От моря до моря.
Америка.
III. Такома, Ванкувер и Виктория.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: От моря до моря. Америка. III. Такома, Ванкувер и Виктория. (старая орфография)

III.
Такома, Ванкувер и Виктория.

Был на ловле семги. Хотел ее описать, но боюсь растеряться в подробностях и надоесть читателю. Поэтому я лучше опишу город Такому, находящийся в штате Вашингтон. "Калифорния" предложил мне заглянуть в этот город, чтобы иметь понятие о предвыборной горячке, которой как раз в эти дни страдали такомаские граждане.

Мы попали туда в поезде, который "нечаянно" задавил корову, ни за что не желавшую сойти с пути... Был уже вечер.

Едва мы вышли с вокзала, как попали в толпу беснующихся, летевших куда-то с выпученными глазами. Оказалось, что это люди, ищущие голосов или покупателей на свои голоса и в то же время хорошей выпивки. Плохо вымощенные улицы гудели от беготни всех этих людей и от их криков. Можно было подумать, что в городе случилось что-нибудь в роде нашествия индейцев, наводнения, пожара или землетрясения.

По главному, немощенному и грязному проезду несется паровой трамвай: насыпь для него возвышается на три дюйма выше улицы, что во многих случаях представляет большие неудобства для публики.

Дома самой новомодной, безобразной постройки, как попало разбросанные по многочисленным холмам. На главных улицах они почти все пятиэтажные, битком набитые. На шатающихся, изрезанных снизу ножами разных бродяг, на столбах кое-как цепляется сеть телеграфных, телефонных и приспособленных для электрического освещения проводов.

В сущности городок отвратительный, но его обыватели так в него влюблены, что на все лады воспевают его воображаемые прелести и "высокую культурность" не только постоянно в беседе с приезжими, но и ежедневно на страницах своих газет. Повсюду пестрят огромные раскрашенные объявления разных агентов, продающих участки городской земли на пустынных окраинах, где ничего нет, кроме буераков, оврагов, камней и пней; и дерут за них неимоверные цены. В только что возведенном на таком пустыре бревенчатом доме самого грубого пошиба, как и в тех безобразных сооружениях в центре города, которые выражают претензию на что-то сверхвеличественное, слышатся все одни и те же разговоры о деньгах, о том, каким путем Альф или Эд разбогатели, и что хорошо бы последовать их благому примеру. А рядом, за углом, в трещавшем по швам досчатом сарае, одетый в красную вязаную куртку, сальвационист {Так называются члены "Армии спасения". Перев.} под звуки кимвалов призывает людей бросить всю житейскую суету и посвятить все свои помышления Богу. Войдут в этот сарай двое-трое мужчин или женщин, послушают несколько минут и снова уйдут, не обращая внимания на тоскливо бряцающие вслед за ними кимвалы, тщетно приглашающие их остаться до конца витиеватой проповеди.

Тоскливо и у меня на душе, пока я брожу по этим грязным и шумным улицам, заглядывая мимоходом в маленькия лавчонки с грошовым, но дорого продаваемым товаром, называемые в газетах "блестящими магазинами", и с отвращением вдыхая смесь газа с алкогольными испарениями и запахом грязных сапог. Масса оголтелых выборщиков сует мне в руки свои измятые списки. Один из них чуть было не застрелил меня, когда я выразил ему сомнение в том, чтобы было выполнимо обещание главных кандидатов в городские заправилы - "побить" Сан-Франциско местными продуктами, состоявшими преимущественно из картофеля и моркови.

Переночевав в этом карикатурном городке с беснующимся населением, я на другое же утро отправился водою в Ванкувер. Переезд по Педжет-Саунду доставил мне много удовольствия. - Вода, запертая между тысячью островков, показывала нам гладкую как зеркало поверхность.

Движения пароходного винта приводили в судорожную пляску ясно отражавшияся в воде сосны и скалы.

Само правительство не знает, сколько здесь островов. Каждый желающий может просить разрешения занять любой из них, обстраиваться на нем, разводить стада овец или других животных, ловить семгу, вообще безпрепятственно заняться каким угодно промыслом и чувствовать себя маленьким, совершенно независимым царьком на отдельном клочке земли. Подданными он может считать шныряющих в своих пирогах вокруг островков индейцев, которые охотно вступят с ним в меновую торговлю, когда убедятся, что пришлец не желает им вреда.

Вот на скале полувыжженный город Ситль. Он выгорел две недели тому назад, и я сам видел, с каким озлоблением страховые агенты в Сан-Франциско подсчитывали убытки от этого пожара. Огонь свирепствовал в самой середине города, и с реки видны безобразные груды черных развалин, вокруг которых копошатся люди в тщетных поисках остатков своего имущества. Все, что удалось спасти во время самого пожара, в пестром безпорядке валяется на берегу, где идет разборка мебели, ящиков, книг, одежды, разной утвари; все это сильно попорчено второпях при сбрасывании на землю. Один из наших пассажиров кричит кому-то на берегу:

-- Эй, Джордж, я слышал, твой дом уцелел! Правда это?

-- Какое правда, - несется в ответ: - все до тла сгорело! Даже торговые книги пропали. Вытащили только кое-какой неважный хлам, а о книгах-то и позабыли. После спохватились, когда уж было поздно.

-- Ах ты, какое несчастье!.. Ну, а отчего загорелось-то у вас?

