| Автор: | Казот Ж. |
| Категории: | Сказка, Детская литература |
ПОДВИГИ И СМЕРТЬ КАПИТАНА КАМНЕГРЫЗА И ЕГО УДАЛЬЦОВ
Сказка Добиль-Хасена
- Опустошив много стран и перебив уйму народа, капитан Камнегрыз[47] оказался в гористой части Египта, и приходилось ему там очень туго, ибо люди, которым он внушал ужас, сторонились обжоры и прятали всё съестное.
«Святой отец! - сказал Камнегрыз. - Ты видишь перед собою воина, умирающего от голода. Не найдется ли у тебя хотя бы сотни орехов?»
«У крыс крепкие зубы, - отвечал дервиш, не отрываясь от книги. - Все орехи, которыми одарили меня добрые правоверные, они сгрызли, а мне оставили одни скорлупки. Но я могу тебя угостить нильским сухарем, что лежит прямо перед тобою».
И дервиш показал на камень в шесть локтей длиной и три - высотой.
«И этим ты сыт? - удивился Камнегрыз. - Да ты не привередлив, как я погляжу! Знаю я эти сухари, из них сложены египетские пирамиды, и всё же я не прочь к тебе присоединиться. Мой желудок и не такое переваривал, позволь мне отведать кусочек».
«Каков меч! Какова ручища! А зубы, зубы-то каковы! - поразился отшельник. - Обстановка в моей пещере очень крепкая, но этот человек уничтожит ее за день. Надо с ним подружиться!»
«Господин! - сказал он Камнегрызу. - Меня восхищают сила руки твоей и ее ловкость. У тебя необыкновенный дар. Я хочу познакомиться с тобою поближе и надеюсь, ты не сочтешь меня недостойным этой чести. Люди обычно не доверяют незнакомцам, но с таким удальцом, как ты, я буду говорить без утайки. Пройди в пещеру, там есть козий сыр и сухари, я с удовольствием поделюсь с тобою. Идем, перекусим и побеседуем».
«Охотно, - отвечал Камнегрыз, - я люблю таких, как ты, и многих повидал на своем веку. Не все пустынники чахнут над книгами, и тебе я охотно покаюсь в грехах за чаркой вина».
«У меня нет ни чарок, ни кубков, есть только кувшины».
«А я свободно обхожусь и без них, было бы вино».
«Вино! - вскричал отшельник. - Вино у дервиша! У меня даже борода стала дыбом! Пойми, я удалился от людей, чтобы покаяться, и пью только чистую воду с медом, это довольно вкусная смесь».
Капитан покачал головой, но, делать нечего, приходилось подчиниться обстоятельствам. Он помог хозяину положить на стол (а столом служил большой камень) сыры и сухари. Получилась гора, которой хватило бы на восьмерых, однако нашим едокам сколько ни дай - всё мало. Они уселись на такие же твердые, как стол, диваны, и у каждого под рукою оказался огромный кувшин с медовой водой.
Обед начался.
Дервиш проглотил головку сыра вместе с коркой и молвил:
«Брат мой! Выпьем! - Он поднял кувшин и осушил его залпом. - За тебя!» - сказал он Камнегрызу, который смотрел на отшельника разинув рот.
«Должно быть, ты полый до самых пят, раз выпил такой кувшин одним глотком. Будь у тебя утроба, как у меня, выстлана камнями, из тебя вытекла бы настоящая река».
«Увы, друг мой! - вздохнул дервиш. - Я уже не тот, что прежде. Из-за того, что я слишком много пил, мне пришлось встать на путь покаяния. Теперь я утоляю жажду, но знаю меру. Ты поразил меня тем, как рассек и сгрыз камень, теперь моя очередь тебя удивить… Зовут меня Пейдодна[48]. Если бы, когда я жил в миру, вода не казалась мне слишком пресной, я осушил бы все реки. Хорошо, что мне не дали попробовать морской воды: ее вкус наверняка помог бы мне опорожнить все моря и океаны… Несколько лет назад я жил в Грузии у одного доброго человека, который меня приютил, и, когда собрали урожай, винограда, хозяин мой сделал вино, разлил его по кувшинам и убрал в амбар. К несчастью, я спал поблизости и ночью вдруг проснулся от столь приятного запаха, что не нашел в себе сил противиться искушению. Я подошел к сосудам, от которых исходило это благоухание, попробовал напиток, и он мне так понравился, что за ночь я выпил десять аробов[49] вина, не оставив ни капли, хотя сделал всего десять глотков. Поутру пришел хозяин и обозвал меня пьяницей, а я терпеть не могу, когда меня так называют, и потому убил несчастного. Из раскаяния я решил стать дервишем и не пить ничего, кроме медовой воды. Я отправился в путь, стараясь уйти как можно дальше от людей, и вот я здесь и всё свое время посвящаю сбору трав и наблюдению за звездами».
«Добрый дервиш, - продолжал Камнегрыз, - раз из пьяницы ты превратился в звездочета, то мне непременно нужно рассказать тебе о моей размолвке с ночными светилами. Я в большой обиде на свою звезду и буду весьма рад, если с твоей помощью сумею добраться до нее и до одной из ее товарок, чтобы поколотить их и раз и навсегда отучить от козней… Зовут меня Камнегрыз, и родом я из черкесской столицы{233}. Согласно гороскопу, который составил один из добрых друзей моего отца, в день, когда я родился, взошли две звезды - одна несла доброе, а другая - дурное, но та, что похуже, взошла первой. В тот же день еще три женщины разродились мальчиками. А жили они в трех соседних зданиях на углу улицы, что вела прямиком в царский дворец. „Поспешим, - сказали звезды, - и отдадим новорожденным то, чем обладаем, дабы избавиться от нашей ноши". Дурная звезда первой пролетела мимо дома моей матери, которая только что произвела меня на свет, и это обстоятельство сыграло роковую роль в моей судьбе. „Дальше не двинусь, - решила звезда, - моя ноша слишком тяжела, сброшу ее прямо здесь", то бишь на мою голову. Не могу точно описать, что именно в этот миг выскользнуло из ее рук, но с тех самых пор я таскаю это бремя на своих плечах, и не только мне, но и другим оно доставляет множество неудобств. Небесное светило одарило меня силой недюжинной и горячностью невиданной. Я должен быть гол как сокол и жить только грабежом. Ничто не может устоять перед моим мечом, окромя слабости человека трусливого и пугливого, и таких я сокрушаю не иначе, как ударом кулака, а кулаки у меня, сам видишь, какие. Вот, дорогой дервиш, подарки, которые я получил в колыбели. Звезде, что шла следом за моей, ничего не оставалось, как выбрать соседний дом, и что, ты думаешь, она там обронила?.. Царский венец, ни больше, ни меньше… Словом, скажу без ложной скромности, я лишился трона из-за того, что дурная звезда ошиблась дверью. Звездочет уверял отца моего, что это роковая случайность, а я твердо знаю, что всему виной ее каприз. Да и вторая блестящая покровительница вполне могла бы оставить свои подарки у моего дома… Клянусь Мухаммадом! Мой добрый дервиш, ты не представляешь, до чего я на них зол и чего я только не предпринимал, чтобы обмануть свою планиду… Я собирал целые армии и не только отдавал приказы, но и сам сражался не на жизнь, а на смерть. Однако мне вечно доставались только трусы - жрать они жрали, а воевать не хотели. И вот как-то раз врываюсь я в город, не заметив, что за мною никого нет. Разношу в пух и прах всё, что попадается на пути, преследую всё, что движется, предаю огню то, что не в силах предать мечу, и разоряю то, что могу разорить. Воинство мое вообразило, что я погиб, впало в панику и обратилось в бегство. И что же? Поскольку я всё уничтожил и не пощадил ни одной живой души, да к тому же остался без армии, я сделался царем благодаря силе своих рук и остроте меча, но властвовать мне было не над кем».
«Как? - поразился Пейдодна. - Ты истребил даже женщин?»
