бурю.
Все это, вместе взятое, меня
Заставило сказать себе: стой, Петер,, живым и мертвым,
Убавь-ка паруса и постарайся
Ошибки старые свои загладить!
Купив на юге землю, я себе
Последний транспорт с неграми оставил;
Товар как на подбор был первосортный,
И у меня все прижились отлично,
Толстели, лоснились от жиру - мне
Да и себе на радость. Вообще
Без хвастовства скажу, что обходился
Я с ними просто как отец родной,
И сам был не в убытке от того.
Завел я школы, чтобы добродетель
Поддерживать на уровне известном;
Я сам следил за тем, чтоб слишком низко
Теперь-то, впрочем, я со всем покончил,
Совсем от всяких отстранился дел.
Плантацию свою я перепродал
Со всем инвентарем, живым и мертвым,
И на прощанье негров угостил
Всех gratis ромом - женщин и мужчин,
А вдовам табаку понюшки роздал.
Так вот теперь и уповаю я, -
Коль скоро не лукавит поговорка:
"Кто зла не делает, творит добро", -
Что прошлое мое давно забыто,
И я скорей, чем кто другой, загладил
Делами добрыми свои грехи.
ФОН ЭБЕРКОПФ (чокаясь с ним).
О, как отрадно видеть проведенным
Моральный принцип в жизнь! Освобожденным
Из тьмы теории - неповрежденным!
ПЕР ГЮНТ ().
Да, на своем поставить мастера
Мы, северяне. Ключ к успеху в жизни -
На страже быть, беречься злой ехидны...
КОТТОН.
Какой ехидны, дорогой мой?
ПЕР ГЮНТ.
Той,
Которая нас соблазнить сумеет
На что-нибудь, чего уж никогда
Вернуть нельзя, нельзя и переделать...
(Опять выпивает.)
Отвага действия, искусство риска
Ведь в том и состоит, чтоб сохранить
Свою свободу; ни в одну из хитрых
Ловушек жизни не попасться; помнить,
Что день борьбы не есть твой день последний,
И мост себе для возвращенья вспять
Всегда на случай оставлять.
Вот эта-то теория, окраску
Моей всей жизни дав, пробить дорогу
Досталась по наследству.
БАЛЛОН.
Вы - норвежец?
ПЕР ГЮНТ.
Да, по рождению. По духу ж я -
Вселенский гражданин. Своей фортуной
Америке обязан; образцовой
Своей библиотекой - юным школам
Германии; из Франции же вывез
Манеры, остроумие, жилеты;
Работать в Англии я научился
И там же к собственному интересу
Чутье повышенное приобрел.
У иудеев выучился ждать,
В Италии же к dolce far niente
Расположеньем легким заразился,
А дни свои продлил я шведской сталью.
ТРУМПЕТЕРСТРОЛЕ (поднимая стакан).
ФОН ЭБЕРКОПФ.
Нет, прежде за того,
Кто одержал победу этой сталью.
Все чокаются и пьют с Пером Гюнтом. Понемногу вино бросается ему в голову.
КОТТОН.
Все это очень хорошо, но, сэр,
Дальнейшие намерения ваши
Желал бы знать я. С золотом своим, -
Что будете вы делать?
ПЕР ГЮНТ.
Что с ним делать?
ВСЕ ЧЕТВЕРО (придвигаясь к нему поближе).
Да, да, скажите нам!
ПЕР ГЮНТ.
Ну, для начала
Я путешествовать хочу. Затем
И захватил я вас из Гибралтара, -
Компания нужна мне, хор друзей,
Танцующий...
ФОН ЭБЕРКОПФ.
Преостроумно, право!
КОТТОН.
Но парусов никто не поднимает
Затем лишь, чтобы плыть. И быть не может,
Чтоб не было при этом и у вас
Своей особой цели! Цель же эта?..
ПЕР ГЮНТ.
Царем быть.
ВСЕ ЧЕТВЕРО.
Как?!
ПЕР ГЮНТ (кивая).
Да, да, царем.
ВСЕ ЧЕТВЕРО.
Да где же?
ПЕР ГЮНТ.
Везде и всюду; в целом мире.
БАЛЛОН.
Но
Какой же силой нужно обладать?
.
Лишь силой золота. Мой план, поверьте,
Отнюдь не нов; я с детства с ним ношусь;
Он был душою всех моих поступков.
Мальчишкой к облакам в мечтах взлетал я
В плаще пурпурном, с саблей золотою;
И хоть и шлепался оттуда в грязь,
С мечтой своей не расставался все же
И верным самому себе остался.
Написано иль сказано когда-то
И кем-то, - я не помню хорошенько, -
Что если даже обретешь всю землю,
Но потеряешь "самого себя" -
Венком на черепе разбитом будет
Твоя победа. Если не буквально
Так сказано, то нечто в этом роде,
И это не пустые ведь слова.
ФОН ЭБЕРКОПФ.
Но что такое гюнтское - "я сам"?
ПЕР ГЮНТ.
Меня и делает таким, каков
Я есмь, столь мало же иным, сколь мало
Господь на дьявола похож.
ТРУМПЕТЕРСТРОЛЕ.
Так вот
На что ты намекал своим желаньем!
БАЛЛОН.
Sublime! Monsieur - мыслитель!
ФОН ЭБЕРКОПФ.
И поэт!
ПЕР ГЮНТ (с возрастающим увлечением).
Да, гюнтское "я сам" есть легион
Желаний, и влечений, и страстей;
Есть море замыслов, порывов к цели,
Потребностей... ну, словом, то, чем я
Дышу, живу - таким, каков я есмь.
Но как нуждается господь бог в прахе,
В материи, чтоб быть владыкой мира,
Царем в том смысле, как я понимаю!
БАЛЛОН.
Но золото у вас ведь есть.
ПЕР ГЮНТ.
Да мало,
Иль разве лишь довольно для князька,
Монарха a la Липпе-Детмольд. Я же
Хочу "самим собою" быть en bloc,
Хочу быть Гюнтом первым и последним,
Да, сэром Гюнтом с головы до пят!
БАЛЛОН (в восторге).
Ласкать красавиц первых в целом мире!
ФОН ЭБЕРКОПФ.
Столетний весь йоганнисбергер выпить!
ТРУМПЕТЕРСТРОЛЕ.
Мечами Карла всеми завладеть!
КОТТОН.
Но надо, чтоб представился сначала
ПЕР ГЮНТ.
Она уже в виду. И вот причина
Стоянки нашей здесь. Прочел в газетах
Я новость важную.
(Встает и поднимает свой стакан.)
Кто не плошает сам.
ВСЕ ЧЕТВЕРО.
Но в чем же дело?
ПЕР ГЮНТ.
Восстанье в Греции.
ВСЕ ЧЕТВЕРО (вскакивая).
Ужели? Греки...
ПЕР ГЮНТ.
Восстали против Турции.
ВСЕ ЧЕТВЕРО.
Ура!
ПЕР ГЮНТ.
И Турция в тисках.
(Опоражнивает стакан.)
.
Итак - в Элладу!
Дорога в славы храм открыта нам!
Я помогу оружием французским!
ФОН ЭБЕРКОПФ.
А я воззваньями - на расстояньи.
КОТТОН.
А я поставками.
ТРУМПЕТЕРСТРОЛЕ.
А я в Бендерах
Сыщу прославленные шпоры Карла.
БАЛЛОН (бросаясь Перу Гюнту на шею).
Простите мне, mon cher, - одну минуту
О вас превратного я мненья был.
ФОН ЭБЕРКОПФ (пожимая Перу Гюнту руку).
Я Dummkopf, я готов был негодяем
Считать вас!
КОТТОН.
Лишь дураком, сказал бы я.
ТРУМПЕТЕРСТРОЛЕ (собираясь расцеловать Пера Гюнта).
Прости же
Ты, дядюшка, меня. Тебя считал я
Типичным янки самой низкой пробы.
ФОН ЭБЕРКОПФ.
Мы заблуждались все...
ПЕР ГЮНТ.
Да что за вздор?
ФОН ЭБЕРКОПФ.
Теперь же мы узрели в полном блеске
Весь этот гюнтский легион желаний,
Порывов и страстей...
БАЛЛОН (с восхищением).
Так вот что значит
Быть Гюнтом!
ФОН ЭБЕРКОПФ ().
Гюнтом с честью и со славой.
ПЕР ГЮНТ.
Да объясните мне?..
БАЛЛОН.
Вам непонятно?
ПЕР ГЮНТ.
Повесьте, если что-нибудь я понял!
БАЛЛОН.
Да как же так? Иль курс ваш не в Элладу,
На помощь грекам с золотом?
ПЕР ГЮНТ (присвистнув).
