Армадель.
Эпилог.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Армадель. Эпилог. (старая орфография)

ЭПИЛОГ.

I. Вести из Норфока.

От мистера Педгифта старшого (из Торп-Амброза) мистеру Педгифту младшему (в Париж).

"Любезный Август! письмо твое получил третьяго дня. Кажется, ты таки порядком пользуешься своею (как ты называешь) юностью. Ну, чтожь, наслаждайся вакацией. Я то же напорядках попользовался своею, будучи твоих лет, и, чудно сказать, не забыл того и о сю пору.

"Ты просишь от меня побольше новостей и в особенности побольше известий касательно таинственного дельца в Лечебнице.

"Любознательность, мой милый, есть качество (особенно в нашей профессии), ведущее иногда к великим результатам. Впрочем, сомневаюсь, чтоб оно привело тебя ко многому в этом случае. Все, что я знаю о тайне Лечебницы, знаю я от мистера Армаделя, а он находится во мраке неизвестности относительно многих важных пунктов. Я уже сообщил тебе, как их заманили в этот дом и как они там ночевали. К этому я могу теперь прибавить, что с мистером Мидвинтером безспорно случилось что-то, лишившее его сознания, и что доктор, который тоже, кажется, не без греха во всем этом, повел дело широкою рукой и настаивал на праве следовать своей собственной системе в своей Лечебнице. Нет ни малейшого сомнения, что несчастная женщина найдена мертвою, что произведено было следствие коронером, что по всей очевидности она вступила в дом пациенткой, и что медицинский осмотр закончил открытием, что она умерла от удара. Моя мысль такова, что у мистера Мидвинтера есть свои причины не выступать с показанием, которое он мог бы сделать. Имею также основание предполагать, что мистер Армадель, из уважения к нему, следовал его внушению, и что заключение следователей (не в укор будь сказано кому-либо) сделано было ими, подобно множеству следствий того же рода, на основании крайне поверхностного обзора обстоятельств.

"Ключ всей тайны, как я твердо убежден, находится в покушении этой несчастной женщины разыграть роль вдовы мистера Армаделя, после известия в газетах об его смерти. Но что впервые навело ее на это и каким невообразимым обманом заставила она мистера Мидвинтера жениться на ней (как показывает свидетельство) под именем мистера Армаделя, этого и сам мистер Армадель не знает. Пункта этого при следствии не затрогивали, по той простой причине, что следствие касалось только обстоятельств её смерти. Мистер Армадель, по просьбе друга, виделся с мисс Бланшард и уговорил ее заставить старика Дарча промолчать и о притязании этой женщины на доход вдовы. Так как притязанию этому не было еще дано законного хода, то даже наш туго-выйный собрат по профессии согласился поступить как его просили. Согласно с тем и докторское показание, что пациентка его вдова некоего джентльмена, по имени Армаделя, осталось без последствий, и таким образом дело заглохло. Ее похоронили на большом кладбище, близь того места где она умерла. Исключая мистера Мидвинтера и мистера Армаделя (настоятелько желавшого идти с ним), никто не провожал ее до могилы, и на памятнике ничего не было написано, кроме заглавной буквы её имени (Л), да еще дня её смерти. Итак, после всего сделанного ею зла, наконец она успокоилась, и таким образом двое людей, оскорбленных ею, простили ей.

"Что бы еще сказать об этом предмете, прежде чем разстаться с ним? Справясь с твоим письмом, я вижу, что ты поднял еще вопрос, который, может-быть, стоит беглой заметки.

