Рыцарь Курятника.
Часть третья. Фанфан-Тюльпан.
XXVII. В Колоне

XXVII. В КОЛОНЕ

-- Урсула, Урсула! Что вы теперь видите?

-- Ничего, моя бедная Сабина, я не вижу ничего! Поднимается большой столб дыма с другой стороны реки.

-- А мой отец?

-- Я уже не вижу его на мосту. Он, наверно, перешел на другую сторону, чтобы узнать, что там делается.

-- О Боже мой! Боже мой!.. -- проговорила Сабина, откинув голову на спинку кресла. -- Я хочу пойти посмотреть, -- прибавила она, сделав усилие, чтобы встать.

-- Нет, нет! -- вскричала Арманда, подбежав к ней и нежно удерживая ее в большом кресле, где она сидела. -- Нет, не двигайтесь!

-- А мой брат, мой бедный брат?

Сабина закрыла лицо руками. Это происходило в Колоне, в одной из комнат дома, занимаемого королем, в то самое время, когда английская армия готовилась атаковать редуты Фонтенуа. Дом выходил одной стороной на Шельду. С этой стороны и была комната, в которой, по приказанию Людовика XV, поместили Сабину Даже, привезенную накануне из Сент-Амана. Окна этой комнаты, расположенной на четвертом этаже, возвышались над Шельдой и позволяли видеть всю равнину. Комната была довольно большая и хорошо обставлена.

Сабина, бледная, очень расстроенная, с лихорадочно блестевшими глазами, полулежала в большом кресле, подложив под ноги подушки. Урсула и Арманда стояли у открытого окна. Рупар, бледный, дрожащий, встревоженный; Рупар, цвет лица которого переходил от зеленого к желтому, от желтого к белому и от белого к желтому; Рупар, с закатившимися глазами и отвисшей челюстью, сидел на стуле посреди комнаты и не смел шелохнуться. Стрельба не прекращалась, черный дым вился клубами, и ветер приносил запах пыли, пороха и крови. Этот странный запах, свойственный полю битвы, знаком только тем, кто присутствовал при большом сражении. С громом пушечных и ружейных выстрелов смешивались крики, проклятия и какие-то непонятные звуки. Все это было страшно в полном смысле этого слова.

-- Брат мой! Мой бедный брат! -- в отчаянии повторяла Сабина.

-- Не теряйте мужества, Сабина! -- говорила Арманда, целуя молодую девушку. -- Мы останемся победителями, мы разобьем неприятеля!

-- Но Ролан...

-- Вот увидите, он вернется с победой...

как человек, лишившийся чувств.

-- Я умер! -- прошептал он.

Урсула выглянула в окно. Огромный огненный столб разорвал клубы дыма, как при извержении вулкана, -- это был взорван один из редутов; потом дым закрыл все, и стрельба продолжалась с той же силой.

-- Брат мой, брат мой! -- закричала Сабина. -- О! Он умер!

-- Нет, нет! -- возразила Арманда. -- Он дерется за короля! Ролан слишком храбр для того, чтобы умереть просто так, и притом его берегут сержант и Нанона!

 Где отец мой? Где мой отец? -- не обращая внимания на Арманду, с беспокойством говорила Сабина.

 Там, на мосту, -- ответила Урсула, продолжая смотреть в окно, -- он смотрит в подзорную трубу... Я уверена, что он не спускает глаз с короля.

-- Мне хотелось бы его видеть! -- сказала Сабина, стараясь встать.

-- Нет, не трогайтесь с места! -- возразила Арманда. -- Вы слишком слабы... Рупар приведет его.

Рупар не тронулся с места.

 Ступай же! -- закричала Урсула.

-- Что, мой добрый друг? -- вымолвил Рупар жалобным голосом.

-- Ступай за Даже, он там, на улице, на мосту...

-- На мосту!.. -- повторил Рупар. -- На мосту... где свистят пули...

-- Пули, пули! -- закричала Урсула. -- Неужели вы боитесь пуль?

 Конечно, -- наивно ответил Рупар.

-- Ко ведь вы мужчина?.. Ступайте!

-- Милая моя, я не могу пошевелиться...

-- Трус!

-- Отведите меня к окну! -- попросила Сабина.

 Ах, Боже мой! -- воскликнула Урсула. Побледневшая и взволнованная, она не могла, однако, отойти от открытого окна, куда ее приковывало непреодолимое любопытство, тяга, которую можно назвать привлекательной прелестью опасности. -- Боже мой! Что такое случилось? Бегут... солдаты заняли мост...

-- Отец мой!.. -- закричала Сабина, вставая.

-- Да вот он! -- сказала Урсула. -- Он возвращается, он бежит сюда, в дом. Вам незачем трогаться с места, -- обратилась она к мужу, -- вы похожи на индейку, привязанную за лапу!

Рупар не ответил. Он продолжал неподвижно лежать в кресле, словно существо, лишенное чувств. Дверь открылась, и вошел Даже.

-- Отец!.. -- с радостью вскрикнула Сабина.

 Ну что? -- спросила Арманда.

Даже был очень бледен. Брови его были нахмурены, на лице читалась тревога.

 Боже мой! -- вымолвил он, как бы отвечая самому себе. -- Я не знаю, чем все это кончится.

-- Что? Что такое? -- взволнованно спросила Урсула, подходя к нему.

-- Ролан? -- закричала Сабина.

 Нет, нет! -- ответил Даже. -- Мне о нем ничего неизвестно.

