Лунный камень.
Период второй. Раскрытие истины.
Рассказ 5-й, снова излагаемый Франклином Блеком.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Лунный камень. Период второй. Раскрытие истины. Рассказ 5-й, снова излагаемый Франклином Блеком. (старая орфография)

Разказ 5-ый, снова излагаемый Франклином Блеком. 

I.

С моей стороны довольно будет нескольких слов для дополнения разказа, взятого из дневника Ездры Дженнингса.

О самом себе я могу лишь одно сказать: проснулся я утром двадцать шестого числа, вовсе не помня того, что я говорил и делал под влиянием опиума, - с той минуты, как питье впервые подействовало на меня, и до того времени, когда я открыл глаза, лежа на диване в Рахилиной гостиной. Я не чувствую себя призванным отдавать подробный отчет в том, что произошло после моего пробуждения. Ограничиваясь одними последствиями, могу сказать, что мы с Рахилью совершенно поладили между собой, прежде нежели с той или с другой стороны последовало хоть одно слово в объяснение. И я, и Рахиль, оба мы отказываемся разъяснять необычайное проворство нашего примирения. Милостивый государь и милостивая государыня, оглянитесь на то время, когда вы были страстно привязаны друг к другу, и вам не менее меня самого станет известно все происшедшее после того, как Ездра Дженнингс затворил дверь гостиной.

Впрочем, я могу прибавить, что мисс Мерридью непременно застала бы нас, не будь Рахилиной находчивости. Она услыхала шелест платья старушки в корридоре и тотчас выбежала к ней навстречу. Я слышал, как мисс Мерридью спросила: "что такое?" и как Рахиль ответила: "взрыв!" мисс Мерридью тотчас позволила взять себя под руку и увести в сад, подальше от грозившого потрясения. Возвратясь же в дом, она встретила меня в зале и заявила, что сильно поражена огромные успехами в науке с тех пор, как она была девочкой в школе. "Взрывы, мистер Блек, стали гораздо легче прежних. Уверяю вас, что я едва разслышала в саду взрыв мистера Дженнингса. И вот мы теперь вошли в дом, а я не чувствую никакого запаху! Я непременно должна извиниться пред нашим ученым приятелем. Надо отдать ому справедливость, он прекрасно распорядился!"

Таким образом, победив Бетереджа и мистера Броффа, Ездра Дженнингс победил и мисс Мерридью. В свете все-таки много таится великодушия!

Во время завтрака мистер Брофф не скрывал причин, по которым ему хотелось, чтоб я отправился с ним в Лондон с утренним поездом. Караул, поставленный у банка, и возможные последствия его так затронули любопытство Рахили, что она тотчас решилась (если мисс Мерридью не против этого) вернуться с нами в столицу, чтобы как можно скорее получать известия о наших предприятиях.

После примерно-почтительного поведения взрыва, мисс Мерридью оказалась исполненною уступок и снисходительности; вследствие чего Бетереджу сообщено было, что мы все четверо отправимся с утренним поездом. Я так и ждал, что он попросится с нами. Но Рахиль весьма умно припасла верному, старому слуге интересное для него занятие. Ему поручали окончательно возобновить весь дом, и он был слишком поглощен домашними обязанностями, чтобы страдать "следственною лихорадкой", как это могло с ним случиться при других обстоятельствах.

Итак, уезжая в Лондон, мы жалели только о необходимости разстаться с Ездрой Дженнингсом гораздо скорее нежели мы желала. Не было возможности уговорить его поехать с нами. Я обещал писать ему, а Рахиль настояла на том, чтоб он посетил ее, когда она вернется в Йоркшир. По всей вероятности, мы должны были встретиться чрез несколько месяцев, но все же очень грустно было смотреть на лучшого и дражайшого нашего друга, когда поезд тронулся со станции, оставив его одиноко стоящого на платформе.

По прибытии нашем в Лондон, к мистеру Броффу еще на станции подошел маленький мальчик, одетый в курточку и штаны ветхого черного сукна и особенно заметный по необыкновенной выпуклости глаз. Она у него так выкатывались и разбегались до такой степени без удержу, что становилось неловко при мысли, как бы они не выскочили из впадин. Выслушав мальчика, мистер Брофф просил дам извинить нас в том, что мы не проводим их до Портленд-Плеса. Едва успел я обещать Рахили вернуться, и разказать обо всем, как мистер Брофф схватил меня за руку и потащил в кеб.

Мальчик, у которого так плохо держались глаза, взобрался на козлы с кучером, а кучеру приказано было ехать в Ломбард-Стрит.

- Весть из банка? спросил я, когда мы тронулись.