Спасибо!
Я силу поддержу и туркам денег
Я дам взаймы.
БАЛЛОН.
Да быть не может!
ФОН ЭБЕРКОПФ.
Шутка!
ПЕР ГЮНТ (после небольшой паузы, опираясь на стул и напускал на себя важность).
Послушайте-ка, господа, нам лучше
Расстаться прежде, чем остаток дружбы
Последний в воздухе, как дым, растает.
Без ничего - всем рисковать легко.
Кто на земле назвать своей не может
И пяди, на которую он тень
Отбрасывает в полдень, тот, пожалуй,
И создан мясом пушечным. А я
Сумел устроиться, скопить достаток,
Так мне цена другая - подороже.
Вы отправляйтесь в Грецию себе;
Я вас перевезу туда бесплатно,
Вооруженных. Чем вы ярче пламя
Борьбы раздуете, тем натянуть
Могу я туже лук свой. За свободу,
За право бейтесь! Бурю поднимите!
Задайте жару туркам и со славой
Меня же извините!
(Хлопая себя по карману.)
У меня
Есть золото, и я самим собою
Останусь - сэром Гюнтом!
(Раскрывает зонтик и уходит в рощу, где развешаны гамаки.)
ТРУМПЕТЕРСТРОЛЕ.
Вот свинья!
БАЛЛОН.
Понятия о чести никакого!
КОТТОН.
Ну, честь-то... это бы куда ни шло;
А вот какие выгоды могло бы
Нам дать освобождение страны!..
БАЛЛОН.
Я победителем себя уж видел
В кругу гречанок молодых!
ТРУМПЕТЕРСТРОЛЕ.
Я шпоры
ФОН ЭБЕРКОПФ.
А я немецкую культуру видел
Распространенною до Геллеспонта!
КОТТОН.
Обиднее всего потеря выгод
Существенных. Goddam! Заплакать впору!
Себя уже хозяином Олимпа
Я видел! Если мало-мальски славы
Своей гора достойна, то в ней меди
Такие залежи, что стоит снова
Эксплуатацию ее начать.
Да к этому прибавить пресловутый
Кастальский ключ - в порогах, в водопадах, -
Их мощность, верно, не одною сотней
Сил лошадиных надо измерять...
ТРУМПЕТЕРСТРОЛЕ.
Я двинусь все-таки. Мой шведский меч -
Он переносит все богатства янки.
КОТТОН.
Мы растворимся в ней, утонем сами,
А где же выгода тогда?
БАЛЛОН.
Проклятье!
Быть от зенита счастья в двух шагах
И очутиться у его могилы!
КОТТОН (грозя кулаком по направлению яхты).
Тот черный гроб набоба заключает
Пот негров золотой!
ФОН ЭБЕРКОПФ.
Друзья! Вот мысль!
Мысль царская! Спешим туда! Скорее!
Ура! На волоске висит трон Гюнта!
Ура!
БАЛЛОН.
Ваш план?..
ФОН ЭБЕРКОПФ.
Он прост: присвоить власть.
Нетрудно будет подкупить команду.
КОТТОН.
Захват?..
ФОН ЭБЕРКОПФ.
Я приберу к рукам, что можно.
(Направляется к шлюпке.)
КОТТОН.
Мой личный интерес и мне велит
Участие принять в захвате этом.
(Следует за фон Эберкопфом.)
БАЛЛОН.
Дневной грабеж! Но... как же быть, en fin!
(Бежит за первыми двумя.)
ТРУМПЕТЕРСТРОЛЕ.
Приходится и мне бежать за ними...
Но на весь мир я заявлю протест!
(Следует за компаньонами.)
Другое место на берегу. Луна. Несутся облака. Далеко в море виднеется яхта, уходящая на всех парах.
ПЕР ГЮНТ бежит вдоль берега и то щиплет себя за руку, то впивается взглядом в морскую даль.
.
Кошмар!.. Я брежу!.. Вот сейчас проснусь!
Уходит яхта! Вот она уходит!..
Да нет же, вздор! Я сплю. Иль просто пьян.
(Ломает руки.)
Но ведь нельзя, нельзя же мне погибнуть.
(Рвет на себе волосы.)
Я сплю. Пусть это будет только сном...
Ужасная действительность, к несчастью!
Мои друзья скотами оказались...
О господи, внемли!.. Ты справедлив...
(Подняв руки к небу.)
Ведь это я! Смотри же хорошенько!
Подай мне помощь или я погибну!
Пусть задний ход скорей дадут машине!
Пусть спустят шлюпку! Задержи воров!
Запутай как-нибудь у них там снасти!
Внемли! Оставь пока дела другие!
Мир обойдется как-нибудь и сам...
Да где! Он разве слушает! На просьбы
Отличные порядки! Оставлять
Людей без помощи в нужде!
(Манит пальцем, словно призывая.)
Пст!.. Слушай!
Ведь я с плантацией своей расстался;
Миссионеров посылал в Китай, -
Так разочтемся же с тобою честно:
Ты должен мне помочь догнать корабль!..
С яхты взвивается огненный столб, судно заволакивается густым дымом, слышится глухой раскат. ПЕР ГЮНТ испускает крик и бессильно опускается на песок. Понемногу дым рассеивается и видно, что судно исчезло.
ПЕР ГЮНТ (бледный, тихо).
Сразил их кары меч. Пошли ко дну
Они со всей командой и грузом.
О, как благодарить счастливый случай!..
(Растроганно.)
Счастливый случай? Нет, не случай это.
Мне суждено было спастись, а им
Что ты взял меня ты под свою защиту,
Не посмотрел и на грехи мои!
(Вздыхая полной грудью.)
Как на душе становится спокойно
И радостно от одного сознанья,
Что ты под покровительством особым.
Но я в пустыне. Где взять пить и есть?
А, впрочем, где-нибудь найдется, верно.
Не может же он позабыть об этом.
Чего ж бояться мне?
(Громко, вкрадчиво.)
Он не захочет,
Чтоб я погиб, несчастный воробей!
Да, да, смириться и ему дать время,
Не докучать. Его предаться воле...
(Испуганно вскакивает.)
Не лев ли зарычал там в тростнике?
(Стуча зубами.)
Нет, кажется, не лев...
Еще бы! Лев!
Нет, эти бестии, небось, подальше
От человека держатся. Не смеют
На господина своего напасть.
Инстинкт-то есть у них, и чуют, видно,
Что со слоном плохие шутки... Все же
Не худо дерево себе сыскать.
Вон там акации и пальмы веют...
Взберусь-ка на верхушку, так мне будет
Спокойнее, особенно коль мне
Псалом, другой припомнить удалось бы...
(Карабкается на дерево.)
И утро вечера ведь мудренее;
Святая эта истина не раз
Проверена, подтверждена на деле.
(Устраивается поудобнее.)
Отрадно чувствовать такой подъем;
Мышленье благородное дороже
Богатства всякого. На волю божью
По силам мне из чаши испытаний;
Ко мне отечески расположен.
(Бросая взгляд на море, со вздохом шепчет.)
Нельзя сказать лишь, чтоб он был расчетлив!
Стан марокканцев на границе пустыни. Ночь. Возле сторожевого огня отдыхают ВОИНЫ.
РАБ (выбегает, рвет на себе волосы).
Коня царя украден белый!
ВТОРОЙ (выбегая и разрывая на себе одежды).
Нет одежд царя священных!
НАДСМОТРЩИК (вбегая).
Всыплю палок сто по пяткам
Всем, кто не отыщет вора!
ВОИНЫ садятся на коней и скачут в разные стороны.
Купы деревьев - акаций и пальм. Утренняя заря. ПЕР ГЮНТ с обломанной веткой в руках сидит на дереве, отбиваясь от обезьян.
ПЕР ГЮНТ.
(Отмахиваясь.)
Опять? Ах, черт! Швыряется плодами!
И не плодами, а черт знает чем!
Ведь экое животное какое!..
Хоть и написано: "Борись и бодрствуй",
Но я, ей-богу, больше не способен;
Устал, ослаб.
(Потревоженный снова, нетерпеливо.)
Нет, надо положить
Такому безобразию конец.
Поймать бы хоть одну из этих бестий,
Повесить, ободрать, да на себя
Лохматую приладить шкуру, - пусть бы
Подумали, что я из их породы...
Ох, что мы, люди, в мире? Лишь песчинки.
Приспособляться надо понемножку;
С волками жить - по-волчьи выть... Опять!
Их тут не оберешься. Так и лезут.
Пошли! Кыш, кыш! Совсем взбесились, право!
Иль что-нибудь, что придавало б сходство
Известное с животным!.. Ну, скажите, -
Затеяли возню над головою!..
