| Автор: | Коллинз У. У., год: 1876 |
| Категория: | Роман |
Глава XXVII. Разговор с мистрис Ван-Брандт
Хозяйка сидела на свежем воздухе у своей двери, когда я подъехал к дому. Ее ответ на мои вопросы оправдал самые лучшие мои надежды. Бедная жилица выглядела уже "совсем другой женщиной", а девочка в эту минуту стояла на лестнице, ожидая возвращения "своего нового папы".
-- Я хочу сказать вам только одно, сэр, прежде чем вы пойдете наверх, - продолжала женщина. - Не давайте этой госпоже больше денег, чем ей понадобится на один день. Если у нее будут лишние деньги, они все будут истрачены ее негодным мужем.
Поглощенный высшими и более дорогими интересами, наполнявшими мою душу, я забыл о существовании Ван-Брандта.
-- Где он? - спросил я.
-- Где он должен быть, - было ответом. - В тюрьме за долги.
В то время человек, посаженный в тюрьму за долги, часто оставался там на всю жизнь. Нечего было опасаться, чтобы мое посещение было прервано появлением на сцену Ван-Брандта.
Поднимаясь по лестнице, я нашел девочку, ожидавшую меня на верхней площадке с потрепанной куклой в руках.
Я купил дорогой пирожное. Девочка отдала мне куклу, а сама пошла в комнату с пирожным в руках, сказав матери обо мне такими словами:
-- Мама, мне этот папа нравится лучше другого. И тебе он также нравится больше.
Исхудалое лицо матери покраснело, потом побледнело, когда она протянула мне руку. Я с тревогой поглядел на нее и заметил явные признаки выздоровления. Ее большие серые глаза смотрели на меня опять с тихой радостью и нежностью. Рука, лежавшая в моей вчера такой холодной, теперь несла в себе жизнь и теплоту.
-- Умерла ли бы я до утра, если бы вы не подоспели? - спросила она тихо. - Не спасли ли вы мне жизнь во второй раз? Я очень этому верю!
Прежде чем я догадался в чем дело, она наклонила голову к моей руке и нежно коснулась ее губами.
-- Я не неблагодарная женщина, - прошептала она. - А между тем я не знаю, как мне благодарить вас.
Девочка быстро подняла глаза от своего пирожного.
-- Почему ты его не поцелуешь? - с изумлением вытаращив глазки, спросило это странное созданьице.
Она опустила голову на грудь, она горько вздохнула.
-- Перестанем говорить обо мне, - вдруг сказала она, успокоившись и принудив себя опять на меня взглянуть. - Скажите мне, какой счастливый случай привел вас сюда вчера?
-- Тот же самый случай, - ответил я, - который привел меня к источнику святого Антония.
Она поспешно приподнялась.
-- Вы опять видели меня так, как видели в беседке у водопада! - воскликнула она. - И опять в Шотландии?
-- Расскажите мне! Пожалуйста, пожалуйста, расскажите мне!
Я рассказал, что случилось, с такой точностью, как только мог. Умолчав только об одном. Скрыв от нее самое существование мисс Денрос, я дал ей возможность предполагать, что во время моего пребывания в доме Денроса, меня принимал только один хозяин.
-- Это странно! - воскликнула она, внимательно выслушав меня до конца.
-- Что странно? - спросил я.
Она колебалась, пристально рассматривая мое лицо своими большими серьезными глазами.
-- Я неохотно говорю об этом, - сказала она. - А между тем мне не следует скрывать от вас что-нибудь в таком деле. Я понимаю все, что вы рассказали мне, за одним исключением. Мне кажется странно, что когда вы были в Шотландии, у вас только был собеседником один старик.
-- О каком же другом собеседнике ожидали вы услышать? - спросил я.
-- Я ожидала, - ответила она, - услышать об одной даме в том доме.
Не могу положительно сказать, чтобы этот ответ удивил меня. Он заставил меня подумать, прежде чем я заговорил опять. Я знал из своего прошлого опыта, что она, должно быть, видела меня во время нашей разлуки с ней, когда я духовно присутствовал в ее душе, в ясновидении или во сне. Не видела ли она также мою ежедневную собеседницу на Шетлендских островах - мисс Денрос?
Я задал вопрос таким образом, чтобы оставить себе свободу решить, надо ли сообщить ей все, или нет.
-- Справедлив ли я, предполагая, что вы видели меня во сне на Шетлендских островах, - начал я, - как прежде в то время, когда я был в моем Пертширском доме?
-- Да, - отвечала она, - на этот раз это было вечером. Я заснула или лишилась чувств - не знаю. И видела вас опять в видении или во сне.
-- Где вы видели меня?
-- Прежде видела вас на мосту, на шотландской реке, когда встретила вас в тот вечер, в который вы спасли мне жизнь. Через некоторое время река и ландшафт померкли, а с ними померкли и вы. Я подождала немного, и мрак постепенно исчезал. Я стояла, как казалось мне, в кругу звездного света, напротив меня было окно, позади озеро, а предо мной темная комната. Я заглянула в комнату, и звездный свет показал мне вас опять.
-- Когда это случилось? Вы помните число?