«Клянусь Мухаммадом! - воскликнул капитан. - Я безумно люблю женщин, но, завидев меня, они орали и вопили так, будто с них живьем сдирают кожу, спасались бегством, бросались в меня камнями с террас, подстрекали своих мужей и науськивали собак. Мой шлем и щит погнулись в десяти местах, один пес утащил целый кусок моей ляжки. В общем, я люблю женщин, но только не когда они бесятся. В этом случае я давлю, не разбирая, всех подряд: красавиц и уродин, старых и молодых, ибо терпеть не могу, когда мне противятся».
«У тебя довольно-таки горячая кровь, мой генерал, - осторожно промолвил дервиш, - тебе следует взять с меня пример и пить исключительно медовую воду».
«Трижды клянусь Мухаммадом! - вскричал Камнегрыз. - От этой сладкой водицы у меня все внутренности слиплись, а пить по-прежнему хочется, сил нет! К тому же моя дурная звезда будет злорадствовать, если я дойду до такого. Давай лучше поговорим о том, как нам ее урезонить, если, конечно, такое возможно. Эх, подняться бы мне на небо, уж я бы ей всё сказал! Ты ведь звездочет, сделай милость, помоги мне добраться до нее, руки чешутся, как хочется ей отомстить!»
«Поквитаться и по-другому можно, - промолвил Пейдодна. - Попробуй сыграть с твоей звездой шутку вроде той, что я сыграл с моею. Она хотела сделать из меня бродягу и лодыря, да еще и приговорила к тому, чтоб я пил, будто бочка бездонная. А я? Удалился в пустыню, пью воду с медом в разумных количествах и, вопреки ей, кое-что из себя представляю. Ты человек военный, у тебя иной путь. Дабы избежать скверных последствий своих действии, попробуй стать командующим без армии и захватить крепость, у которой нет ни ворот, ни рвов, ни стен, чтобы не тратить на их преодоление силы, ибо усталость и раздражение вызывают у тебя охоту крушить всё подряд».
«Постой, постой, мой дорогой дервиш! - взмолился Камнегрыз. - У меня от таких речей голова кругом идет! Или ты с ума сошел? Или ты так мудр, что тебя никому не понять? Что такое командующий без армии? И где это ты видел крепость без стен и рвов?»
«Командующим без армии, - отвечал Пейдодна, - ты можешь стать прямо завтра, ну, самое позднее, послезавтра. Капитан Камнегрыз за неимением солдат и возимого имущества выступит в поход, чтобы атаковать город Каллакахабалаба, что расположен отсюда всего в десяти фарсахах{234}. И город этот неприступен, хотя на крепость ничуть не похож».
«Из кого же будет состоять армия, которая встанет под мои знамена?»
«Из восьми воинов, каждый из которых на свой манер способен сокрушить целое царство. Чтобы дать тебе представление об их возможностях, скажу лишь, что я самый слабый из них и, однако, кабы захотел я стать повелителем Дамаска, справился бы без посторонней помощи, ибо Дамаск - город рек и каналов: уже через неделю его жителям нечем было бы напоить даже кур».
«Мой славный дервиш! Не зря тебя зовут Пейдодна! Теперь я знаю, на что ты способен, и нахожу, что ты ограничиваешь себя сверх всякой меры! С таким громадным талантом тебе ничего не стоит разорить весь Египет».
«О, для этого, - возразил Пейдодна, - надо выпить Нил из его источника, а до него путь неблизкий».
«А скажи-ка, упомянутые товарищи твои такие же необыкновенные, как и ты? Я сгораю от желания познакомиться с ними!»
«Ты увидишь их завтра, - успокоил Камнегрыза его собеседник. - И они покажут тебе всё, что умеют. Им не хватает хорошего советчика, который сумеет направить их в нужную сторону, ибо у всех у них дарования больше, чем ума. Им необходим вождь, который сумеет подчинить их себе и подать им пример. Вот ты и станешь таким вождем».
«Клянусь Мухаммадом! - вскричал капитан, бросив взгляд на небо. - Я почти созрел для того, чтобы простить мою злую звезду за всё, что она заставила меня пережить до сих пор, если только она поставит меня во главе таких же, как я, удальцов! Но расскажи мне хотя бы в двух словах о городе, который я должен взять. Кто там правит? Как мы с ним поступим?»
«Город находится под властью иноземного тирана по имени Бигстаф. Ты должен изгнать его. Один угнетатель сменит другого, ты обведешь свою звезду вокруг пальца, ибо с разницей в имени будешь править так же, как твой предшественник, или даже лучше, поскольку руководить тобою будет только один закон - твои желания… Ты веришь в Бога?»
«Не так, чтобы очень, но я обрезан».
«Этого вполне достаточно».
«Мой дорогой Пейдодна, ты весьма покладистый святоша и этим мне нравишься, и, раз уж мне придется пить с тобою, я хотел бы привыкнуть к медовой воде. Однако, прежде чем отправиться на боковую, хочу получить более четкое представление о городе Каллакахабалабе, потому что именно в постели я привык обдумывать план наступления».
«Каллакахабалаба, - пояснил дервиш, - находится на высокой, отдельно стоящей горе, отвесные склоны которой вздымаются на тридцать с лишним локтей. Только улитка может на них залезть».
«А жители как оттуда спускаются?»
«А никак: их выбрасывают вниз в корзинах на железных цепях. Особые механизмы могут спустить на землю сразу сто корзин, в каждой из них - десять человек с оружием и припасами, и всё проходит быстро и гладко. Окрестные селения так напуганы этим градом вооруженных до зубов воинов, что люди сами приносят дань к подножию горы и сами всё складывают в стоящие наготове корзины».
«Клянусь моей бородою! - воскликнул капитан. - Я буду не я, если не положу этому конец!.. Но что за человек этот Бигстаф? Может, он обладает силой недюжинною? И согласится ли он по доброй воле сразиться со мною один на один?»
«Росту он великанского и ходит в доспехах с ног до головы так проворно, будто это не железные латы, а перья. Дерется только дубинкой из позолоченной бронзы. Весит она тридцать семь ритлов{235}, но он орудует ею, точно зубочисткой. Думаю, этот силач примет вызов только того, кто выйдет на бой с похожим оружием».
«Эх, дай мне только добраться до него! Я пощекочу мечом кончик его носа, лишь бы поглядеть, как он заскрежещет зубами перед тем, как рухнет под моими ударами. Нет, я рожден для того, чтобы победить или погибнуть с мечом в руках. Пусть размахивают дубинкой те, кто забивает быков… А что, он никогда не выходит один? Нельзя его подстеречь и напасть неожиданно?»
«Он покидает город, - отвечал дервиш, - только когда ему доносят, что кто-то орудует на его землях. Увы! Это стоило жизни двоим из наших: Железной Руке[50] и Стальному Зубу[51] челюсть Стального Зуба, но тут явился сам Бигстаф и прибил обоих дубинкой».
«Клянусь смертью! Я отомщу за них, - воскликнул капитан Камнегрыз. - От твоего рассказа кровь моя закипела так, будто я только что потерял двух родных братьев. Но я сгораю от нетерпения, мне страсть как хочется познакомиться со всеми твоими удальцами! Давай-ка спать - другого средства унять этот зуд я не знаю».
Пейдодна возражать не стал, и оба растянулись в глубине пещеры на сухих листьях и звериных шкурах. Проснулись они при первых лучах зари, вышли наружу, дабы размяться, и тут дервиш заметил вдали трех человек.
«Это наши», - сказал он.
«Как их зовут?»
«Их имена отражают их дарования. Первого зовут Зривдаль[52], он может разглядеть иголку, что валяется на земле в сорока фарсахах от него. Это наш лазутчик. Второго зовут Точновцель[53], потому что его стрела с такого же расстояния попадает в яблочко. Тот, кто идет за ним, подберет эту стрелу через пять минут, и оттого его прозвали Рассекай Воздух[54]. Эти удальцы покажут тебе свои умения. Суди сам, как они могут тебе пригодиться».