- Весть о мистере Локере, сказал мистер Брофф: - час тому назад его видели в Ламбете, как он выехал из дому в кебе с двумя людьми, которых мои люда признали за переодетых полицейских чиновников. Если в основе этой предосторожности мистера Локера лежит боязнь Индейцев, то вывод отсюда весьма прост. Он едет в банк за алмазом.

- А мы едем в банк поглядеть что из этого выйдет?

- Да, - или узнать что из этого вышло, если к тому времени все кончится. Заметили ль вы моего мальчишку - на козлах-то?

- Я глаза его заметил.

- У меня в конторе прозвали плутишку "Крыжовником", оказал он: - он у меня на посылках, - и желал бы я, чтобы на моих писцов, которые дали ему это прозвище, можно было так смело полагаться как на него. Крыжовник один из самых острых мальчуганов во всем Лондоне, мистер Блек, даром что у него такие глаза.

Мы подъехали к Ломбард-Стритскому банку без двадцати минут в пять часов. Крыжовник жалобно посмотрел на своего хозяина, когда тот вылез из кэба.

- Что, тебе тоже хочется взойдти? ласково спросил мистер Брофф: - ну, войдем и следуй за мной во пятам до первого приказа. Он проворен как молния, шепнул мне мистер Брофф: - Крыжовнику довольно двух слов, где иному и двадцати мало.

Мы вошли в банк. Приемная контора с длинным прилавком, за которым сидели кассиры, была полна народу; все ждали своей очереди получить или внести деньги до пяти часов, когда банк закроется. Как только мистер Брофф показался, к нему тотчас подошли двое из толпы.

- Ну, спросил адвокат: - видели вы его?

- Он прошел мимо нас полчаса тому назад вон в ту контору, подальше-то.

- Он еще не выходил оттуда?

- Нет, сэр.

Мистер Брофф повернулся ко мне.

- Подождемте, сказал он.

Я стал осматривать окружавшую меня толпу, отыскивая в ней трех индейцев. Нигде нет на малейшого признака их. Единственною личностью заметно-смуглого цвета был человек высокого роста, одетый лоцманом, в круглой шляпе, с виду моряк. Не переоделся ли это кто-нибудь из них? Невозможно! Человек этот был выше каждого из Индейцев, и лицо его, где его не скрывала густая, черная борода, было по крайней мере вдвое шире их лиц.

- У них должен быть где-нибудь тут свой шпион, оказал мистер Брофф, глядя в свою очередь на смуглого моряка. - Пожалуй, это он самый и есть.

Не успел он договорить, как его почтительно дернул за фалду служащий ему бесенок с кружовнико-образными глазами.

Мистер Брофф взглянул в ту сторону, куда глядел мальчик.

- Тише! сказал он: - вот мистер Локер!

Мистер Локер вышел из внутренних покоев банка в сопровождении двух переодетых полицейских, которые оберегали его.

- Не спускайте с него глаз, шепнул мистер Брофф: - если он передаст алмаз кому-нибудь, то передаст его не выходя отсюда.

Не замечая никого из нас, мистер Локер медленно пробиралия к двери, то в самой тесноте, то в более редкой толпе. Я весьма ясно заметил движение его руки в то время, как он проходил мимо низенького, плотного человека, прилично одетого в скромное серое платье. Человечек слегка вздрогнул и поглядел ему вслед. Мистер Локер медленно подвигался в толпе. У двери полицейские примкнули к нему. За всеми тремя последовал один из людей мистера Броффа, и я более не видал их.

Я оглянулся на адвоката и значительно показал ему глазами на человека в скромном сером платье. - "Да! шепнул мистер Брофф: - я сам видел!" Он посмотрел кругом, отыскивая второго из своих людей. Его нигде не было видно. Он обернулся назад к служившему ему бесенку. Крыжовник исчез.

Человеку в сером, настала очередь покончить свое дело у прилавка; он внес чек, получил расписку и пошел к выходу.

- Что нам делать? спросил мистер Брофф: - Нам нельзя срамиться, следя за ним.

- Мне можно! сказал я: - давайте мне десять тысяч фунтов, я все-таки не выпущу из виду этого человека!

- В таком случае, возразил мистер Брофф: - я ужь вас не выпущу из виду, хотя бы мне давали вдвое больше. Славное занятие при моем положении, ворчал он про себя во дороге за незнакомцем из банка. - Ради Бога, не разказывайте этого! Я погиб, если это разнесется.

Человек в сером сел в омнибус, отходивший в западную часть города. Мы вошли за ним.

В мистере Броффе сохранились еще остатки юности. Положительно заявляю: усаживаясь в омнибусе, он покраснел!

