Замужняя или нет.
Сцена двенадцатая. Внутри дома.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Замужняя или нет. Сцена двенадцатая. Внутри дома. (старая орфография)

СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ.
Внутри дома.

Вид гостиной был комфортабельный. В камине горел огонь; лампы бросали яркий свет на всю комнату; внутренние ставни, с опущенными толстыми оконными занавесями, заграждали два длинных окна, выходивших в сад. Спокойные, уютные кресла были разставлены в симметрическом порядке. На одном из них дремал сэр Джозеф; на другом помещалась мисс Лавиния, вязавшая что-то теплое; третье, находившееся в углу комнаты около небольшого столика, было занято Нэтэли. Она сидела, опершись рукою на стол, с книгою на коленях, но она была далека от чтения; её лицо было несколько бледно и встревожено; она призадумалась над своею судьбою.

Войдя в комнату, Тэрлингтон нарочно хлопнул дверью. Нэтэли вздрогнула, мисс Лавиния с укоризной посмотрела на вошедшого, а сон сэра Джозефа был возмущен; он проснулся.

-- Если вы отправляетесь сегодня к викарию, Грэбрук, то пора; не так-ли?

Сэр Джозеф посмотрел на часы.

-- Да, да, Ричард, отвечал он: - мне кажется, я должен идти. Где моя шляпа?

Его сестра и дочь обе упрашивали остаться и послать извинение викарию, вместо того чтобы самому идти в такую темень. Сэр Джозеф колебался. Тэрлингтон, видя его нерешительность, ловко возбудил в старике отважность.

-- Я провожу вас чрез кладбище, сказал он: - а слуга викария проводит вас обратно.

Тон, которым были произнесены эти слова, мгновенно поднял сэра Джозефа.

-- Я еще не так стар, Ричард, чтобы не мог идти один.

Он поцеловал Нэтэли в лоб.

-- Будь спокойна, Нэтэли; я вернусь как можно скорее. Нет, Ричард, я не заставлю вас безпокоиться.

Он поцеловал руку сестры и вышел в зало за своею шляпою, Тэрлингтон последовал за ним, прося оказать ему милость дозволением проводить хотя до пол-дороги. Лэди, оставшияся в гостиной, слышали, как добродушный сэр Джозеф согласился на просьбу и как оба вышли из дома.

-- Не заметила ли ты в Ричарде что нибудь особенное? спросила мисс Лавиния. - Я уверена - он получил дурные вести в Лондоне. Он, кажется, имеет какую-то предвзятую мысль.

-- Я не заметила ничего, тетя.

На этот раз между ними ничего более не было сказано. Мисс Лавиния продолжала вязать; Нэтэли сидела задумавшись над книгою. Вдруг царствовавшая тишина была нарушена резким свистом со стороны кладбища. Нэтэли вздрогнула и вскочила. Мисс Лавиния подняла голову.

-- Моя милая, твои нервы верно разстроены, что ты так перепугалась.

-- Я сегодня сама не своя, тетя. Здесь так тихо, что малейший шум наводит на меня страх.

Снова водворилась тишина и молчание. Пробило девять часов, когда они услышали, как отворилась и захлопнулась входная дверь из сада, - и чрез минуту Тэрлингтон быстро вошел в гостиную, как будто желая как можно скорее присоединиться к двум лэди. К немалому удивлению обеих, он вдруг сел в угол, лицом к стене и взял газету, даже не взглянув на присутствовавших.

-- Конечно, сердито отвечал Тэрлингтон, даже не обернув головы.

Мисс Лавиния начала снова:

-- Слышали вы свисток в то время, как были вне дома? Нэтэли очень испугалась.

-- Верно это пастух свистал свою собаку, произнес он после некоторого молчания - и отвернувшись от лэди, снова повидимому углубился в газету.

Мисс Лавиния кивнула Нэтэли, указывая взглядом на Тэрлингтона. Бросив неохотно взгляд на последняго, Нэтэли склонила свою голову на плечо тетки.

-- Хочешь вздремнуть, моя милая? прошептала старая лэди.

