| Автор: | Казот Ж. |
| Категории: | Сказка, Детская литература |
РАССКАЗ О СЕЛИМАНШАХЕ И ЕГО СЕМЬЕ
- Повелитель, история сохранила для нас память об одном из персидских царей, который обладал всеми достоинствами великого государя. Звали его Селиманшах, и было у него два сына и брат по имени Калисла, который, умирая, поручил ему свою единственную дочь. Селиманшах высоко оценил оказанное доверие и делал всё, чтобы его оправдать. Любовь к брату вкупе с самыми чистыми добродетелями побудила его с великим тщанием отнестись к воспитанию этой царевны, и он пекся о ней как о родной дочери. Внимание и заботы его не пропали даром и, соединившись с врожденными достоинствами девушки, превратили ее в само совершенство.
Уже в двенадцать лет она подобно утренней звезде на небосводе выделялась среди сверстниц красотою и умом. Несравненная память позволяла царевне блистательно подтверждать свои суждения: она знала Коран наизусть и толковала его суры{264} так умело, что слушатели приходили в восторг.
Когда пришла пора выдать приемную дочь замуж, Селиманшах решил, что лучше всего отдать ее руку одному из своих сыновей. Этим соображением он поделился с племянницей и предложил ей самой выбрать себе мужа.
«Дочь моя, я желаю тебе только счастья, - сказал он, - и выполню твою волю, как свою».
«Никто, кроме тебя, не может определить мою судьбу, - отвечала Шамсада. - Я поручаю ее любви, трогательные доказательства которой каждый день дает мой дорогой отец, и с радостью подчинюсь всему, что прикажет его мудрое сердце».
«Мне льстит твое доверие, - признался добрый государь, - за это я полюбил бы тебя еще больше, если бы такое было возможно. И раз ты дозволяешь мне распорядиться твоею судьбой, я выдам тебя за моего младшего сына. В ваших характерах есть много общего, и этот союз обещает быть добрым. Я вижу в сыне достоинства, которые со временем сравнятся с твоими. Ты рождена, чтобы править, он тоже заслуживает престола. Отдав ему твою руку и царский венец, я сделаю счастливыми не только вас двоих, но и весь народ».
Милая царевна потупилась, благодаря дядю за его безграничную доброту. Селиманшах тут же приказал готовиться к свадьбе.
Праздновали счастливое событие всем народом, торжества длились два месяца, а когда они подошли к концу, Селиманшах, желая уйти на покой, отрекся от престола в пользу мужа прекрасной Шамсады.
Балаван, старший сын Селиманшаха, думал, что после смерти отца царем станет он. Очарованный прелестями своей сестры, он рассчитывал предложить ей свою руку и составить ее счастье. Разочарование и зависть завладели сердцем царевича, когда он увидел, что всё досталось младшему брату. Хотя он знал, что по их законам государь волен сам выбирать преемника независимо от старшинства его детей, честолюбивый Балаван считал, что ради него следовало забыть про обычай и поступить так, как принято в других царствах.
Когда Шамсада благополучно родила сына, неистовый Балаван пришел в ярость, ибо этот ребенок стал для него еще одним препятствием на пути к власти. Отчаяние его не знало границ, и он сделал всё, чтобы ночью тайком проникнуть в царские покои. Злодейской рукой Балаван вонзил кинжал в грудь спящего брата, а потом столь же осторожно прокрался в спальню новорожденного. Откинув покрывало и увидев прекрасного, как день, младенца, Балаван остановился. Казалось, некая сверхъестественная сила удерживала его.
«Ты был бы моим сыном, - сказал он про себя, - если бы у меня не похитили сердце и руку Шамсады».
В невинной жертве своей Балаван узнал черты той, что была ему дороже всего на свете: кинжал задрожал в его руке, и злодей, нанеся ребенку неверный удар, ранил его, но не убил.
Преступник не пощадил бы и свою невестку, если бы не надеялся взять ее в жены. Только это спасло Шамсаду от гибели. Что до Селиманшаха, то он избежал смерти благодаря бдительности своих стражников. В ту минуту, когда Балаван, полный решимости увенчать свои злодеяния отцеубийством, приблизился к покоям бывшего царя, один из рабов заметил его. Позвав на помощь евнухов, он лишил злоумышленника надежды на трон, которую тот уже питал, расправившись с братом и племянником. Поняв, что ему не уйти от подозрений, Балаван бежал и укрылся в неприступной крепости на границе царства.
С наступлением нового дня молва о жутких событиях кровавой ночи разнеслась по всей стране. С первыми лучами солнца нянька хотела покормить своего любимца и увидела, что его колыбель залита кровью. В страхе поспешила она в покои царя и царицы, чтобы сообщить им ужасную новость, и ее отчаянные крики разбудили Шамсаду. Несчастная открыла глаза и обнаружила рядом бездыханное тело мужа. Вопли кормилицы заставили ее опасаться худшего: она устремилась к колыбели сына, взяла его на руки и поняла, что он жив! Весь дворец пришел в движение, прибыл и Селиманшах вместе со своими евнухами и врачами - их заботы и искусство вернули к жизни невинное создание. Однако напрасно они хлопотали над телом молодого царя, чью потерю оплакивала безутешная Шамсада.
Целебные травы вылечили младенца и возродили надежды его матери, ребенок снова принял грудь кормилицы. Вскоре жизнь будущего наследника престола была уже вне опасности.
Тем временем Селиманшах пытался разыскать убийцу своего сына. Поспешное бегство Балавана, чей порочный характер был хорошо известен, и его окровавленный кинжал, который нашли на полу, вызвали справедливые подозрения. Несчастный старик с трудом справлялся со своим непосильным горем.
«О Небо! - умолял он. - Удали прочь от меня Ангела смерти, раз тебе угодно, чтобы я еще приносил пользу этой земле!»
Первым делом он постарался облегчить страдания несчастной Шамсады, заботясь вместе с нею о воспитании прелестного младенца, которого сохранило им Провидение. Развивая характер мальчика, они не забывали о его духе и теле: мать разъясняла основы веры, на предписания которой он должен был опираться в своих привычках и поведении, а старик передавал свое знание мира и людей.
В восемь лет мальчик стал таким крепким, что уже мог держать в руках оружие и скакать верхом. Еще через несколько лет он своими душевными качествами обещал однажды затмить своего блистательного отца.
Селиманшах решил, что внук с помощью добрых советников уже в состоянии нести бремя власти. На глазах всего дивана он передал ему свой венец и провозгласил царем под именем Шахселимана. Народ, еще не оправившийся от страшного потрясения, вызванного потерей любимого монарха, встретил эту новость с ликованием. Казалось, он верил, что наследник будет столь же добрым, как его дед, и обещал ему ответить такой же любовью.