(Смотрит вверх.)
Старик набрал пригоршни грязи... Ух!
(В испуге съеживается и с минуту сидит молча.)
Обезьяна делает движение; ПЕР ГЮНТ начинает манить и уговаривать ее, как собаку.
ПЕР ГЮНТ.
А, это ты, Барбосик? Ну, ты славный!
С тобой добром поладить можно. Полно,
Ведь ты не бросишь, нет? Ну разве можно!
Ведь это я. Фью-фью! Твой старый друг.
Ам-ам! По-твоему умею, видишь?
Мы старые знакомые с тобой.
Да, да; и сахару получишь, только...
Скотина! Так-таки и залепил!..
Какая гадость!.. А быть может, впрочем,
Но вкус зависит больше от привычки.
Какой это мыслитель раз сказал:
"Плюю и на привычку уповая"?
За стариком и молодежь!..
(Отмахиваясь.)
Пошли!
Нет, это уж из рук вон: царь природы
И вынужден... На помощь! Караул!
Беда со старым, с малыми же вдвое!
Скалистая возвышенность с видом на пустыню. По одну сторону ущелье с пещерой. Раннее утро.
ВОР и УКРЫВАТЕЛЬ в ущелье с украденными царским конем и одеждами. Конь, в богатой сбруе и под роскошным седлом, привязан к камню. Вдали видны всадники.
ВОР.
Копья и пики
Блещут вдали,
Острые жала
Точат свои!
УКРЫВАТЕЛЬ.
Головы наши
С плеч полетят,
Прах напоят!
ВОР (складывая руки на груди).
Вор был отец мой, -
Сын его - тать!
УКРЫВАТЕЛЬ.
Мой - укрыватель, -
Мне - укрывать!
ВОР.
Жребий неси свой,
Будь сам собой!
УКРЫВАТЕЛЬ (прислушиваясь).
Слышу шаги я
Там за скалой...
ВОР.
Ох, поразит нас,
Чую я, рок!
УКРЫВАТЕЛЬ.
Дай улизнуть нам,
Мощный пророк!
(Бегут, бросив в ущелье краденое. Всадники исчезают вдали.)
(входит в ущелье, вырезая из тростника дудочку).
Чудеснейшее утро! Жук навозный
Катает шарик свой в песке; улитка
Из домика тихонько выползает.
Да, да! Час утренний - час золотой.
Поистине, природа в свет дневной
Вложила замечательную силу.
Увереннее чувствуешь себя,
Бодрее как-то; духу прибывает;
Хоть на быка рогатого пошел бы!
Какая тишь кругом! Не понимаю,
Как мог я до сих пор пренебрегать
Привольную жизнью сельскою на лоне
Природы. Сиднем взаперти сидеть
В больших вонючих городах. Зачем?..
Чтоб всякий сброд порог твой обивал!..
А как проворно ящерица-крошка
Скользит между камней и ловит мошек,
Не задаваясь мыслью ни о чем!
В животном царстве! Каждое созданье
Завет создателя блюдет и строго
Свое предназначенье исполняет,
"Самим собою" остается, - то есть
В игре, как и в борьбе за жизнь, таким,
Каким явилось в первый день творенья...
(Поднося к глазам лорнет.)
А, жаба! В самой середине глыбы
Песчаника. Окаменела там.
Лишь голова торчит наружу.
Сидит и будто бы в окошко смотрит
На божий мир, столетья оставаясь
Сама собой... сама собой довольна!
(Задумывается.)
Самим собою быть... довольным?.. Гм...
Откуда взял я это? Где читал
Еще мальчишкой это изреченье?
Мне помнится - в какой-то толстой книге...
В "Домашнем проповеднике"?.. Иль нет...
Досадно, что с летами все слабеет
По части времени и места память!..
(Присаживаясь в тень.)
В тени тут отдохну! Эге, какие
Кусты большие! Не съедобны ль корни?..
(Пробует на вкус.)
Скорее для скота, чем для людей;
Но ведь написано недаром где-то:
"Превозмогать свою природу нужно";
А также: "Пусть гордец смирится, ибо
Возвышен будет, кто себя унизит!"
(Несколько встревоженно.)
Возвышен? Да. И я возвышен буду.
Иначе быть не может. Мне отсюда
Поможет выбраться сама судьба
И так устроит, что себе смогу я
Опять пробить дорогу. Испытанье
Ниспослано мне временное. Скоро
Ему придет конец. Вот только дал бы
(Отгоняет от себя мысли и, растянувшись на песке, устремляет взгляд в пустыню.)
Какая безграничная пустыня...
Вон там вдали шагает важно страус.
Не понимаю, право, для чего
Такое запустенье и безлюдье
Понадобились богу? Никаких
Источников к существованью; пользы
На грош нельзя извлечь из этой части
Вселенной, втуне здесь века лежащей;
От сотворенья мира не слыхал
Творец от трупа этого спасибо.
К чему же было создавать его?
Н-да, расточительна природа-мать!..
А что, не море ль это на востоке -
Та плоская, блестящая равнина?..
Не может быть. Оптический обман, -
Оно на западе; вон та гряда
Холмов отлогих отделяет море
Плотиной узкой от пустыни мертвой.
Плотиною? Так мог бы я?.. Она
Не широка. Прорыть канал - и хлынут
Живительные воды, и пустыня,
Все это море знойное песку,
Соленым, настоящим морем станет!
Оазисы в нем будут островами,
И побережием зеленым Атлас
Потянется на север. Словно птицы,
Начнут летать суда на парусах,
Следы пересекая караванов.
Морской живительный и влажный климат
Удушливую атмосферу сменит;
Дожди здесь будут выпадать и росы;
Начнут селиться люди, строить город
За городом; появится трава,
Зашелестят и закивают пальмы!..
Страна на юге за стеной Сахары
Приморской станет с новою культурой;
Откроются заводы в Тамбукту;
Через Габес железная дорога
Пройдет к верховьям Нила, и спокойно
В вагоне будет путь свой с этих пор
Естествоиспытатель совершать!
А на оазисе центральном моря
Норвежскую я расу распложу.
Мы, гудбраннсдальцы, - самой знатной крови!
Арабской примесь дело довершит.
И на высоком берегу залива
Я город славный заложу - Перополь.
Свет старый одряхлел. Пришла пора
Стране возникнуть новой - Гюнтиане!
(Вскакивая.)
Лишь были б капиталы - дело в шляпе.
К вратам морским ключ золотой мне нужен!
Поход крестовый смерти объявлю!
Пусть ростовщик сундук свой, на котором,
Как курица на яйцах, сидит,
Откроет мне! Мечтают о свободе
Я голос свой подам на целый свет
И скованным, прекрасным берегам
Свободу возвещу... Но прежде надо
Отсюда выбраться. Вперед пробиться.
А там и капиталы я достану.
Вперед! Полцарства за коня!
В ущелье раздается ржанье.
ПЕР ГЮНТ.
Мой конь!
Одежда! Драгоценности! Оружье!
(Подходит ближе.)
Не может быть?.. Нет, правда! Да и разве
Не сказано, что воля движет горы?
Однако, чтоб коней она седлала?..
Э, вздор! Конь - налицо, вот факт; ab esse
Ad posse... и так дальше, и так дальше.
(Набрасывает на себя платье и оглядывает себя.)
Сэр Петер - турок с головы до пят!
Что будет впереди - никто не знает.
(Садится на коня.)
И стремя золотое!.. Ну, лети же!
Ведь узнаются по езде вельможи!
(Скачет в пустыню.)
Шатер арабского вождя, расположенный особняком среди оазиса. ПЕР ГЮНТ, в восточном одеянии, возлежит на подушках, попивая кофе и покуривая трубку из длинного чубука. АНИТРА с толпой ДЕВУШЕК пляшет и поет перед ним.
ХОР ДЕВУШЕК.
Пророк к нам явился,
Всеведущий, мудрый пророк!
Верхом на коне он примчался,
Как вихрем гонимый песок.
Пророк к нам явился!
Господень посланник святой,
На белом коне, ослепляя
Пророк к нам явился!
Пусть флейта звенит и поет!
Господь не забыл правоверных,
Пророк посетил свой народ!
АНИТРА.
Скакун его белый - белей,
Чем реки молочные рая.
Склоните чело и колени скорей!
Глаза его - звезды; сверкая,
Глядит из-под темных бровей!
Как вихрь по пустыне он мчался,
В алмазах в рубинах вся грудь;
Где ехал он - свет впереди загорался,
За ним же во тьму погружался весь путь
И жгучий самум поднимался!
И вот среди нас он, пророк!
