| Автор: | Капандю Э., год: 1865 |
| Категории: | Роман, Историческое произведение |
XXI. ЯЙЦА
В прошлом столетии на Кладбищенской улице было только два обитаемых дома с правой стороны возле площади. У одного был фасад в пять этажей на четыре окна - роскошь тогда редкая, у другого дома было только два этажа. В этот вечер единственное окно на первом этаже маленького домика было освещено, тогда как все другие дома на этой улице находились в совершенной темноте. Пробило полночь, дверь отворилась, и высунулась черная голова, три раза повернувшаяся справа налево и слева направо. Потом голова исчезла, и дверь бесшумно закрылась.
Эта голова с крючковатым носом, костлявым лбом, острым подбородком, впалым ртом, выпуклыми скулами, с волосами, больше похожими на шерсть, и двумя круглыми глазками принадлежала женщине лет пятидесяти. Тело ее было большим, сухим, костлявым и стояло на ногах, которыми мог гордиться уроженец Оверни. Костюм состоял из шерстяной юбки с толстым суконным корсажем и больше походил на мужской, чем на женский.
Заперев дверь, женщина осталась в очень узком коридоре, кончавшемся еще более узкой вертикально поднимавшейся лестницей. Широкая освещенная полоса справа, возле первой ступени лестницы, показывала на полуоткрытую дверь. Женщина толкнула эту дверь и вошла в низкую залу, освещенную большой лампой. В этой зале, меблированной очень просто, стояли комод, буфет, стол, шесть стульев и ящик для хлеба; все это было из гладкого дуба. Большой камин, в котором горел яркий огонь, и стенные часы дополняли меблировку, не отличавшуюся щегольством. Огромный глиняный горшок и котелки стояли на огне.
За столом, находившимся в центре комнаты, сидел человек и поглощал еду с проворством, показывающим превосходный желудок и прекрасный аппетит. Этому человеку могло быть лет тридцать пять. Он был стройный, высокий, с некрасивым лицом: черты грубые, нос плоский, цвет лица красный, губы синеватые, волосы неопределенного цвета. Лицо было бы почти отвратительным, если бы безобразие не скрадывалось добротой и выражением откровенности и любезности. Одет он был в костюм зажиточного мещанина: сюртук и панталоны из черного сукна, жилет и чулки - серые шерстяные, галстук - белый. Все было пошито из прочной ткани, без всяких притязаний на щегольство.
Единственной странной деталью в этом костюме была надетая на шею и спадавшая на грудь узкая черная лента с пучком черных перьев индийского петуха, связанных красным шерстяным шнурком на конце.
Хотя этот человек ужинал один, он, вероятно, был не единственным ожидаемым гостем, потому что с каждой его стороны стояло еще по три накрытых блюда, но они были не тронуты.
Посреди стола стояла огромная корзина с множеством яиц разной величины. В корзине было семь отделений. В первом лежали белые яйца, окантованные черной полоской, пересекавшейся с красной полоской. Во втором отделении лежали яйца, скорлупа которых была полностью позолочена. В третьем - яйца со скорлупой коричневого цвета, в четвертом - маленькие желтые яйца, напоминающие маис. В пятом лежали огромные яйца со светло-зеленой полоской, усыпанной золотыми звездами. В шестом - яйца с серебристой скорлупой, в седьмом - яйца полностью черные.
Количество яиц в отделениях было неодинаково: больше всех лежало в пятом отделении.
яйцами, на которых были перекрещивающиеся черная и красная полоски. Перед ужинавшим стояли тарелки и стакан, по сторонам стакана - бутылки странной формы, а позади него - небольшой насест в виде детской игрушки, сделанной, как подвижный насест в курятнике. На этом насесте красовался индийский петух с эмалевыми глазками, сделанный с удивительным искусством. Перед каждым из незанятых приборов находился такой же насест, но пустой. Между насестами и корзиной с яйцами было широкое пространство, занятое перед человеком в черно-сером костюме большим блюдом с, по-видимому, вкусным кушаньем, которое он с аппетитом и наслаждением поглощал.
В тот момент, когда женщина, выглядывавшая на улицу, вошла в залу, ужинавший, отрезая себе огромный ломоть хлеба, спросил:
-- Ну что?
-- Ничего, -- отвечала женщина.
-- Как! -- продолжал ужинавший, не поднимая глаз от тарелки. -- Никого?
Никого.
-- Очевидно, я сегодня буду ужинать один?
-- Ты недоволен этим, Индийский Петух? -- спросила женщина, снимая крышку с горшка.
-- Ты знаешь, что я не жалуюсь никогда, Леонарда, если кушанье готовишь ты.
-- Индийский Петух, берегись! Если ты сильно растолстеешь, то сам будешь годиться на жаркое.
Леонарда, если мне предстоит быть поджаренным, то лучше уж я изжарюсь на вертеле, чем у палача.
Его стряпня тебе не нравится?
-- Нет, признаюсь.
Леонарда пожала плечами.
-- Ты знаешь, -- сказала она, -- что если будешь вести себя хорошо, тебе решительно нечего бояться, потому что ты Петух. Даже если бы тебя окружили разом палачи французские и наваррские, ты мог бы быть так же спокоен, как сейчас.
Это правда, -- сказал Индийский Петух, качая головой. -- Так сказал начальник, а то, что он говорит, вернее слов короля.
-- Да, -- продолжала Леонарда, -- тот, кому начальник угрожал смертью - умирает, тот, в чьей жизни он поручился - живет, и ты знаешь, Индийский Петух, где бы ты был без него теперь?
-- В плену... или мертв! -- с волнением сказал Индийский Петух. -- По милости его я жив, свободен и получил благословение моей матери. За это - клянусь тебе, Леонарда, -- если завтра я должен буду дать изрезать себя на куски, чтобы видеть улыбку начальника, я с радостью пойду на казнь!