Новый царь, направляемый мудрыми советниками, полностью оправдал лучшие чаяния подданных. При нем кади и визири надлежащим образом исполняли свой долг и строго соблюдали законы, что обеспечивало общее благополучие. Шахселиман не только не пренебрегал обязанностями государя, но и был ревностным мусульманином: в положенные часы совершал омовения и молился в мечети, трижды в неделю созывал диван, каждый день работал наравне со своими визирями и немедля отправлялся туда, где требовалось его личное присутствие, чтобы восстановить порядок и покой. Народ при Шахселимане жил в мире и благоденствии, но новые злодеяния разрушили его жизнь и отняли надежды на счастливое будущее.
Балаван страшился мести за свое ужасное преступление и не чувствовал себя в безопасности, живя поблизости от народа, который ненавидел его. Персиянин покинул крепость, где укрывался, и попытался найти прибежище в Египте. Негодяй надеялся обрести защитника в лице султана этой обширной страны и для этого, утаив свои злодеяния, представился несчастной жертвой женщины и старика, который под конец жизни якобы утратил рассудок. Царь Бенширак обошелся с ним ласково и уже собирался оказать ему содействие, как вдруг во дворец явился посланник из Персии и попросил дозволения предстать перед султаном.
Селиманшах, узнав, что Балаван покинул свою крепость, направил доверенных людей ко всем дворам, где его сын мог попросить о помощи. Гонцы везли с собою подробное описание внешности беглеца и всех его преступлений.
Открыв Балавану содержание полученных посланий, царь Египта повелел немедля бросить его в темницу и держать взаперти до той поры, пока разгневанный отец узника не вынесет свой приговор. Отдав приказ, Бенширак направил ответ Селиманшаху, и тут последний, этот слишком слабовольный и добросердечный отец, допустил две непростительные для государя ошибки.
Чтобы настроить египетского султана против своего старшего сына, он скрыл, что юный Шахселиман выжил после нанесенного ему удара кинжалом. В своем втором послании отец Балавана также утаил эту правду и попросил отпустить виновного на свободу:
Несчастный и так уже достаточно наказан.
Я не хочу пачкать руки кровью своего сына, приказав
его казнить. Пусть идет один,
куда хочет, без средств и помощи,
его спутниками будут угрызения совести и тигры,
более человечные, нежели он.
Пусть в нужде, страданиях и ненависти
он сам станет орудием моей мести,
кою я препоручаю Царю всех царей.
Согласившись с таким решением, Бенширак отпустил Балавана на волю и навеки изгнал из своего царства, о чем не преминул доложить Селиманшаху. Однако же на этом их переписка не закончилась, поскольку для нее нашелся другой, более приятный повод.
Слава о красоте и великих достоинствах Шамсады дошла и до египетских земель. И тот самый султан, о котором только что шла речь, поняв, что может взять ее в жены, в самых почтительных и настойчивых выражениях посватался к ней, попросив того, кому она приходилась родной племянницей и невесткой, добиться ее согласия.
же ей надлежало не только расстаться с дядей и сыном, но и открыть свою душу для новой любви.
«Ах, дядя, - молвила она, - никакие чувства не смогут заменить мне те, что до сих пор держат меня в своей власти. И как мне исполнять свой супружеский долг, если я еще не забыла моего любимого мужа?»
«Дочь моя дорогая, - отвечал Селиманшах, - тебя хочет взять в жены самый могущественный государь на земле. Все восхваляют его добродетели и достоинства. Твой сын, которого я посадил на трон, нуждается в более надежной и долговечной защите, чем моя, ты же легко добьешься союза между нашими державами. Только не забудь: для того, чтобы Балавана изгнали из Египта, я приписал ему двойное преступление, обвинив в убийстве и брата, и племянника. Шахселиман царствует в Персии как один из моих родственников, и то, что ты - его мать, Бенширак знать не должен. Он будет сильнее любить тебя, будучи уверенным, что ни с кем не делит твое сердце и что ты будешь безраздельно принадлежать ему и вашим будущим детям. Я по опыту знаю, что такое человеческие слабости: даже самый могущественный деспот не доверяет тем, у кого есть свой личный интерес. Ты сможешь оказывать неоценимые услуги своему сыну, царю Персии, как дальнему родственнику, и никто не заподозрит, что ты готова пожертвовать ради него интересами своего мужа и его детей. Если же в Египте прознают, что Шахселиман - твой сын, тебя сочтут матерью, ослепленной чрезмерной любовью к своему первенцу. Нам очень повезло, что Бенширак, покорившись твоим чарам, ждет от нас того, что мог бы заполучить силой. Кто знает, а вдруг твой отказ заставит его пойти на нас войной? Так давай пожертвуем счастьем жить бок о бок друг с другом ради мира и спокойствия наших народов и ради наших собственных интересов».
Шамсада не нашла возражений на эти не столь веские, сколь по видимости своей неоспоримые доводы, и Селиманшах написал египетскому султану, что племянница почитает за честь то, что на нее пал выбор могущественного повелителя Египта, и готова отдать ему свою руку. Получив это радостное известие, Бенширак отправил за невестой в Персию великолепное посольство. Селиманшах выехал из дворца, встретил посланника в отдалении от столицы, разбив там роскошный стан, и после двухдневного празднества передал египтянам свою племянницу. Всё проделали без промедлений, чтобы, во-первых, не томить Бенширака, а во-вторых, скрыть от посланников, что сын Шамсады жив-здоров. Для этого старый Селиманшах сделал вид, что выступает в качестве доверенного лица персидского государя и от его имени.
Как только Шамсада прибыла в египетскую столицу, султан вызвал кади и муфтия и приказал им совершить брачный обряд и подписать договор. Их рвение он тут же вознаградил, одарив каждого богатым платьем и пятью тысячами золотых. Новая царица вошла в опочивальню, и ее встретила целая толпа прекраснейших и празднично одетых рабынь. Они проводили Шамсаду в баню, держа в руках курильницы с драгоценными благовониями. После купания невесту облачили в наряд невиданный, чей блеск был ярче света всех ламп, и однако красота Шамсады затмевала всё, что ее окружало.
Новобрачную привели к царю. Он встретил ее с необыкновенной нежностью и усадил рядом с собою. Им подали ужин, и угощение было не только обильным, но и очень вкусным, а затем государь преподнес молодой жене несколько ларцов с самыми редкими каменьями и увенчал этот прекрасный день исполнением обязанностей, кои налагало на него супружество.