Промчался, как вихрь по пустыне;
К ногам его скоро падет весь восток;
Кааба пустует отныне! -
ХОР ДЕВУШЕК.
Пророк к нам явился!
Пусть флейта звенит и поет!
Господь не забыл правоверных,
Пророк посетил свой народ!
ДЕВУШКИ пляшут под тихие звуки музыки.
ПЕР ГЮНТ.
Читал я в книжке раз, - и это верно, -
На родине пророком быть нельзя.
Но быть таким, как я, пророком - лучше,
Чем первым быть среди богачей чарльстоунских,
Была в том ремесле, что я покинул,
Какая-то нечистая закваска,
Неясное и чуждое мне что-то;
Я никогда не чувствовал себя
Вполне в своей тарелке в том кругу,
Я не был истым человеком дела.
И дернула нелегкая меня!
Дела, аферы, счеты да расчеты -
Мое ли это дело? Оглянусь
Назад и сам себя не понимаю.
Не сам я и затеял это все;
Скорей так обстоятельства сложились...
На почве золотой "самим собою" быть
Ведь все равно, что на трясине строить.
Хвостом виляют, падают во прах,
Ломают шапки люди пред часами,
Цепочкой и перстнями золотыми;
Но ведь часы, булавка, перстень, цепь
И прочее - не сам же человек!
Пророк - вот эта роль ясней и чище.
Тут точно знаешь, на каком ты свете.
Успех имеешь ты, - так им обязан
Себе, а не карману своему;
Овации относятся к тебе,
А не твоим гинеям или фунтам.
Сам по себе таков, а не иной ты;
Не получил особого патента.
Пророк, - да, это вот как раз по мне.
И стал я им негаданно-нежданно, -
Верхом лишь по пустыне прокатился
Да встретил этих вот детей природы.
Они ж решили, что пророк пред ними.
Обманывать я не хотел их, право;
Ведь не одно и то же - прямо лгать
И за пророка выдавать себя,
Иль отвечать a la пророк. К тому же
Всегда могу ретироваться я, -
Ничем не связан, так положенья
Официального не занял здесь.
Характер частный дело сохраняет;
Могу уйти я, как пришел; мой конь
Всегда готов. Ну, словом, остаюсь
И тут я господином положенья.
АНИТРА (приближаясь к нему).
ПЕР ГЮНТ.
Что скажет
Моя рабыня?
АНИТРА.
Там у входа ждут
Сыны пустыни; разреши войти им -
Лицо твое узреть...
ПЕР ГЮНТ.
Нет, нет! Не надо.
Скажи - пусть выстроятся в ряд подальше;
Я издали молитвы их приму;
Прибавь, что не терплю мужского духа
Я здесь, в шатре!.. Мужчины, дочь моя,
Прежалкий род и в сущности канальи...
Презлющие вдобавок! Ты представить
Себе не можешь, как они надули...
Гм... я хочу сказать - как согрешили!
Ну вот, ты так им и ответь на просьбу
И - в пляс опять. Пророк забыться хочет,
ДЕВУШКИ (танцуя перед ним).
Пророк так добр! Он огорчен,
Что дети праха впали в грех.
Пророк так добр! Простит он всех,
Всем двери в рай откроет он!
ПЕР ГЮНТ (следя глазами за пляшущей Анитрой).
Как дробь по барабану, отбивает
Ногами такт... Гм... лакомый кусочек!
Положим, формы несколько выходят
Из норм законных строгой красоты...
Пикантны лишь. Но красота?.. Ведь это
Условное понятье, дело вкуса;
От времени зависит и от места.
Пикантность-то и дорога нам, людям,
Когда нормальным сыты мы по горло.
Привычное нас больше не пьянит.
Лишь крайность - худобы или дородства,
Ударить в голову, а середина
Лишь вызвать тошноту способна. Правда,
Не очень-то опрятны эти ножки
И ручки... а особенно одна...
Но это тоже ничего не портит,
Скорей, напротив, прелесть придает.
Поди сюда, Анитра!
АНИТРА (приближаясь).
Повелитель,
Твоя рабыня слушает тебя!
ПЕР ГЮНТ.
Ты так мила. Растрогала пророка.
Не веришь - доказательства я дам:
Ты будешь гурией в раю. Довольна?
АНИТРА.
О, это невозможно, повелитель!
ПЕР ГЮНТ.
Ты думаешь, что я тебя морочу?
АНИТРА.
Да у меня же нет души.
ПЕР ГЮНТ.
Получишь.
АНИТРА.
Откуда?
ПЕР ГЮНТ.
Это не твоя забота.
Я воспитанием твоим займусь.
Души нет! Да, ты пустовата, правда, -
Я это уж заметил с сожаленьем, -
Но для души в тебе найдется место.
Поди сюда! Я череп твой измерю...
Я так и знал, что хватит. Ну, конечно,
Особенно серьезной ты не станешь,
Души великой не вместишь в себе;
Да наплевать! С тебя довольно будет
И маленькой, чтоб быть не хуже прочих...
АНИТРА.
ПЕР ГЮНТ.
Ну, что же ты замялась?
АНИТРА.
Я лучше бы хотела...
ПЕР ГЮНТ.
Говори!
АНИТРА.
Я о душе не очень беспокоюсь;
Ты лучше дай мне...
ПЕР ГЮНТ.
Что?
АНИТРА (указывая на его тюрбан).
Опал вот этот.
ПЕР ГЮНТ (в восторге, протягивая ей опал).
Анитра! Евы истинная дочь!
Меня к себе влечешь ты, как магнит, -
Мужчина я; а как сказал когда-то
Какой-то уважаемый поэт:
Пальмовая роща перед шатром Анитры. Лунная ночь. ПЕР ГЮНТ с арабской лютней в руках сидит под деревом. Борода у него пострижена и вообще он стал на вид значительно моложе.
ПЕР ГЮНТ (поет, аккомпанируя себе на лютне).
Свой рай я запер на замок
И взял ключи с собою;
И ветер с севера повлек
Тихонько к югу мой челнок,
А вслед глядели мне с тоскою
Красотки, брошенные мною!
И вот принес меня мой челн
На берег пальм отлогий;
Здесь взял и сжег я старый челн,
Ненужный для песчаных волн,
И новый, годный для дороги,
Добыл челнок - четвероногий!
Как птица, я на нем сел, -
Лови меня, Анитра!
И молока ангорских коз!
Услышь меня, Анитра!
(Вешают лютню через плечо и подходит ближе к шатру.)
Все тихо. Слышит ли меня красотка?
Вняла ли страстной песенке моей?
Глядит, пожалуй, из-под занавески
И без фаты и без... уборов прочих?
Тсс... что за звуки? Словно вылетает
Из горлышка бутылки пробка с треском?..
Еще, еще! За разом раз! Не вздохи
Любви ли это? Нет, как будто пенье?..
Нет, просто явственный довольно храп!
Он слаще музыки! Анитра спит!..
Умолкни, соловей! Будь проклят, если
Ты помешаешь щелканьем своим...
А впрочем, пусть его поет и свищет, -
И соловей певец любви, как я,
И он сердца на звуки песни ловит.
И эта ночь прохладная для песен
Да, песни - наша сфера: и моя
И соловья. Для нас обоих петь -
"Самим собою" быть, дышать и жить!
А в том, что спит она, - вся соль блаженства;
Ведь это то же, что бокал с вином
Держать у губ своих, не отпивая!
Но что я вижу? Да, она сама!
Вот это все же лучше, что явилась!
АНИТРА (из шатра).
Мой повелитель! Ты ль зовешь тут ночью?
ПЕР ГЮНТ.
Ну да! Пророк зовет. Давно проснулся, -
Такой скандал тут подняли коты
В своем охотничьем азарте...
АНИТРА.
Ах,
То не охотничий азарт, - похуже.
ПЕР ГЮНТ.
А что же?
.
Пощади!
ПЕР ГЮНТ.
Хочу я знать!
АНИТРА.
Краснею я.
ПЕР ГЮНТ (подходя ближе).
Не то же ли, чем полон
Был я, когда опал тебе дарил?
АНИТРА (с испугом).
Тебе ль себя равнять, о свет востока,
Со старым влюбчивым котом?
ПЕР ГЮНТ.
Ну, если
Взглянуть на нас с любовной точки зренья, -
Пророк и кот один другого стоят.
АНИТРА.
Твои уста мед шутки источают.
.
Дитя, как девушки другие, видишь
В великих людях только оболочку;
По ней одной и судишь их. К примеру
Меня взять: я большой шалун... тем боле
Наедине с тобою! Принужден
Лишь в силу положенья своего
Я днем носить серьезности личину;
Я связан саном, долгом; я обязан
Со многим ведь, дитя мое, считаться;
И делает меня все это часто
Пророчески угрюмым, кислым, - впрочем,
Лишь на словах... Но прочь весь этот вздор!