Тем временем три молодца приблизились к пещере.
«Возрадуйтесь, друзья мои! - сказал им Пейдодна. - Судьба послала нам в лице этого храбреца более чем прекрасную замену Железной Руке и Стальному Зубу. Это непобедимый капитан Камнегрыз, чья рука, меч и голова позволят нам поквитаться с нашим злейшим врагом и зажить в радости и мире. Однако вам известно, что сегодня мы должны пообедать, а вы, как вижу, почему-то пришли с пустыми руками!»
«Не волнуйся, - отвечал Точновцель, - мы не пропадем, коли у вас найдутся сухари. С нами шел еще Крепкий Горб[55], он тащил на плечах полугодовалого теленка, а под мышками - два бочонка с вином, но ему вдруг взбрело в голову зайти в сад и набрать овощей… Он быстро шагает и скоро будет здесь, если ничего не случится».
Не успел меткий стрелок договорить, как явился Крепкий Горб с подвешенными на шее овощами: три огромных кочана капусты были связаны веревкой и украшали торс силача со всех сторон. Несмотря на тяжелую ношу, удалец передвигался так легко, будто нес мешочек с орехами. Когда силач сбросил всё на землю, Пейдодна представил его Камнегрызу.
«Капитан, - сказал дервиш, хлопнув Горба по плечу, - вот наша боевая колесница. Круши города, уничтожай армии, захватывай трофеи и грузи всё на эту спину. Наш крепыш не оставит врагу и пылинки, ибо не согнется даже под тяжестью сокровищ царя Сулеймана{236}».
«До сих пор, - отвечал Камнегрыз, - тем, кому довелось бы тащить мою добычу, не пришлось бы долго трудиться. Стоило мне чем-нибудь разжиться, как я садился в уголке и съедал всё до последней крошки. Каждый, кто видел меня, сказал бы, что за мной гонятся воры или поджигатели, а это моя злая звезда делала так, что мне вечно всего не хватало и я никого не щадил. Однако, мой дорогой звездочет, благодаря тебе я надеюсь, мы ее урезоним… Пока же привычки мои еще при мне, я вижу теленочка весом сто восемьдесят ритлов и хочу, чтобы он был уже съеден».
«Он здесь как раз для этого, - сказал Пейдодна и позвал своих товарищей: - Эй! Крепкий Горб, освежуй теленка и сделай вертел. Зривдаль! Рассекай Воздух! Где наш человек-огонь?»
Зривдаль, который видел то, что человеческий глаз не способен различить даже в самую сильную подзорную трубу, оглядел все земли.
«О! - воскликнул он. - Я вижу нашего друга: он совсем близко, но не торопится, а развлекается тем, что жарит перепелок, которые пролетают у него над головой. Он ощипывает их на лету и ест».
«Вы только посмотрите, - возмутился Пейдодна, - чем занимается этот плут в день смотра! Он поджаривает перепелок в воздухе, чтобы они уже готовенькими падали ему прямо в рот!.. А где этот лентяй, где наш Продрых[56], почему он не бьет в барабан и не призывает всех к порядку?»
«Его я тоже вижу, - сказал Зривдаль. - Он спит в зарослях вереска и храпит так, что земля под ним ходуном ходит. Не понимаю, как это можно не слышать?»
«Друзья мои, - окликнул товарищей Пейдодна. - Вы сами можете убедиться, как нам не хватает дисциплины и как нам несказанно повезло, что случай послал нам предводителя… Твой черед, Рассекай Воздух, пусть Зривдаль покажет тебе, где пожиратель перепелок и храпун, пусть они мигом отправляются сюда!»
«Ты сам поймешь, - обратился Пейдодна к Камнегрызу, - что за люди эти двое. Огнепых[57] битвы, он повсюду сеет страх. Стуча по своей утробе, Продрых извлекает из нее грохот, подобный бою сорока барабанов, а когда он трещит пальцами, раздаются громовые раскаты, от которых рушатся стены любой крепости».
Пока Пейдодна разъяснял Камнегрызу, что да как, явились Продрых и Огнепых.
«Барабан, - велел Пейдодна Продрыху, - бей общий сбор. Ты, Огнепых, поджаришь теленка, которого Крепкий Горб насадит на вертел. А ты, Камнегрыз, сделай одолжение, покажи этим бравым молодцам, на что ты способен. Теленок уже на вертеле, капуста порезана, но нам не во что собрать сок от жаркого и некуда положить кочаны. Отрежь так, как ты умеешь, ломоть от камня, что лежит перед входом в пещеру, снабди нас посудой для мяса и капусты».
Капитан охотно воспользовался случаем, чтобы показать сноровку. Он выхватил меч и первым же ударом отсек по всей длине камня пластину толщиною в полпальца, а потом вырезал в ней углубление для мясного сока и капусты. Зрители, каждый из которых был не только выдающимся в своем роде, но и в равной степени обладал способностью восхищаться чужим дарованием, воздали по справедливости ловкости и точности рук их нового вождя.
Капитану же не терпелось увидеть своими глазами, как зажарится теленок, когда нет ни огня, ни углей, ни дров. Крепкий Горб крутил ручку вертела, что висел между двумя большими камнями посреди зеленой лужайки.
«Давай, Огнепых, приступай, - попросил Пейдодна, - но помни, не испорти жаркое, нам нужен огонь не слишком сильный, но и не слишком слабый, чтобы мясо не сгорело снаружи и прожарилось внутри. Ты уж постарайся».
Огнепых был молодец исполнительный и немногословный. Он так здорово наладил свое дыхание, что, казалось, мясо не столько жарится, сколько золотится, и по мере того, как сок стекал на капусту, мастер тихонько дышал на нее, и капуста постепенно пропекалась. Капитан пришел в восторг от искусства обжарщика, и ему до смерти захотелось еще раз показать себя в деле. Он заметил, что в пещере дервиша не хватит места для стола, потому что там прямо посередине высилась гранитная плита высотою и шириною в пять локтей.
«Разойдитесь, - сказал капитан тем, кто стоял вокруг, - сейчас я кое-что отрежу от этого камушка, осколки могут попасть вам в глаза. Я хочу освободить место для нашего стола».
В тот же миг он ударил мечом по плите. Замах оказался столь точен, что каждый отсеченный кусок был похож на мраморную доску, которой не хватает только полировки.
«Какая грозная рука! Какой доблестный меч!» - вскричали свидетели хором.
«Братья! - сказал Пейдодна. - Именно этот меч проложит нам дорогу к славе и процветанию».
Пещеру быстро расчистили, и на месте бесформенной и неудобной плиты появился стол. Под ударами меча его столешница приобрела форму правильного квадрата, а под ней капитан вырезал и убрал всё липшее, чтоб было где разместить ноги. Из самых красивых осколков соорудили скамью и придвинули ее к столу.
«Никогда ни одному из нас, - признался Пейдодна, - не удавалось так проворно создать столь искусное творение!»
Продрых в знак восхищения поглаживал брюхо, и это легчайшее трение наполняло пещеру ужасающим шумом.
Тем временем начали накрывать на стол, и Огнепых притащил теленка.
«Вина! Вина!» - вскричал Пейдодна, достав огромный мешок сухарей.
Крепкий Горб отправился за бочонками, однако Камнегрыз, опасавшийся неуемной жажды дервиша, не удержался и спросил:
«А что, святой человек, покаяние твое уже закончилось?»
«Нет, - отвечал Пейдодна, - и я непременно выпью несколько глотков медовой воды, но при этом возьму один кувшин вина, чтобы прополоскать рот».
Все расселись по местам, и каждый воздал должное трапезе. Говорили мало, но время от времени то один, то другой едок делал меткое замечание, и всякий раз оно было великолепно. Спустя полчаса, когда Пейдодна слегка утолил чувство голода, он огляделся вокруг и сказал:
«Братья, как же так? Где Тучихват[58] и Всёраздуй[59]? Они не могли не получить приказа, ведь Продрых так пробил общий сбор, что его услышали бы даже глухие».