Посреди этих торжеств Шамсада, отнюдь не разделявшая радость народа и счастье своего мужа, в глубине души беспокоилась совсем о другом. В разлуке с сыном она думала только о том, к кому на самом деле было привязано ее сердце. Но, помня о государственных интересах и ошибочных представлениях своего дяди, царица делала всё, чтобы укрепить его авторитет в глазах мужа, и ни разу не осмелилась даже заикнуться о Шахселимане. А скольких бед она могла бы избежать путем честного и откровенного признания! Любовь Бенширака, которая крепла с каждым днем, была ей тому порукой!
Вскоре судьба оправдала тревоги царицы. Узнав, что его невестка вышла замуж за египетского султана и что в Персии правит его племянник, снедаемый злобой Балаван почувствовал, как его душу опять воспламенила жажда мести. Он полагал, что лишился плодов своих преступлений - вожделенного трона Персии и женщины, которой мечтал обладать, - и, вновь отдавшись своим порокам, этот убийца взялся опустошать края, которые рассчитывал захватить после смерти отца, и с тех пор зажил разбоем и грабежом.
В это время Селиманшах, согнувшись под бременем лет, отдал душу Создателю. Как только до Балавана дошло известие о смерти отца, он во главе шайки разбойников начал подстрекать народ на бунт, завоевывая одних сторонников заманчивыми обещаниями и подкупая других награбленным золотом. Сговорившись с ними, злодей сверг племянника с престола и, заточив его в темницу, провозгласил себя царем.
Но трона жестокому узурпатору было мало - он замыслил покончить раз и навсегда с невинным созданием, которое прежде чудесным образом избежало гибели от его кинжала. Однако сострадание, забывшее дорогу к сердцу Балавана, пробилось в души его сообщников.
«Мы не можем убить того, кто не сделал нам ничего плохого, - заявили они. - Если ты, государь, не доверяешь юному Шахселиману, избавься от него, но жизни не лишай».
Балавану пришлось нехотя согласиться, и он приказал запереть племянника в глубоком подвале.
Получив печальные известия, Шамсада с трудом скрывала свою боль, но не могла рассказать мужу о беде, которая постигла ее сына, не омрачив память о своем дяде Селиманшахе, ведь старик обманул египетского царя, заверив в том, что его внук убит. И несчастная мать положилась во всем на Божью волю.
Балаван завершил завоевание Персии, все знатные люди присягнули ему на верность. Юный Шахселиман четыре года провел в заточении, страдая от голода и жажды. Несчастье сломило его, он уже совсем не напоминал свою красавицу мать, как вдруг Провидение вмешалось и покончило с его невзгодами.
Балаван сидел в диване, окруженный блестящим двором, и наслаждался своей непоколебимой властью. Внезапно раздался голос одного из его приближенных, голос правды, голос человека, верного памяти Селиманшаха:
«Повелитель! Небо осыпало тебя благодеяниями и наградило процветанием, даровав не только это царство, но и любовь его народов. Твой престол покоится на незыблемом основании, покажи себя достойным милости Божьей. Обрати сочувственный взгляд на слабого юношу, невиновность служит ему единственной поддержкой, и он открывает глаза лишь затем, чтобы проливать слезы. Каждое мгновенье его жизни было отмечено страданием и горем. Несчастный Шахселиман ничем и никогда не оскорбил тебя, верни ему свободу».
«Я удовлетворил бы твою просьбу, - отвечал Балаван, - если бы по определенным причинам не опасался, что он станет во главе недовольных, коих всегда хватает, несмотря на любые благодеяния, и выступит против меня».
«Увы, государь! - возразил защитник Шахселимана. - Вряд ли кому-нибудь захочется пойти за человеком, сломленным страданиями, и поддержать того, кто еле стоит на ногах. Твои подданные верны тебе, где ж ему найти безумцев, которые в честолюбии своем осмелятся поднять на тебя руку?»
Балаван сделал вид, что поддался на уговоры, и согласился проявить милосердие: он велел выпустить Шахселимана из темницы, одарил его богатой одеждой и отдал ему в управление самую отдаленную землю своего царства, но не ради того, чтобы обеспечить племяннику выгодное положение, а дабы окончательно с ним разделаться. Эта окраина постоянно подвергалась набегам неверных, и коварный узурпатор не без оснований полагал, что Шахселиман погибнет от их рук, поскольку ни один из его предшественников не избежал опасностей, угрожавших этой части Персии.
Юный царевич отбыл в сопровождении горстки стражников, и не успел он прибыть на место, как предположения его дяди частично оправдались: крепость подверглась нападению неверных. Поскольку враг был слишком многочислен и силен, Шахселиман был вынужден сдаться в плен. Из-за молодости и красоты правителя неверные, вопреки обыкновению, не казнили его сразу, а бросили в колодец, где уже находилось несколько пленных мусульман. Несчастный царевич, приговоренный самой судьбою, целый год провел в этом ужасном заточении.
И вот Шахселимана вытащили из колодца, подняли на башню и сбросили с нее. Однако Провидение, ни на мгновенье не упускавшее царевича из виду, сделало так, что он упал на одного из своих товарищей по несчастью: юноша летел вниз, как бы опираясь на тело другого пленника, воздух наполнил его одежды, и всё это, смягчив удар, не дало Шахселиману разбиться насмерть. Он остался цел и невредим, но падение оглушило его, и он потерял сознание.
Очнулся царевич посреди погибших товарищей и перво-наперво возблагодарил Господа и Его Великого Пророка за заступничество и защиту. Потом Шахселиман огляделся, увидел неподалеку густой лес и понял, что валявшиеся вокруг трупы непременно привлекут диких зверей. Юноша поспешил удалиться от опасного места. Он шел всю ночь напролет и, как только счел, что ему уже никто и ничто не угрожает, залез на высокое дерево и спрятался в густой листве, чтобы ни один случайный путник не заметил его. Так, прячась и питаясь дикими плодами, Шахселиман добрался до владений своего дяди Балавана.
Он уже вознамерился войти в первый попавшийся персидский город, как заметил пять-шесть всадников, двигавшихся ему навстречу. Поняв, что перед ним мусульмане, юноша остановил их и рассказал о том, как с ним обошлись неверные и каким чудесным образом ему удалось избежать гибели. Простодушие несчастного не позволяло усомниться в правдивости его слов, добрые люди прониклись к бедолаге сочувствием и отвели к себе, оказав ему радушный прием. Отдохнув несколько дней, Шахселиман попрощался с гостеприимными хозяевами, чтобы продолжить путь в столицу. Ему дали необходимую одежду и еду на дорогу, показали, куда идти, и никому и в голову не пришло, что этот бедный юноша - племянник их государя.