Наедине с тобой - я просто Пер,
Таков, каков я есть на самом деле;
Бери меня таким, пророка ж - в шею!
(Садится под дерево и привлекает ее к себе.)
Сюда, Анитра! Отдохнем под пальмой!
Шептать тебе я буду на ушко,
А ты с улыбкой мне внимать; потом
Зашепчут губки свежие твои,
А я тебя с улыбкой слушать буду!
АНИТРА (ложась у его ног).
Как песня - каждое из слов твоих,
Хоть я и мало что в них разумею.
Скажи, владыка, обретет ли душу,
Внимая им, твоя рабыня?
ПЕР ГЮНТ.
Душу
И свет ума и знанья - все успеешь
Ты получить потом. Когда заря
Печатать золотом начнет на алых
Полосках неба... словом, днем даю я,
Дитя мое, уроки, и тогда
Займусь я и с тобой, не беспокойся.
Но выступать с остатками потертой,
Изношенной премудрости средь ночи,
Прохладной, ароматной, - просто глупо!
К тому ж душа, сказать по правде, вовсе
АНИТРА.
О, говори, владыка! Говоришь ты -
И я как будто блеск опалов вижу!
ПЕР ГЮНТ.
До крайности дошедший ум есть глупость;
И расцветает трусости бутон
В цветок жестокости махровый. Правда
Преувеличенная - лишь изнанка
Ученья мудрого. Да, да, дитя,
Вот будь я проклят как собака, если
На свете мало умственных обжор!
Земля кишит людьми, которым трудно
Достигнуть ясности души и мысли.
Я сам знавал один такой образчик;
Среди ему подобных - перл. Ошибся
Он в целях сам и в общей суматохе
Утратил всякий здравый смысл... Ты видишь
Пустыню вкруг оазиса? Мне стоит
Махнуть своим тюрбаном, чтоб мгновенно
И затопили все эти пески.
Но я бы дураком был, если б вздумал
Творить тут земли и моря! Ты знаешь,
Что значит жить?
АНИТРА.
О, научи меня!
ПЕР ГЮНТ.
Плыть по реке времен сухим, всецело
Всегда "самим собою" оставаясь.
Но быть "самим собой" могу я только,
Свое мужское проявляя "я".
Орел, состарившись, теряет перья,
Старуха шамкает беззубым ртом,
Старик, кряхтя, едва волочит ноги,
И все они душою увядают.
Всего важнее - юность сохранить.
И я хочу быть юным, быть султаном,
Владыкою горячим и единым -
Не на холмах высоких Гюнтианы,
О нет! - на девственной и свежей почве,
В девичьих чистых грезах, в юном сердце!..
Так видишь, почему тебя, малютка,
Изволил милостиво соблазнить я,
Избрал твое сердечко, основал
В нем, так сказать, мужской свой калифат?
Хочу владыкой быть твоих желаний
И деспотом в своем любовном царстве.
Должна ты мне принадлежать всецело;
Хочу держать тебя в плену, как держит
Оправа золотая бриллиант.
И если мы расстанемся - конец...
Тебе, конечно, а не мне, запомни!
Я всю тебя хочу собой наполнить,
Чтоб уж не помыслов в тебе, ни воли
Не оставалось - все заполнил я!
Дары твоих полночных чар, Анитра,
И прочие все прелести твои
Меня должны в рай Магомета светлый
Поэтому-то, в сущности, и кстати
Что пусто в черепе твоем, дитя!
Душа нас заставляет углубляться
В самих себя, собою заниматься.
Итак, - уж раз вопрос затронут этот, -
Ты можешь, если хочешь, получить
На щиколотки по кольцу; обоим
Так будет выгодней, тебе и мне;
Души же место сам в тебе займу я,
А прочее по-старому все будет.
АНИТРА всхрапывает.
ПЕР ГЮНТ.
Уснула? Как? Иль пролетело мимо
Ее ушей все то, что говорил я?
Нет, это подтверждает власть мою,
Раз на крылах речей моих любовных
Она уносится в мир светлых грез!
(Встает и кладет ей на колени драгоценности.)
Спокойно спи! Пусть я тебе приснюсь.
Спи, спи! Во сне корону возлагаешь, плутовка!
АНИТРА.
И что ты вздумал? Что ты хочешь делать?
ПЕР ГЮНТ.
В голубку и орла играть с тобою.
С тобой бежать! Дурачиться! Шалить!
АНИТРА.
Стыдись! Ты стар, пророк!
ПЕР ГЮНТ.
Твои уста
Лепечут вздор. Я стар? Похоже ль это
На старость? А?
АНИТРА.
Пусти! Домой хочу!
ПЕР ГЮНТ.
Кокетка! Ей домой вдруг захотелось!
Вернуться к тестю? Нет, слуга покорный!
Как птички, мы из клетки упорхнули,
И не годится, друг мой, заживаться
Подолгу на одном и том же месте:
Насколько в мнении людей теряешь, -
Особенно, играя роль пророка.
Тут лучше грезой промелькнуть, виденьем.
И мне пора визит свой было кончить.
Непостоянны сыновья пустыни;
Я по конец от них ни фимиама,
Ни приношений, ни молитв не видел!
АНИТРА.
Да ты пророк?
ПЕР ГЮНТ.
Нет, я твой падишах!
(Хочет поцеловать ее.)
Смотрит, как закинула головку,
Упрямица!
АНИТРА.
Отдай мне перстень свой!
ПЕР ГЮНТ.
АНИТРА.
Твои слова звучат, как песнопенье!
ПЕР ГЮНТ.
Ну не блаженство ль быть любимым так!..
Сойти хочу и под уздцы, как раб,
Вести коня!
(Отдает ей хлыст и слезает с лошади.)
Ну, вот, теперь я буду,
Прекрасный мой цветок, идти по зною
И по песку, пока меня не хватит
Удар и ног своих не протяну.
Я молод! Не забудь, Анитра, - молод!
Так слишком строго не суди меня
За выходки и шалости мои.
Ведь юность шаловлива! Если б не был
Твой ум неповоротлив так, ты сразу
Смекнула б, мой прелестный олеандр,
Что раз твой друг так шаловлив - он молод!
АНИТРА.
Еще перстней?
ПЕР ГЮНТ.
Так молод я? Не правда ль?
(Бросает ей перстни.)
Лови, дитя! Готов козлом я прыгать!
Поблизости нет винограда - жаль,
А то я, как вакхант, венок надел бы!
Я молод, да! И в пляс сейчас пущусь!
(Пляшет и припевает.)
Я блаженный петушок, -
Курочка меня заклюй!
Дай за пляску поцелуй!
Я блаженный петушок!
АНИТРА.
Ты весь вспотел, пророк, боюсь - растаешь.
Давай-ка лучше мне кошель тяжелый;
Смотри, как оттянул тебе он пояс.
ПЕР ГЮНТ.
О нежная заботливость! Возьми!
Не нужно золото и серебро!
(Опять приплясывает и напевает.)
Юный Пер Гюнт - сумасброд!
С радости сам он не знает - какою,
Левой иль правой, ступает ногою!
Юный Пер Гюнт - сумасброд!
АНИТРА.
Вот радость - видеть, что пророк так весел!
ПЕР ГЮНТ.
Э, что еще там за пророк! Все вздор!
Давай-ка поменяемся одеждой!
Живей!
АНИТРА.
Но твой кафтан мне будет длинен,
И пояс твой широк, чулки же узки...
ПЕР ГЮНТ.
Eh bien!
(Становится на колени.)
Анитра, причини мне горе!
Когда ж ко мне во дворец приедем...
АНИТРА.
В твой рай; а до него еще далеко?
ПЕР ГЮНТ.
О, тысячи и сотни миль еще!
АНИТРА.
Так это слишком для меня далеко!
ПЕР ГЮНТ.
Послушай, там зато получишь душу,
Которую я обещал тебе.
АНИТРА.
Спасибо, но... я обойдусь, пожалуй,
И без души. А ты просил о горе?...
ПЕР ГЮНТ (вставая).
Да, черт меня возьми! Доставь мне горе!
Глубокое и острое страданье,
Но краткое, на день-другой... не больше!
АНИТРА.
Прощай!
(С силой ударяет его хлыстом по пальцам и пускает коня галопом в обратный путь.)
ПЕР ГЮНТ (стоит с минуту как оглушенный молнией).
Нет, это уж... Ах, чтоб ее!
На том же месте. Час спустя. ПЕР ГЮНТ степенно и задумчиво разоблачается, снимая с себя одну часть восточного одеяния за другой. Наконец, вынимает из кармана сюртука дорожную фуражку, надевает ее и снова становится вполне европейцы.