-- Меня мучит безпокойство, тетя, не знаю отчего, отвечала также девушка, - как бы я желала быть теперь в Лондоне и слышать стук экипажей и говор народа по улице!

Тэрлингтон нечаянно уронил газету.

-- Что у вас там за секреты? грубо спросил он. - О чем вы шепчетесь?

-- Мы не желали мешать вам, разговаривая вслух, холодно отвечала мисс Лавиния. - Верно вы чем нибудь разсержены, Ричард?

-- Кой чорт вселил вам это в голову?

Мисс Лавиния была оскорблена подобными словами и выказала это, не сказав более ни слова.

Часы с томительною отчетливостью отсчитгавали минуту за минутою.

Тэрлингтон вдруг швырнул на стол газету и встав подошел к лэди.

-- Будемте друзьями! произнес он повидимому в порыве воселости. - Разве так проводят капун Рождества? Милая Нэтэли! Он обвил её талию и грубо оттянул девушку от тетки. Она побледнела как полотно и старалась освободиться.

-- Мне нездоровится... оставьте меня!

Он был глух на её мольбы.

-- Что!? так-то вы обходитесь с вашим будущим мужем? И вы думаете, что я не получу поцелуя? Я хочу!

Прижав Нэтэли крепко к себе одною рукою, он схватил другою её голову и старался поцеловать девушку в губы.

Она сопротивлялась с такою сверхъестественною силою, какая является даже у самой слабой женщины, когда она защищается от нападения ненавистного мужчины.

извне, прекратил борьбу.

Они услышали шум раздавшихся за окном шагов, затем слабый стук в окошко.

Они все трое стояли неподвижно. С минуту ничего не было слышно. За тишиною последовал звук, как будто что нибудь упало, потом стон - и опять тишина.

Тэрлингтон оставил Нэтэли. Она придвинулась плотно к тетке. Смотря на Тэрлингтона, натурально ожидая, что он предпримет что нибудь для разузнания происходящого за окном, обе были поражены тем, что он на вид более испуган и безпомощен нежели они.

-- Ричард, сказала мисс Лавиния, показывая на окно, - там что нибудь не ладно. Посмотрите, что там такое.

Он стоял неподвижно, как будто и не слыхал ее, устремив глаза на окно, с лицом выражавшим ужас. Извне послышался на этот раз зов на помощь.

Нэтэли испустила крик ужаса и бросилась к окошку. Очевидно голос, звавший на помощь, не был чужд её уху. Она откинула занавеси - и жестами, более чем словами, позвала на помощь тетку. Они с трудом вынули тяжелый ставенный запор, открыли ставни и окно, при чем свет, падавший из комнаты, представил их взорам человека, лежавшого ничком на земле. Оне повернули его, Нэтэли подняла его голову...

Это был её отец!

Его лицо было покрыто кровью, на голове зияла широкая рана. Он посмотрел на дочь - и видно было, что он узнал ее прежде, чем снова лишился чувств. Его платье было выпачкано и разорвано; очевидно он полз некоторое пространство - и если приподнимался на ноги, то падал не один раз во время пути. Мисс Лавиния с рыданиями утирала платком кровь на его лице. Нэтэли умоляла простить ее прежде, чем он умрет.

Испуганные слуги вбежали в комнату. Их появление вывело хозяина дома из онемения, в котором он находился до сих пор. Он был у окна прежде, чем это успел сделать его лакей. Они вдвоем подняли сэра Джозефа с земли - и внесши в комнату, положили на диван. Нэтэли встала пред отцом на колена, поддерживая его голову; мисс Лавиния старалась платком своим остановить кровь, шедшую из раны. Женская прислуга принесла полотенце и воды, между тем как лакей поспешил за доктором в деревню.

Когда гости были оставлены снова одни с Тэрлингтоном, то Нэтэли не могла не заметить, как пристально он смотрел на рану её отца; он не вымолвил ни слова - и стоя неподвижно, казалось только и видел пред собою раненую голову старика.

Прибыл доктор - и прежде чем мисс Лавиния и Нэтэли успели открыть рот, Тэрлинггон поспешил вопросом:

-- Останется он жив?