"Ты спрашиваешь, есть ли какое-нибудь основание думать, что доктор выйдет из этого дела также сух в действительности, как оно кажется? Милый Август, я полагаю, что доктор побывал на дне более многочисленных преступлений нежели мы в состоянии когда-либо разыскать, и что он воспользовался добровольным молчанием мастера Мидвинтера и мистера Армаделя, как постоянно пользуются мошенники неудачей и нуждами честных людей. Доказанный факт, что он потворствовал ложному известию о мисс Мильрой, которое заманило этих джентльменов к нему в дом, и одного этого обстоятельства (по моей опытности старого сутяги) для меня достаточно. Что же касается улик против него, то их нет ни на иоту, а что до возмездия, которое может его постигнуть, могу только сказать, что надеюсь в глубине сердца, авось в течение времени возмездие-то окажется похитрей его. Теперь же на это мало надежды. Друзья и поклонники доктора, кажется, собираются поднести ему заявление "их сочувствия при том горестном событии, которое омрачило открытие его Лечебницы, и неизменного доверия к его добросовестности и искусству как медика". Мы с тобой, Август, живем в столетии, неизменно благоприятствующем всякому плутовству, которое в свою очередь сильно заботится о сохранении приличий. В этом-то просвещенном девятнадцатом веке, я смотрю на доктора как на одного из идущих в гору.

"Обращаясь теперь к предметам более приятным чем Лечебница, могу сказать тебе, что мисс Нелли почти совсем поправилась, и на мой скромный взгляд, прекраснее прежнего. Она проживает в Лондоне под надзором одной родственницы, а мистер Армадель убеждает ее в факте своего существования (на всякий случай, чтоб не забыла) аккуратно каждый день. Они повенчаются весною, если только смерть мистрис Мильрой не отложит торжества. Лекаря того мнения, что бедная леди слабеет окончательно. Может, протянет несколько недель, а может и месяц, больше ничего не могут сказать. Она сильно переменилась, покойна, нежна и тревожно привязана к мужу и дочери. Но, в её положении, эта счастливая перемена, кажется, предвещает близкое разложение с медицинской точки зрения. Трудно заставить бедного майора понять это. Он только видит, что она стала походить на себя в лучшее свое время, когда он только что женился на ней, и он теперь по целым часам сидит у её кровати, толкуя про свои дивные часы. Мистер Мидвинтер, о котором ты, вероятно, ждешь нескольких слов, быстро выздоравливает. Причинив сначала таки не малые хлопоты лекарям (толковавшим, что он страдает от сериозного нервного потрясения, происшедшого от обстоятельств, относительно которых упорное молчание пациента оставляет их во мраке неизвестности), он поправился, как только могут поправиться (опять говоря языком докторов) люди с его чувствительным темпераментом. Они с мистером Армаделемь на одной и той же довольно покойной квартире. Я видел его на той неделе, будучи в Лондоне. На лице его видны следы горя и слез, что весьма прискорбно в таком молодом человеке. Однакожь он говорил о себе и о будущности с таким мужеством, что люди и вдвое старше его (если только он много страдал, как я это подозреваю) могли бы позавидовать. Если я разумею кое-что в человечестве, то это человек необыкновенный, и мы еще услышим о нем что-нибудь из ряду вон.

"Ты удивишься, зачем я попал в Лондон. Я поехал с возвратным билетом (с субботы на понедельник) по известному тебе спорному делу нашего агента. Бой был прежестокий, но любопытнее всего, что в голову мне пришла, между прочим, одна мысль, когда я ужь собрался совсем уйдти; я вернулся к своему креслу и мигом порешил вопрос. Само собой разумеется, что я останавливался в нашей ковентгарденской гостинице. Вильям с отеческою любовью осведомлялся о тебе, а Матильда говорит, что ты почти убедил ее наконец выдернуть гнилой зуб из нижней челюсти. Младший сын агента (тот молодчик, что ты в шутку окрестил Мустафой, когда он заварил эту страшную кашу по поводу турецких обезпечений) обедал со мною в субботу. Вечерком случилось маленькое происшествие, которое стоит разказать, как относящееся до некоей старой леди, которую вы с мистером Армаделем "не застали дома", когда в былое время осадили дом её в Пимлико.

"Мустафа такой же, как и все вы, нынешняя молодежь: - после обеда ему не сиделось на месте.