-- Я помню, что это было в начале месяца. Несчастья, которые потом довели меня до такой крайности, еще не случились со мной, а между тем, когда я стояла и смотрела на вас, я испытывала странное предчувствие предстоящего несчастья. Я почувствовала то же самое неограниченное доверие в вашу власть помочь мне, какое чувствовала, когда первый раз видела вас во сне в Шотландии. Я сделала то же самое. Я положила мою руку к вам на грудь. Я сказала вам: "Вспомните обо мне, придите ко мне". Я даже написала... Она замолчала, вздрогнув, как будто ею внезапно овладел какой-то страх. Видя это и опасаясь сильного волнения, я поспешил предложить не говорить больше на этот раз об ее сне.
-- Нет, - отвечала она твердо. - Ничего нельзя выиграть откладыванием. Мой сон оставил в моей душе одно страшное воспоминание. Пока я жива, мне кажется, я буду дрожать, когда подумаю о том, что видела возле вас в этой темной комнате.
Она опять замолчала. Не говорила ли она о женщине с черной вуалью на голове? Не приступала ли она к описанию мисс Денрос, которую она видела во сне?
-- Скажите мне прежде, - продолжала она, - правду ли я говорила вам до сих пор? Правда ли, что вы были в темной комнате, когда видели меня?
-- Совершенная правда.
-- Было ли это в начале месяца и в конце вечера?
-- Одни ли были вы в комнате? Отвечайте мне правду!
-- Я был не один.
-- Кто был с вами? Хозяин или кто-нибудь другой?
Было бы абсолютно бесполезно (после того, что я теперь слышал) пытаться обманывать ее.
-- Со мной в комнате была женщина, - ответил я.
Лицо ее показывало, что она опять была взволнована страшным воспоминанием, о котором говорила сейчас. Мне самому было трудно сохранить свое спокойствие. Все-таки я решился не проронить ни слова, которое могло бы подсказать что-нибудь моей собеседнице. Я только сказал:
-- Вы хотите еще задать мне какие-нибудь вопросы?
-- Только один, - отвечала она. - Было ли что-нибудь необыкновенное в одежде вашей собеседницы?
-- Да. На ней была черная вуаль, закрывавшая ее голову и лицо и спускавшаяся ниже пояса.
Мистрис Ван-Брандт откинулась на спинку кресла и закрыла руками лицо.
-- Я понимаю почему вы скрыли от меня присутствие этой несчастной женщины в доме, - сказала она. - Это показывает доброту и ласку, как все, что отличает ваши поступки, но это бесполезно. Когда я лежала в этом забытье, я видела все точь-в-точь как в действительности, и я также видела это страшное лицо!
Эти слова буквально поразили меня.
Мне тотчас пришел в голову разговор мой с матушкой в это утро. Я вскочил.
-- Боже мой! - воскликнул я. - Что вы хотите сказать?
-- Неужели вы еще не понимаете? - спросила она, изумляясь со своей стороны. - Должна ли я говорить еще откровеннее. Когда вы увидели мой призрак, вы прочли, что я писала?
"В конце месяца, под тенью святого Павла".
-- Как я писала на неоконченном письме?
-- Вы подняли письменную шкатулку, на которой лежали письмо и перо, с колен этой дамы и, пока писали, поставили шкатулку на ее плечо.
-- Вы заметили, произвело ли на нее какое-нибудь действие, когда я подняла шкатулку?
-- Я не заметил ничего, - ответил я, - она осталась неподвижна на своем стуле.
чтобы лучше видеть. Это было только одно мгновение, я увидела, что скрывала вуаль. Не будем говорить об этом. Вы, наверно, дрожали от этого страшного зрелища в действительности, как я дрожала от него во сне. Вы, должно быть, спрашивали себя, как я: "Неужели никто не решится увести это страшное лицо и сострадательно скрыть его в могиле?"
-- Боже мой! - вскричала она. - Вы не видели ее! Она, должно быть, скрывала от вас лицо за вуалью. О! Зачем, зачем обманом заставили вы меня заговорить об этом? Никогда больше не буду об этом говорить. Посмотрите, мы испугали девочку! Поди сюда, душечка. Нечего бояться. Поди и принеси с собой пирожное. Ты будешь знатная дама, которая дает большой обед, а мы два друга, которых ты пригласила обедать у себя, кукла будет девочка, которая приходит после обеда и получает фрукты за десертом.
Так болтала она, напрасно стараясь забыть удар, нанесенный мне, говоря ребенку разный вздор.
Вернув в некоторой степени спокойствие, я постарался всеми силами помогать ее усилиям. Более спокойное размышление навело меня на мысль, что, может быть, она ошибается, думая, что страшное зрелище, явившееся ей в видении, есть действительное отражение истины. По самой простой справедливости к мисс Денрос мне, конечно, не следовало верить в ее безобразие, основываясь на сновидении? Как ни благоразумна была эта мысль, она, однако, оставила некоторые сомнения в моей душе. Девочка вскоре почувствовала, что ее мать и я, ее товарищи в игре, не испытывали искреннего удовольствия заниматься игрою. Она без церемонии выпроводила своих гостей и вернулась со своей куклой к любимому месту своих игр, где я ее встретил, - площадке у дверей. Никакие убеждения матери или мои не могли вернуть ее назад. Мы остались вдвоем с запрещенным предметом разговора - мисс Денрос.