Доктор освидетельствовал рапу.

-- Будьте спокойны. Немного пониже и рана была бы смертельна, но теперь не опасна. Три, четыре дня - и больной оправится.

Забинтовав рану, доктор обернулся как бы ища хозяина дома. Тэрлингтон, выказывавший за несколько минут до этого такое участие, теперь казалось потерял всякий интерес. Он стоял отдельно у окна и в раздумьи смотрел в сторону кладбища. Ответы на необходимейшие вопросы доктора давали лэди. Прислуга освидетельствовала платье сэра Джозефа и нашла, что часы и кошелек похищены. Когда нашли необходимым отнести раненого наверх, то лакей помогал в этом доктору, - между тем как хозяин дома, не сказав ни слова, вышел без шляпы в сад, для отыскания следов преступника, посягнувшого на жизнь сэра Джозефа, как думали они.

Отсутствие Тэрлингтона было очень чувствительно для оставшихся с больным, потому что перенесение последняго в его спальню было делом не легким. Как ни осторожно подняли его, чтобы нести, тем не менее он стонал - и видно было, что движение причиняет ему сильную боль. Корридор, но которому были расположены направо и налево спальни, шел изгибами и притом то опускаясь на несколько ступенек, то подымаясь, - такова уже была архитектура дома. Остановившись у двери в первую спальню, доктор спросил: это-ли комната сэра Джозефа. Нет, чтобы добраться до нея, надо было спуститься несколько вниз и повернуть в изгиб корридора, - а это была спальня Нэтэли. Она сейчас же уступила ее отцу. Доктор, увидя, что комната удобна, принял предложение - и сэр Джозеф был насколько можно комфортабельнее уложен в постель дочери. В это время они услышали шум раздавшихся внизу шагов - Тэрлингтон воротился домой.

Он ходил смотреть, не оставил ли следов своего преступления человек, напавший на сэра Джозефа, но но какой причине - этого никто еще не угадывал; а она заключалась в том, что собственная безопасность Тэрлингтона зависела от безопасности Томаса Вильдфэнга. Как только Ричард вышел из дома, то сейчас же направился на гумно. Перемена платья оставалась нетронутою; не было видно ни малейшого следа соучастника Тэрлингтона. Ричарду не оставалось ничего более, как вернуться домой и проведать: не заподозрели-ли там истины.

Только что он поднялся по лестнице, как увидел чрез растворенные двери, что сэра Джозефа поместили в комнате дочери.

-- Что это значит? грубо спросил он.

Но прежде чем лэди успели дать ответ, доктор вмешался в разговор, объявив, что он примет на себя хлопоты по уведомлению о случившемся местной полиции. Тэрлингтон изменился в лице: если Вильфэнг будет разыскан и допрошен не увидавшись прежде с ним, то результаты могут быть плачевны, - вот мысль, блеснувшая в голове Ричарда Тэрлингтона.

Доктор последовал за ним. Лэди, оставшияся в комнате, слышали, как Тэрлингтон отпустил слугу часом ранее обыкновенного (надо заметить, что дом был плохо снабжен людскими и в нем помещалась только женская прислуга, лакей же занимал комнату над конюшнями) и как он запер все двери нижняго этажа и наконец выходную дверь, взяв с собою ключи. Как ни странен был подобный поступок для лэди, тем не менее они ясно видели, что заключены в доме на неизвестно какой промежуток времени. Что же это значило?

Это значило, что гнев Тэрлингтона еще не излился на девушку, которая его обманула; это значило что жизнь сэра Джозефа еще не была в безопасности; это значило, что Тэрлингтон был доведен до крайности и что ужасы ночи не пришли к концу.

Нэтэли и мисс Лавиния смотрели друг на друга с недоумением и боязнью. Сэр Джозеф был по прежнему в забытьи - и от него им нечего было ждать объяснения событий этого вечера. Оне могли только с замирающими сердцами вопрошать друг друга, что все это значит; оне могли инстинктивно придти к заключению, что над ними висит беда. Мисс Лавиния была спокойнее племянницы, у ней на душе не лежало тяжелого камня - тайны; она могла получить облегчение в молитве.