" - Отправляйтесь-ка, говорит, на общественное увеселение, мистер Педгифть.

" - Общественное увеселение? Да нынче суббота! говорю я.

" - Точно так, говорит Мустафа: - по субботам прекращаются представления на сцене, это я вам уступаю, но не прекращаются же представления на кафедре. Пойдемте, посмотрим самую свежую новинку из субботних актеров нашего времени.

" - Так как он больше не хотел пить, то нечего делать, пошли.

"Мы пришли в одну из улиц Весть-Энда и нашли ее осажденною каретами. Не будь это субботний вечер, я подумал бы, что мы идем в оперу.

" - Что я вам говорил? сказал Мустафа, подводя меня к двери с газовым рожком и афишей представления.

"Я только-что успел прочесть, что идем на одну из целого ряда "субботних вечерних поучений о блеске и суете света, преподаваемых послужившею им грешною душой," как Мустафа толкнул меня под локоть и шепнул.

" - Входная плата - полкроны.

"Я очутился между двух важных и молчаливых джентльменов, с тарелками, совсем заваленными входною платой. Мустафа поощрил одну, я другую. Мы прошли двумя дверьми в длинную, битком набитую комнату: И здесь-то, проповедуя слушателям с дальней платформы, находился оратор, - не мущина, как я предполагал, - но женщина, и эта женщина была тетушка Ольдершо! Ты не слыхивал во всю жизнь свою ничего красноречивее. Все время пока я слушал, она ни разу в карман за словом не лазила. Красноречие, как человеческое совершенство, пало в моем мнении, на весь остаток дней после этого субботняго вечера. Что касается до содержания проповеди, я могу назвать его разказомь наблюдений мистрис Ольдершо среди падших женщин, в стиле благочестия и раскаяния. Ты спросишь, какого сорта были эти слушатели? Большею частию женщины, Август, и, - клянусь вечным спасением, все старые блудницы модного света, которых тетушка Ольдершо в свое время наводила финифтью; все оне храбро сидели на первых местах с оштукатуренными щеками, в благочестивом веселии, на диво зрителям! Я оставил Мустафу дослушивать конец, и выходя, подумал про себя, как где-то говорит Шекспир: Господи, что за дурачье мы, смертные!

"Нет ли еще чего сообщить тебе, прежде чем закончу? Могу припомнить одно только.

"Этот несчастный старикашка Башвуд оправдал мои опасения, о которых я сообщал тебе, когда его привезли назад из Лондона. Нет ни малейшого сомнения, что он действительно лишился той малой доли разсудка, которою когда-либо владел. Он совершенно безвреден и вполне счастлив. И все бы шло как нельзя лучше, еслибы мы только могли предупреждать его прогулки в самой новой паре платья, причем он пачкается, улыбается и приглашает всех встречных на предстоящую свадьбу его с первою красавицей во всей Англии. Разумеется, дело кончается тем, что мальчишки швыряют в него чем ни попало, и он является ко мне в слезах, весь в грязи. Как только ему вычистят платье, он опять впадает в свое любимое заблуждение и так-то форсит на паперти в роди жениха, поджидая мисс Гуильт. Надо будет поместить несчастного бедняка куда-нибудь под присмотр на то короткое время, которое ему осталось прожить. Кто бы мог подумать, что человек в его лета может влюбиться? И кто бы мог поверить, чтобы зло, содеянное женскою красотой, могло хватить так далеко по направлению к низменным сферам, что захватило даже нашего престарелого писца?

"Прощай, пока, мой милый. Коли увидишь в Париже особенно красивую табакерку, - хотя отец твой и презирает всякия заявления, - он ничего не имеет против подарка от сына.

