| Автор: | Казот Ж. |
| Категории: | Сказка, Детская литература |
ЭПИЛОГ [ФРАНЦУЗСКОГО] ИЗДАТЕЛЯ{370}
По поводу сказки «Рыцарь, или Рассказ о Хабибе и Дорат-иль-Говас»
Невозможно отказать себе в некоторых разъяснениях по поводу сказки, которую арабские составители «Тысячи и одной ночи» вложили в уста прекрасной и благоразумной Шахразады. Мы займемся ими, пока султан Шахрияр изволит почивать в объятиях своей жены.
Эта история по высоконравственности своей, по исполнению частью стихами, частью прозой, оживленной всеми красками лирики, подобна скорее поэме, чем простой сказке, или даже настоящему рыцарскому роману, чей сочинитель должен стремиться к достижению двух целей, а именно: развлечение и назидание.
Сначала автор украшает душу и тело главного героя всевозможными достоинствами и дарованиями, а затем позволяет этому совершенному персонажу сделаться странствующим рыцарем.
Для воспитания будущего героя используется средство, найденное в «Телемаке»:{371} существо из мира духов, Ментор, под маской которого скрывается сама Минерва{372}.
Его тело закаляется в трудностях, как советовал Жан-Жак Руссо в своем «Эмиле»{373}, но, поскольку истинный рыцарь должен поклоняться Богу и Даме, сначала юному арабу надлежит познакомиться с Кораном.
Тут следует вспомнить, что Руссо совершенно серьезно предлагал своему воспитаннику поразмыслить над приключениями Робинзона Крузо{374}.
Арабские сказители последовали его наставлению и вынудили своего героя усвоить опыт Робинзона Крузо на практике, уготовив Хабибу путь, который предоставил для этого соответствующие возможности.
Руссо предлагает зажигать сердца учеников образом вымышленной возлюбленной.
Дама сердца юного араба существует на самом деле, но его заставляют воспылать к ней страстью благодаря лишь простому рассказу о ее красоте и о чувствах, которые она к нему питает.
Все это, однако, не дает повода предполагать, что господин Фенелон и автор «Эмиля» были знакомы с арабской рукописью, в которой обнаруживаются упомянутые мотивы, но лишь еще раз подтверждает расхожее мнение о том, что на всей земле и во все времена люди имели близкие представления об одном и том же сюжете.
Арабский автор, торопясь к своей цели, заставляет героя действовать в гораздо более сжатые, чем наши современники, сроки. Едва вылупившийся из яйца поэт немедленно начинает слагать стихи, а ученик, получив наставление, тут же видит, что происходит, когда он следует ему.
Этот маленький роман, вероятно, был создан после побед Саладина{375} и, вполне возможно, написан его придворным поэтом. Слишком очевидной выглядит смесь европейских и арабских представлений о рыцарстве, чтобы она сумела сформироваться в голове того, кто знаком лишь со взглядами одной из двух частей света. И даже речи быть не может о таком в общем-то естественном явлении, как независимое рождение аналогичных идей.
Сделав все для разностороннего воспитания своего ученика, араб рисует его почти идеальным, но не совершенным, ибо герой еще слишком молод.
С одной стороны, рассказчик помещает рядом с юношей отца как образец и пример для подражания, с другой - очень ловким маневром отправляет Хабиба в небольшое путешествие для изучения изречений Сулеймана, чем дает нам понять, что совершенство может быть лишь плодом зрелости и опыта.
Характер варвара Зира, который ненадолго противопоставляется главному герою, дает возможность подчеркнуть блестящие достоинства сына Саламиса.
В то же время, поскольку полагается испытать все рыцарские добродетели, когда речь заходит о верности своей любви, рассказчик не выводит на сцену безумную возлюбленную, чтобы погрузить героя в печаль как в «Грандисоне»{376}.
На пути арабского рыцаря встречается юная и наивная особа, чей характер является приятной противоположностью всему серьезному, что есть в других персонажах. Иль-Заида влюблена, сама того не сознавая, ее прелестная страсть нежна и не обременяет никого, даже ее саму. Этот нежный оттенок подчеркивает заслуги героя и не заставляет никого страдать.
Английский автор был неосмотрителен, когда, доказывая добродетель своего героя, которая непременно должна была одержать победу, подверг слишком сильному испытанию чувствительность своих читателей. В результате многие из них увлеклись Клементиной до такой степени, что прокляли и добродетель, и принципы, сделавшие ее несчастной.