-- Господь милосерд, моя милая, сказала старая лэди, - возложим на Него всю надежду.

Только что она произнесла эти слова, у наружной двери внизу раздался громкий звонок.

Женская прислуга сбежалась в комнату, где находились лэди, не зная что предпринять. Нэтэли, приняв над ними начальство, велела отворить окна и направилась с ними на балкон, окаймлявший эту сторону дома. Внизу был виден человек, испускавший какие-то неясные возгласы. Служанки наконец узнали его; это был разнощик телеграмм с соседней станции. Оне пошли вниз, чтобы узнать что ему надо, и воротились с депешею, которую телеграфист просунул под порог, так как дверь была заперта Тэрлингтоном. Разстояние от станции до места назначения было изрядное - и посланник не один раз заходил в погребок во время пути, а потому депеша опоздала несколькими часами. Она была адресована Нэтэли; она раскрыла ее, прочла и выронила из рук, оставшись неподвижно, глазами выражая ужас.

Мисс Лавиния подняла телеграмму с пола и прочла следующее:

"Лэди Винвуд. Гэртфорд, Лондон. К Нэтэли Грэбрук, графство Соммерсет, Бэксдель.

"Странные новости. P. Т. узнал, что ты обвенчана с Лоонсом; мне сказали это только сегодня (24). Тебе остается бежать с мужем как можно скорее. Я бы переписалась с Лоонсом, но не знаю его адреса. Ты, я думаю, получишь это ранее, чем P. Т. вернется из Лондона домой. Уведоми, прошу тебя, как ты устроишь свои дела. Если я не получу скоро ответа, то сама приеду в Соммерсет. Л. B."

Мисс Лавиния подняла свою седую голову и посмотрела на племянницу.

-- Правда это? сказала она, указывая взором на бледное лицо старца, лежащого перед ними.

Нэтэли пошатнулась и упала бы без чувств на пол, если бы тетка не поддержала ее во время.

Исповедь произнесена; укор и потом прощение были ей ответом - и между теткою и племянницею снова водворилось молчание.

Часы отсчитывали одну минуту за другою посреди царствовавшей тишины. Последняя была нарушена звуком голоса извне дома, произнесшим осторожно:

-- Мисс Лавиния!

Оне узнали по голосу лакея и отворили окно. Он желал сказать что-то лэди секретным образом. Но как сделать это? Домашняя обстановка, примеченная Лоонсом, как благоприятная для предстоявшого похищения и побега, бросилась теперь в глаза слуге, - дверь чулана, в котором лежали садовые инструменты и который примыкал к дому, была незаперта - и лестница садовника могла быть употреблена в дело; благодаря незначительной высоте первого этажа, лестница была вполне достаточною подлине, - так что лакей, приставив ее к балкону, чрез минуту мог говорить с лэди секретным образом.

-- Я не могу оставаться спокойным дома, сказал он, - и иду в деревню, чтобы разведать, что там делается для накрытия разбойника, посягнувшого на жизнь сэра Грэбрук. Не могу ли я быть вам полезным чем нибудь?

Нэтэли взяла телеграмму лэди Випвуд.

-- Лоонс должен видеть ее, сказала она тетке. - Он будет здесь завтра утром, добавила она ей шопотом: - если я не уведомлю его о том, что случилось.

Мисс Лавиния побледнела.

Нэтэли написала несколько строчек, адресовав письмо на вымышленное имя Лоонса в соседнюю деревню и приложив депешу от лэди Винвуд.

Когда человек удалился, то их умы были заняты одною и тою же мыслью, - мыслью вместе с надеждою что Лоонс отвратит беду, висящую над их головами, и придет к ним.

Оне не на долго могли предаться размышлениям, потому что сэр Джозеф очнулся, с безпокойством окинул взором комнату и спросил, зачем оне у него в спальне. Ответ был тот, что он болен; он дотронулся рукою до головы, сказав, что оне правы, - и снова впал в забытье.