"P. S. Считаю вероятным, что упоминаемое тобой известие французских газет о гибельной ссоре каких-то иностранных моряков на одном из Липарских островов и смерти их капитана, очень похожа на ссору тех самых разбойников, что ограбили мистера Армаделя и потопили его яхту. Эти

II. Мидвинтер.

Весна подошла к концу апреля. То был канун Аллановой свадьбы. Они с Мидвинтеромь толковали в большом доме и засиделись до поздней ночи, - до того, что давно уже пробило двенадцать и наступил, (по часам) день свадьбы.

Разговор большею частью вертелся около планов и предположений жениха. И тогда лишь, как оба друга встали, собираясь на покой, Аллан заставил Мидвинтера говорить о себе.

-- Будет с нас, даже слишком довольно моего по морю, то возвратясь назад, вспомните, что мой дом - ваш дом. Но теперь мы последний раз вместе по-старому, и, сознаюсь, я желал бы знать....

Голос его порвался, и глаза слегка увлажились. Он не докончил изречения.

Мидвинтер взял его за руку и подсказал, как, бывало, часто подсказывал ему и прежде, слова, в которых тот нуждался.

-- Вы желали бы знать, Аллан, сказал он: - не будет ли болеть мое сердце на вашей свадьбе? Если вы позволите немножко вернуться к прошлому, мне кажется, я удовлетворю вас.

Они опять заняли кресла. Аллан видел, что Мидвинтер тронут.

-- По двум причинам, Аллан. Мне давно бы следовало поблагодарить вас за молчание, соблюдаемое вами, ради меня, насчет одного дела, которое должно было показаться вам очень странным. Вы знаете, чье имя стоит в записи моей свадьбы, - и однакожь вы удерживались от объяснения, боясь меня разстроить. Прежде чем вы вступите в новую жизнь, объяснимся раз и навсегда относительно этого. Я прошу вас, - в виде новой милости, поверить мне (как бы это ни казалось вам странным), что в этом деле я безукоризнен, и что причины, заставляющия меня оставить это без объяснения, такого свойства, что сам мистер Брок одобрил бы их.

В таких словах сохранил он тайну двух имен и оставил память об Аллановой матери, как нашел ее, священною памятью в сыновнем сердце.

-- Еще одно слово, продолжал он: слово, которое перенесет нас, на этот раз, из прошлого в будущее. Сказано было, и справедливо сказано, что нет худа без добра. После известной вам ужасной и бедственной ночи замолкло то сомнение, что некогда отравляло мне жизнь ни на чем не основанною боязнью за вас и за себя. Ни облака, поднятого моим суеверием, не станет более между нами. Не могу сказать вам по совести, чтобы теперь я был более склонен чем тогда на острове Мен, допустить то, что называется рациональным взглядом на ваш сон. Хотя я и знаю, какие необычайные совпадения обстоятельств безпрестанно случаются в жизненном опыте каждого нас, все-таки я не могу принять такое совпадение за объяснение сбывшихся видений, происшедших у нас перед глазами. Все что я могу чистосердечно сказать за себя, - и я думаю, что вам приятно будет узнать это, - что я стал смотреть иначе на цель сна. Я думал некогда, что он был вам послан для пробуждения в вас недоверия к одинокому человеку, которого вы приняли в свое сердце, как брата. Теперь я знаю, что он снизшел к вам как своевременное предупреждение держаться за него еще крепче. Довольны ли вы тем, что и я, тоже с надеждой, стою на пороге новой жизни, и пока мы живы, брат мой, ваша любовь и моя нераздельны?

Они молча пожали друг другу руки. Аллан первый пришел в себя. Он ответил в немногих ласково-успокоительных словах, бывших наилучшими словами, какие он мог обратить к другу.

великия события могут свершиться, прежде чем мы постареем несколькими годами?

-- Кому это нужно знать? спокойно сказал Мидвинтер. - Будь что будет, Бог всемилостив, Бог всеведущ. Эти слова некогда написал мне ваш дорогой, старый друг. С этою истиной я безропотно оглядываюсь на прошлые года и доверчиво встречаю грядущие.

КОНЕЦ.