В Оксфорд-Стрите человек в сером остановил омнибус и вышел. Мы снова последовали за ним. Он вошел в москательную лавку.

Мистер Брофф вздрогнул.

- Я всегда покупаю в этой давке! воскликнул он.кажется, мы ошиблись.

Мы вошли в лавку. Мистер Брофф обменялся с хозяином несколькими словами по секрету. Потом адвокат с унылым лицом подошел ко мне.

- Большую честь нам делает, проговорил он, взяв меня под руку и выходя из лавки: - нечего сказать, утешительно!

- Что же делает нам честь? спросил я.

- Мистер Блек! Из всех сыщиков-любителей, когда-либо набивавшах руку в этом ремесле, хуже нас с вами не найдти. Человек в сером тридцать лет прослужил у москательщика. Он ходил в банк заплатить деньги по поручению хозяина; ребенок во чреве матери, и тот больше его знает о Лунном камне.

Я спросил, что нам предстояло делать.

- Вернемтесь в мою контору, сказал мистер Брофф. --Крыжовник и еще один из моих людей очевидно за кем-то следили. Будем надеяться, что они по крайней мере не потеряли глаз.

Придя в Грейз-Инн-Сквер, мы застали там второго из людей мистера Брсффа. Он ожидал нас более четверти часа.

- Прискорбно сказать, сэр, ответил тот: - ошибся! Я готов был присягнуть, что видел, как мистер Локер передал что-то пожилому джентльмену в светленьком пальто. Оказывается, сэр, что этот пожилой джентльмен весьма почтенный торговец железом в Остчипе.

- Где Крыжовник? спросил мистер Брофф, покоряясь неудаче.

Тот вытаращил глаза.

- Я не знаю, сэр. Я его не видал с тех пор как ушел из банка.

Мистер Брофф отпустил этого человека.

- Одно из двух, сказал он мне: - или Крыжовник совсем убежал, или он охотится сам по себе. Как вы думаете, не пообедать ли нам здесь, на случай если малый вернется часика через два? У меня тут в погребе порядочное вино, а закусить - пошлем в трактир.

Мы отобедали в конторе мистера Броффа. Не успели собрать со стола, как адвокату было доложено, что "некто" желает переговорить с ним. Не Крыжовник ли? Нет: это был тот, что следил за мистером Локером по выходе его из банка.

Ни этот раз отчет не представлял на малейшого интереса. Мистер Локер вернулся к себе домой и отпустил свою стражу. После этого он не выходил из дому. В сумерки в доме закрыли ставни и заперлись на-глухо. На улице пред домом и в проходе позади зорко сторожили. Ни малейшого признака Индейцев не оказалось. На одна душа не бродила вокруг дома. Сообщив эти факты, посланный ожидал дальнейших приказаний. Мистер Брофф отпустил его на сегодня.

- Вы думаете, что мистер Локер взял домой Лунный камень? спросил я.

- Он-то? сказал мистер Брофф: - он на за что бы не отпустил двух полицейских, еслибы снова подвергся риску хранить алмаз у себя в доме.

Мы еще прождали мальчика с полчаса и прождали напрасно. Мистеру Броффу пора было ехать в Гампстед, а мне в Портленд-Плес. Я оставил конторскому дворнику свою карточку, на которой написал, что буду сегодня у себя дома в половине одиннадцатого. Карточку эту приказано было отдать мальчику, еслиб он вернулся

Некоторые имеют способность аккуратно являться в назначенное время; другие имеют способность пропускать его. Я из числа последних. Прибавьте к этому, что я провел вечер в Портленд-Плесе, сидя рядом с Рахилью, а мисс Мерридью была с нами на том конце комнаты, имевшей сорок футов длины. Неужели кого-нибудь удивит, что я, вместо половины одиннадцатого, вернулся домой в половине первого? Как безсердечна должна быть эта особа! И как я искренно надеюсь, что никогда не буду знаком с нею!

Впуская меня, слуга подал мне лоскуток бумаги.

Я прочел следующия слова, написанные красивым судейским почерком: "Не во гнев вам, сэр, мне спать хочется. Я зайду завтра поутру от девяти до десяти." По разспросам оказалось, что заходил мальчик, необыкновенно глазастый, показал мою карточку с запиской, ждал около часу, только и делал что дремал да снова просыпался, написал мне строчки две и ушел домой, преважно заявив слуге, будто бы он "ни на что не годен, если не выспится за ночь".

Мы следующее утро я с девяти часов поджидал своего гостя. В половине десятого я услыхал шаги за дверью и крикнул: - "Войдите, Крыжовник!" - "Покорно благодарю, сэр," ответил сдержанный и грустный голос. Дверь отворилась. Я вскочил с места и встретил лицом к лицу пристава Коффа.