И как раз в этот миг у входа в пещеру появились упомянутые молодцы.
«Вы не заслуживаете даже корочки хлеба, - строго произнес Пейдодна. - Я ценю людей ловких, но при условии, что они исполняют свой долг, и, если завтра вы провалите дело, вам придется ответить перед тем, кто сильнее меня, а пока, так и быть, садитесь и угощайтесь. Все хорошие новости узнаете после обеда. На вас смотрит величайший мастер своего дела, знаменитый капитан Камнегрыз. Мы избрали его своим главнокомандующим и сейчас покажем, на что способны. Что до меня, то я, как видите, прохожу испытание прямо здесь».
Вновь прибывшие молча поклонились и сели за стол.
«Идемте, братья, - сказал Пейдодна, когда все наелись, - нас ждет смотр. И для начала позаботимся об ужине. Зривдаль! Точновцель! Рассекай! Внимание! Зривдаль, достань нам сто ритлов разной дичи. Осмотри берега рек, ищи молоденьких ланей, козлят и газелей с нежным и легким мясом».
Зривдаль занял удобную позицию. Поначалу он как будто оглядел окрестности, затем взор его устремился в бесконечность и полетел над миром.
«О, - воскликнул он немного погодя, - я вижу то, что нам надо, в десяти фарсахах отсюда, вон за тем косогором».
«Точновцель, возьми лук», - приказал дервиш.
Меткий удалец воткнул колышек перед Зривдалем, вскинул лук и натянул тетиву.
«В десяти фарсахах?» - переспросил он.
«И тридцати шагах».
Точновцель выстрелил, Зривдаль проследил за стрелой.
«Лань подбита», - доложил он.
«Твоя очередь, Рассекай, надевай свои бабуши и подбери дичь».
Приказ был тут же исполнен.
И так три раза. Через полчаса перед Крепким Горбом лежали четыре туши. Он тут же освежевал их и насадил на вертел.
Пейдодна встряхнул мешок с сухарями.
«Как! - сказал он. - У нас осталось всего тридцать ритлов? Зривдаль, погляди-ка, нет ли где свежего хлеба».
«В Массере как раз готов целый противень, пекарь достал его и отвернулся, чтобы почистить печь».
«Вот удобный момент, чтобы задаром сделать запас. Отправляйся, Рассекай, возьми с собой мешок и принеси всё, что сможешь».
Приказ был немедленно исполнен, и хлеб оказался в пещере раньше, чем пекарь заметил пропажу.
«Как видишь, Камнегрыз, - сказал дервиш, - кладовая полна. Ах, будь у Крепкого Горба крылья, у нас было бы вдоволь вина, но мне, как всегда, придется умирать от жажды. Давай, Тучехват, зацепи это облако и заставь его вылить здесь свое пресное содержимое. Найдешь тучу с градом, тем лучше, я люблю воду со льдом».
быстротой.
«Друзья, - предложил Пейдодна, - поставьте кувшины на землю, пусть они наполнятся водой, которая сейчас хлынет с неба, а мы, поскольку нам не во что переодеться, укроемся в пещере».
Все послушались совета дервиша. Облако опустилось к земле, Тучехват сжал его с боков, и оно пролилось дождем.
Камнегрыз во все глаза глядел на эти чудеса.
«Согласись, капитан, - сказал Пейдодна, - с такими молодцами и под твоим командованием мы можем рассчитывать на успех».
«В жизни не видывал такого сборища столь редких и согласованных между собою дарований, по-моему, нам всё по плечу… У меня в голове уже зреет множество планов».
«Погоди, сейчас не время о них говорить, - остановил капитана Пейдодна, - это сбивает меня… Я забыл одну жизненно важную вещь. Раз у нас нет ничего, кроме воды, дабы утолить жажду, то вечером нам не помешает принять настойку. Сейчас три часа пополудни, время еще есть, и у нас всего должно быть вдоволь».
«Зривдаль, и ты, Рассекай Воздух, - приказал дервиш, - разыщите нам несколько склянок с настойками. Как известно, их обычно выставляют на террасы, дабы они погрелись на солнышке. Вперед, совершите набег, а, коли понадобится, то и два».
Приказание исполнили, и через полчаса запасы пополнились четырьмя огромными бутылями с настойкой.
«Наш Рассекай всем хорош: ловок, скор, неуловим, - заметил Пейдодна, - жаль, костяк у него слабоват, пользы от него было бы неизмеримо больше».
«Клянусь Мухаммадом! - воскликнул Камнегрыз. - Да без его помощи у меня всю ночь бурчало бы в животе от голода! А скажи-ка, добрый дервиш, нельзя ли раздобыть еще и инжиру?»
«Выбирай какой хочешь из тех, что поспел на земле».
«Ловлю тебя на слове, - согласился капитан, - и выбираю самые прекрасные фиги, которые, как известно, растут в Африке».
«Вперед, Рассекай! Ты понял, чего хочет наш главнокомандующий. Возьми корзину, рви ягоды с разбором и возвращайся самое позднее через час, потому как ты еще можешь понадобиться!»
Рассекай Воздух исчез.
«Да, - вздохнул Камнегрыз, - такой храп мертвого разбудит!»
«Надо дать ему отдохнуть, - возразил Пейдодна. - Все его достоинство в безмерной полноте и вздутом животе. Кроме того, он не дает нам скучать, играя на своих щеках, как на бубне. Это очень смешно. Мы стараемся с выгодой для себя применять все дарования».
«Вы правы. Скажи, а кто этот человек, что сидит скрестив руки? Я еще не знаю, что он умеет».
«Это тот, кто отвечает за наш лагерь, когда мы в походе. Он извлекает большое из малого, а зовут его Всёраздуй. Ремесло у него тяжелое и утомительное, но ты сам это поймешь, когда увидишь его за работой».
«Эй, Зривдаль! - позвал он. - Посмотри-ка в африканских садах, постарайся найти Рассекая. Он то ли заблудился там, то ли забыл обо всем».
Зоркий удалец внимательно осмотрел всю Африку.
«Ох, вот ты где, - сказал он наконец. - Рассекай неподалеку от Дамаска, этот несчастный слопал больше фиг, чем собрал, и завалился спать. Вокруг бродят арабы, которые хотят его обокрасть. Коли они стащат бабуши Рассекая, нам его больше не видать. Но на дереве, под которым он разлегся, сидит крупная птица. Пусть Точновцель выстрелит в нее, она упадет и разбудит нашего соню».
«Сколько от нас до птицы, о которой ты говоришь?» - спросил Точновцель.
«Ровно семьдесят пять фарсахов».
Лучник воткнул колышек, прицелился и выстрелил. Зривдаль проследил за полетом стрелы.
«Птица свалилась, соня проснулся и собрался в путь».
Мгновенье спустя фиги оказались в пещере.
«Не брани нашего добытчика, - попросил капитан дервиша, - этот случай позволил нам еще раз убедиться в полезности Точновцеля и Зривдаля… Но, думаю, ужин поспел, давайте накроем на стол».
«Хорошо, - отвечал Пейдодна, - но сначала надо разбить лагерь и, согласно воинским обычаям, пробить отбой».
Дервиш позвал Всёраздуя, и тот застыл, ожидая приказаний.
«Ты готов? Ты выбрал площадку? - спросил его дервиш. - Нынче вечером мы ляжем спать в шатре, надо, чтобы всем хватило места и каждому было удобно».
«Площадка вот она, прямо перед тобой, - отвечал Всёраздуй. - Шатер - у меня на груди, а его размеры - в моих легких».
«Клянусь Мухаммадом! - поразился Камнегрыз. - Вот уж загадка так загадка!»
«Нет никакой загадки, - возразил дервиш. - Сейчас ты всё увидишь и всё поймешь. Подойдем-ка поближе, чтобы ты как следует рассмотрел работу нашего строителя».