Измученные безпокойством и страхом, две женщины молча дожидались дальнейших событий; молча молились за свое спасение и за спасение раненого, молча каждая дала клятву лучше умереть, чем покинуть его. Мисс Лавиния сидела подле постели, Нэтэли у её ног на скамейке, закрыв глаза и склонив голову на колена к тетке.

Время шло. Столовые часы пробили десять или одиннадцать, оне наверно не знали сколько, когда послышался условленный сигнал, возвестивший их о возвращении слуги. Он принес с собою много новостей и всего важнее - письмо от Лоонса.

Нэтэли прочла следующия строки:

"Я буду с тобою почти в то же время, как и это письмо. Посланный разскажет тебе, что случилось в деревне... Твое послание бросает новый свет на все дело. Я сейчас же иду к викарию, чтобы объявить себя твоим мужем; теперь всякая мистификация должна кончиться. Мое место подле тебя и твоих. Дело приняло такой оборот, какого ты никогда и не могла предполагать, - Тэрлингтон во главе нападения на твоего отца. Разсуди после этого, могули я оставаться в бездействии и оставить мою жену и родных на произвол судьбы и зверства Тэрлингтона".

Нэтэли передала письмо тетке и указала на слова, в которых говорится о виновности Ричарда. Молча, с ужасом на лицах смотрели оне друг на друга, возстановляя в памяти все совершившееся в их глазах в этот вечер - и теперь только понимая причину.

Слуга вывел их из этого состояния, начав свой рассказ о событиях в деревне.

Вся окрестность была в волнении, когда он пришел туда. На дороге невдалеке от церкви был найден старик в безчувственном состоянии, незнакомый ни кому из жителей Бэксделя - и лицо, открывшее его был никто иной как Лоонс, который возвращаясь домой в темноте споткнулся о тело Томаса Вильдфенга.

-- Джентельмен дал знать в полицию, мисс, сказал слуга, передавая событие как оно было ему рассказано: - и лежавший на дороге старый бродяга был препровожден в гостинницу. Хозяин узнал в нем человека, занимавшого в этот день комнату в гостиннице, а полицейский нашел при нем значительные ценности: кошелек с деньгами, золотые часы и цепочку; тогда еще никто не знал кому все это принадлежало - и только когда пришли доктор и господин, то выяснилось кого найденный человек ограбил и намеревался убить. Все что от него узнали, до их прихода, по высказанному им в припадке, последовавшим за безчувственным состоянием, было то, что он сделал нападение по наущению кого-то; он называл это лицо Говардом, а иногда и капитаном. Думают, что с ним сделался припадок в то время, когда он удостоверялся: жив сэр Джорж или нет. Угрызение совести (как я понимаю это) заговорило в нем - и он обезумел. Мне говорили, что он бредил о море, хлынувшем будто-бы на кладбище, и о каком моряке, плавающим на курятнике, и тому подобные глупости, мисс. При входе доктора и мистера Тэрлингтона, он с ужасом вскрикнул и снова упал без чувств на руки лиц, державших его. Доктор сказал какое-то ученое название болезни, что просто значит запой, и не ручался за жизнь старика; тем не менее он велел опростать комнату и хотел подать помощь больному. Мой господин все еще оставался там, когда я направился сюда с запискою от джентльмена, мисс, и теперь спешу оставить вас, боясь чтобы мистер Тэрлингтон не поймал меня.

С этими словами он поспешил удалиться.

Не прошло и двух минут, как снизу послышался голос, звавший Нэтэли. Это был Лоопс - и через несколько секунд молодая чета была в объятиях друг друга.

Не долго продолжался их восторг. Нэтэли вдруг отняла свою голову от плеча Лоонса и почти отскочила от него.

-- Зачем ты пришел? Он убьет тебя, если застанет здесь. Где он?

Лоонс знал об этом не более слуги.

-- Где бы он ни был, слава Богу что я здесь прежде его!

Вот все, что он мог ответить. Мисс Лавиния и Нэтэли слушали его с затаенным страхом. В это время сэр Джозеф очнулся и узнал Лоонса.