- Прежде чем писать в Йоркшир, мистер Блек, я подумал: дай-ка зайду сюда, не в городе ли вы?

Он был все также страшен и худ. Глаза его не утратили прежнего выражения (весьма ловко подмеченного в разказе Бетереджа), "как будто хотела прочесть в вас больше того, что вам самим известно". Насколько же платье может изменить человека, великий Кофф был неузнаваем. Он носил бедую шляпу с широкими полями, легкую охотничью жакетку, белые штаны и драповые штиблеты. С ним были толстая дубовая палка. Вся цель его, повидимому, состояла в том, чтобы показаться человеком, всю жизнь свою прожившим в деревне. Когда я поздравил его с метаморфозой, он отказался принять это в шутку. Он совершенно сериозно жаловался на шум и вонь Лондона. Право, я не вполне уверен, чуть ли он даже не говорил с легким оттенком деревенского говора! Я предложил ему позавтракать. Невинный поселянин

- Я вчера вечером только что приехал из Ирландии, - сказал пристав, с обычною недоступностью переходя к прямой цели своего посещения. - Ложась в постель, я прочел ваше письмо, в котором вы сообщаете мне о всем происшедшем с того времени, как мое следствие о пропаже алмаза было приостановлено в прошлом году. С своей стороны, я только одно замечу об этом деле. Я чисто промахнулся. Не знаю, мог ли бы иной кто видеть вещи в настоящем свете, будучи на моем месте. Но это не изменяет фактов. Сознаюсь, что я дал промах. Не первый промах, мистер Блек, в течении моего поприща! Ведь сыщики только в романах стоят выше всякой возможности сделать ошибку.

- Вы подоспели как раз кстати, чтобы возстановить свою репутацию, сказал я.

- Извините меня, мистер Блек, возразил пристав, - теперь, как я удалился от дел, я ни крошечки не забочусь о своей репутации. Я покончил с нею, благодаря Бога! Я приехал сюда, сэр, из признательности и в память щедрости ко мне покойной леди Вериндер. Я возьмусь за прежнее дело, - если я вам нужен и вы доверяете мне, - единственно по этой причине, а не по какой иной. Я не приму от вас на одного фартинга. Это дело чести. Теперь же, мистер Блек, сообщите мне, как обстоит дело с тех пор, как вы мне писали.

Я разказал ему опыт с опиумом и то, что в последствии произошло в Ломбард-Стритском банке. Он был сильно поражен опытом - для него это было нечто новое. Он в особенности заинтересовался предположением Ездры Дженнивгса о том, куда я девал алмаз, выйдя из гостиной Рахили в день рождения.

- Я не разделяю мнения мистера Дженнингса, будто вы спрятали Лунный камень, сказал пристав Кофф: - но согласен с ним в том, что вы, без сомнения, принесли его к себе в комнату.

- Ну? спросил я: - что же было после?

- А сами-то вы не подозреваете, что было после, сэр?

- Нет, нисколько.

- Мистер Брофф тоже не подозревает.

- Не более меня.

Пристав Кофф встал и подошел к моему письменному столу.

Он вернулся с запечатанным пакетом; на нем было написано: "по секрету"; он был адресован ко мне, а на уголке стояла подпись пристава.

- В прошлом году я ошибся, подозревая одну особу, сказал он: - могу ошибиться и теперь. Погодите распечатывать этот пакет, мистер Блек, пока не узнаете всей правды. Тогда сравните имя виновной особы с именем, которое я написал в этом запечатанном письме.

Я положил письмо в карман и затем спросил пристава, какого он мнения о мерах, которые мы принимали в банке.

- Очень хорошо задумано, сэр, ответил он: - самое настоящее дело. Только надо было следить еще на одной особой, кроме мистера Локера.

- За тою особой, что поименована в письме, которое вы мне сейчас дали?

- Да, мистер Блек, за тою особой, что поименована в письме. Теперь этому не поможешь. Когда настанет время, сэр, я кое-что предложу вам и мистеру Броффу. Сначала подождем и посмотрим, не скажет ли нам мальчик чего-нибудь, стоящого внимания.

Было уже около десяти часов, а мальчик еще не являлся. Пристав Кофф заговорил о другом. Он осведомлялся о своем старом приятеле Бетередже и о бывшем враги-садовнике. Минуту спустя, он, без сомнении, перешел бы от этого предмета к любимым розам, еслибы мой слуга не прервал вас, доложив что мальчик вживу.

Войдя в комнату, Крыжовник остановился на пороге и недоверчиво поглядел на сидевшого по мной незнакомца. Я позвал мальчика к себе.