ПЕР ГЮНТ (отбрасывая в сторону тюрбан).
Там турок, а здесь - я. Сказать по правде,
И не к лицу язычество мне это.
И хорошо, что лишь на мне сидело,
А не внутри меня; как говорится,
Мне не успело въесться в плоть и в кровь.
Что нужно было мне на той галере?
Не лучше ль жить по-христиански скромно,
За перьями павлиньими не гнаться,
Законам и морали верным быть,
Тебя приличным помянули словом,
Украсили твой гроб венком!..
(Делает несколько шагов.)
Вот дрянь!
Чуть было ведь серьезно не вскружила
Мне голову! И будь я проклят, если
Теперь пойму я, чем был опьянен!
Но хорошо, что кончилось все разом.
Зайди игра еще на шаг подальше -
Я сделался б смешным... Да, маху дал я.
Но утешеньем мне вот что служит:
Ошибка вся произошла на почве
Непрочной положенья моего.
Оно виною было, а не личность,
Не "я" мое. Так не оно, не личность
И потерпела пораженье тут.
Удел пророков - праздное безделье,
В котором ты никак не сыщешь соли
Людских деяний, отмстило мне
Плохая должность - состоять в пророках,
По долгу службы напускать туману
И на себя и на других! Начать же
Судить и мыслить трезво - с точки зренья
Пророческой - себе дать шах и мат.
Так я на высоте был положенья,
Гусыню превратив себе в кумир.
Но тем не менее...
(Разражаясь смехом.)
Подумать только!
Остановить стараться время пляской,
Теченье запрудить - хвостом виляя!
Давать на лютне ночью серенады,
Вздыхать, миндальничать и, наконец,
Дать общипать себя, как петуха, -
Вот это по-пророчески безумно.
Да, общипать!.. Меня и общипали!
Хотя... я кое-что припрятал все же;
В Америке осталось кое-что,
Ну, словом, я еще банкрот не полный,
И, в сущности, ведь что всего дороже,
Милее? Золотая середина!
Ни кучером, ни лошадьми не связан,
Ни с багажом хлопот, ни с экипажем.
Я - положенья полный господин.
Какой же путь избрать мне? Их так много,
И выбор выдает - кто мудр, кто глуп...
С карьерою дельца покончил я
И, как лохмотья, сбросил с плеч своих
Я увлечения любви. Не склонен
Зады я повторять, ходить по-рачьи.
"Вперед или назад, а все ни с места;
внутри и вне - все так же узко, тесно" -
прочел я в некой остроумной книжке.
Итак, мне нужно новенькое нечто;
Поблагороднее занятье, цель,
Достойная расходов и трудов...
Не биографию ль свою составить
Для назиданья и для руководства?..
Иль нет!.. Я временем ведь не стеснен,
Пущусь-ка путешествовать сначала
С научной целью; буду изучать
Времен минувших жадность вековую.
Как раз по мне занятие такое!
Я хроникой зачитывался в детстве,
Историей и позже увлекался, -
Путь человечества и прослежу я.
По историческим волнам скорлупкой
Носиться буду, вновь переживу
Историю всю, как во сне. Я буду
Борьбу героев наблюдать, борьбу
За благо и идеи; но - как зритель,
Из уголка укромного взирая.
Увижу я одних идей паденье
И торжество других на трупах жертв;
Создание и разрушение царств,
И мировых эпох возникновенье
С истории снимать я буду пенки!
Я постараюсь как-нибудь достать
Том Беккера и объезжать в порядке
Хронологическом все страны мира.
Положим, скуден мой багаж научный,
А механизм истории хитер, -
Да наплевать! Чем точка отправленья
Нелепей, тем бывает очень часто
Оригинальней вывод, результат...
А как заманчиво - наметить цель
И к ней идти упорно, неуклонно!
(Растроганно.)
Порвать все нити дружбы и родства
И по ветру пустить все состоянье,
Сказать "прости" любовным наслажденьям, -
Чтоб только истины постигнуть тайны...
(Отирая слезу.)
Да, подлинный исследователь в этом!
О, как же счастливя, что разрешил
Лишь устоять теперь и в дождь и в ведро!..
И мне простительно теперь закинуть
Высоко голову в сознаньи гордом,
Что самого себя нашел Пер Гюнт,
Самим собою стал; сказать иначе -
Стал жизни человеческой царем!
В руках своих держать я буду сумму,
Итог времен минувших, и не стану
Я настоящего путей топтать, -
Подошв трепать не стоит; в наше время
Иль вероломны иль бессильны люди;
Их ум лишен полета, дело - веса;
А женщины (пожимая плечами) - и вовсе род пустой!
(Уходит.)
Летний день на севере. Избушка в сосновой бору. Открытая дверь с большим деревянным засовом. Над дверью оленьи рога. Возле избушки пасется стадо коз.
На пороге сидит с прялкой ЖЕНЩИНА средних лет, с светлым, прекрасным лицом.
СОЛЬВЕЙГ ().
Пройдут, быть может, и зима с весной,
И лето, и опять весь год сначала, -
Вернешься ты, мы встретимся с тобой,
Я буду ждать тебя, как обещала.
(Манит коз, снова принимается за работу и поет.)
И где бы ни жил ты - господь тебя храни;
А умер - в светлый рай войди, ликуя!
И ночи жду тебя я здесь и дни!
А если ты уж там - к тебе приду я!
В Египте. На утренней заре. Полузанесенный песками колосс Мемнона. ПЕР ГЮНТ подходит и некоторое время молча рассматривает его.
ПЕР ГЮНТ.
Вот здесь свой путь начать мне будет кстати.
Я стану египтянином пока что,
Для развлечения, - то есть, конечно,
Я - египтянин на подкладке гюнтской.
Опасно сразу поиски начать
С эпохи сотворенья мира, -
Недолго заблудиться. Я в сторонке
Библейскую историю оставлю, -
Следы ее ведь сыщутся и в светской;
По косточкам же разбирать ее -
И выше сил моих и не по плану.
(Садится на камень возле колосса Мемнона.)
Присяду отдохнуть здесь и дождусь,
Когда свой гимн он солнцу запоет.
Позавтракав, взберусь на пирамиду,
А хватит времени, так и внутри
Исследую ее я досконально.
Потом - вкруг моря Красного по суше;
Могилу фараона Потифара,
Быть может, там найти удастся мне.
Затем преображусь я в азиата
И в Вавилоне поищу следов
Садов висячих и блудниц - главнейших
До Трои лишь рукой подать.
От Трои морем путь прямой в Афины;
На месте изучу я каждый камень
В проходе, где сражался Леонид.
И с лучшими философами также
Поближе познакомлюсь; разыщу
Тюрьму, где в жертву принесли Сократа...
А впрочем, нет! Теперь ведь там восстанье!
Так эллинизм мы по боку пока.
(Смотрит на свои часы.)
Однако безобразие, как солнце
Изволит долго прохлаждаться. Время
Мне дорого... На чем бишь я... на Трое
Остановился?
(Встает и прислушивается.)
Это что за звуки?..
Как будто бы насвистывает ветер?..
Восход солнца.
КОЛОСС МЕМНОНА (поет).
Птицы поющие,
Юность дающие.
Создал их Зевс, повелитель громов,
Неукротимыми,
Непримиримыми.
Мудрая птица-сова, отвечай,
Где мои птицы спят сладко?
Или умри, иль отгадай
Песни загадку!
ПЕР ГЮНТ.
И в самом деле... показалось мне,
Что статуя те звуки издавал!
То - музыка прошедшего. Я слышал,
Как голос каменный то повышался,
То понижался... Надо записать
И передать затем на обсужденье
Специалистов.
(Заносит в записную книжку.)
"Статуя поет.
Но текста песни разобрать не мог.
Все это, несомненно, чувств обман.
Я больше ничего на этот раз
Достойного внимания не встретил".
(Идет дальше.)
Близ селения Гизе. Колоссальный сфинкс, высеченный из скалы. Вдали иглы и минареты Каира.
Появляется ПЕР ГЮНТ и внимательно осматривает сфинкса, приставляя к глазам то лорнет, то сложенную трубкой кисть руки.
ПЕР ГЮНТ.
Нет, где же я когда-то видел нечто,
Похожее на чучело вот это?
Ведь где-то видел я - не то на юге,
Не то на севере? И что такое
То было? Человек? Но кто такой?
Колосс Мемнона на своих обломках
Торчком торчащий, - после уж смекнул я, -
Похож на пресловутых доврских дедов.
И этого ублюдка, сочетанье
Я тоже разве взял из сказок? Или
Похожее я в самом деле видел?..
