Рыцарь Курятника.
Часть третья. Фанфан-Тюльпан.
XIX. Ива

XIX. ИВА

Закутанный в просторный плащ, князь покинул английский лагерь, не сказав ни слова провожавшему его офицеру. Он дошел до того места, где его ждал солдат, державший за узду лошадь.

Офицер сказал по-английски несколько слов солдату и унтер-офицеру, командовавшему аванпостом, потом поклонился князю и ушел. Князь тем же путем, каким приехал сюда, быстро вернулся к Шельде. С берега он добрался до лодки, но вдруг схватился за пистолет... На дне лодки лежал человек. При звуке взводимого курка человек приподнялся, и князь успокоился:

-- А, это ты!

-- Да, -- ответил человек, стоя в лодке.

-- Ты меня ждал?

-- Уже целый час.

-- Разве ты знал, где я?

-- Ты был в английском лагере. Два часа тому назад ты переплыл Шельду, взял лошадь и поехал в лагерь. Лорд Кэмпбелл отвел тебя к герцогу Кумберлендскому, которому ты рассказал все, что граф де Шароле узнал от своего брата, принца Конти. Герцог Кумберлендский хотел арестовать тебя, потом возвратил тебе свободу, оставив у себя молодую женщину, которую ты отдал ему. Так?

Князь с большим удивлением взглянул на этого человека.

-- Ведь так? -- повторил тот, оставаясь бесстрастным.

-- Да, -- ответил князь.

-- Стало быть, ты не должен удивляться, что нашел меня здесь. Если я знал все, я знал также, что ты вернешься.

Князь приблизился к лодке.

-- Слушай, -- сказал он, -- я полностью доверяю тебе, но вот уже час меня мучает одна мысль. Это ты приказал отдать Нисетту, единственную женщину, которую я люблю, герцогу Кумберлендскому?

-- Я.

-- С какой целью ты сделал это?

-- Я считал тебя умнее. Слушай меня внимательно. Ты давно любишь Нисетту - это счастливый случай для меня. Ты знал, что она любит другого, и еще лучше знал, что брат ее, Жильбер, скорее убьет ее, чем позволит тебе жениться на ней...

-- Да.

-- Я дал тебе возможность похитить эту молодую девушку.

 Я это признаю.

-- И чтобы избавиться от поисков, чтобы иметь свободу действий, не заботясь о ней, чтобы заставить всех поверить в ее смерть, я отвез ее в Нидерланды к герцогу Кумберлендскому. Скажи мне: мог бы ты действовать искуснее?

-- Придумано прекрасно, -- ответил князь.

-- Можешь ли ты думать, что я стал бы тебе вредить, если ты спас меня от верной смерти, когда вырвал меня из могилы, в которой я был погребен.

-- Я знаю, что ты меня любишь, знаю, что ты могуществен и искусен, но даже самых могущественных и самых искусных может обмануть судьба.

-- Без сомнения, и в таком случае умный человек должен предвидеть все.

-- И ты все предвидел?

-- Кажется, да. Главное для того, чтобы упрочить твое счастье, это - заставить Нисетту полюбить тебя и сделать так, чтобы ее брат и тот, кто должен был стать ее мужем, перестали думать о ней. Самое простое средство - чтобы ее считали умершей. Я не думаю, чтобы после замысловатой выдумки - фиакра, упавшего в Сену, -- могло оставаться хоть малейшее сомнение. Как ты считаешь?

-- Согласен.

-- Если Жильбер и Ролан считают Нисетту мертвой - а они должны так считать - какая опасность может ей угрожать?

-- Она в руках англичан, а если английская армия будет разбита?

-- Этого не случится, потому что ты предупредил герцога.

-- Но если?

-- И тогда Нисетта все-таки не попадет в руки французов - клянусь тебе!

-- Почему? Каким образом?

-- Я приму меры предосторожности...

-- Чтобы сохранить Нисетту пленницей?

-- Да. Притом, она будет не одна.

-- Как?

-- Ты знаешь, что Сабина скоро присоединится к ней.

-- Сабина, Сабина! Которую ты любишь, как я люблю Нисетту! Сабина, которую ты сначала хотел убить и в которую потом ты так страстно влюбился?

 Это фамильная любовь. Я любил ее мать, которая отвергла меня.

-- Если похищение Сабины наконец удастся, возьмем Нисетту - если англичане не захотят возвратить ее нам, отнимем ее насильно - и уедем в Венгрию: мы будем там счастливы.

-- Мы будем гораздо счастливее в Париже.

-- В Париже! -- с удивлением сказал князь. -- Ты хочешь жить в Париже?

-- А тебе разве там не нравится?

-- Жить в Париже, когда нас будет преследовать вся эта ужасная шайка Рыцаря, из когтей которого мы спаслись неизвестно каким чудом...

-- А мне известно.

-- Может быть, ведь ты распоряжаешься, а я...

Человек, которого князь до сих пор не назвал по имени, вынул из кармана часы и, наклонившись вперед, пытался в ночной темноте определить время. И когда его собеседник хотел продолжить свою мысль, он резко перебил его:

-- Садись в лодку, пора!

Князь сел в лодку и взялся за весла, а товарищ его сел за руль.

-- Нам нужно переплыть Шельду? -- спросил князь.

-- Да. Греби сильнее.

-- Скажешь мне потом, почему ты хочешь, чтобы мы жили в Париже?

-- Скажу.

Лодка быстро скользила по глади реки. Было еще темно. Лодка подплыла точно к тому месту, где князь до переправы в лагерь англичан оставил мех, пойманный им в реке. Князь наклонился, чтобы отыскать мех, но не увидел ничего.

-- Странно, -- сказал он.

-- Его уже здесь нет, -- ответил его товарищ, улыбаясь.

добраться в Сизуан из Турне можно только через Лилль и Орши. Сообщники дошли до Комфена - маленькой деревушки, находящейся близ Сизуана. Между этим городом и Комфеном есть прелестный ручеек с прозрачной, мелодично журчащей водой, который окаймлен двойным рядом ив, образующих аллеи справа и слева ручья. Ивы были великолепные, но между ними была одна просто необыкновенная - столетняя, со стволом по крайней мере метров пяти в обхвате. В двухстах шагах от ручейка, на левой оконечности луга, возвышался замок во фламандском стиле. Князь и его товарищ подошли к ручейку, остановились недалеко от старой ивы и внимательно осмотрелись вокруг. Убедившись, что за ними никто не подсматривает, они приблизились к дереву. Впрочем, темнота была такая, особенно в этом месте, что было практически невозможно различить что бы то ни было в трех шагах.

-- Влезай! -- сказал спутник князю.

Князь ухватился было за ветку дерева, но тут же обернулся.

 Каким именем называть тебя сегодня? -- спросил он шепотом.

-- Сомбой! -- ответил тот.

отодвинулась - показалось глубокое отверстие. Внутри ствол был пустой, как это часто бывает в ивах, но снаружи это было совершенно незаметно. Князь сел на краю дупла, опустив ноги внутрь, потом скользнул вниз и исчез. Тот, кто велел называть себя Сомбоем, последовал за ним.

Тогда приподнявшийся кусок ствола медленно опустился, и тайного прохода как не бывало.