Автор: | Капандю Э., год: 1865 |
Категории: | Роман, Историческое произведение |
XXIII. ЧЕТЫРЕ ЧАСА УТРА
-- Проснитесь, д'Аржансон!
Военный министр - граф Марк-Пьер д'Аржансон, брат министра иностранных дел, -- раскрыл глаза, вздрогнул и вскочил.
-- Государь... -- пролепетал он.
Людовик XV стоял в его комнате в полном военном костюме, в сапогах со шпорами и при шпаге. Солнце только показывалось на горизонте, его красные лучи с трудом пробивались сквозь туман, поднимавшийся от росы, покрывавшей луга. На колокольне колонской церкви пробило четыре часа утра. В это утро Людовик XV проснулся в лагере первым и сразу отправился будить военного министра. Д'Аржансон оделся в один миг.
-- Что прикажете, ваше величество? -- спросил он, поклонившись королю.
-- Идите немедленно к маршалу и спросите его приказаний.
Д'Аржансон отправился к маршалу.
-- Государь, -- послышался чей-то взволнованный голос, -- неужели вы хотели ехать без меня?
Он тоже встал рано, и сразу увидел, что постель короля пуста, -- в эту ночь отец и сын спали в одной комнате. Проснувшись, Людовик XV осторожно оделся, чтобы дать дофину отдохнуть еще несколько минут. На пороге двери он встретил Бине, своего верного камердинера, который провел ночь в кресле, и отправился к графу д'Аржансону. Тогда-то и проснулся дофин. Увидев комнату пустой, он испугался, что король уехал, не дождавшись его, и сильно расстроился. К счастью, Бине успокоил его и помог одеться побыстрее. Дофин побежал к отцу.
-- Уехать без тебя, мой сын?.. -- ответил Людовик XV, целуя дофина. -- Нет. Я должен был отдать несколько приказаний и сейчас шел будить тебя.
Король сел в кресло, держа сына за руку.
-- Дитя мое, -- сказал он голосом кротким и серьезным, -- ты будешь присутствовать при великом событии. В твоих жилах течет кровь Генриха IV и Людовика XIV, ты француз, сын короля и сам будешь королем. Ты будешь сражаться на поле битвы и должен не запятнать свою честь.
-- Разве вы сомневаетесь в этом? -- спросил дофин, краснея.
Сохрани меня Бог, сын мой! Но, послушай меня, Луи, минуты драгоценны, а я хочу говорить с тобою не как отец с сыном, а как король со своим преемником.
Наступила минута торжественного молчания.
-- Сейчас ты дофин, -- продолжал Людовик XV, -- но сегодня же ты можешь стать королем.
-- Государь...
-- Ты можешь стать королем, -- повторил Людовик XV, -- и я могу говорить с тобой так, потому что смерть никогда не пугала ни одного Бурбона. Если меня убьют до конца сражения, скрой мою смерть: пусть солдаты не знают о ней ничего, и назначь начальником маршала графа Саксонского, пусть он действует, командует, распоряжается. Ты мне обещаешь?
Да, государь.
-- Если маршал будет убит, передай командование герцогу де Ноайлю, а в случае его смерти - герцогу Ловендалю или Ришелье. В случае поражения не беги, оставайся там, где ты находился. Где остался король, там собирается и армия. Беглецы не осмелятся тебя бросить. Наконец, сын мой, подумай, что если я буду убит на этом поле битвы, сражаясь с врагами моего королевства, то мне нужны будут достойные похороны.
Людовик XV встал и произнес эту фразу с такой благородной гордостью, что дофин был глубоко растроган, несмотря на то, что хотел показать свою твердость. Глаза его покраснели, и крупные слезы покатились по щекам. Людовик XV не был чувствительным, но волнение сына растрогало его. Он привлек его к себе, прижал к груди и нежно поцеловал. Оседланные лошади ждали у двери дома, весь главный штаб собрался там. Туман сгущался, и солнце казалось медным кругом, не излучавшим никакого света.
-- Государь, -- сказал подъехавший д'Аржансон, -- маршал поручил мне доложить вашему величеству, что он позаботился обо всем - все готово.
Король и дофин сели на лошадей и поехали бок о бок к мосту, придворные последовали за ними. Когда король выехал на мост, туман внезапно рассеялся, и солнце ярко заблистало над горизонтом. Вдали, на равнине, виднелись батальоны пехоты, эскадроны кавалерии, занимавшие позиции, которые им приказано было занять в решительную минуту. Во все стороны скакали адъютанты, передавая приказы своих начальников. Слева простирался лес Барри с двумя редутами и пушками на них, справа были редуты Антуанга. Король остановился при въезде на мост полюбоваться этим замечательным зрелищем, и группа, состоявшая из короля и его свиты, гармонично вписалась в этот вид, прибавляя к картине великолепный штрих. Людовик XV в ожидании предстоящего сражения был так спокоен и так улыбался, как будто находился в Шуази, в Гостиной роз. Солдаты полка Фер и Нормандской бригады, составлявших шеститысячный резервный корпус под командой графа Ловендаля, стояли в две линии справа и слева, и когда Людовик XV и дофин съезжали с моста, они закричали:
Да здравствует король! Да здравствует дофин!
Король и принц поклонились.
В это время быстрым шагом подошли солдаты с носилками на плечах. На носилках лежал маршал в полном обмундировании, а следом его конюх вел за узду сильную андалузскую лошадь с короткой шеей, маленькой головой и тонкими ногами.
Чтобы не слишком утомляться заранее, маршал, силы которого были так истощены, что он не мог надеть кирасу, велел обнести себя вокруг лагеря, все осмотрел, все увидел, поговорил с генералами, отдал им последние распоряжения, и все - с этих носилок. Он собирался сесть на лошадь, только когда начнутся боевые действия.
-- Все меры приняты? -- спросил Людовик XV.
Все, государь, -- ответил Мориц. -- Я готов встретить неприятеля.
-- Кажется, он скоро будет здесь.
-- Да, государь, и его встретят.
Маршал присоединился к королю, и они, взяв немного вправо, подъехали к третьей линии обороны. В пятидесяти шагах от этой линии, между Фонтенуа и лесом Барри, был чудесный зеленый пригорок, с которого была видна вся равнина. На этом пригорке король должен был находиться во время сражения. На пригорке стояла маленькая капелла, о которой рассказывали такую легенду: давным-давно жила-была очень добрая принцесса, которая обладала даром никогда не ошибаться, верша правосудие, и распознавала правого и виноватого прежде, чем они успевали открыть рот и сказать слово; свой суд она вершила в небольшом леске возле замка, у двери маленькой капеллы; принцесса умерла, не оставив потомства, и замок исчез - осталась одна капелла.
С рассвета капелла была окружена толпой поставщиков армии, крестьян и крестьянок из соседних деревень, сбежавшихся посмотреть на сражение.
-- Господин маршал, -- сказал он, -- неприятель движется.
Коня! -- закричал маршал.
-- Вы плохо себя чувствуете? -- спросил король.
-- Нет, государь, -- ответил Мориц очень энергично, садясь на лошадь, -- я уже чувствую себя хорошо.
-- заняли места на вершине пригорка и смотрели на горизонт. Минута была великая. Вдали, на равнине, виднелось огромное красноватое облако пыли: это приближались английская и голландская армии.