Из сказок? Нет, не то... А, вспомнил, вспомнил!
Ведь это же "великая Кривая",
Которой я башку разбил... Конечно,
В бреду лежал тогда я, в лихорадке...
(Подходит ближе.)
Такие же глаза, такие ж губы...
Лишь взгляд не так сонливо туп, хитрее;
А в общем - то же самое совсем.
Так вот она - Кривая! Днем да с тылу -
На льва похожа... Ну, а знаешь ты
Еще загадки? Так ли ты ответишь
Теперь, как и тогда?
(Кричит сфинксу.)
Кривая! Кто ты?
ГОЛОС (из-за сфинкса).
Ach, Sphinx, wer bist du?
ПЕР ГЮНТ.
Лопочет по-немецки!
ГОЛОС.
Wer bist du?
ПЕР ГЮНТ.
Совсем как немец! Это наблюденье
Прелюбопытно, - ново и мое!
(Записывает в книжку.)
"Немецкий отзвук. Диалект берлинский".
Из-за сфинкса выходит БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Здесь человек!
ПЕР ГЮНТ.
Так говорил я... с ним?
(Снова записывает.)
"Пришел я позже к выводам другим".
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ (с беспокойным телодвижениями).
Простите, сударь... Жизненный вопрос!..
Узнать позвольте: что как раз сегодня
ПЕР ГЮНТ.
Хотел отдать
Я другу юности визит...
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Как? Сфинкс?..
ПЕР ГЮНТ (кивая головой).
Знавал его я в старину.
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Famos!..
И это за минувшей ночью вслед!..
Трещит мой череп... хочет разлететься...
Как молотками бьют в нем... Отвечайте:
Вы знаете ли, кто он, что он?
ПЕР ГЮНТ.
Сфинкс-то?
Он попросту - он сам, каков он есть;
И век останется самим собою.
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ ().
А! Молнией блеснула предо мной
Загадка жизни! Верно ль только это,
Что он - он сам, каков он есть?
ПЕР ГЮНТ.
Ну да,
Он сам так говорит, по крайней мере.
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Он сам, каков он есть! Так близок, близок
Переворота час!
(Снимая шляпу.)
А ваше имя?
ПЕР ГЮНТ.
Пер Гюнт.
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ (в тихом волнении).
Пер Гюнт. Конечно, это - символ!
Как надо было ожидать... Пер Гюнт!
То, значит, - он, неведомый, грядущий,
О чьем приходе был я извещен!..
.
Как, это правда? Вы пришли, чтоб встретить?..
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Пер Гюнт!.. Загадочно! Остро! Глубоко!
Премудрости тут в каждом слове бездна!
А что вы представляете собою?
ПЕР ГЮНТ (скромно).
Я быть всегда "самим собой" старался.
Каков я есмь. А впрочем, вот мой паспорт.
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Все тот же смысл загадочный на дне!
(Схватив его за руку.)
В Каир! Толковников толковник найден!
Вы - царь!
ПЕР ГЮНТ.
Я - царь?
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Идем! Идем!
ПЕР ГЮНТ.
Я признан?..
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ (увлекая его за собой).
Да! Толковников царем -
На основанье собственного "я"!
В Каире. Большой двор, кругом идут высокие стены и здания с решетками на окнах. Во дворе несколько железных клеток. ТРОЕ СТОРОЖЕЙ. Входит ЧЕТВЕРТЫЙ.
ЧЕТВЕРТЫЙ.
Послушай, Шафран, где же наш директор?
ОДИН из СТОРОЖЕЙ.
Уехал ранним утром на заре.
ЧЕТВЕРТЫЙ.
С ним, видно, что-то приключилось ночью...
ВТОРОЙ.
Потише вы! Смотрите, он вернулся!
БЕГРИФФЕФЕЛЬДТ вводит , запирает ворота и кладет ключи себе в карман.
ПЕР ГЮНТ (про себя).
Предаровитый человек, как видно;
Глубокий ум; что слово - то загадка!
(Озираясь.)
Так вот он - клуб толковников ученых?
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Здесь всех их до единого найдете;
Их семьдесят числом сначала было;
Потом же прибыло сто шестьдесят.
(Кричит сторожам.)
Эй, Михель! Шафман! Шлингельберг и Фукс!
Живее в клетку!
СТОРОЖА.
Нам?
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
А то кому же?
Ну, марш! Скорее! Вертится земля,
И будем мы вертеться вместе с нею!
Пришел великий Пер! Об остальном
Судите сами, я же умолкаю.
(Запирает клетку и швыряет ключи в колодец.)
ПЕР ГЮНТ.
Но, доктор... уважаемый директор...
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Ни то и ни другое. Этим прежде
Я был... Умеете ли вы молчать,
Царь Пер? излить хочу пред вами душу...
ПЕР ГЮНТ (с беспокойством).
Но в чем же дело?
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Обещайте мне,
Что вы не содрогнетесь.
ПЕР ГЮНТ.
Постараюсь...
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ (увлекает его в угол и шепчет).
Скончался абсолютный разум!
ПЕР ГЮНТ.
Боже!..
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Прискорбное до крайности событье.
Особенно же неприятно мне, -
Ведь это учрежденье до сих пор
Именовалось сумасшедшим домом...
ПЕР ГЮНТ.
Так это - сумасшедший дом!
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Поймите,
Так было прежде, не теперь.
ПЕР ГЮНТ (бледный, про себя).
Теперь-то
Я понял, где я, с кем я говорю!
Он - сумасшедший, но никто не знает!..
(Пытается уйти от Бегриффенфельдта.)
(следуя за ним).
И вообще, надеюсь, вы меня
Как должно поняли? Хоть и сказал я,
Что разум умер, это вздор, конечно.
Он вышел из себя, из кожи вылез,
Как та лиса из шкуры, о которой
Рассказывал Мюнхгаузен.
ПЕР ГЮНТ.
Но простите...
Я на минутку...
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ (удерживая его).
Иль не, как угорь, -
Не как лиса. Гвоздь в глаз ему - и он
Задрыгал на столе...
ПЕР ГЮНТ.
Куда деваться?..
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
И - он из кожи выскочил!
ПЕР ГЮНТ (в сторону).
Безумный!
Как есть безумный!
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Ну, так дело ясно,
Что этого события не скроешь, -
Ведь этот "выход из себя" ведет
К перевороту полному во всем.
Все личности, что за безумных слыли
До этой ночи, с этих пор - нормальны,
Согласны с разумом в его новейшей,
Последней фазе. А отсюда вывод
Дальнейший, правильный, что в тот же час
За умных слывшие - сошли с ума.
ПЕР ГЮНТ.
Вы кстати мне напомнили о часе;
Я тороплюсь, не терпит время...
. Время?
Вы мысль мою пришпорили!
(Открывает одну из дверей и кричит.)
Сюда!
Грядущее, обещанное близко!
Скончался разум - да живет Пер Гюнт!
ПЕР ГЮНТ.
Добрейший... но позвольте...
На дворе понемногу собираются УМАЛИШЕННЫЕ.
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Все сюда!
Приветствуйте зарю освобожденья!
Пришел ваш царь!
ПЕР ГЮНТ.
Я - царь? Да неужели?..
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Ну да!
ПЕР ГЮНТ.
Такая честь... превыше меры...
.
Э, полно, ложной скромности не место
В такой великий миг.
ПЕР ГЮНТ.
Хоть срок мне дайте...
Я, право, не способен... поглупел...
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
И это говорит тот человек,
Который понял даже мысли сфинкса,
И стал "самим собой"?
ПЕР ГЮНТ.
В том-то и дело!
"Самим собой" я вообще являюсь;
Но здесь, насколько понимаю я,
"Самим собой" быть - значит отрешиться
от собственного "я"?
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Ничуть! Ничуть!
Вы ошибаетесь. Напротив, каждый
Является "самим собою" здесь
Здесь каждый носится, в себя уходит,
Лишь собственного "я" броженьем полон.
Здесь герметическою втулкой "я"
Себя в себе самих все затыкают.
Здесь для беды чужой нет слез; вниманья,
Чутья к чужим идеям не ищите;
Мы сами по себе и для себя
Во всем - до мозга самого костей!
В разбеге собственного "я" - на самом
Краю трамплина мы, и если нужен
Нам царь, то это - вы, не кто иной!
ПЕР ГЮНТ.
Ах, черт меня возьми!..
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Не падать духом!
На свете все почти вначале ново.
"Я - сам" вперед! Сейчас я вам образчик
Представлю, - первого, кто попадется...
(Мрачной личности.)
По-прежнему с печатью скорби бродишь?
ГУГУ.