-- Не поймешь. Может-быть, поджог, а может-быть, кто-нибудь спьяну запалил... Теперь мы под охраною законов военного времени: наш палаточный лагерь охраняется солдатами, а питейные дома все закрыты.

-- Вот это хорошо! Лишнее пьянство в такое время - лишнее воровство...

-- Да, толкуй тут! Мы-то, погорельцы, разумеется, довольны, а те, кому хотелось бы половить рыбки в мутной воде, из себя выходят. Хотят сделать запрос о стеснении свободы личности.

Пароход, не надолго приставший было к пристани, чтобы забрать двух новых пассажиров, отходит прочь, и беседа поневоле прекращается

В Ванкувере меня ожидала грустная весть о смерти двух моих соотечественников, с которыми я находился в дружеских отношениях.

Три года тому назад Ванкувер весь был истреблен пожаром чуть не в четверть часа, - так он еще был мал, - а теперь он насчитывает тысяч сорок жителей, и все его дома построены из кирпича с гранитною обшивкою по фронтам.

По тишине обывательской жизни Ванкувер мало имеет общого с американскими городами. Здесь не бегают с выпученными глазами по улицам, не втягивают друг друга в разные политическия интриги и не плюются так, чтобы проходу не было. Когда вам нужен слуга, то нет надобности разыскивать его по всей гостинице: он здесь хорошо знает свое дело, всегда под рукою и не подавляет вас своим величием "свободного гражданина свободнейшей из всех стран". Словом, здесь можно жить, не раздражаясь каждую минуту, и это большое преимущество в сравнении, напр., с Сан-Фраыциско, Такомою и пр. городами.

Город красиво раскинулся вокруг прекрасной гавани. Улицы его лучше, чем в городах западной Америки. Население преимущественно английское, говорящее очень чисто на своем языке. Американец чуть не к каждому своему слову прибавляет ругательство или проклятие, чего здесь вы не услышите. Все это вместе взятое так мне понравилось, что я соблазнился предложением одного из здешних комиссионеров по продаже недвижимых имуществ приобрести здесь участок земли. Этот комиссионер не лез из кожи, подобно своим американским коллегам, чтобы уверить меня в несуществующих достоинствах приобретаемого участка, а просто сказал:

-- Могу дать вам честное слово, что этот участок находится не на голом утесе и не под водою, и что город расширяется именно в его сторону. Советую вам купить, не раскаетесь.

И я купил - так же легко, как фунт табаку. Таким образом я оказался собственником четырех сотен великолепных строевых сосен, нескольких тысяч тонн гранита, в виде причудливых глыб, разбросанных между деревьями, и клочка чистой земли.

-- Вы можете поручить мне или кому-нибудь другому перепродать этот участок, когда он поднимется в цене, - пояснял мне продавец, - а потом приобрести два новых участка, и этим путем споспешествовать развитию города. Это самая верная спекуляция.

Может-быть, это и верно, но я желал бы, чтобы в моем новом владении было поменьше сосен и гранита и побольше земли. Ну, что ж делать - вляпался немножко, благодаря своему увлечению...

Здешнее население ведет оживленную торговлю с Японией, доставляя ей лес. Кроме того, оно разводит фруктовые плантации, сеет пшеницу и занимается добыванием разных минералов у себя в земле, хотя пока еще и не очень усердно. И с кем мне ни приходилось говорить в Ванкувере, все уверяют, что мы еще плохо осведомлены относительно естественных богатств Британской Колумбии, при чем просили меня обратить особенное внимание на местный климат.

-- У нас никогда не бывает убийственных холодов, - говорили они. - Лучшого климата не найти во всем мире. Поживите у нас подольше, и вы убедитесь что климат чудный.

по клубам да веселыми беседами. Это означает, что в Виктории живут одни пенсионеры. Там отлично можно жить, получая всего долларов четыреста в год пенсии, а кто имеет целую тысячу, тот может считаться чуть не миллионером

Старички порассказали мне все подробности ванкуверского пожара: как жители Нью-Вестминстера, в двенадцати милях от Ванкувера, однажды вечером вдруг увидели большое зарево на небе, но подумали, что это горит лес; как потом поднявшимся ветром стало заносить к ним в улицы клочки горящей бумаги, из чего заключили, что горит не лес, а город; как немного спустя прискакал верховой и кричал, что Ванкувера более не существует, что он весь, за исключением одного чудом уцелевшого домика, сгорел в шестнадцать минут; как в тот же еще вечер нью-вестминстерский городской голова назначил в пользу погорельцев девять тысяч долларов из местных общественных сумм и распорядился послать пострадавшим вместе с этими деньгами целые воза с провизией и предметами первой необходимости; как говорилось, будто сгорело четырнадцать человек, а после, при раскопках, было найдено сгоревших трупов гораздо больше, и как, наконец, ванкуверцы, благодаря полученной щедрой помощи, на другой же день начали вновь обстраиваться и на этот раз уже кирпичными домами, обшитыми гранитом, чтобы не могло повториться подобного несчастья.

и красивые реки и более высокия снежные вершины, чем здесь, в западной части Америки; но мне было вполне достаточно того, что сейчас окружало меня в этом роде. Поэтому я, переночевав еще раз в Такоме посреди людей, истощающих вместе с бранью фонтаны слюны, направился дальше.

Мне хотелось сначала побывать в стране мормонов и уже оттуда отправиться в Чикого. Я так и сделал.