Рыцарь Курятника.
Часть вторая. Прекрасная незнакомка.
III. Замок д'Этиоль

III. ЗАМОК Д'ЭТИОЛЬ

Выстроенный в восхитительном месте и с полным знанием законов архитектуры замок д'Этиоль казался волшебным зданием, в котором соединились ослепительная роскошь, изящный вкус и искусство, и которое так достоверно характеризовало восемнадцатое столетие. Столетие странное во французской истории, в котором умер Людовик XIV, и родился Наполеон I; столетие, в котором угасла старая королевская династия, и явилась новая - императорская; столетие прогресса, породившее Вольтера и Руссо; столетие сильное, могучее, где все было гипертрофировано: величие и упадок, роскошь и нищета, слава и поношение; столетие, наконец, которое все разрушило, все уничтожило, все поглотило и все возобновило, все создало вновь!

Но, простите меня, читатели, я немного увлекся. Возвратимся же поскорей в очаровательный замок Этиоль, в это привлекательное жилище, где все, по-видимому, соединилось, чтобы вызывать восторг и доставлять удобство: роскошь меблировки, -- великолепие экипажей, изысканный стол, беспрерывные празднества. Это было восхитительное жилище, где хозяйкой была очаровательница.

Завтрак был подан в столовой из розового гипса, огромные окна которой позволили гостям любоваться живописным пейзажем.

на почетном месте, угощая гостей, как умная хозяйка, желающая нравиться всем. Это была Антуанетта Норман д'Этиоль.

Антуанетта была не только прекрасна, но и обольстительна в буквальном смысле этого слова. Черты лица ее были тонкие, нежные, изящные, взгляд, мягкий как бархат, часто был подернут томностью, а иногда сверкал, как молния. Ее чудные волосы были пепельного цвета с великолепным золотистым отливом, рот - как у амуров Альбано, а кожа имела белизну перламутра. Но всего обольстительнее в ней была неизъяснимая прелесть изменчивого личика, отражавшего поочередно лукавство, кротость, доброту, глубину мысли и любовь. Это чрезвычайно подвижное лицо было истинным зеркалом души. Стан ее был очень стройным, позы - благородны и кокетливы, походка - грациозна, ноги - крошечные, руки - точеные. Одаренная женскими прелестями, Антуанетта к тому же владела умением наряжаться.

По ее правую руку сидел Ришелье, по левую - Вольтер, напротив нее разместился крестный отец и благодетель Турншер, другие места были заняты виконтом де Таванном, маркизом де Креки, аббатом де Берни, графом де Рие (отцом которого был знаменитый Самуил Бернар), Пуассоном - братом Антуанетты, которому было тогда только двадцать лет, мадам Госсе - другом дома, мадам де Рие - женою банкира, мадам де Вильмюр, замок которой был по соседству с замком Этиоль, мадам де Лисней и ее дочерью - хорошенькой кузиной Антуанетты.

Возле мадам де Вильмюр сидел Норман д'Этиоль, муж Антуанетты, -- низенький, с безобразным лицом.

Из четверых неупомянутых мужчин трое уже носили знаменитые имена: Бусле - живописец, Фавар - драматург и Жанти-Бернар - поэт. И последний - лет пятидесяти, в строгом костюме, с серьезным лицом, проницательным и ясным взглядом - был Пейрони, знаменитый хирург.

-- Господа! -- сказала Антуанетта д'Этиоль, тихо говорившая с герцогом Ришелье. -- Позвольте мне сообщить вам приятное известие.

-- Что такое? -- заинтересовались все.

-- Герцог обещал мне официально выпросить у его величества позволение представить в придворном театре "Искательницу ума".

Фавар вспыхнул.

 Неужели? -- произнес он.

-- Да-да! Это решено - не правда ли, герцог?

-- Обещаю вам, -- отвечал Ришелье.

-- Довольны ли вы, Фавар?

-- Доволен ли! -- воскликнул бедный автор, тогда еще малоизвестный. -- Мог ли я мечтать о большем счастье? Ах! Все радости моей жизни достаются мне от вас: вы муза, вдохновляющая меня!