- Можете говорить при этом джентльмене, сказал я: - он приехал помогать мне и знает уже обо всем. Пристав Кофф, прибавил я, - вот мальчик из конторы мистера Броффа.

глаза мальчугана до того выкатились, когда я произнес кто знаменитое имя, что я не шутя побоялся, как бы они не выпали на ковер.

- Подите сюда, парень, сказал пристав: - послушаем, что вы вам скажете.

Вид великого человека, - героя многих пресловутых разказов по всем адвокатским конторам Лондона, - повидимому, околдовал мальчика. Он стал против пристава Коффа, заложив руки назад, подобно новичку, которого спрашивают из катехизиса.

- Как ваше имя? спросил пристав, начиная экзамен.

- Октавий Гай, ответил мальчик: - в конторе-то меня зовут Крыжовником, оттого что у меня такие глаза.

- Октавий Гай, Крыжовник тожь, продолжил пристав с крайнею важностью: - вчера вас хватились в банке. Куда вы девались?

- Не во гнев вам, сэр, я следил за одним человеком.

- За каким?

- Высокий такой, с черною бородищей, одет моряком.

- Я помню этого человека! вступился я: - мы с мистером Броффом думали, что это шпион Индейцев.

Пристава Коффа, повидимому, не слишком поразило то, что мы думали с мистером Броффом. Он продолжал экзаменовать Крыжовника.

- Ну? сказал он: - для чего же вы следила за моряком?

- Не во гнев вам, сэр, мистер Брофф желал узнать, не передал ли мистер Локер чего-нибудь кому-нибудь, выходя из банка. Я видел, как мистер Локер передал что-то чернобородому моряку.

- Почему жь вы не сказали этого мистеру Броффу?

- Не хватило времени, сэр, потому что моряк поспешно вышед вон.

- А вы и выбежала за ним, - а?

- Да, сэр.

- Крыжовник, оказал пристав, гладя его по голове: - у вас головенка таки набита кое-чем, да и не хлопком. Я, пока, весьма доволен вами.

Мальчик покраснел от удовольствия. Пристав продолжал.

- Ну? Что же сделал моряк, выйдя на улицу?

- Он кликнул кэб, сэр.

- Не отставая, побежал за ним.

Не успел пристав предложить следующого вопроса, как доложили о другом посетителе, - то был главный письмоводитель конторы мистера Броффа.

Сознавая, как важно было не мешать приставу Коффу разспросить мальчика, я принял письмоводителя в другой комнате. Он принес дурную весть о своем хозяине. Волнения и тревоги за последние два дня одолели мистера Броффа. Сегодня поутру он проснулся, чувствуя припадок подагры, и не мог выйдти из своей комнаты в Гампотеде; в настоящем критическом положении наших дел, он сильно безпокоился о том, что должен оставить меня одного, без советов и помощи опытного человека. Письмоводитель получил приказ отдать себя в мое распоряжение и охотно готов был заменить мистера Броффа. Я тотчас написал письмо, чтоб успокоить старого джентльмена, сообщив ему о приезде пристава Коффа, прибавив, что Крыжовник в настоящую минуту на экзамене, и обещая лично или письменно известить мистера Броффа обо всем, что произойдет в течение дня. Отправив письмоводителя с запиской в Гампстед, я вернулся в первую комнату и застал пристава Коффа у камина в ту самую минуту, как он звонил в колокольчик.

- Извините, мистер Блек, сказал пристав: - я уже хотел послать сказать, что мне нужно поговорить с вами. Я ничуть не сомневаюсь, что этот мальчик предостойный малый, прибавил пристав, гладя Крыжовника по голове: - следил именно за кем надлежало. Гибель времени потеряно, сэр, оттого что вы, к несчастью, не поспели вчера домой к половине одиннадцатого. Все что нам остается делать - это немедленно послать за кэбом.

Пять минут спустя пристав Кофф и я (с Крыжовником на козлах, для того чтоб указывать дорогу кучеру) ехали на восточную часть города, к Сити.

- Недалеко время, сказал пристав, указывая в переднее окошечко кэба: - когда этот мальчик будет ворочать большими делами в бывшей моей профессии. Я еще не видывал такого смышленого и даровитого плутишки. Я вам сообщу, мистер Блек, всю сут того, что он разказывал мне, пока вас не было. Ведь это еще при вас, кажется, он говорил, что не отставая побежал за кэбом.

- Да.