На груди Всёраздуя висел мешочек размером с куриное яйцо, который завязывался четырьмя шнурками с маленькими булавками на конце. Всёраздуй раскрыл мешочек, подул в него, и тот сделался размером с дыню. Грудастый удалец подул еще, мешочек опять увеличился. Всёраздуй засунул в него голову и снова дунул. Над ним образовался как бы чепец, который всё рос и рос. Вскоре края чепца упали на землю и накрыли Всёраздуя целиком. Тут товарищи его подобрали шнурочки, превратившиеся в четыре веревки, потянули в разные стороны, а затем закрепили, воткнув в землю булавки, которые стали колышками. Воздушный шар принял форму купола, и его подперли по углам четырьмя кольями, которые Всёраздуй всегда носил при себе. Дело было сделано, шатер вырос до такой величины, что под ним свободно могли бы разместиться человек двадцать.
«Трижды клянусь Мухаммадом! - в восторге вскричал Камне-грыз. - Только что я узрел грибного царя. Нет, бога грибов. Это что-то невероятное!»
«Без всякой лести скажу, мой генерал, - возразил Пейдодна, - что те, кто видел, на что ты способен, готовы поверить во что угодно и не имеют права хвастать. Однако Всёраздуй сдерживается: его сил хватит и на то, чтобы выдуть шатер, под которым поместятся все паломники Мекки вместе с сопровождением».
Тут вдали послышался грохот - можно было подумать, что приближаются пятьдесят барабанщиков и бьют что есть сил, кто во что горазд.
«Что за шум?» - спросил Камнегрыз.
«Ничего особенного, - отвечал Пейдодна. - Это Продрых бьет отбой. Он всего-то поглаживает свой живот, но его доблести хватит и на то, чтобы поднять нас в атаку».
«Добрый дервиш, до чего поразительные люди окружают тебя!»
«Им, как и мне, приходится жить вдали от мира, потому что народ не умеет их оценить по достоинству. С твоей же помощью мы покинем эту пустынь и вышвырнем Бигстафа, этого грифа, из его гнезда за то, что он забрасывает нас корзинами, полными нашпигованных железом птиц, которые не дают покоя нашему войску».
«Эх, была бы у этого Бигстафа крепость, окруженная тремя рвами с водой, ты добавил бы в них немного меда и мгновенно осушил до дна. Я пошел бы в атаку на стену, и, клянусь Мухаммадом, ты сам знаешь, на что способен мой меч! Крепость я разрушил бы так быстро, что никто не успел бы сбросить мне на голову ни одного камня, а потом Крепкий Горб заполнил бы обломками ров, и я бы появился нежданно-негаданно и сокрушил все доспехи, под которыми прячется неприятель».
«Прекрасный и достойный тебя замысел, мой генерал. Но нашего тирана так не одолеть».
«Клянусь твоей священной книгой, почтенный дервиш, я придумаю такой план, от которого его ничто не спасет… Но пора ужинать».
«Самое мудрое решение на этот час, - согласился дервиш, - не то жаркое давно остыло бы, кабы Огнепых не подогревал его время от времени».
Маленькая армия села вокруг накрытого стола, освещенного одной лампой с тремя фитилями. Заговорили о будущем.
«Друзья! - сказал Камнегрыз. - Я сделаю всё, что в моих силах, дабы заслужить одобрение ваше, но, раз уж вы избрали меня вождем, предупреждаю: мы пойдем бодрым шагом и строем… О, я выпил всего глоток воды, а меня от нее уже воротит… Завтра на рассвете я подниму вас, отдам приказы, мы свернем лагерь и немедля выступим в поход… Давайте выпьем настойки, ляжем спать, и пусть нам приснится победа… Эх, не будь у меня желудок навроде колодца, я заснул бы на этих камнях, точно на ложе из розовых лепестков… Ешьте всё до последней крошки, на заре мы уходим отсюда, дабы осуществить наш великий замысел. Начнем же с того, что заставим голодать здешних крыс, не оставим им даже корочки… Ладно, ужин закончен, следуйте за мной. Сегодня мы опять расположимся в шатре… Подойти ко мне, Зривдаль! Скажи, ты ночью столь же зорок, как днем?»
«Да, капитан».
«Это хорошо. Охраняй наш лагерь, а завтра во время похода ты выспишься на плечах у Крепкого Горба… Тучехват, подойди! Поймай облако, что проплывает над нашими головами, пусть оно покроет всё росою и освежит воздух… Продрых, уйди подальше от лагеря, но так, чтобы Зривдаль тебя видел. Так наш соня сможет забить тревогу, если случится что-то непредвиденное… Идемте, друзья! Возьмите себе по шкуре, чтобы подложить под голову. Люди на войне отказываются от удобств, только когда их нет».
«О, великий, доблестный, мудрый капитан!» - Пейдодна исполнил полученный приказ и первым вышел из пещеры.
Войско укрылось в шатре, Камнегрыз зашел последним и устроился посередине. Остальные улеглись на почтительном расстоянии от командующего. Дервиш прочитал молитву, и все мирно уснули.
Как только утренняя звезда взошла над горизонтом, Зривдаль растормошил Продрыха. Тот, зевая, стукнул разок себя по животу, и громкое эхо разнеслось по окрестным горам. Камнегрыз вскочил и разбудил свое войско.
«Вперед, соратники мои! - вскричал он. - Встретим день с оружием в руках. Всёраздуй, сворачивай лагерь!»
Друзья вышли наружу, оставив внутри одного Всёраздуя. Еще до восхода солнца колышки были выдернуты, и шатер снова превратился в маленький мешочек, привязанный к шее того, кто его носил.
Все выстроились в колонну, и Пейдодна занял место замыкающего.
«Брат мой! - обратился к дервишу Камнегрыз. - Поскольку ты - наш советник, тебе следовало бы встать посередине, ибо, когда авангард вступает в бой, совет может запоздать. Однако ты можешь остаться и позади, поскольку наши ряды не слишком плотны, и ничто не помешает тебе подойти ко мне в случае необходимости… Твоя книга в порядке? Все страницы целы?»
«Клянусь Мухаммадом! Я их не считал, но это не важно, я легко найду им замену».
«Зривдаль, друг мой! - продолжил командующий. - У тебя веки немного покраснели, промой их свежей водой, без твоих зорких глаз мы как без рук… Точновцель, как твои лук и стрелы?»
«Всё в порядке, мой капитан!»
«Мне не терпится испытать твою ловкость и отправить нашему врагу послание прямо в глаз… Давай проверим твой клубок, Тучехват. О, какой круглый, ровный! Настоящий вызов паукам! Но послушай старого солдата, скоро ты поймешь, что столь ценный дар, как у тебя, не должен растрачиваться на то, чтобы освежать воздух и мыть посуду… Огнепых! Я не сумею заглянуть в твой желудок, однако, надеюсь, твоих серы и смолы хватит для нашей кампании, потому что еще до заката мы захватим вражескую кухню, и тебе не придется тратить силы на наше пропитание. Но я поручаю тебе поджаривать головы всех, кто вздумает чинить нам препятствия… Рассекай! По-моему, твои бабуши в полной исправности, только опасайся своего пристрастия к фигам - еще немного, и ты бы остался босым и сильно простудился по пути к нам… Всёраздуй! Ты сложил шатер, но надо проверить, надежны ли колья, крепки ли веревки, не прохудилось ли полотно…»
«Нет, у меня всё цело».
«А скажи, если ты попробуешь надуть дыню, она вырастет до размеров тыквы?»
«Нет, мой капитан».
«Правду говорят, нет на свете совершенства… Крепкий Горб, выйди из строя! Нужно тебе дать кожаные ремни, чтобы ты мог приторочивать свою ношу. Вот это спина так спина, будь она поровнее, и на нее можно было бы установить даже пирамиду… Зачем ты так коротко обрезаешь себе ногти? Ведь, когда надо что-то достать и схватить, руки всегда коротки… Храпун, шаг вперед! Твой барабан отлично натянут, но не стоит смачивать его изнутри слишком большим количеством горячительных напитков, от этого кожа может размокнуть… И кстати, давай послушаем, как звучит твоя труба».