Царевич шел день и ночь. Уставший, истощенный, с израненными камнями и колючками ногами, он добрался до стен Исфахана{265} и присел у небольшого пруда с чистой родниковой водой. Не успел путник перевести дух, как к нему приблизилась группа всадников. То были царские слуги, сопровождавшие Балавана на охоте. Они привели своих коней на водопой и здесь заметили Шахселимана. Несмотря на его рваную, скромную одежду и отмеченное страданиями и усталостью лицо, они разглядели красоту и изящество незнакомца и прониклись к нему живым интересом и сочувствием.
«Скажи, что ты здесь делаешь?» - спросил один из слуг.
«Брат мой, - отвечал мудрый Шахселиман, - знаешь поговорку: „Никогда не спрашивай раздетого иноземца, где его одежда". Таков мой ответ. Я голоден, слаб и беспомощен».
Услышав эти слова, другой прислужник достал из дорожной сумы хлеб и кусок вяленого мяса и передал их царевичу. Утолив голод и поблагодарив доброго человека, Шахселиман дал понять, что теперь в силах продолжить разговор.
«Брат, - сказал ему один из старших прислужников, - твоя судьба нас очень волнует, надеюсь, мы не покажемся слишком навязчивыми, если попросим тебя подробно рассказать о себе?»
«Я удовлетворю ваше любопытство, - согласился Шахселиман, - но прежде ответьте, пожалуйста, на один очень важный для меня вопрос. Ваш царь Балаван еще жив?»
«Ты знаешь нашего государя?»
«Да, и вы видите перед собой его племянника Шахселимана».
«Не может быть! - воскликнул один из прислужников. - Всем известно, что дядя Шахселимана, выпустив племянника из темницы, в которой тот просидел целых четыре года, назначил его главой далекой земли, а вернее, послал на погибель. И не так давно прошел слух, что неверные сбросили царевича с башни вместе с другими мусульманами».
Тогда племянник Балавана, дабы убедить своих слушателей в том, что он говорит чистую правду, со всеми подробностями поведал о том, как Провидение спасло ему жизнь. Прислужники пришли в восхищение, простерлись ниц перед царевичем и оросили слезами его руки.
«Ты наш царь и господин! - воскликнули они. - О государь наш, зачем ты идешь ко двору? Там тебя ждет только верная смерть. Вспомни, как жестоко обращался с тобою Балаван, сколько страданий ты принял от него, вспомни, как под видом высокого назначения он послал тебя на погибель! Беги, отправляйся туда, где прекрасная Шамсада властвует над сердцем султана Египта. Там ты найдешь свое счастье».
«Я не могу пойти в Каир, ведь Селиманшах, мой дед, уверил здешнего царя, что меня убили. Если я появлюсь в его дворце, он поймет, что моя мать и дед обманывали его».
«Ты прав, - вздохнул прислужник, - но если ты спрячешься и заживешь как простой человек, то будешь в безопасности, ведь твой дядя и не подумает преследовать тебя, полагая, что ты давно мертв».
Старший прислужник присоединился к уговорам.
«О мой господин и повелитель! - воскликнул он, упав на колени перед Шахселиманом. - О единственный законный наследник Селиманшаха! Увы, за что мне, рабу, который тридцать лет исполнял его приказания, тридцать лет служил этому доброму и справедливому государю, приходится смотреть, как его внук подвергается лишениям и гонениям! Неужели судьба преследует нашего обожаемого господина даже после смерти? Беги, царевич! Ищи другой доли, здесь тебя ждут только новые невзгоды!»
внук Селиманшаха мог продолжить свой нелегкий путь. Несчастный царевич поблагодарил их за поддержку и советы и расстался с добрыми людьми, которые на прощание еще раз заверили его в своей преданности. Шахселиман же с именем Аллаха и Его Великого Пророка на устах зашагал в Египет.
Путь его был долгим и нелегким, но наконец он добрался туда, где жила его мать Шамсада. Подойдя к Каиру, молодой человек не решился зайти в этот большой город, опасаясь, что его узнают, и остановился в деревне, находившейся в стороне от дороги. Там его нанял в пастухи один из крестьян, и Шахселиман зажил своим трудом в безвестности и нищете, питаясь жалкими объедками со стола своего хозяина.
Что же делала царица Шамсада, пока законный наследник персидского трона пребывал в столь неподобающем положении? С каждым днем безутешная мать погружалась во всё большую печаль о своем нежно любимом сыне, существование которого ей приходилось скрывать от мужа во имя чести и доброго имени ее дяди, и оттого страдала не меньше Шахселимана. При ней находился старый раб Селиманшаха, который приехал вместе с нею в Египет. Он пользовался безграничным доверием царицы, и часто любящая мать поверяла ему свои тревоги. Заметив однажды, что поблизости никого нет, Шамсада знаком подозвала слугу и сказала:
«Ты знаешь, как я люблю своего сына, как болит за него моя душа, и ты даже не попытался узнать, что с ним?»
«Госпожа моя, - отвечал раб, - это очень трудная задача, я даже не представляю, что тут можно предпринять. Ты сама подтвердила известие о смерти Шахселимана, и, если теперь он появится здесь, как ты станешь оправдываться? Как принять его, как объявить, что на самом деле твой сын не погиб от рук Балавана?»
«Ах, если бы Бог привел Шахселимана в эти края! Я не смогу видеться с ним, но буду знать, что он рядом, жив-здоров, и больше мне ничего не надо!»
«Царица, я готов жизнь отдать за тебя, скажи, чего ты хочешь?»
«Возьми деньги, - велела Шамсада, - столько, сколько нужно для поездки в Персию, отправляйся туда и доставь сюда моего сына».
«Тут не столько деньги нужны, сколько осторожность, надо придумать благовидный предлог для моей отлучки. Царь осыпает меня благодеяниями, я служу ему верой и правдой и не могу без его разрешения покинуть двор. Нужен такой повод, который не вызовет у него подозрений и в то же время позволит тебе увидеть сына. Скажи Беншираку, что после убийства твоего первого мужа ты на всякий случай спрятала в тайнике, который известен только мне, ларец с драгоценностями. Попроси государя отпустить меня в Персию на поиски этого ларца. Во всем остальном положись на своего старого слугу».
Царица поблагодарила раба за преданность и, послушавшись его совета, тут же исполнила их план и без труда добилась желаемого.
Верный посланец оделся купцом, чтобы в Персии его никто не узнал, и немедля отправился в путь. Он добрался до Исфахана, где тайком разузнал о судьбе Шахселимана. Полученные сведения весьма огорчили старика.