 А мсье де Вольтер даст вам советы.

-- Фавару нужны только похвалы, -- отвечал Вольтер.

 Я никогда не забуду, что со мной случилось через два дня после представления вашей очаровательной пьесы, -- сказал Турншер, смеясь.

-- Это точно, -- сказала мадам д'Этиоль, также засмеявшись. -- Представьте себе, господа, после представления "Искательницы ума" я чувствовала такое удовольствие, что умирала от желания увидеть автора и осыпать его похвалами. Я просила дядюшку на следующий день удовлетворить мое желание - он мне обещал.

-- Да, -- продолжал Турншер, -- а когда я отправился к Фавару, думая, что еду к поэту, то нашел пирожника...

 Увы! Это была моя профессия! -- жалобно сказал Фавар.

-- Он готовил пряженцы! -- прибавила мадам д'Этиоль.

-- Не говорите дурно о пряженцах, -- сказал Пейрони серьезно. -- Пряженцы выдумал отец Фавара, и они очень полезны людям с больным желудком.

-- Кене предписал только пряженцы этой бедной Сабине, -- сказал Таванн.

-- Кстати, -- заметил Креки, -- Даже говорил мне, что на третий день его дочери стало гораздо лучше.

 Да, говорят, она спасена.

-- Узнали ли, наконец, кто ранил несчастную девушку? -- спросила мадам д'Этиоль.

-- Нет, ничего не известно. Начальник полиции не смог разузнать ничего, и он в отчаянии, этот бедный Фейдо де Морвиль, потому что король не скрывал своего недовольства.

-- Неужели! -- сказала Антуанетта д'Этиоль, и ее лицо вдруг просияло.

-- Это покушение на молодую девушку без всякой видимой причины очень странно! -- сказала мадам де Госсе. -- Но ведь вы видели ее в ту самую ночь, мсье де Берни?

 Да, -- отвечал аббат, -- мы ужинали в тот вечер с герцогом де Ришелье, с маркизом де Креки и виконтом де Таванном. Маркиз и виконт первые помогли дочери Даже.

-- Это Таванн первый увидел ее, -- сказал Креки.

-- И ничего не удалось выяснить?

-- Абсолютно ничего.

-- Впрочем, в ту же самую ночь были и другие странные происшествия, -- прибавил Пейрони, -- сгорел особняк Шароле...

 И мы имели честь быть представленными Рыцарю Курятника, -- продолжил Ришелье.

-- Рыцарю Курятника! -- с ужасом повторила Антуанетта. -- Вы его видели?

-- Да.

-- Где?

 У мадемуазель Камарго.

 Ах, Боже мой! Он что, хотел ее убить?

-- Вовсе нет, разве что хотел задушить ее розами, потому что принес великолепнейший букет, какой только можно достать в это время года.

-- Рыцарь Курятника принес розы мадемуазель Камарго?

-- Он при нас предложил их ей и, право, этот рыцарь очень хорош собой, наружность преинтересная.

-- У подобного чудовища!

 Потише! Не говорите дурно о нем: здесь его искренний друг.

-- Искренний друг Рыцаря Курятника здесь, в этом доме?! -- закричала Антуанетта.

Все гости переглянулись с выражением комического ужаса.

-- Этот преданный и искренний друг, -- сказал Ришелье, -- виконт де Таванн.

-- Ах, Боже мой! -- поразилась Антуанетта.

-- То, что утверждает герцог де Ришелье, соответствует истине, -- подтвердил он.

Взоры всех устремились на его лицо.

-- Какая странная шутка! -- сказала мадам де Вильмюр.

-- Таванн не шутит, -- возразил Креки.

 Он и прежде это заявлял! -- прибавил аббат де Берни. -- Доказательством может служить то, что Рыцарь Курятника по приглашению Таванна принес розы мадемуазель Камарго в ту ночь, когда он велел сжечь - по его же признанию - особняк Шароле.

-- Он даже успокоил присутствующих там дам, -- продолжал Креки, -- заверив их, что нет никакой опасности.

-- Ну да, он это сказал, -- подтвердил Ришелье.

