| Автор: | Капандю Э., год: 1865 |
| Категории: | Роман, Историческое произведение |
XIV. ЕПИСКОП МИРПОА
-- Его преосвященство епископ Мирпоа спрашивает, удостоит ли ваше величество принять его? -- сказал привратник.
-- Епископ Мирпоа в Шуази! -- удивленно воскликнул король. -- Пусть войдет.
Людовик XV был вправе удивляться, услышав в своем увеселительном домике имя такого человека. Франсуа Бойе, епископ Мирпоа, друг покойного адмирала Флери, бывший наставник дофина, был одним из редких прелатов той эпохи, сохранивших среди развратного двора всю строгость нравов и простоту, которые создают могущество и славу духовенству. Родившись в 1675 году, Бойе был протеже маркизы де Ментеноль и, сильный своей верой и своими добродетелями, пережил время регентства - время царствования скудоумного смеха и гнусного разврата - так, что клевета не смела коснуться его. История мало говорила о Бойе, и напрасно, потому что он был одной из знаменитостей восемнадцатого столетия. Прелат с убеждениями, человек честный, холодный, суровый, неумолимый, но добрый, он был великим епископом, великим политиком и великим ученым. Член французской Академии в 1736 году, Академии наук - в 1738 году, Академии изящной словесности - в 1741 году, он открыто противился избранию Пирона, сказав с кафедры, что стыд развратных од перевешивал достоинство "Метромании". Это он в августе прошлого года, во время болезни Людовика XV в Меце, вместе с епископом Суассоном принудил иезуита Перюссо - духовника короля - не давать ему отпущения грехов, пока герцогиня де Шатору остается с королем. В то же время, несмотря на приказание, отданное самим Людовиком XV, который запретил королеве и своим детям выезжать из Версаля, епископ Мирпоа отправил Марию Лещинскую и дофина в Мец.
-- Простите ли вы мне все огорчения, которые я вам причинил?
Королева, бывшая добрейшей женщиной на свете, образцом снисхождения и доброты в роли дочери, жены и матери, была не в силах отвечать; бросившись на шею королю, она проплакала целый час, как говорится в Журнале болезни короля в Меце. Король не упрекал Бойе за то, что он привез королеву.
Совсем свежим доказательством упорства и могущества епископа было событие с герцогом Ришелье, происшедшее несколько недель тому назад. Сестра герцога, настоятельница в Руане, очень хотела получить место настоятельницы в аббатстве Боа, которое осталось вакантным после госпожи де Кариньян. Людовик XV, у которого герцог Ришелье был фаворитом, обещал в январе это аббатство сестре герцога. Мирпоа сам назначил другую настоятельницу, прямо заявив, что поведение сестры герцога кажется ему неприличным. Король не посмел ничего сказать. Взбешенный Ришелье напомнил королю его обещание, но король просил его не настаивать.
Обыкновенно епископ никогда не выезжал из Версаля. Дофин, имевший к своему наставнику большую привязанность, любил его общество. Никогда Бойе не приезжал в Шуази, куда не допускались королева и принцессы; никогда он не переступал порог этого замка, куда приглашали женщин с указанием приезжать без мужа (это очень странно, но по сути справедливо). Стало быть, приезд епископа должен был не только удивить короля, но и встревожить его. Выражение скуки и натянутости появилось на яйцах всех присутствующих. Дверь отворилась, и слуга доложил:
Монсеньор де Мирпоа!
Почтенный прелат вошел в спальню короля. Ему было тогда семьдесят лет, но он бодро переносил бремя старости. Высокий ростом, сухощавый, Мирпоа имел походку благородную и приличествующую его званию. Он поклонился королю, не удостаивая придворных даже взглядом.
-- Что случилось, мсье де Мирпоа, что привело вас сюда? -- спросил Людовик XV. -- В любом случае, милости просим. Не больна ли королева?
-- Ее величество, к счастью, совершенно здорова, государь, -- отвечал епископ.
-- Мой сын?..
Монсеньор дофин, ее высочество дофина и все принцессы крови совершенно здоровы.
-- Так чему же мы обязаны удовольствием видеть вас в Шуази?
Епископ сделал шаг вперед и протянул руку.
-- Государь! -- сказал он. -- Я приехал требовать правосудия.
Эти слова были произнесены настолько серьезно и спокойно, что король вздрогнул: он угадывал, что приезд епископа повлечет за собой какие-нибудь неприятности.
Правосудия! -- повторил Людовик XV. -- Для кого?
Для невинной жертвы, государь. Человек был арестован от имени вашего величества как преступник, между тем как он - праведный служитель Бога, смиренный и добродетельный.
-- О ком вы говорите?
-- Об аббате де Ронье, канонике и декане благородного Брюссельского капитула. Этот человек был арестован самым бесчестным способом по приезде в Париж, отвезен в особняк начальника полиции, а потом заключен в тюрьму. Он оказался жертвой какой-то совершенно непонятной ошибки. Я требую свободы для аббата де Ронье не потому, что он мой друг уже двадцать лет, а просто потому, что должна восторжествовать справедливость!
Скрестив руки на груди, епископ ждал ответа. Людовик XV, услыхав слова прелата, обернулся к аббату де Берни и бросил на него вопросительный взгляд.
Мсье де Мирпоа, -- сказал он после некоторого молчания, -- за несколько минут до вашего приезда я в первый раз услышал об аресте человека, выдающего себя за аббата де Ронье, но принимаемого начальником полиции за Рыцаря Курятника, чудовище, которое слишком долго терроризирует Париж. Об этом человеке идет речь?
-- Да, государь.
-- Этот человек является - или только уверяет, что является, я этого не знаю, -- дядей аббата де Берни.
Берни низко поклонился.
-- К несчастью, -- продолжал король, -- аббат не может ни опровергнуть, ни подтвердить это утверждение, потому что он не может опознать дядю, которого не видел двадцать лет.
Я знаю аббата де Ронье, государь, -- сказал епископ, -- с того времени, как аббат де Берни перестал с ним видеться. Я прошу ваше величество отдать приказание свести нас, тогда правосудие пойдет своим чередом.
Людовик XV, нахмурив брови, задумался. Мирпоа, которому вошедший слуга сказал что-то шепотом, сделал шаг к королю и сказал:
-- Государь...
Людовик XV обернулся к нему.
-- Мсье Фейдо де Морвиль приехал в Шуази и ждет приказаний вашего величества.
Начальник полиции... -- с живостью сказал король. -- Пусть войдет. Он приехал кстати, -- прибавил король, обращаясь к епископу.
Любопытство, возбужденное этой неожиданной сценой, читалось на лицах всех присутствующих. Через несколько секунд вошел начальник полиции, держа в руке толстый портфель.
-- А, мсье де Морвиль! -- сказал король. -- Вы приехали кстати. Надо прояснить тайну.
-- Государь, -- сказал Фейдо, низко кланяясь, -- присутствие монсеньора Мирпоа в Шуази объясняет мне, что ваше величество желает узнать.
-- Монсеньор маркиз д'Аржансон! -- доложил слуга.
-- Не угодно ли вашему величеству сейчас удостоить аудиенцией монсеньора де Мирпоа, начальника полиции и меня.
Разве это не терпит отлагательств? -- спросил король.
-- Да, государь.
Мсье де Мирпоа, мсье д'Аржансон, мсье Фейдо де Морвиль - ступайте в мой кабинет и ожидайте моих приказаний!
Названные поклонились и вышли из спальни, сопровождаемые возрастающим недоумением тех, что оставались.