Несколько дней спустя он проходил мимо дворца и случайно столкнулся с одним из тех царских стражников, что во время охоты своими глазами видели у источника живого Шахселимана. Оба раба служили еще Селиманшаху, они узнали друг друга, обнялись и разговорились.
«Так, значит, ты приехал из Египта, - сказал прислужник. - А не встречал ли ты там царевича Шахселимана?»
«Шахселимана? - удивился раб. - А разве он жив, ведь здесь все уверены, что он погиб ужасной смертью».
«Нет, он цел и невредим. Слушай, что я тебе расскажу по секрету».
И прислужник поведал о том, что приключилось с ним и его товарищами во время царской охоты, как они встретили царевича и посоветовали ему укрыться в Египте.
Мнимый купец вне себя от радости в ответ на доверие открыл старому товарищу настоящую причину своего приезда в Персию и поспешил в обратный путь. Пользуясь полученными сведениями, верный раб Шамсады спрашивал повсюду, не видел ли кто молодого человека такой-то наружности, и наконец добрался до той самой деревни, в которой скрывался Шахселиман. Тут ему поначалу тоже не удалось узнать ничего нового, но, к счастью, неподалеку от околицы он заметил под деревом спящего пастуха, а рядом с ним мирно пасшихся баранов.
Раб с жалостью посмотрел на худого, бедно одетого юношу и подумал: «Увы! Вряд ли это тот, кого я ищу. Наверное, это сын какого-нибудь крестьянина, и все мои усилия напрасны. Осмелюсь всё же разбудить его, может, он знает того, кто мне нужен, в моем деле ничем нельзя пренебрегать».
Раб разбудил пастуха и задал ему свой вопрос.
«Я пришел сюда издалека, - отвечал Шахселиман, боясь открыться незнакомцу, чьи истинные цели были ему пока неясны. - Но если не ошибаюсь, ты ищешь внука Селиманшаха, молодого персидского правителя. Жестокосердный Балаван убил родного отца Шахселимана и отнял у него престол, а племянника своего ранил в колыбели, но благодаря Небу тот остался жив».
«О, Аллах! - вскричал раб. - Какое счастье, наконец-то я слышу имя Шахселимана! О юноша, как ты догадался, зачем я хожу по Египту, зачем ездил в Персию? Ты знаешь, где этот бедный царевич? Неужели мои труды и заботы не останутся напрасными? Где мне найти его?»
Шахселиман убедился, что говорит с посланцем своей матери, решился открыть правду и сказал:
«Тебе нет нужды идти дальше, чтобы найти Шахселимана, потому что он перед тобою».
При этих словах раб упал на колени и покрыл руки юноши слезами и поцелуями.
«Ах, вот будет счастье и радость для Шамсады! - ликовал он. - Какую великую новость я принесу ей! Оставайся здесь, мой царевич, а я раздобуду всё необходимое, чтобы ты поехал со мною».
Со всех ног раб помчался в деревню, купил коня, седло и одежду для Шахселимана, и оба они направились в Каир.
Непредвиденное событие прервало их путешествие: в пустыне на них напали разбойники. Они схватили путников, раздели, ограбили и бросили в колодец. В этом страшном узилище раб горевал и рвал на себе волосы.
«Отчего ты печалишься? - спросил его Шахселиман. - Или ты боишься смерти?»
«Нет, смерть меня не пугает, - отвечал старик. - Но разве я могу спокойно смотреть на твои несчастья? Почему судьба преследует тебя? И что станется с бедной Шамсадой?»
«Успокойся, - сказал царевич, - я должен смириться со своей участью, ибо на то, что происходит со мною, есть Божья воля. Всё записано в книге моей судьбы, и, если мне назначено расстаться с жизнью в этой темнице, никто не сможет вырвать меня отсюда. Нам обоим следует лишь покорно ждать и надеяться».
Однако Провидение неустанно следило за судьбой Шахселимана. Именно оно привело туда, где томился царевич, царственного мужа Шамсады. Во время охоты он погнался за ланью, и смертельно раненное животное рухнуло на землю прямо у края колодца.
Один из охотников первым подошел к добыче и услышал печальные голоса. Убедившись, что не ослышался, слуга доложил обо всем Беншираку, и тот велел своим людям спуститься в колодец. Шахселимана и раба вытащили на поверхность, разрезали путы на их руках и ногах, подкрепили их силы крепкими настойками, и, как только узники пришли в себя, царь узнал своего слугу.
«Не ты ли, - спросил он, - верный раб царицы Шамсады?»
«Да, государь, это я».
«Кто поступил с тобою так жестоко?»
«Я возвращался из Персии с ларцом, который поручила мне привезти царица, но на меня напали разбойники. Они отняли у меня всё и бросили умирать».
«А кто этот юноша?»
«Это сын кормилицы, той самой, что вырастила мою госпожу, я привез его с собою в надежде пристроить на хорошее место».
Несчастных узников накормили-напоили, и царь воротился во дворец, где тут же поведал жене о том, как нашел в пустыне ее раба с молодым человеком, и о том, что случилось с ее драгоценностями. Сердце матери забилось в предвкушении счастья, но, когда она узнала, что их обнаружили в колодце, радость ее поубавилась, печаль вновь овладела ее душой, и она чуть не разрыдалась. Сделав над собой усилие, Шамсада постаралась скрыть свои чувства, но исказившиеся черты выдали ее. Бенширак не мог не заметить, что она еле сдерживается, и захотел узнать, в чем причина такого расстройства.
«Что с тобою, моя ненаглядная? - спросил он. - Неужели тебя так огорчила потеря ларца? Разве моя сокровищница не принадлежит тебе? Ты же знаешь: здесь всё твое».
«Клянусь своей головой, о великий царь, я оплакиваю не потерю драгоценностей, а несчастную судьбу раба, который пострадал из-за меня. Я слишком чувствительна, ты знаешь, как близко к сердцу я принимаю чужие невзгоды».
Султан продолжил свой рассказ. Царица узнала, что раба и его спутника спасли и им ничто не угрожает, и понемногу пришла в себя, а когда царь закончил, совершенно успокоилась.
«Утешься, моя дорогая Шамсада, - сказал ей муж напоследок, - даже если всего, чем я владею, не хватит, дабы возместить тебе потерю ларца, помни, что главное сокровище - это мое сердце и моя неисчерпаемая любовь к тебе».
С этими словами царь удалился.