-- Но, выходит, ваш Рыцарь - человек очаровательный? -- сделала вывод мадам д'Этиоль.

Ришелье расхохотался.

 Спросите вашего дядю! -- сказал он. -- Он тоже раз видел Рыцаря...

-- И Рыцарь Курятника - друг виконта де Таванна? -- произнес Вольтер.

-- Я имею честь находиться с ним в хороших отношениях, -- ответил виконт самым серьезным тоном.

-- Если так, я буду вам очень признателен, если вы представите меня ему, потому что я хочу с ним познакомиться.

 Рыцарь сам будет рад вас видеть, так как он ваш поклонник.

-- Неужели?

-- В последний раз, когда мы с ним разговаривали за завтраком, он мне много говорил о ваших сочинениях.

-- Мне чрезвычайно лестно. Но разве вы часто с ним видитесь?

-- Каждый раз, когда мне грозит несчастье.

 То есть?

-- Да вот уже на протяжении пяти лет каждый раз, когда мне грозит опасность или необходима важная услуга, Рыцарь Курятника является в нужную минуту - и опасность устраняется, а помощь - оказывается.

-- Что он требовал от вас взамен? -- спросила Антуанетта д'Этиоль.

-- Ничего.

-- Зачем же он делает это?

 Не знаю.

-- Разве вы у него не спрашивали?

-- Я никак не мог объясниться с ним по этому поводу.

-- Однако вы его знаете давно?

-- Пять лет тому назад я встретил его при самых удивительных обстоятельствах в моей жизни. Я видел тогда его в первый раз, и на протяжении шести часов он дважды спас мне жизнь, убил трех человек, увез четвертого - мешавшего мне - за пятьдесят лье и подарил мне сто тысяч экю, чтобы помочь моей любви к одной женщине, с которой я никогда не говорил, но которую я обожал.

 Как это странно!

-- Сто тысяч экю! -- вымолвил Турншер.

-- Ого тысяч экю! -- повторил де Рие с недоверием.

-- Расскажите нам все подробно, виконт, -- попросила мадам де Вильмюр.

 Я не могу.

-- Почему?

-- Я обещал Рыцарю ничего не говорить.

-- Но разве этот Рыцарь не гнусное чудовище? -- спросила Антуанетта д'Этиоль.

-- Это знатный вельможа, разыгрывающий роль разбойника! -- сказал аббат де Берни.

 Я, право, не знаю, кто такой Рыцарь с точки зрения общественного положения, -- произнес Пейрони, -- но с точки зрения ловкости и физической силы это существо с удивительными способностями!

Глаза всех обратились к хирургу.

-- Я говорю о его побеге из цистерны, -- пояснил Пейрони. -- Вы знаете это дело о табаке, когда Рыцарь Курятника захватил целый обоз и принудил смотрителя выкупить этот обоз? Рыцарь имел даже дерзость дать ему расписку, подписанную им самим. Мсье де Турншер и мсье де Рие знают об этом.

-- Да, -- подтвердил Турншер.

-- На другой день, -- продолжал Пейрони, -- Рыцаря Курятника захватила объездная команда... по крайней мере, захватили человека, объявившего, что он Рыцарь Курятника. Его выдал один из сообщников. На него надели железные кандалы. Это было возле деревни Шатней, и я был в этот день в замке. Мне любопытно было увидеть Рыцаря Курятника, и я отправился в деревню.

 Вы его видели? -- спросила мадам де Госсе. -- Какой он?

-- Тот, кого я видел, был колоссом с черными густыми волосами и бородой, скрывающей лицо. Он походил на хищного зверя.

-- Он был связан?

-- Очень крепко. Руки у него были скованы за спиной. Караульные, ожидая подкрепления, посадили его в цистерну, а отверстие закрыли огромным камнем с дырочкой для воздуха. У камня поставили двух человек. Когда через два часа явились судьи с объездной командой и отодвинули камень... там не было никого!

-- Как!.. -- закричали все гости.

 Рыцарь исчез.

-- Куда? -- спросил Креки.

-- Неизвестно.

-- Наверное, часовые изменили и помогли ему.

-- Часовые ни на минуту не оставались одни, их окружала толпа любопытных.