- Ну вот, сэр, кэб отправился из Ломбард-Стрит к Товерской пристани. Чернобородый моряк вышел из кэба и переговорил с капитаном парохода отправляющагося на следующее утро в Роттердам. Он спросил, нельзя ли ему тотчас же взойдти на борт и переночевать на койке. Капитан ответил что нельзя. В этот вечер происходила чистка и уборка кают, коек, палубы, и вы один пассажир не мог быть допущен на борт ранее утра. Моряк повернулся и ушел с пристани. Когда он опять вышел на улицу, мальчик в первый раз еще заметил человека, степенно-одетого рабочим, шедшого по другой стороне улицы, явно не теряя из воду моряка. Моряк остановился у ближней харчевни и зашел в нее. Мальчик примкнул к другам мальчишкам, глазевшим на выставленные в окне харчевни лакомства. Он заметил, что рабочий, подобно ему, остановился, и ждет, - но все еще на противоположной стороне улицы. Минуту спустя, медленно подъехал кэб и остановился возле рабочого. Мальчик мог ясно разглядеть только одного из сидевших в кэбе, который высунулся из окна, разговаривая с рабочим. Он, без всякого поощрения с моей стороны, описал эту особу очень смуглою и похожею на Индейца.

Теперь ясно было, что мы с мистером Броффом сделали еще одну ошибку. Чернобородый моряк, очевидно, вовсе не был шпионом Индейцев. Возможно да, чтоб он был тем, кто завладел алмазом?

- Немного погодя, продолжал пристав, - кэб медленно поехал вдоль по улице. Рабочий перешел чрез дорогу и вошел в харчевню. Мальчик ждал на улице, пока не почувствовал голода и усталости, - а тогда он в свою очередь вошел в харчевню. У него был в кармане один шиллинг, и он, как сам разказывает, роскошно пообедал колбасой и пирогом с угрями, с бутылкой имбирного пива. Чего не переварит мальчуган? До сих пор такого вещества еще не найдено.

- Что же он видел в харчевне? спросил я.

- В харчевне, мистер Блек, он увидал моряка, читавшого газету за одном столом, и рабочого, читавшого газету за другим столом. Уже смерклось, когда моряк встал и ушел из харчевни. Выйдя на улицу, он подозрительно осматривался по сторонам. На мальчика, - что же такое мальчик? - он не обратил внимания. Рабочий не выходил еще. Моряк пошел, оглядываясь, и, повидимому, не совсем-то знал куда идти. Рабочий опять появился на противоположной стороне улицы. Моряк все шел до самого Шор-Лева, ведущого в Ловер-Темз-Стрит. Тут он остановился пред гостиницей под вывеской: Колесо Фортуны, и осмотрев дом снаружи, вошел в него. Крыжовник вошел за ним. У стойки толпилось много народу, большею частию чистого народу. Колесо Фортуны - самое почтенное заведение, мистер Блек; славится портером и пирогами со свининой.

Отступления пристава раздражили меня. Он заметил это и, продолжая, стал построже придерживаться показаний Крыжовника.

- Моряк спросил, может ли он получить ночлег, продолжал пристав: - хозяин отвечал: нет; все занято. Буфетчица поправила его, сказав, что "десятый номер свободен". Послали за слугой чтобы проводить моряка в десятый номер. Как раз перед тем Крыжовник заметил рабочого в толпе у стойки. Не успел слуга явиться на зов, рабочий исчез. Моряка поведя в номер. Не зная, что делать, Крыжовник мудро порешил выжидать что будет. И действительно, что-то случилось. Позвали хозяина. На верху послышался гневный говор. Вдруг снова появился хозяин, таща за ворот рабочого, казавшагося пьяным, к величайшему удивлению Крыжовника. Хозяин вытолкнул его за дверь и погрозил полицией, если он вернется. Пока это происходило, из пререканий между ними оказалось, что этого человека застали в десятом номере, где он, с упрямством пьяного, объявил, что комната занята их. Крыжовник был так поражен этим внезапным опьянением недавно еще трезвого человека, что не мог удержаться и не выбежать за рабочим на улицу. Тот шатался позорнейшим образом, пока был в виду гостиницы. Но как только повернул за угол улицы, равновесие его внезапно возстановилось, и он стал как нельзя более трезвым членом общества. Крайне озадаченный Крыжовник вернулся в Колесо Фортуны. Он еще подождал, не будет ли чего. Ничего не было; моряк не показывался; о нем ничего не говорили. Крыжовник решился вернуться в контору. Только что он пришел к этому заключению, откуда ни возьмись, вновь появился рабочий, по обыкновению, на противоположной стороне улицы. Он глядел наверх в одно из окон на крыше дома, единственное, в котором еще светился огонь. Этот огонь, повидимому, успокоил его. Он тотчас ушел. Мальчик вернулся в Грейз-Инн, получил карточку с запиской, пошел к вам и не застал вас. Вот вам изложение дела, мистер Блек, как оно обстоит в настоящее время.