-- Но как это ты один сегодня здесь? -- продолжала Леонарда, изменив тон.
-- Не знаю, -- отвечал Индийский Петух.
Странно!
-- Который час, Леонарда?
-- Семь минут первого, сын мой.
-- Из-за этих семи минут мне не хотелось бы находиться на месте Зеленой Головы.
-- Почему?
Начальник должен быть семь раз недоволен, а черту известно, что это значит.
-- Твои плечи это помнят?
Индийский Петух утвердительно кивнул с выразительной гримасой. В эту минуту в зале раздался крик: "Кукареку!"
Леонарда подошла к комоду и взяла длинную шелковую трубочку, висевшую возле него. Она поднесла отверстие трубочки к губам и начала дуть в него, потом опустила трубочку и стала прислушиваться. Второе "кукареку" послышалось громче первого.
-- Это Золотоцветный Петух, -- сказал Индийский Петух.
плащ на стул и остался в богатом щегольском военном костюме, который как нельзя лучше шел к его дерзкой физиономии, сверкающему взору и длинным усам, скрывающим верхнюю губу.
-- Здравствуй, Индийский Петух! -- сказал он.
Здравствуй, Золотоцветный Петух! -- ответил Индийский Петух, не вставая.
-- Как я голоден!
-- Садись за стол!
-- Подай самые лучшие кушанья, Леонарда! -- закричал Золотоцветный Петух, разворачивая салфетку.
Не успел он сесть, как послышался легкий треск, и на пустом насесте, стоявшем перед его тарелкой, появился очаровательный золотоцветный петушок, одной величины с индийским петушком, красовавшимся напротив первого прибора. Леонарда поставила на стол дымящееся блюдо.
-- Клянусь рогами сатаны! -- продолжал Золотоцветный Петух, накладывая себе еду. -- Я думал, что опоздал сегодня, а оказалось - пришел раньше других.
Он показал глазами на пустые места.
Где ты был сегодня? -- спросил Индийский Петух.
-- У курочек.
-- А-а! У тебя, наверное, много рапортов?
-- Набиты карманы. Эти очаровательные курочки ни в чем не могут отказать своему петуху. Начиная от камеристки мадам де Флавакур, пятой девицы де Нель, которую герцог Ришелье хотел сделать наследницей ее четырех сестер, до поверенной мадемуазель де Шароле и субретки президентши де Пенкур, которая в последнем маскараде в опере приняла мсье де Бриджа за короля...
-- Что у тебя нового?
Очень мало.
-- Но все-таки.
-- Час тому назад похитили одну молодую девушку.
-- Где?
-- На мельнице Жавель.
Кто эта девушка?
-- Хорошенькая Полина, дочь Сорбье, продавца подержанных вещей с улицы Пули. Она сегодня утром обвенчалась с Кормаром, торговцем скобяными изделиями на набережной Феррайль, а вечером в десять часов на свадебном балу ее похитил граф де Лаваль с помощью Шароле и Лозена. Все трое были переодеты мушкетерами.
-- И они похитили новобрачную?
Это произошло очень быстро. Все остолбенели; я ничего сделать не мог, потому что получил приказ действовать только в особом случае.
-- Но что скажет начальник, когда ты об этом доложишь?
Я повиновался полученному приказу.
-- Позволить совершить насильственный поступок при одном из нас и не наказать притеснителя - это значит не следовать воле начальника.
-- Еще большее непослушание - невыполнение приказа, а я следовал ему, и на моем месте ты бы сделал то же самое.
-- Молчите! -- сказала Леонарда.
Раздалось тихое пение петуха. Леонарда подошла к шелковой трубочке и приложила ее к губам. Через несколько минут раздалось второе "кукареку". Леонарда отворила дверь, и в залу вошел человек, который своим видом и манерами походил на простолюдина. Вошедший бросил свою большую; шляпу с плоскими полями в угол залы.
Здравствуйте, -- сказал он грубым, охрипшим голосом.
Он сел возле Золотоцветного Петуха, оставив между ним и собою пустое место. В петлице его камзола торчал пучок серых перьев.
-- Эй! Леонарда! -- закричал он. -- Вина! Мне хочется пить.
Не успел он закончить последнее слово, как раздался треск, и на насесте, поставленном перед ним, появился мохнатый петух с короткими, толстыми и широкими лапками. Напротив пришедшего находилось отделение с желтыми яйцами, в этом отделении яиц лежало меньше всего.
-- Ты получил удар в левый глаз, Мохнатый Петух, -- сказал Золотоцветный Петух, смотря на своего товарища.
Да, -- ответил Мохнатый Петух, -- но если я получил один удар, то отплатил четырьмя.
-- Верю. Кто ударил тебя?
-- Мушкетер, которому я выбил четыре зуба.
-- Где это было?
-- На мельнице Жавель.
Когда?
-- Час тому назад. Я был на свадьбе Грангизара, продавца муки на улице Двух экю. Мы танцевали, когда услышали крики. Мушкетеры похитили новобрачную с другой свадьбы. Они были вооружены, но мы взяли скамейки, палки, и мои курицы действовали так отлично, что мы отняли дочь Сорбье и возвратили ее жениху.
-- А, вы ее отняли! -- сказал Золотоцветный Петух. -- Вы действовали после моего ухода.
-- В котором часу ты ушел?
Ровно в одиннадцать часов - так мне было приказано.
А я начал в десять минут двенадцатого, мне тоже было приказано.
-- Значит, ты знал, что будет?
-- Знал. Начальник дал мне инструкции, и все случилось именно так, как он сказал.
Все трое переглянулись с выражением изумления и восторга.