Из-за этой эпизодической любовной истории у читателя пропадает всякий интерес к основной фабуле романа Ричардсона: характер мисс Байрон полностью обесцвечивается, тон героя становится сухим, если не суровым. Так автор нашел средства разрушения там, где искал контрастов, и начатая им история не просто зависла, но уничтожилась.
Есть люди, которые скажут, что если бы Грандисон путешествовал месяца полтора почти один на один с Иль-Заидой, даже не имея перед ней кучу обязательств, то в ответ на те незначительные высказывания, на которые она была способна, он не смог бы отвечать столь же серьезно, как Хабиб, и не скривившись.
В остальном главные персонажи обоих романов, Грандисон и Хабиб, сравнению уже не поддаются[99]. Грандисон - законченный герой, Хабибу же еще предстоит сделаться таковым.
все время стоит у него перед глазами и делает его столь же скромным, сколь предприимчивым, доблестным и сдержанным.
Мы осмелились сравнить этот маленький роман с сочинениями широко известными и более чем достойными исключительно для того, чтобы указать на некоторые связи между ними. Это легкий восточный эскиз, в котором можно с удовольствием отметить удачные линии, но для этого его надо сопоставить с большими полотнами и найти в них некоторую схожесть рисунка.
Арабский автор сказки о Хабибе был скорее поэтом, чем прозаиком. Мы видим, что он охотно наслаждается своим литературным даром, которым обладает в большей степени, чем те, кто, не сознавая того, соперничал с ним и увеличивал объем «Тысячи и одной ночи». Его изобретения иного рода; заметно, что он не только привносит новое как в идеи, так и в образы, но и сознает это.
Его подробные описания демонов, которые несколько затягивают повествование, отличны от фантазий других арабских авторов. И вот что можно уловить из его главного представления о духах и джиннах: для того, чтобы демоны могли вновь обратиться к Богу, они должны стать людьми. У него также своя, особая манера обращения с волшебной палочкой. Впрочем, не издателю надлежит судить об абсолютных достоинствах этой истории, хотя, надо полагать, она не может испортить ни одного сборника, предназначенного для развлечения публики.
Перевод с французского Е. В. Трынкиной.
99
Грандисон - это английский Эмиль, но Эмиль образованный. Его речи - это бесконечные проповеди, а поступки образцовы. Мисс Байрон является Дамой его сердца, но все отдают предпочтение Дульсинее Тобосской, как только знакомятся с милой, чувствительной, чистой и несчастной Клементиной.
Комментарии
370
Épilogue de l’éditeur. Au sujet du conte d’Habib et de Doratil-Goase ou Le Chevalier.
371
«Телемак» («Приключения Телемака», «Les aventures de Télémaque, fils d’Ulysse»; изд. 1699) - роман французского священнослужителя и педагога Франсуа де Салиньяка де Ла Мота Фенелона (1651-1715), написанный по мотивам четвертой книги «Одиссеи» для воспитанника Фенелона - внука Людовика XIV, герцога Бургундского. Посвящен путешествию сына Одиссея, Телемака, и его наставника Ментора в поисках отца.
372
Минерва. - В римской мифологии - богиня мудрости. Ментор действительно выступает в романе Фенелона земным воплощением Минервы и по ходу действия превращается в саму богиню, чтобы объявить Телемаку о воле его отца.
373
…Жан-Жак Руссо в своем «Эмиле»… - «Эмиль» («Émile ou De l’éducation»; 1762) - педагогический роман-трактат французского философа и писателя Ж.-Ж. Руссо (1712-1778), в котором автор уделяет особое внимание трудовому и физическому воспитанию ребенка, закаливанию тела.
374
Робинзон Крузо «Приключения Робинзона Крузо» («Robinson Crusoe»; 1719). Ж.-Ж. Руссо, выступавший против книжного воспитания детей, делал исключение для этого произведения, которое называл «самым удачным трактатом о естественном воспитании» (Руссо 1981: 212 ) и рекомендовал Эмилю.
375
Саладин
376
…погрузить героя в печаль как в «Грандисоне». - Грандисон - главный герой эпистолярного романа английского писателя Сэмюэля Ричардсона (1689-1761) «История сэра Чарльза Грандисона» («History of Sir Charles Grandison»; 1753), тип безупречного джентльмена и «чувствительной» натуры». Речь, возможно, идет о «печали», связанной с тем, что герой (англичанин, следовательно - протестант) вынужден отказаться от брака с католичкой Клементиной, итальянкой по происхождению (оба верны своей конфессии); его новой любовью становится мисс Байрон, но беспечально соединяется с нею он тогда, когда Клементина, первоначально лишившаяся рассудка от горя, приходит в себя и сама «отпускает» Грандисона.