- Что вы думаете об этих, пристав?

индейны.

- Да. И моряк очевидно тот самый, кому мистер Локер передал алмаз. Странно однакожь, что и мистер Брофф, и я, и подчиненный мистера Броффа, все мы ошиблись.

- Новое не странно, мистер Блек. Принимая во внимание опасность, которой подвергалось это лицо, весьма вероятно, что мистер Локер умышленно провел вас, предварительно уговорясь с ним.

- Понятны ли вам поступки в гостинице? Тот, что разыгрывал рабочого, конечно был подкуплен Индейцами. Но я не менее самого Крыжовника становлюсь в тупик пред объяснением, зачем он внезапно прикинулся пьяным.

- Кажется, я догадываюсь, что это значит, сэр, сказал пристав: - подумав несколько, вы поймете, что этот человек имел строжайший наказ от Индейцев. Сами они были слишком заметны, чтобы рисковать показаться в банке или в гостинице, и должны были многое поверить своему посланцу. Очень хорошо. При этом посланце вдруг называют номер гостиницы, в котором моряк должен провести ночь, в том же номере (если мы не ошибаемся) будет лежать и алмаз. В таком случае можете быть уверены, что Индейцы непременно потребовали бы описания этой комнаты, её местоположения в доме, возможности проникнуть в все извне, и так далее. Что же оставалось делать тому человеку с таким приказом? Именно то, что он сделал! Он побежал наверх заглянуть в эту комнату, прежде чем введут моряка. Его застали там во время осмотра, и он притворился пьяным, чтобы легчайшим способом выйдти из затруднительного положения. Вот как я объясняю эту загадку. Когда его вытолкали из гостиницы, он, вероятно, пошел с отчетом туда, где его поджидали хозяева. А хозяева, без сомнения, послали его опять назад убедиться в том, что моряк точно остается в гостинице до утра. Что же касается происходившого в Колесе Фортуны после того как мальчик ушел оттуда, - мы должны были разведать это вчера. Теперь одиннадцать часов утра. Нам остается надеяться на самое лучшее и разведать что можем.

Через четверть часа кэб остановился в Шор-Лене, и Крыжовник отворил нам дверцу.

- Тут? спросил пристав.

- Тут, ответил мальчик.

Как только мы вошли в Колесо Фортуны, даже моему неопытному глазу стало приметно, что в доме что-то не ладно.

За стойкой, где продавались напитки, стояла одна-одинехонька растерянная служанка, совершенно непривычная к этому занятию. Человека два обычных посетителей дожидались утренняго глоточка, нетерпеливо стуча деньгами по стойке. Буфетчица показалась из внутренних зал, взволнованная, и озабоченная. На вопрос пристава Коффа к хозяйке, она резко ответила, что хозяин пошел наверх и теперь ему не до помех.

- Идите за мной, сэр, сказал пристав Кофф, хладнокровно отправляясь наверх и кивнув мальчику идти за нами.

Буфетчица крикнула хозяину и предупредила его, что чужие ломятся в дом. Во втором этаже нас встретил раздраженный хозяин, бежавший вниз чтоб узнать в чем дело.

- Кто вы такой, чорт побери? И что вам тут надо? спросил он.

- Потише, спокойно сказал пристав: - начать с того, кто я такой. Я пристав Кофф.

Славное имя мигом подействовало. Разгневанный хозяин распахнул дверь одной из приемных и попросил у пристава извинения.

- Я раздосадован и не в духе, сэр, вот в чем дело, сказал он: - сегодня поутру у нас в доме неприятность. В нашем деле безпрестанно выходишь из себя, пристав Кофф.

одном деле, интересующем нас обоих.

- Насчет чего, сэр? спросил хозяин.

- Боже милоставый! Ведь этот самый человек теперь и взбудоражил весь дом! воскликнул хозяин: - может быть, вы, или этот джентльмен, знаете его?

- Пока не увидите? отозвался хозяин: - вот этого-то никто и не мог добиться нынче с семи часов утра. Он вчера велел разбудить себя в это самое время. Его будили - но ответа не было, и дверь не отпиралась, и никто не знал что там делается. Попытались еще в восемь часов, и еще раз - в девять. Напрасно! дверь оставалась на заперти, - в комнате ни звука! Я поутру выходил со двора и вернулся лишь четверть час тому назад. Я сам колотил в дверь - и без воякой пользы. Послано на столяром. Если вам можно подождать несколько минут, джентльмены, мы отворим дверь и посмотрим что это значит.

- Не был ли он пьян вчера? спросил пристав Кофф.

- Совершенно трезв, сэр, иначе я ни за что не пустил бы его ночевать.