Продрых повиновался, шепотом издал несколько звуков и поверг весь отряд в ужас: Рассекай умчался бы в неведомую даль, кабы не совладал со своими ногами, у Крепкого Горба подкосились коленки, Зривдаль ослеп, Точновцель выронил лук и стрелы, Тучехват попытался найти облако, чтобы укрыться на нем, у Всёраздуя перехватило дыхание, а Огнепых заледенел.
«Клянусь Мухаммадом! - воскликнул Камнегрыз, взяв за руку Пейдодна, которого одолела икота. - Вот поистине тонкий голосок! Я не мокрая курица, однако дрожу как осиновый лист. Продрых, друг мой! Дар твой несравненен, но мы воспользуемся им только в отчаянном положении. Встань в строй. А теперь, друзья мои, слушайте план вашего главнокомандующего… Нам предстоит взять Каллакахабалабу и уничтожить Бигстафа. Он слишком осторожен, чтобы подвергнуть себя опасности, и потому выставит против нас свой сброд. Мы перебьем всех до единого, но этого будет мало. Надо, чтобы тирана заставил сдаться голод: мы опустошим земли, что кормят его, и заставим злодея жрать камни, из которых сложена его гора! У вас есть всё, чтобы предать этот край огню и воде, грабьте, убивайте и крушите, превратите его в пустыню. Вы быстро управитесь. Война размеренная слишком дорого обходится, зато там, где к ней примешивается страх, люди сами бегут без оглядки. Остается только понять, с чего мы начнем. Зривдаль, - сказал командующий своему непревзойденному лазутчику, - посмотри во все четыре стороны. Скажи, где поблизости есть для нас какая-нибудь работенка. Что ты видишь на западе?»
«В двадцати фарсахах отсюда, мой вождь, я вижу караван, который двигается в нашу сторону».
«Мы можем добраться до него к вечеру, вернемся уставшие, с пустыми желудками, а главное, ограбив его, мы не нанесем никакого ущерба Бигстафу. Нет, это не то, что нам нужно! Посмотри на восток».
«Мой вождь! Там богатые пастбища, прекрасные стада и несколько пастухов».
«Такая цель могла бы заслужить наше внимание, но только не сейчас: это сырое мясо, а мы выступаем натощак, нам нужно найти готовый обед…»
«Вот он! - воскликнул Зривдаль. - На юге! Я вижу, там готовится большой свадебный пир».
«Значит, теперь нам есть чем заняться… Как далеко?»
«Десять фарсахов».
«Это деревня?»
«Да, и довольно большая».
«Тем лучше. Есть где натворить много бед и шума. Простые люди нам не помеха, давайте договоримся, как будем действовать. Огнепых войдет вместе со мною в село и сожжет ту его часть, что находится на противоположной от свадебных столов стороне. Я проникну в дом, где будут играть свадьбу, и схвачу невесту. Если ее жениху, отцу и братьям это не понравится, я раздам несколько пощечин. Если это их не утихомирит, Продрых шепнет им на ухо несколько слов, и, думаю, ему не придется повторять дважды. Огнепых сожжет всё, кроме дома, где мы спокойно пообедаем. Поскольку селяне могут возмутиться и начать кидаться в нас камнями, приказываю Тучехвату подцепить первую попавшуюся тучу, согнать все окрестные облака, собрать их воедино и следовать за нами вместе со всем скопищем. Когда понадобится, наш повелитель облаков обрушит тысячи возов града на головы недовольных, а мы позаботимся о том, чтобы он не остался голодным».
«Клянусь Мухаммадом! - воскликнул Пейдодна. - Никогда и никто еще не продумывал дело с такой предусмотрительностью».
«Ты доволен, мой дервиш? - спросил Камнегрыз. - Надеюсь, все остальные тоже. Итак, вперед! Продрых бей, но так, чтобы было приятно слушать, бей, будто мы идем на свадьбу».
Барабанщик подчинился, и отряд строем зашагал к намеченной цели.
В двух фарсахах от деревни Камнегрыз приказал Рассекаю проверить, что происходит на празднике, не собираются ли гости сесть за стол. Через три минуты гонец вернулся.
«Эти язычники, - доложил он, - приносят в жертву идолу прекрасную телочку с золотыми рогами. Она изжарится не раньше, чем через час».
«Клянусь Мухаммадом! - сказал Камнегрыз дервишу. - Ты, должно быть, рад? Тебе предстоит бороться с язычеством, повергнуть идола. Очень тебе советую заклясть его хорошенько с помощью твоей книги… Союз, заключенный перед истуканом, без кади! Такой брак ничего не значит, я хочу жениться на этой молодке по мусульманским законам, чтобы вывести ее на правильный путь».
«Что я вижу! - воскликнул он. - Здесь женятся, не спросясь, и собираются пировать без меня?»
Вообразите себе изумление добрых селян: они молча переглядывались и, дрожа, рассматривали человека в латах.
«Мы пропали! - закричали они чуть погодя. - Это Бигстаф, это сам тиран!»
«Хватит врать, дурни! Нет здесь никакого тирана, за кого вы меня принимаете? Знайте, я будущий муж этой красавицы, и другого у нее не будет».
ножом, кто стулом - в общем, всем, что попалось под руку, но тут начал чихать Продрых. Этого таланта Камнегрыз за ним еще не знал, и главнокомандующего так оглушило, что, не будь он увлечен своей добычей, непременно упустил бы ее. В то же время мужчины, женщины, дети и всё, что было в доме, оказались опрокинуты, а затем пошатнулось и всё здание, крепостью не отличавшееся.
Оправившись от первого изумления, Камнегрыз обернулся к своему шумному подручному.
«Вперед! Избавь меня от этого сброда и вышвырни в окно всех, кто слишком далеко от дверей».
Продрых повиновался, дом опустел. Осталась только невеста. Охваченная ужасом, девушка непременно повалилась бы наземь, как все вокруг, если бы ее не держал в объятиях торжествующий капитан.
В деревне тем временем начался пожар, раздались крики и стоны.
«Действуй, - приказал Камнегрыз Продрыху, - наши соратники могут потеряться в этой неразберихе, надо протрубить сбор».
Барабанщик исполнил приказание, отряд присоединился к своему командующему и быстро расправился со свадебным угощением.
Невеста, вынужденная оставаться посреди пирующих и сносить грубые ласки Камнегрыза, беспрестанно лила слезы.
«О, как бы я хотел утешить тебя, милое дитя! - говорил ей капитан. - Пролей одну из своих прекрасных слезинок в мою кружку, от этого мой напиток станет только слаще!»
Но бедняжка отворачивалась и всем видом выражала отчаяние, смешанное с отвращением.
показался им неопасным, и они заявились в дом, где он пировал вместе со своими удальцами.
Командир дозорных замахнулся мечом на Продрыха, но тот отразил нападение громким чихом. Оглушенный этим, Камнегрыз вскочил и одним ударом рассек пополам самого смелого, а затем того, кто вошел следом. Третий лишился руки, четвертый - ноги, пятый - головы, шестой - обеих ног. Прочим дозорным страх придал крылья, и они побросали оружие и щиты, чтобы спастись бегством налегке. Соратники Камнегрыза преследовали их без остановки: Тучехват обрушил на них град, Продрых оглушил тех, кого смог догнать, и даже Пейдодна наносил удары своей книгой, так что никто не ушел от меча капитана, который добивал полуживых противников. И таким образом не осталось никого, кто мог бы сообщить в Каллакахабалабу о постигшем отряд поражении.
Кончив бой, командующий вернулся в дом, чтобы насладиться в объятиях своей возлюбленной, но оказалось, что, пока он воевал, она сбежала. Камнегрыз пришел в ярость и вызвал Зривдаля.