его дядей, и от жестокости неверных. Он не утаил от царицы и простодушие Шахселимана, который собирался вернуться в Исфахан, к царю Балавану, после того, как избежал смерти от рук захватчиков и не разбился, когда те сбросили его с башни. В своем рассказе раб дошел до того момента, когда его и царевича вытащили из колодца и египетский султан поинтересовался, кто таков молодой незнакомец.
«Ах, - прервала его царица, - и что ты ответил?»
«Увы! Мне пришлось солгать, - сокрушенно вздохнул старик. - Простишь ли ты меня? Я сказал, что это сын твоей кормилицы и что он хотел бы поступить на службу при дворе».
«Мудрый, верный друг мой! - со слезами на глазах воскликнула Шамсада, взволнованная услышанным. - И как мне тебя благодарить? Чем может наградить тебя самая любящая из матерей? Следи за моим сыном, доверяю его тебе, мой преданный и осмотрительный друг. Я в вечном долгу перед тобой за то, что ты уже сделал, и за всё, что ты впредь сделаешь для него».
«Моя госпожа! Мне не нужна благодарность, я сознаю свой долг перед дочерью и внуком моего любимого государя, и нет такой жертвы, на которую я не готов был бы пойти ради тебя и твоего сына».
Полезная, легкая пища, бани и умеренные физические упражнения постепенно сделали свое дело: царевич возродился душой и телом, и Шамсада вновь обрела своего самого прекрасного на земле сына.
Царь проникся к молодому прислужнику большой приязнью, он выделял юношу среди прочих приближенных и уже не мог ни минуты обходиться без него. Только Шахселиману было дозволено входить в царские покои, и Бенширак без устали расхваливал нового любимца, желая, чтобы все прониклись к нему уважением.
Выслушивая царские похвалы, Шамсада страдала, ибо лишена была возможности приласкать дорогого сына. Она часто видела его, но не осмеливалась одарить нежным взглядом. Ей приходилось сдерживать свои чувства и прятать их от окружающих. Мать следила за каждым шагом сына и мечтала о том, чтобы улучить момент и обнять Шахселимана. И вот однажды, когда он проходил мимо ее двери, царица, думая, что поблизости никого нет, внезапно не выдержала, бросилась юноше на шею и несколькими счастливыми мгновениями вознаградила себя за годы мучений.
К сожалению, пока любящая мать предавалась самым естественным и нежным ласкам, ее подстерегала опасность. Один из визирей вышел из соседних покоев и невольно стал свидетелем этой встречи. Придворный остолбенел от изумления, но, поскольку лицо Шамсады пряталось под покрывалом, он не был уверен, что это она. Узнав у евнухов, что эти покои принадлежат царице, визирь поспешил к своему господину, желая открыть случайно подсмотренную им сцену. Султан сидел на троне, а рядом уже стоял прекрасный Шахселиман.
«О великий царь, - начал визирь, - я в ужасе от только что совершившегося страшного преступления, свидетелем которому стал. Прости меня, государь, но мне придется открыть тебе глаза на неверность жены твоей, ибо, проходя мимо покоев Шамсады, я застал ее в объятиях ничтожного раба, что находится подле тебя, и увидел, как они ласкают друг друга».
сомнений в том, что визирь говорит правду. Не долго думая, царь приказал бросить молодого человека и раба, который привез его из Персии, в темницу.
«Какая черная измена! - вскричал Бенширак. - Так называемое сокровище было лишь рабом, которого привезли из Персии, дабы оскорбить меня, обесчестить мой трон и мое ложе!»
Царь помчался в покои Шамсады.
«В кого превратилась та, чьи добродетели все превозносили до небес? - сказал он испуганной царице. - Та, чья осмотрительность, мудрость и любовь составляли славу моего двора и служили образцом для всех женщин? И как это зерцало совершенства смогло в один миг потускнеть? Почему моя жена стала моим унижением после того, как была мне истинным венцом, и превратилась в мой позор после того, как вызывала всеобщее восхищение? Как же обманула меня видимость! Ты обесчестила в моих глазах всех женщин прошлого, настоящего и будущего».
Султан удалился, но сердце его разрывалось между любовью и ревностью, яростью и отвращением, и он метался, не находя себе покоя.
у нее не хватало смелости признаться в обмане. Ах, чем дальше от правды, тем труднее к ней возвратиться! Как вновь обрести доверие, если ты не заслужила его искренним и своевременным признанием?
«Нет, нет, - повторяла Шамсада про себя, - я всегда хотела и должна была поддерживать честь моего дяди, и сегодня мне не стоит позорить его имя. О, высшая мудрость и божественная доброта! Вы одни прибежище для невинной души, взываю к вам и сердцем, и разумом. Вы сумели самым непредсказуемым образом спасти моего сына от неминуемой смерти, которая подстерегала его со всех сторон, и снова он попал в западню, несмотря на свою невиновность. Его злосчастная звезда увлекла вслед за ним и меня, и моего верного раба, и даже моего мужа. Он раздавлен очевидностью нашей измены. О Боже, избавь нас от ужасных подозрений! О Великий Пророк, если всё, о чем ты просишь Аллаха, исполняется, сделай так, чтобы моя молитва дошла до всевидящего и справедливого Господа! Всей вселенной не хватит мудрости, чтобы развязать роковой узел и разорвать сети, в которых мы запутались, соблаговоли же вмешаться и вызволить нас своими могущественными руками!»
Помолившись, Шамсада положилась во всем на Всевышнего и стала смиренно ждать Его милости.
Тем временем царь пребывал в нерешительности и мучился, не зная, что предпринять. Его страсть к Шамсаде, казалось, лишь разгорелась с новой силой, тогда как он пытался избавиться от нее. Как покарать изменников? Как понять, кто из них виновнее? Кого пощадить? И как наказать тех, кто ему дороже всех на свете? Трудные горестные размышления лишили Бенширака покоя и здоровья. Его кормилица, которая еще жила в серале, встревожилась, видя, как переменился государь. Эта женщина с годами стала очень мудрой и осмотрительной. Хозяева полностью ей доверяли, и она пользовалась правом приходить к ним в любое время с любыми вопросами.
«Что с тобою, сын мой? - обратилась она к царю. - Ты сам на себя не похож, избегаешь всех, грустишь, отказываешься от любимых развлечений: не скачешь верхом, не охотишься, не собираешь своих придворных, не устраиваешь ни праздников, ни торжеств. Мне известно, что ты почти ничего не ешь, какая же тайная печаль тебя гложет? Открой мне свое сердце, сынок. Ты знаешь, как я люблю тебя, не бойся, я никому ничего не скажу. Часто мы отдаемся во власть призрачных сомнений, может, я в один миг сумею развеять те, что заставляют тебя страдать. Доверься мне, мой родной, я надеюсь, что смогу тебе помочь».