- Он вперед заплатил за ночлег?

- А не мог ли он как-нибудь выбраться из комнаты, помимо двери?

- Эта комната на чердачке, оказал хозяин; - но в потолке точно есть опускная дверь, которая ведет на крышу, а рядом на улице перестраивается пустой дом. Как вы думаете, пристав, не удрал ли мошенник этих путем, чтобы не платить?

- Моряк, сказал пристав Кофф: - пожалуй, мог бы это сделать рано поутру, когда на улице не было еще народу. Он привык лазить, у него голова не закружится на крыше.

При этих словах доложили о приходе столяра. Мы все тотчас пошли в самый верхний этаж. Я заметил, что пристав был необыкновенно сериозен, даже для Меня поразило также, что он велел мальчику остаться внизу до нашего возвращения, тогда как прежде сам поощрял его следовать за нами.

Столяр в несколько минут молотом и долотом преодолел сопротивление двери. Но изнутри она была заставлена мебелью, в виде баррикады. Налегая на дверь, мы отодвинули эту преграду и получили доступ в комнату. Хозяин вошел первый; за ним пристав; за ним я; остальные последовали за нами.

Мы все поглядели на кровать и все вздрогнули. Моряк был тут. Он лежал, одетый, в постели, - с белою подушкой на лице, совершенно его закрывавшею.

- Что это значит? сказал хозяин, показывая на подушку.

Смуглое лицо лежавшого было кротко и спокойно; черные волосы и борода слегка, чуть-чуть, растрепаны; широко раскрытые глаза, как бы стеклянные, безсмысленно уставились в потолок, мутный взгляд и неподвижное выражение их ужаснули меня. Я отвернулся, и отошел к открытому окну. Прочие оставались с приставом Коффом у постели.

- Он в обмороке! сказал хозяин.

- Он мертв, ответил пристав. - Пошлите за ближайшим доктором и за полицией.

Я опят отвернулся к окну. Минуту спустя, я почувствовал, что меня слегка дергают за фалды, и детский голос шепнул:

- Посмотрите-ка, сэр!

Крыжовник последовал за нами. Глаза его страшно выкатывались, - не от ужаса, но от восторга. Он сам по себе сделал находку.

- Посмотрите-ка, сэр, повторил он, подводя меня к столу в углу комнаты.

надписью. Она заключалась в следующих словах: "Гг. Бот, Лайзафт и Бош приняли на сохранение от мистера Септима Локера из Мидльескс-Плеса деревянную коробочку, запечатанную в этом пакете и содержащую драгоценность высокой стоимости. Коробочку эту гг. Бош и К^о должны отдать, по востребованию, лично в рука мистера Локера.

Эти строки разсеяли всякое сомнение по крайней мере касательно одного пункта. Моряк, выходя вчера из банка, имел при себе Лунный камень.

Я снова почувствовал, что меня дергают за фалды. Крыжовник еще не покончил со мной.

- Грабеж! прошептал мальчик, с высоком наслаждением показывая на пустую коробочку.

- И убийство! прибавил Крыжовник, еще с большим наслаждением указывая на лежавшого в постели.

Это наслаждение ребенка ужасным зрелищем было так отвратительно, что я взял его за плечи и вывел вон.

Переступая порог, я услыхал голос пристава Коффа, который звал меня. Когда я вернулся, пристав пошел ко мне навстречу и заставил меня вернуться к постели.

- Мистер Блек, сказал он: - взгляните-ка в лицо этому человеку. Это поддельное лицо, - а вот вам доказательство!

- Посмотрим что под этим, сказал пристав, внезапно хватая черные волосы твердою рукой.

Мой нервы не выносили этого. Я снова отошел от постели.

Первым попавшимся мне на глаза в той стороне комнаты был неукротимый Крыжовник, который взмостился на стул и глядел, затаив дыхание, через головы старших на действия пристава.

- Вон он парик с него тащат, шептал Крыжовник, сочувствуя моему положению, откуда я, - один из всех присутствовавших, - ничего не видал.

- Бороду тащат! вскрикнул Крыжовник.

Опять настала тишина. Пристав Кофф чего-то потребовал. Хозяин пошел к умывальнику и возвратился с тазом воды и полотенцем.

Крыжовник в восторге заплясал на стуле.

- Пожалуйте сюда ко мне, сэр! Цвет лица ему омывают! Вдруг пристав проложил себе дорогу в теснившемся вокруг него народе и с ужасом в лице пошел прямо на меня.

Я распечатал письмо.

- Прочтите имя, которое я написал там, мистер Блек.

Я прочел имя. То было: Годфрей Абльвайт.

Я пошел за ним, взглянул....