«Эй! Ты ведь не потерпишь, чтобы твой вождь лишился награды и удовольствия! Найди мне эту неверную, клянусь Мухаммадом, горе тому, кто ее прячет!»
Зривдаль старался, как мог.
«Мой капитан! - удрученно признался он. - Я ничем не могу тебе помочь! В трех фарсахах отсюда я вижу женщин, которые спасаются бегством вместе с детьми и скарбом, но твоей невесты среди них нет… Стены деревни не могут прятать ее от меня, потому что они сгорели дотла! Должно быть, девушка скрылась под землей, и тут я бессилен».
«Ах, трижды клянусь Мухаммадом! - вскричал Камнегрыз. - Что за победа без награды! И это снова проделки моей злой звезды! Вот беда! Она оспаривает все мои достижения, я в отчаянии… Пойди, скажи Продрыху, чтобы бил общий сбор. Пусть все снова сядут за стол, здесь еще есть что выпить, а мое горе как раз из тех, что стоит непременно залить и утопить».
Вскоре отряд присоединился к своему командиру и разделил с ним его скорбь, воспользовавшись избранным им способом утешения.
«Эх, дорогой мой Крепкий Горб! - сокрушался Камнегрыз. - Какие красивые ножки могли бы обвить твою шею! Никогда тебе не доводилось носить столь сладкую ношу! Однако мы теперь вынуждены лишить себя всех радостей, подобно нашему дервишу. Давайте же каяться, по крайней мере, до полуночи, чтобы горькими сожалениями заслужить похвалы… Эй, Продрых! Я всем сердцем верю в твой дар, обязываю тебя охранять наш покой до восхода солнца. Отойди подальше, смотри и слушай и, как только заметишь кого, бей в восемьдесят барабанов и труби в трубы».
Продрых повиновался, а соратники его продолжили развлекаться и пить сверх всякой меры, пока все не свалились под стол и не забылись мертвым сном.
с таким вождем им, по их мнению, ничто не грозило. Однако им пришлось самим добывать себе пропитание. Каждую ночь они располагались в шатре, чье местоположение было никому не известно, поскольку его ставили, только когда темнело. Днем приходилось вступать в бой с отрядами, подобными тому, что первым напал на них и всякий раз стычка заканчивалась убитыми и покалеченными врагами. Те, кто избегал меча и огня, падали от голоса Продрыха: тот приканчивал неприятеля несколькими, сказанными на ухо, словами, от которых лопались барабанные перепонки. И наконец, дабы довершить погром и опустошение, на поле боя обрушивался град.
Нашелся, однако, человек, который придумал, как избавить свою землю от чудовищного бедствия. Он решил воспользоваться пращой{237} и забить камнями виновников всех бед. Зривдаль заметил смельчака, когда тот испытывал новое оружие в окружении соседей. Но едва изобретатель собрался уже было поделиться своим открытием с собравшимися, как стрела, выпущенная из лука Точновцеля, вошла ему прямо в глотку и заткнула рот. Отчаяние охватило страну. Сотни стрел полетели в Каллакахабалабу с сообщениями об ужасных событиях (именно таким образом доставлялись Бигстафу просьбы, жалобы и уведомления).
Тиран созвал совет, который состоял из одного звездочета, необыкновенно сведущего в геомантии.
«Посмотри, до чего мы дошли, - сказал Бигстаф мудрецу. - Здесь никто не может побеспокоить нас, но ничто не защитит от угрожающего нам голода. До сих пор мои дозорные успешно расправлялись с грабителями, которые наводняют эту страну, но теперь смелость разбойников возросла вместе с их силой. Во главе их стоит человек, который в одиночку расправился с несколькими отрядами, что следили за порядком на моих землях и собирали подати. В жалобах и сообщениях, которые я получаю, говорится о его сверхъестественной силе, так придумай, как обеспечить нашу безопасность».
«Я уже давно размышляю над этим, - отвечал ученый. - Я построил гороскоп каждого разбойника и выяснил, что обычным путем с ними не справиться. Так называемые таланты, которыми они столь варварски пользуются, имеют более или менее магическую природу, но обладают одним огромным недостатком: самое страшное их оружие можно уничтожить самым малым противодействием. Так, к Продрыху можно подойти, заложив уши ватой, и его барабан окажется бессилен. Огнепыху можно плюнуть в рот, и пожара не будет. Зривдаль делается бесполезен по мере приближения опасности, стрела Точновцеля затупится о сталь. Рассекай всего-навсего гонец - его легко остановить. Вся хитрость Тучехвата держится на одной ниточке, ее ничего не стоит перерезать. Пейдодна труслив, как всякий дервиш, и он бесполезен там, где нет воды. Останется только найти защиту от его книги. Всёраздуй и Крепкий Горб - носильщики, о которых можно забыть. Самый главный наш враг - это Камнегрыз, главарь этого проклятого сброда. Звезды давно отвернулись от него, наградив способностью вершить зло и лишив возможности творить добро. Он умен и изобретателен, бесстрашен и необыкновенно силен, главный же его недостаток - вспыльчивость. Перед его мечом не устоят даже адаманты: если ты выйдешь к нему в бронзовых латах, он разнесет их на кусочки, и ты будешь беспомощен. Как правило, Камнегрыз посылает вызов своему противнику, но его предупредили, что ты согласишься на поединок только на не приемлемых для него условиях. И тем не менее, господин, если ты позволишь мне вооружить твоих солдат по моему усмотрению, я осмелюсь обещать тебе победу и над Камнегрызом, и над его подручными».
«Ступай к оружейникам, - приказал Бигстаф, - пусть они приготовят всё, что ты сочтешь нужным для меня и моих воинов. Я слишком высоко ценю твое мнение, чтобы не последовать за тобой с закрытыми глазами».
«Предупреждаю, оружие будет необычным».
«Не важно. Главное, оно поможет нам одолеть врага. С чудесным надо бороться чудесным».
Каллакахабалаба с помощью блоков и корзин спустились триста воинов в сверкающих стальных доспехах.
«Неприятель! Вижу неприятеля!» - закричал Зривдаль.
«Он свалился с неба?» - спросил Камнегрыз.
«Да, мой капитан, я вижу корзины, из них вылезают триста человек. Ими командует сам тиран, я узнаю его по росту. И он как будто стал выше… О, что за странный шлем у него на голове! Это огромная кастрюля… думаю, Огнепых заставит ее закипеть… У Бигстафа щит толщиной в пять пальцев, а взгляд так и пылает… Капитан! Прикажи вбить колышек перед Точновцелем, пусть он пошлет тирану привет от твоего имени прямо в левый глаз!»
«Уймись, солдат! - сказал Камнегрыз. - Смотреть смотри, но оставь свое мнение при себе! Итак, враг посреди поля и рассчитывает таким смехотворным образом защититься от моих ударов!.. Продрых! Зови всех в строй, мы выдвигаемся».
И вот оба войска сошлись на расстояние полета стрелы. Камнегрыз встал в центре, между Продрыхом и Огнепыхом. Пейдодна и Зривдаль заняли правый фланг, Рассекай и Точновцель выстроились на левом, Крепкий Горб и Всёраздуй - в арьергарде, а Тучехват тащил за собою целую вереницу грозовых туч, которую он удерживал нитями в ожидании приказа.
только ножницы. И всех воинов Бигстафа покрывали латы самой лучшей закалки.
Камнегрыз видел, как разворачиваются перед ним три шеренги воинов, но он был полон веры в свои силы и потому смело пошел в бой, надеясь на легкую победу. Капитан сделал десять шагов вперед, как бы вызывая неприятеля на поединок. Бигстаф принял вызов и двинулся навстречу. Войска замерли, и капитан велел Продрыху подать сигнал к бою. Только этот его приказ и был исполнен как подобает, а затем непредвиденные события нарушили планы Камнегрыза и свели на нет все его дальнейшие усилия.
в чьем поражении он не сомневался, с речью.