обливалось кровью. Однако мудрая старуха не отчаялась, она старалась непрестанно попадаться султану на глаза, и нежные взгляды, которыми она его награждала, как бы говорили: «О мой дорогой сын! Поделись со мной своей печалью, открой сердце своей доброй кормилице», - но все ее усилия оставались напрасны.
Поняв, что этот путь ни к чему не привел, и предположив, что Шамсада должна знать, что происходит с ее мужем, кормилица, полагая, что у женщины легче выведать любой секрет, направилась к государыне и нашла ее в такой же глубочайшей печали. Старуха из кожи вон лезла, желая заслужить доверие Шамсады и добиться своей цели, но царица молчала.
«Почему ты не откроешься мне? - воскликнула добрая кормилица. - Дочь моя, посмотри на мои седины! Годы проложили глубокие борозды на моем челе, но они же подарили мне опыт, я уже не подвержена страстям, мои мудрые советы пойдут тебе только на пользу».
Шамсада заколебалась.
«Моя тайна слишком тяжела, дорогая кормилица, она давит мне на сердце, но ей нельзя выйти наружу. Доверяя ее тебе, я должна твердо знать, что ты сохранишь ее до конца своих дней».
«Твое желание будет исполнено, - отвечала старуха, - я буду нема как рыба, никогда с моих губ не слетит ни слова о твоей тайне, она умрет вместе с той, что больше всех на свете заинтересована в твоем счастье!»
Шамсада не могла больше противиться и поведала обо всех своих печалях, а также о том, что молодой человек, вызвавший царскую ревность и гнев, не кто иной, как ее сын Шахселиман, которого все считают мертвым.
«О Великий Пророк, благодарю тебя! - вскричала кормилица. - Хвала тебе, Мухаммад! И только-то? Успокойся, дочь моя, все твои тревоги развеются как дым. Приближается рассвет, скоро луч счастья снова заиграет на твоем прекрасном челе».
«Матушка, кормилица моя, до этого еще далеко. Никто не поверит, что этот юноша - мой сын, нас обвинят в измене, уж лучше смерть, чем такой позор!»
«Хвалю твою щепетильность, - сказала старуха, - но меры, которые я приму, избавят тебя от всего, что может ее ранить».
«Сын мой, хватит печалиться. Ты добрый мусульманин, и клянусь тебе именем Великого Пророка и божественным Мэехуарблатхасарсуратом[71]{266}, что я выясню причину твоего горя».
Царь почувствовал, что не в силах больше противиться, и открыл кормилице свое сердце.
«Я любил Шамсаду всей душою, - признался он. - Ее красота, мудрость, добродетели, одним словом, все ее достоинства казались мне прекрасным садом, и я гулял по нему в свое удовольствие. Теперь кругом меня ужасная пустыня, я вижу лишь безобразных чудищ и бездонные пропасти. Шамсада мне изменила, и всё стало ложью. Женщина, которую я боготворил и люблю до сих пор, предала меня. Она предпочла мне ничтожного раба. Я упал с вершины воображаемого блаженства в преисподнюю, где терплю все муки ада. Оба виновника должны погибнуть, а мне остается лишь соизмерить наказание с преступлением и решить, кто из них заслуживает более суровой кары. Но, увы! Чего мне будет стоить этот роковой приговор! Пронзив грудь моей обожаемой жены, я той же стрелой нанесу смертельный удар в свою собственную грудь».
«Сын мой, не торопись, - сказала кормилица. - Ты обречешь себя на вечные сожаления. Те, кого ты считаешь предателями, находятся в твоих руках, они никуда не денутся, ты всегда успеешь их покарать, лучше не торопись, понаблюдай за ними. Время, гласит народная мудрость, лучший советчик, только время и терпение открывают нам истину».
«Ах, дорогая кормилица, чего ждать, что может измениться? Шамсада любит этого юношу. Под тем предлогом, что в Персии у нее осталось сокровище, она злоупотребила моим доверием и любовью, лишь я позволил привезти сюда изменника, который нас опозорил».
«Сын мой, успокойся, - попросила старуха, - есть у меня одно средство, с помощью которого ты прочтешь истину в сердце Шамсады, словно в открытой книге. Прикажи своим охотникам раздобыть белую цаплю[72], я вырву у нее сердце и отдам тебе. Как только Шамсада уснет, ты поднесешь сердце цапли к груди своей жены и получишь ответ на любой вопрос. Она ничего не сможет от тебя утаить».
Обрадовавшись, что столь простым способом удастся раскрыть тайну, которая так жестоко мучила его, царь тут же приказал принести из сада белую цаплю. Когда птицу доставили, султан отдал ее кормилице, та произнесла несколько заклинаний, вырвала из груди цапли ее горячее сердце и вручила его своему господину.
«Всё хорошо, - сказала она Шамсаде. - Надейся и готовься к откровенным признаниям! Этой ночью тебя ждет тайный визит. Сам царь придет к тебе с сердцем белой цапли в руке. Как только он приблизится к твоей постели, сделай вид, что крепко спишь, и отвечай на его вопросы. Пусть правда слетит с твоих уст и развеет все подозрения».
Шамсада ласково поблагодарила кормилицу, решив поддержать эту невинную хитрость, и помолилась Великому Пророку, чтобы он помог ей убедить того, кому так нужна спасительная истина.
Как только ночь погрузила дворец в темноту, царица объявила, что хочет отдохнуть, отослала вопреки обыкновению всех рабов и легла на софу. Не прошло и двух часов, как государь, которому не терпелось проверить предложенный кормилицей способ узнать правду, подошел к покоям жены. Здесь он встретил главного евнуха.
«Чем занята царица?» - спросил Бенширак.
«Шамсада сказала, что хочет отдохнуть. Думаю, она давно уже спит».
Царь бесшумно проник за дверь, подошел поближе к Шамсаде и прислушался, желая удостовериться в крепости ее сна. Царица не шелохнулась, и Бенширак решился. Он легонько прижал сердце цапли к груди жены и сказал:
«Шамсада, кто этот молодой человек, которого ты ласкала, когда вас застал мой визирь?»
«Это Шахселиман, - отвечала царица с закрытыми глазами, - мой единственный сын от первого брака и внук моего дяди Селиманшаха».
«Этот ребенок был убит в колыбели. Твой дядя писал мне об этом».
«Да, младенец был ранен, но рана его оказалась не смертельной. Искусные лекари вернули его к жизни, но мы сохранили это в тайне от убийцы моего мужа».