 И цистерна была пуста?

-- Совершенно.

-- И были следы побега?

-- Никаких.

-- Невероятно!

 Я сам осматривал цистерну.

-- Но это страшно! -- сказала Антуанетта д'Этиоль.

-- Не пугайтесь, -- успокоил ее Ришелье, вставая из-за стола и предлагая руку своей очаровательной соседке, -- эти господа разыгрывают нас. Я уверен, что мсье Вольтер ничему этому не верит.

-- А может быть, и верю, -- возразил Вольтер.

-- Как?!

 Я тоже знаю о Рыцаре Курятника нечто ужасное.

-- Что? Что? -- раздались голоса.

-- Я, так же как виконт де Таванн, не могу отвечать.

На этот раз удивление было всеобщим.

-- Если мы останемся здесь еще минуту, -- сказала Антуанетта с улыбкой, -- мы окаменеем от страха. Светит великолепное солнце, не угодно ли вам прогуляться в парке?

 Конечно, -- поддержала мадам де Вильмюр.  - V нас есть время до начала охоты.

Антуанетта д'Этиоль и Ришелье вышли из столовой, открывая шествие. Пейрони подал руку мадам де Госсе, которая была его соседкой за столом.

-- Кстати, доктор, -- сказала она ему, -- я знаю кое-что про вас.

-- Да? -- произнес Пейрони. -- И что именно?

-- Я вас встретила недавно, но вы меня не видели - вы, очевидно, возвращались с любовного свидания!

 Я!!!

-- Конечно - вы были в маске.

 Я был в маске! -- повторил Пейрони, вздрогнув. -- Когда же это было?

-- Несколько недель тому назад... однажды ночью, когда шел очень сильный снег... А! Помню! Это было в ту ночь, когда мадам де Рие давала бал по случаю дня рождения принца де Конде - это было 30 января.

-- 30 января... Вы меня видели?

 Да! Я возвращалась домой, шел сильный снег, и карета ехала тихо, без шума. Проезжая мимо вашего дома, я машинально посмотрела на вашу дверь и увидела человека в большом черном плаще, который вставлял ключ в замок. На лице этого человека была черная бархатная маска. Дверь отворилась. Стук кареты заставил этого человека обернуться. При этом маска упала, и я узнала вас.

-- А!..

-- Да. Скажите же, доктор, когда такой человек, как вы, надевает маску и закутывается в плащ, отправляясь ночью по Парижу, он не к больным же идет?

-- Почему же? Хирург должен окружать себя тайной!

-- В самом деле?

-- Что ты хочешь, Жерве? -- спросил знаменитый хирург.

-- Отдать вам письмо, -- ответил лакей.

Доктор взял письмо и быстро пробежал его глазами.

-- Кто тебе дал эту бумагу?

 Всадник, сейчас проезжавший мимо замка.

-- Он позвал тебя?

-- Нет. Я был на большой аллее у ворот. Всадник выехал из леса и походил на офицера. Он остановился, увидев меня, и спросил, не лакей ли я Пейрони. Я отвечал: "Да". Тогда он вынул из кармана бумагу и карандаш, написал несколько слов, не сходя с лошади, и отдал мне бумагу, приказав передать ее вам тотчас же.

-- Очень хорошо.

Жерве поклонился и ушел.

 Опять тайна! -- сказала, смеясь, мадам де Госсе. -- К счастью, я не ревнива, а то бы вырвала у вас из рук эту таинственную записку, и узнала бы, что в ней. Это любовное признание или вызов?

-- Ни то, ни другое.

-- Что же это?

-- Математическая задача.

 Что вы!

 Посмотрите!

Пейрони подал ей бумагу.

-- Ах, какая тарабарщина! -- воскликнула мадам де Госсе. -- Но это, верно, писал колдун.

Действительно, мадам де Госсе не могла понять ничего в бумаге, поданной лакеем доктору. Там была только одна строчка:

A + CхB = X - 12/3

 Вы будете отвечать на эту интересную записку? -- спросила мадам де Госсе после некоторого молчания.

-- Сейчас нет - я отвечу после, когда решу задачу.