-- Но о чем же вы говорили?

-- Ничего, дочь моя, ничего!.. Я находился под впечатлением этого необыкновенного сражения, -- продолжал Даже с принужденной улыбкой, -- но все идет хорошо., очень хорошо... и я пришел сказать тебе, что все скоро кончится...

Сабина взглянула на своего отца. В выражении его слов было что-то странное, но она подумала, что он находится под впечатлением от сражения.

 Посмотрите, что происходит, -- сказал Даже, схватив Рупара за руку и потащив его к окну.

-- Я не хочу этого видеть! -- плаксиво возразил Рупар, отступая назад и закрывая глаза левой рукой.

-- Надо все приготовить к отъезду, -- сказал Даже очень тихо.

-- Что? -- спросил Рупар, испугавшись шепота Даже, глаза которого сверкали.

-- Надо подготовить пути к бегству, если это окажется нужным.

 Бежать!

-- Тсс! Не говори так громко!

-- Бежать! -- повторил Рупар шепотом. -- Ах! Святая Дева! Стало быть, мы побеждены?

-- Молчите!

-- Я так и думал! Мне никогда ничего не удавалось! Мое первое сражение - и мы побеждены!

 Нет! Я предвижу поражение, но точно этого я утверждать не могу.

-- Ах, Боже мой! -- продолжал плаксиво Рупар. -- Погиб! Человек в моих летах! Такая прекрасная будущность!..

К счастью, из-за страшного грохота сражения Сабина не расслышала слов Рупара, но Урсула подошла и услышала стенания мужа. Хотя она к ним привыкла, но ее удивил их особенно плачевный тон.

 Что такое? -- спросила она с нетерпением и страхом.

-- Англич -- ответил Даже.

-- Боже мой!..

-- Опасность так велика, что маршал просит короля, чтобы он оставил поле битвы и переехал через мост.

-- Он приедет сюда?

-- Да.

 Мы погибли!

-- Боюсь, что так!.. -- со вздохом сказал Даже.

-- Если так, надо ехать...

-- Да. Но говорите тише, чтобы Сабина не услышала.

-- Да-да, понимаю! Как вы страдаете! -- прибавила Урсула, взяв Даже за руки и дружески их пожав. -- Ваш сын там, ваша дочь здесь!

-- Надо ехать! -- продолжал он, -- Надо велеть запрячь карету, посадить туда Сабину, чтобы быть готовыми бежать в случае опасности.

-- Обязательно.

-- И ваш муж не хочет мне помочь!

-- У меня нет сил! -- сказал Рупар, потупив взгляд.

госпиталь в том самом доме, где накануне Флавар давал свое веселое представление. С утра уже приносили раненых, но не много. На этот раз их было гораздо больше.

-- Боже мой! -- произнесла Урсула, сложив руки. -- Сколько раненых!

-- Раненых? -- переспросила Сабина, услышав эти слова.

-- Сотни и сотни, -- ответил Рупар, -- ими занят весь мост.

 Я хочу посмотреть, -- сказала Сабина, вставая.

-- Смотри, -- согласился он, посадив ее, -- смотри. А пока ты будешь смотреть, я пойду с Рупаром взглянуть на раненых поближе.

-- Да-да, ступайте, отец! -- отозвалась Сабина, неотрывно смотря на печальное шествие.

-- Пойдемте! -- сказал Даже, взяв Рупара за руку.

-- Как! -- пролепетал Рупар, готовый лишиться чувств. -- Вы хотите... чтобы... чтобы я пошел...

 Ступай же! -- нетерпеливо велела Урсула.

-- Мой милый друг... я не хочу расставаться с тобой...

-- Я пойду с вами!

Рупар опустил голову, как приговоренный к смертной казни, идущий на эшафот.

-- Я не могу! -- прошептал он.

 Вы хотите потерять все наше имущество, все, что спрятано в карете? -- шепотом спросила Урсула.

-- Ах, Боже мой! -- сказал Рупар, вдруг приободрившись. -- Там по меньшей мере на восемь тысяч ливров - ты знаешь? Пойдем! Пойдем!

Он увлек за собой жену, крича:

-- Скорее! Скорее! Веди меня! Спасем все!

Даже поцеловал свою дочь.

 Что бы ни случилось во время моего отсутствия, -- сказал он, -- оставайся в этом доме, чтобы я смог потом найти тебя. Здесь тебе нечего бояться.

-- Да, отец. Ролана нет среди раненых. Я так молилась за него!

-- Молись еще, дитя мое, и не уходи из этого дома, что бы ни случилось. Поберегите ее, добрая мадам Жонсьер.

Арманда вздрогнула и посмотрела на Даже, который на прощанье махнул рукой и вышел из комнаты. Даже догнал Рупара и Урсулу, спускавшихся по лестнице.

-- Не будем терять ни секунды, -- проговорил он отрывисто. -- Если то, что мне сообщили, -- правда, мы погибли, англичане будут здесь через час.

 Кто вам это сказал? -- спросила Урсула.

-- Офицер графа де Шароле, которого я встретил на мосту. Он был возле короля, когда маршал прислал просить короля, чтобы он оставил поле.

-- Погибли!.. Англичане!.. Бежим! -- завопил Рупар.

Улица была запружена солдатами, несущими раненых, лошадьми, женщинами, детьми, крестьянами, поставщиками армии. Начали распространяться самые страшные слухи. Такие слухи в некоторых обстоятельствах наносят больше вреда, чем сама опасность.