«Почему ты скрыла это от меня, который так горячо любил тебя?»
«Потому что мой дорогой дядя, добрую память о котором я берегла, обманул тебя по соображениям государственным… Если всё это кажется тебе выдумкой, поговори с юношей, его уста подтвердят мои слова».
Царь Бенширак оставил дальнейшие расспросы. Он тихо покинул жену, думая, что та еще спит, вышел из ее покоев и повелел немедленно привести из темницы молодого человека и старого раба. Его приказ тут же исполнили.
Томившийся в заточении несчастный Шахселиман внезапно проснулся от шума. Загремели засовы, и юноша подумал, что настал его смертный час и пришел конец его нескончаемым мучениям.
«Великий Аллах! - воскликнул он, воздев к небу свои незапятнанные руки. - Жизнь моя в твоей власти, отдаю ее тебе, но молю, не дай погибнуть моей матери!»
Шахселимана и его раба привели к царю, который не стал никому поручать проверку столь важного для его чести и покоя открытия. Он подбежал к юноше и отыскал на его груди шрам от кинжала Балавана. В порыве радости государь вскричал:
«О Аллах! Будь навеки благословен за то, что уберег меня от страшного преступления, которое я чуть не совершил! Будь благословен и ты, Великий Пророк! Ради добродетелей Шамсады ты не оставил меня и взял под свою защиту, ты не позволил допустить ужасную несправедливость и к тому же одарил меня достаточным могуществом, чтобы делами я смог искупить горе, принесенное моим близким!»
Бенширак крепко обнял Шахселимана.
«Мой дорогой и бедный мальчик! Дай мне прижать тебя к сердцу! Пусть образ твой сольется воедино с образом моей любимой Шамсады, чтобы нежность к ней и привязанность к тебе сосредоточились на одном-единственном предмете!.. Но соблаговоли удовлетворить мое любопытство! Какая цепь событий привела тебя сюда? Как удалось тебе остаться неузнанным? Как ты жил? Сказывай, царевич, мне не терпится узнать поближе того, кто вернул мне счастье и покой!»
тем, как сделался простым пастухом, как разыскал его посланец матери, как их схватили разбойники, а потом царские слуги вытащили из колодца и привели во дворец.
Пока Бенширак внимательно слушал, его жена Шамсада по-прежнему пребывала в тревоге: ей очень хотелось понять, почему царь, расспросив ее ночью, так поспешно удалился и каковы его намерения. Она не знала ни что он делает, ни что чувствует после ее признаний. Погрузившись в тягостные размышления, женщина неподвижно лежала в постели. Вдруг двадцать рабов с факелами зашли в ее опочивальню. За ними следовал государь, который вел за руку дорогого сына добродетельной матери, не спуская с юноши ласковых глаз. Он приказал нарядить Шахселимана в роскошнейшие одежды, и на груди царевича засверкали самые красивые адаманты, которыми султан любил украшать себя в дни торжеств.
«Утешься, моя любимая Шамсада! - воскликнул Бенширак. - Милосердное Небо возвращает тебе твоего мужа и сына, их любовь будет вечным залогом твоего счастья!»
Царь бросился в объятия жены. Шахселиман, стоя на коленях, покрыл руки матери поцелуями, и слезы радости потекли из их глаз.
Как только день пришел на смену этой счастливой ночи, царь Египта приказал собрать свои войска и стал во главе их вместе с Шахселиманом. Свою армию он направил на Персию, а впереди скакали его гонцы: они предупреждали народ о том, что султан Египта желает посадить на персидский престол законного государя, которого пытался погубить узурпатор Балаван. Едва египетская армия достигла границ Персии, как подданные, верные бывшему царю Селиманшаху и его роду, собрались под знаменами Бенширака и Шахселимана. Прознав об этих страшных для него новостях, злодей Балаван приказал собрать войска, чтобы отразить наступление могущественного неприятеля, но никто не захотел поддержать его, и пришлось сатрапу укрыться в столице вместе с отрядом стражников и небольшим количеством сторонников, на чью верность он полагался.
который не захотел даже взглянуть на чудовище, опозорившее трон своими кровавыми преступлениями.
«Шахселиман! - сказал Бенширак. - Сын мой! Отдаю тебе на суд убийцу твоего отца и твоего врага, бич персидского народа. Распорядись его судьбой по своему усмотрению и прикажи казнить его».
«О мой дорогой благодетель! Отец мой! - отвечал царевич. - Не мне распоряжаться его жизнью, пусть Небо накажет его. Пусть отправляется на границу Персии и займет тот самый пост, который он когда-то поручил мне. Если он невиновен, Небо защитит его так же, как и меня. Если же виновен, то приговор его уже ждет, и никто не сможет отложить его исполнение».
Царь Египта одобрил такое решение, Балаван поехал воевать с неверными. Божественная справедливость как будто только этого и ждала: злодея взяли в плен, заковали в цепи и бросили в роковой колодец. Душераздирающие угрызения совести и ужасное отчаяние оставили несчастного лишь тогда, когда его сбросили с башни и кровь его обагрила камни.
Тем временем законный наследник персидского престола, счастливый Шахселиман, принял присягу своего народа. В основании его царствования лежали мудрость и милосердие. Своими достоинствами он напоминал персам великого халифа Муавию{267} не нарушало покоя обоих супругов, и, достигнув конца отведенного им срока, они упокоились с миром, как добрые мусульмане.
Примечания
71
Арабское название всех ста четырнадцати глав Корана, которые упали на грудь Мухаммада, когда Господь ниспослал их Пророку через ангела Джабраила{512}.
72
Белая цапля - птица с красивым белым хохолком на голове.
264
Сура. - См. примеч. 36.
265
Исфахан. - См. примеч. 20.
266
Мэехуарблатхасарсурат. «ми’атун ва ‘арба‘а ‘ашара суратан», т. е. «сто четырнадцать сур». Какого-либо общепринятого обобщающего терминологического обозначения для коранического свода из ста четырнадцати сур не существует.
267
…великого халифа Муавию. - Вплоть до наших дней, особенно в Сирии, Муавия предстает в памяти мусульман образцом доброго государя, отличавшегося снисходительностью и щедростью, он покровительствовал поэтам и первым арабским ученым, не проявлял излишней жестокости к врагам, пресекал злоупотребления по отношению к иудеям и христианам, проживавшим в его владениях, способствовал восстановлению запустевших приморских городов Палестины и Сирии. См. также примеч. 208.
512
…глав Корана, которые упали на грудь Мухаммада, когда Господь ниспослал их Пророку через ангела Джабраила. - См. примеч. 35.