-- А, мой милый! слабо приговорил он, - я рад вас видеть. Как вы попали сюда?

Он удовлетворился первым же предлогом, который высказал ему Лоонс.

Нэтэли снова приступила к Лоонсу с убеждением оставить дом.

-- Ты знаешь, что может случиться, сказала она. - Он может быть следил за тобою, когда ты шел сюда; может быть он даже умышленно позволил тебе войти в его дом. Оставь нас, пока еще есть время.

Мисс Лавиния также присоединила свои просьбы, но оне были тщетны.

Лоонс преспокойно запер тяжелые ставни и вложил запор. Нэтэли в отчаянии сложила руки.

-- Был-ли ты по крайней мере у викария? спросила она. - Скажи, ты с его согласия здесь? Придет он сюда?

Лоонс колебался. Если бы он сказал правду, то признался бы, что пришел совершенно в противоположность совету викария, - и по этому он отвечал уклончиво.

-- Если викарий не придет, то придет доктор; я сказал ему, чтобы он имел попечение о раненом. Успокойся Нэтэли! Доктор будет здесь не позже Тэрлингтона.

Только что это имя сошло с его губ, как голос самого Тэрлингтона послышался говорящим подле самого окошка с наружной стороны:

-- Ты, любезный, проник ночью в мой дом и не уйдешь этим путем.

отставляемой лестницы: Тэрлингтон, сошед по ней с балкона, отставил ее прочь. Нэтэли в точности угадала то, что могло случиться, - смерть соучастника в преступлении освободила его от всякого подозрения в виновности - и он нарочно следил за Лоонсом, нарочно, с разсчетом дозволил ему войти в дом.

Последовала тишина; затем заключенные услышали звук отворявшейся наружной двери; оставив ее отпертою, Тэрлингтон взбежал по лестнице и постучался в запертую дверь.

-- Выходите - и сдайтесь! закричал он. - У меня с собою револьвер - и я имею право стрелять в человека, проникшого в мой дом и оказывающого сопротивление. Если дверь не будет отперта пока я сосчитаю три, вы заслужите должное наказание. Раз!

Лоонс был вооружен только тростью. Он направился без замедления к двери, чтобы сдаться. Нэтэли обвила его руками и остановила на пол-дороге.

-- Два! прокричал голос извне, в то время как Лоонс старался освободиться от Нэтэли.

Лоонс с страшным усилием вырвался от Нэтэли, кинулся к постели - и схватив раненного, поднял его с постели.

-- Три!

Раздался выстрел. Пуля, пробив насквозь дверь, царапнула левую руку Лоонса и впилась в подушку, на которой за секунду покоилась голова сэра Джозефа.

Лоонс спас жизнь своего тестя. Тэрлингтон сделал первый выстрел из-за денег - и все еще не добыл их.

Присутствовавшие были на некоторое время безопасны, находясь в углу по ту же сторону как и дверь, - сэр Джозеф в безпомощном состояния в объятиях Лоонса; мисс Лавиния и Нэтэли с ужасом прижавшись друг к другу. Вторая пуля, направленная в угол, попала в стену немного правее их.

состояние, на пол - и знаком пригласил остальных расположиться так же. Теперь их жизнь зависела от тишины, чтобы стрелявший не знал куда направлять дуло револьвера. Тэрлингтон казалось выбрал место, шарканье прекратилось, но выстрела не последовало; курок дал осечку.

Слышно было, как он произнес самому себе с присоединением проклятия:

-- Это еще что такое?

Последовала тишина. Верно он свидетельствует пистолет? Прежде чем они могли придти к какому бы то ни было разрешению этого вопроса - послышался выстрел и за ним шум падения тяжелого тела. Они посмотрели на противоположную стену.

Вдруг послышался крик ужаса внизу. Крик не одного человека, а нескольких. Лоонс встал - и направясь к двери, стал подле у притолки. Чрез несколько времени он отворил дверь - и его взорам представилось мертвое тело Ричарда Тэрлингтона, распростертое на полу. Четвертый заряд револьвера выстрелил в то время, когда он осматривал оружие. Пуля попала в рот и убила его на повал.