А как иначе, если целый род
За поколеньем поколенье мрет
Неистолкованным?
(Перу Гюнту.)
Ты, чужестранец,
Меня желаешь слушать?
ПЕР ГЮНТ.
Да.
ГУГУ.
Так слушай...
Там в сказочном востоке,
Малабар лежит далекий,
Погрузясь в морские дали.
Там культуру насаждали
Португальцы и голландцы.
Кроме этих чужестранцев,
Были толпы там своих,
Малабарцев коренных.
Но теперь язык их смешан,
К сожалению. А встарь
Сам орангутанг был царь.
Чужд всех тонкостей культуры,
Только свой язык он знал, -
Как свободный сын натуры,
Завывал лишь да рычал.
Горе! Пришлою ордою
Тот язык сведен на нет.
Ночь нависла над страною
На четыре сотни лет!
Результат же долгой ночи -
Всех природных сил застой.
Вот рычать не стало мочи,
Вот и смолк туземный вой.
Чтобы выразить идею,
К речи нужно прибегать!
Хуже гнета, думать смею,
В свете слыхом не слыхать.
Оставаться самобытным
Хочет, должен "всяк язык", -
Наш природный рев и крик.
На него народа право
Отстоять я криком мнил;
Он ведь гордость наша, слава -
Я вопил, что было сил.
Но - увы! - мои страданья
Не сумели оценить.
Друг, ты зришь мои страданья,
Посоветуй, как мне быть?
ПЕР ГЮНТ (про себя).
С волками жить - по-волчьи выть, - недаром
Написано.
(Вслух.)
Насколько мне известно,
Мой друг, в лесах, на берегах Марокко,
Живут еще стада орангутангов -
Не истолкованы и не воспеты.
Язык их - малабарщина прямая;
Туда вам эмигрировать, подобно
Другим великим людям, ради пользы
Туземцев-земляков...
ГУГУ.
Благодарю!
Совет твой принимаю и исполню.
(С важной миной.)
Отверг певца-толковника восток,
Но есть на западе орангутанги!
(Уходит.)
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Ну, не является ль он "сам собою"?
"Самим собой", одним собой он полон;
во всем он, с головы до пят, он сам.
Является "самим собою" в силу
Того, что - вне себя. Сюда подите!
Другого покажу я вам, который
Был тоже с разумом в конфликте прежде,
Но со вчерашней ночи с ним в ладу.
(Феллаху, таскающему за спиной мумию.)
ФЕЛЛАХ (дико Перу Гюнту).
Я - царь Апис?
ПЕР ГЮНТ (прячась за директора).
Я, к сожалению, не посвящен...
И положенье для меня неясно...
Насколько же могу судить по тону...
ФЕЛЛАХ.
Так лжешь и ты.
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ (феллаху).
Он разъясненья ждет
От вашего величества.
ФЕЛЛАХ.
Пусть внемлет!
(Обращаясь к Перу Гюнту.)
Ты видишь, кого я ношу за спиною?
"Царь Апис" - при жизни он имя носил,
и мертв он мертвецки, хотя и не сгнил.
Он выстроил все пирамиды Египта,
И сфинкса великого вытесал он,
И с турками, как говорит наш директор,
Вел славные войны, за что был почтен
При жизни еще благодарным народом:
Владыку причислили к лику богов
И статуй ему понаставили в храмах -
Кумиров из золота, в виде быков.
Теперь же во мне возродился царь Апис,
Сомнений в том нет у меня никаких,
А есть у тебя они - живо рассею
Их силой живой доказательств моих!..
Царь Апис со свитой раз был на охоте
И, спрыгнув с коня, удалился на час
От свиты своей на соседнее поле...
А полем-то пращур владел мой как раз.
И это же поле, что царь унавозил,
Вскормило меня своим тучным зерном.
Ношу я над царственным этим челом!
Итак, я - царь Апис природный; но люди,
Увы, не хотят признавать мою власть;
Феллахом, не больше, меня все считают,
Так мне ли удел свой жестокий не клясть!
И средство помочь - так поведай же мне!
Скажи, посоветуй, что должен я сделать,
Чтоб Апису стал я подобен вполне?
ПЕР ГЮНТ.
О, вашему величеству лишь стоит
Настроить пирамид еще, и сфинкса
Еще крупнее вытесать, и войны
Еще славнее с турками вести.
ФЕЛЛАХ.
Да, хорошо так говорить! Но сделать -
Феллаху бедному, голодной вше?..
Мне хижину мою едва под силу
Очистить от мышей да и от крыс...
Давай другой совет - такой, чтоб мне
И чтобы уподобился вполне я
Тому, с кем я ношусь всю жизнь мою!
ПЕР ГЮНТ.
Так вашему величеству пойти бы
Да удавиться; раз уж очутившись
В земле, в естественных границах гроба, -
Мертвецки-мертвым, как и он, держаться.
ФЕЛЛАХ.
Готовь веревку! За веревку - жизнь!
Я удавлюсь со всеми потрохами!
Сначала разница меж нами будет,
Со временем же сгладится она.
(Отходит и готовится повеситься.)
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Вот это - личность, человек с методой!..
Не правда ли, Пер Гюнт!
ПЕР ГЮНТ.
Да, да, я вижу...
Но он и впрямь удавится сейчас!
Собраться с мыслями не в состояньи...
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Вы - в переходной стадии; она
Непродолжительна, однако.
ПЕР ГЮНТ.
То есть?
Я - в переходной стадии... к чему?
Вы извините... но мне надо выйти...
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ (удерживая его).
С ума сошли вы?
ПЕР ГЮНТ.
И не думал. Что вы!
Избави бог!
Суматоха. Сквозь толпу пробирается МИНИСТР ГУССЕЙН.
ГУССЕЙН.
Сейчас мне доложили,
Что царь сегодня прибыл к нам.
Не вы ли?
ПЕР ГЮНТ (с отчаянием).
Да, да, подписано и решено!
ГУССЕЙН.
Отлично... Надо отвечать на ноты?
ПЕР ГЮНТ (рвет на себе волосы).
Отлично! Да! Чем хуже тут, тем лучше!
ГУССЕЙН.
Так удостойте обмакнуть меня!
(С низким поклоном.)
К услугам вашим: я - перо.
ПЕР ГЮНТ (кланяясь еще ниже).
А я -
Исписанный каракулями царский
Пергамент!
ГУССЕЙН.
Государь мой, вот вам вкратце
Песочницей слыву, а я - перо.
ПЕР ГЮНТ.
Моя история еще короче:
Я лист бумаги чистой, на которой
И не напишут никогда ни строчки.
ГУССЕЙН.
На что я годен - людям невдомек,
И хочется меня им приспособить
Для посыпания песком.
ПЕР ГЮНТ.
Я книгой
С застежками серебряными был
В руках у девушки! Но что безумным,
Что умным быть - все та же опечатка.
ГУССЕЙН.
Какое жалкое существованье -
Пером гусиным быть и никогда
Не чувствовать ножа прикосновенья!
ПЕР ГЮНТ (
А быть оленем и все прыгать, прыгать
Над пропастью... и под своим копытом
Не чувствовать опоры никогда!
ГУССЕЙН.
Скорее нож! Я туп; пускай очинят
И заострят меня! Весь свет погибнет,
Коль отупею я совсем!
ПЕР ГЮНТ.
О бедный мир,
Который - как всегда свое изделье -
Творцу таким прекрасным показался!
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ.
Вот нож!
ГУССЕЙН (хватая его).
Как жадно буду пить чернила!
С каким я наслажденьем очинюсь!
(Перерезает себе горло.)
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ ().
Не брызгай же, перо!
ПЕР ГЮНТ (с все возрастающим страхом).
Ай-ай! Держите!
ГУССЕЙН.
Меня держите, да! Ведь я перо!
Держите крепче и - на стол бумагу...
(Падает.)
Я исписался. Слушайте постскриптум:
"Он жил и умер держанным пером!"
ПЕР ГЮНТ (шатаясь).
А что осталось мне? И кто я?.. Что я?..
Держи меня, великий... Крепче, крепче!
Я - все, что хочешь ты. Я - грешник, турок,
Я - тролль... Лишь помоги мне... Порвались
Во мне как будто струны...
(Вскрикивая.)
Не могу я
Спаси меня, ты... опекун безумцев!
(Падает в обморок.)
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ (с венком из соломы, подпрыгивает и садится на Пера Гюнта верхом).
Хо-хо! Как гордо в луже он лежит!
Он вышел из себя. Венчать его!
(Нахлобучивает на Пера Гюнта венок и кричит.)
Да здравствует царь собственного "я"!
ШАФМАН (в клетке).
Es lebe hoch der grose Пер!