«Бигстаф! - воскликнул Камнегрыз. - Повелитель кухарей! И тебе не стыдно выходить на бой с кастрюлей на голове? Или ты думаешь, что посуда защитит тебя от смерти, или это моя злая звезда заставила тебя избрать такой смехотворный способ обороны, чтобы превратить мою победу в оскорбительную схватку с кухонным царьком? Неужели доблестные воины Камнегрыза должны биться с аптекарями и цирюльниками?.. Осмелишься ли ты поднять на меня свою бронзовую палицу, что подобает тебе меньше, чем твой вертел для жарки? Он послужил бы прекрасным дополнением к твоим шлему и щиту».
«Камнегрыз! - отвечал Бигстаф. - Твои слова подобны твоим делам. Я вышел сюда не на бой с воином, а на схватку с мясником. И если мне во всем подобает вести себя благородно, то тебе придется погибнуть самым постыдным образом. Ты требуешь, чтобы я первым нанес удар, я же хочу, чтобы он был за тобой».
«Клянусь Мухаммадом! Ты прав!» - вскричал Камнегрыз.
неожиданным отпором, Камнегрыз хотел было одним ударом рассечь неприятельские щит и руку, но клинок его меча рассыпался в мелкую пыль: удар пришелся не по железу, как рассчитывал нападавший, а по пустой тыкве и заплесневелой головке сыра, которые лишили его оружие волшебной силы.
«О, Мухаммад! - вскричал Камнегрыз и отступил на четыре шага. - Эй, Огнепых! Сожги эту голову, устрой ей адское пекло!»
Огнепых хотел было исполнить приказ, но в тот же миг сто спринцовок направили ему в глотку целый поток воды, и изо рта удальца повалил густой дым. Оставшись без огневой поддержки, растерянный капитан призвал на помощь Тучехвата, который уже собрал над армией Бигстафа запасы града и грома, но в воздух взметнулись ножницы неприятельских воинов третьего ряда. Они рассекли тонкие нити и устремили тучи на вражеское войско.
Камнегрыз решил отступить достойным манером и для этого прибегнуть к своему последнему средству. Он приказал Продрыху бить в барабаны, но противник ничуть не испугался, потому что все люди Бигстафа заранее заткнули уши ватой. Вражеская армия подошла вплотную к Камнегрызу и окружила его. Продрых с удвоенной силой застучал по животу и оглушил своих же соратников: они бросились наутек, оставив капитана на произвол судьбы. Тиран Каллакахабалабы обрушил палицу на голову Камнегрыза, и тот испустил дух. Продрых лопнул от натуги, Огнепых задохнулся от собственного дыма, а остальных удальцов и след простыл: они попрятались по пещерам и залегли там до поры до времени.
47
Камнегрыз по-арабски - «Раггад»{497}.
48
Пейдодна по-арабски - «Баллайях»{498}.
49
Ароб - мера емкости, равная двадцати пяти пинтам{499}.
50
«Зенхадиб»{500}.
51
«Сенбулад»{501}.
52
Зривдаль по-арабски - «Гиллярих»{502}.
53
Точновцель по-арабски - «Надхертавиль»{503}.
54
«Караамек»{504}.
55
Крепкий Горб по-арабски - «Биламих»{505}.
56
«Баттенильтабур»{506}.
57
Огнепых по-арабски - «Баззахнар»{507}.
58
«Талахава»{508}.
59
Всёраздуй по-арабски - «Ильнафак»{509}.
Комментарии
233
…родом я из черкесской столицы.
234
Фарсах - расстояние, которое проходит караван в течение одного часа (4-6,5 км).
235
Ритл - старинная арабская мера веса, равная приблизительно 0,5 кг.
236
… не согнется даже под тяжестью сокровищ царя Сулеймана. - В Библии сообщается, что в Гаваоне Соломону во сне явился Бог и сказал: «Проси, что дать тебе» (3 Цар. 3: 5). Соломон попросил даровать ему разумное сердце, дабы справедливо судить народ и различать, где добро, а где зло (ст. 9), а также премудрости и знания (см.: 2 Пар. 1: 10). За эту просьбу Господь обещал дать ему больше богатства и славы, чем любому из царей, правивших как до, так и после него. Богатство Соломона описано в Библии (см.: 3 Цар. 10: 14-28). Согласно археологическим изысканиям, Соломон не только торговал лошадьми и боевыми колесницами и занимался посредничеством между Европой и Азией, но был и промышленником. По всей вероятности, он держал монополию на производство меди, что позволяло ему диктовать цены и получать огромные прибыли, о которых говорится в Библии. Географическое положение царства Соломона давало ему возможность контролировать все караванные пути, по которым шла транзитная торговля между Сирией, Месопотамией, Малой Азией на севере и Египтом и Аравией на юге. Годовой налог Соломона, складывавшийся из торговых прибылей, налогов и дани арабских вассалов, составлял 666 талантов (около 22 825 кг золота), не считая поставок натурой, взимавшихся с израильского населения. В Коране рассказывается о могучих силах, задействованных во славу израильского царя: «По воле Господней джинны трудились на Сулеймана ‹…› Они создавали для него всё, чего бы он ни пожелал: храмы и изваяния, огромные, словно бассейны, блюда, прочно стоящие котлы» (34: 12-13); «Мы сделали так, чтоб для него рекой текла медь» (34: 12); «И Мы подчинили ему демонов - всевозможных строителей и ныряльщиков» (38: 37). Духам, служившим пророку, Аллах пригрозил: «Кто из них уклонится от [исполнения] Нашего повеления [беспрекословно повиноваться Сулейману], того Мы предадим мучениям огнем» (34: 11).
237
Праща - метательное оружие, веревка или ремень, на одном конце которого сделана петля для руки метателя, а в расширенную часть вкладывается камень. Широко использовалась в армиях древности и средних веков.
497
Камнегрыз по-арабски - «Раггад». «Tranchemont». Арабский эквивалент не установлен.
498
«Баллайях». - Во французском оригинале: «Prétaboire». Арабский эквивалент не установлен.
499
Ароб - мера емкости равная двадцати пяти пинтам. «ароб» («арроб», «арроба») - это мера веса и емкости (10-15 л), которая до настоящего времени используется в Испании, Португалии и некоторых странах Латинской Америки. В испанском языке «арроба» (от араб. «ар-руб» - «четверть») - это, в частности, старинная мера объема вина («arroba de vino»), равнявшаяся 16,133 л. Пинта - старинная французская мера объема жидкостей, варьировавшаяся в зависимости от региона (в Париже равнялась 0,93 л). Таким образом, по мысли Ж. Казота, Пейдодна поглотил за ночь около 232 л.
500
«Зенхадиб». - Во французском оригинале: «Brasdefer». На самом деле арабским эквивалентом могло бы быть имя Занд хадид («Железное Плечо»).
501
«Сенбулад». - Во французском оригинале: «Dentd’acier». На самом деле арабским эквивалентом могло бы быть имя Синн фулаз («Булатный Зуб»).
502
Зривдаль по-арабски - «Гиллярих». «Percevue». Арабский эквивалент не установлен.
503
«Надхертавиль». - Во французском оригинале: «Droitaubut». На самом деле арабским эквивалентом могло бы быть имя Назир тавил («Далеко глядящий»).
504
Рассекай Воздух по-арабски - «Караамек». - Во французском оригинале: «Fendl’air». Арабский эквивалент не установлен.
505
«Биламих». - Во французском оригинале: «Bondos». Арабский эквивалент не установлен.
506
Продрых по-арабски - «Баттенильтабур». - Во французском оригинале: «Toujoursdort». Арабский эквивалент не установлен.
507
«Баззахнар». «Soufflefeu». На самом деле арабским эквивалентом могло бы быть имя Баззар нар («Пышущий огнем»).
508
Тучихват по-арабски - «Талахава». - Во французском оригинале: «Grippenuage». Арабский эквивалент не установлен.
509
«Ильнафак». - Во французском оригинале: «Grossitout». Арабский эквивалент не установлен.