Лунный камень.
Второй период. Рассказ второй, написанный Мэтью Брёффом, стряпчим в Грэй'с-Инн сквэре.
Глава III.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Лунный камень. Второй период. Рассказ второй, написанный Мэтью Брёффом, стряпчим в Грэй'с-Инн сквэре. Глава III. (старая орфография)

Глава III.

Главным лицом между гостями за обедом я нашел мистера Миртуэта.

Когда он появился в Англии после своих странствования), общество очень заинтересовалось этим путешественником, как, человеком, который имел много опасных приключений, избавился и мог рассказывать о них. Теперь он объявил о своем намерении воротиться на сцену своих подвигов и проникнуть в области, еще неизведанные. Это великолепное равнодушие, уверенность в своем счастьи и намерение подвергнуть опасности свою жизнь возбудили снова ослабевший интерес поклонников героя. Теория вероятностей была против возможности его спасения в этом случае. Не каждый день можем мы встречаться с замечательным человеком за обедом и чувствовать, что скоро услышим известие об его убийстве.

Когда мущины остались в столовой одни, мне пришлось сидеть возле мистера Мёртуэта. Все гости были англичане и безполезно говорить, что как только присутствие дам перестало сдерживать нас, разговор обратился на политику.

Относительно этого всепоглощающого национального предмета я один из самых не английских англичан. Вообще разговор о политике кажется мне самым скучным и самым безполезным из всех разговоров. Взглянув на мистера Мёртуэта, когда бутылка первый раз обходила вокруг стола, я увидал, что он, повидимому, разделяет мой образ мыслей. Он поступал очень осторожно со всевозможным уважением к чувствам своего гостя, но тем не менее было верно то, что он собирался вздремнуть. Мне пришло в голову, что стоит попытаться, не разгонит ли его сон разговор о Лунном камне, и если так, то посмотреть, что он думает о последнем новом повороте индийского заговора, обнаружившимся в моей конторе.

-- Если я не ошибаюсь, мистер Мёртуэт, начал я: - вы были знакомы с покойной лэди Вериндер и несколько интересовались странными событиями, кончившимися пропажею Лунного камня?

Знаменитый путешественник сделал мне честь тотчас очнуться от своей дремоты и спросить меня, кто я таков. Я сообщил ему о моих отношениях к Гернкастльской фамилии, не забывая того странного положения, которое я занимал относительно полковника и его алмаза. Мистер Мёртуэт повернулся на своем стуле так, чтобы оставить позади себя всю компанию (и консерваторов и либералов), и сосредоточил все свое внимание на простом мистере Брёффе, стряпчем, жительствующем на сквэре Грэйс-Инн.

-- Слышали вы что-нибудь в последнее время об индийцах? спросил он.

-- Имею все причины так полагать, отвечает я: - что один из них имел свидание со много в моей конторе вчера.

Мистера Мёртуэта не легко было удивить, но этот последний ответ мой совершенно поразил его. Я рассказал, что случилось с мистером Люкером и что случилось со мной точь-в-точь как описывал здесь.

-- Это ясно, что прощальный вопрос индийца имел цель, прибавил я. - Зачем бы ему так хотелось знать, в какой срок должник обязан заплатить свой долг?

-- Возможно ли, что вы не понимаете его причини, мистер Брёфф?

-- Я стыжусь моей глупости, мистер Мёртуэт, но не понимаю.

Знаменитому путешественнику показалось очень интересно изведать до самой низкой глубины всю обширность моей глупости,

-- Позвольте мне сделать вам один вопрос, сказал он: - в каком положении находится теперь заговор, чтобы захватить Лунныи камень?

-- Не могу сказать, отвечал я. - Заговор индийцев тайна для меня.

-- Заговор индийцев, мистер Брёфф, может быть тайною для вас только, потому что вы никогда серьезно не разсматривали его. Не пересмотреть ли нам ею вместе с того времени, когда вы написали завещание полковника Гернкастля, до того времени, когда индиец пришел в вашу контору? В вашем положении и для интересов мисс Вериндер должно быть очень важно, чтобы вы могли ясно понимать это дело на случаи надобности. Скажите мне, помня это, сами ли вы хотите узнать побудительные причины индийцев, или желаете, чтобы я избавил вас от хлопот и сообщил вам то, что я думаю об этом?

Безполезно говорить, что я вполне оценил практическую цель, которую он имел в виду, и выбрал первый из двух предложенных вопросов.

-- Очень хорошо, сказал мистер Мёртуэт. - Мы прежде всего коснемся вопроса о летах трех индийцев. Я могу поручиться, что они все кажутся одних лет - вы можете сами решить, в цветущей ли поре жизни находился человек, которого вы видели. Вы думаете, что ему нет и сорока? Я сам так думаю. Мы скажем, что ему нет еще сорока лет. Теперь оглянитесь на то время, когда полковник Гернкастль приехал в Англию и когда вы были замешаны в тот план, который он принял для сохранения своей жизни. Я не заставляю вас считать годы. Я только скажу, это ясно, что эти индийцы по своим летам должны быть преемниками трёх других индийцев (это все брамины самой высокой касты, мистер Брефф!), которые последовали за полковником сюда. Очень хорошо. Эти наши люди сменили тех, которые были здесь прежде них. Еслиб они только сделали это, то и не стоило бы разузнавать об этом деле. Но они сделали более. Они сменили ту организацию, которую их предшественники установили в этой стране. Не пугайтесь. Я не сомневаюсь, что эта организация по нашим понятиям самое пустое дело. Она заключается в том, чтобы распоряжаться деньгами, услугами, когда оне понадобятся англичан того туманного сорта, которые ведут в Лондоне загадочную жизнь, и наконец тайным сочувствием тех немногих их соотечественников, которые занимаются какими-нибудь разнообразными делами в этом большом городе. Вы видите, что в этом нет ничего грозного. Но это стоит заметить, потому что может быть мы найдем случай обратиться впоследствии к этой скромной маленькой индийской организации. Разъяснив таким образом дело, я теперь сделаю вам вопрос и ожидаю, что ваша опытность ответит мне на него. Какое событие подало индийцам первую возможность захватить алмаз?

-- Первая возможность, отвечал я: - была подана им смертью полковника Гернкастла. Я полагаю, что им сделалась известна его смерть.

-- Разумеется. Стало бить, вы видите, что эта смерть подала им первую возможность. До того времени Лунный камень хранился в кладовой банкира. Вы написали завещание полковника, в котором он отказывал эту драгоценность своей племяннице. Завещание было предъявлено обыкновенным порядком. Как юрист, вы без труда догадаетесь, как индийцы должны были поступить (по совету англичан) после этого.

-- Они взяли копию с завещания из Доктор-Коммонс, сказал я.

-- Именно. Тот или другой из этих туманных англичан, о которых я упоминал, достал для них копию. Из этой копии они узнали, что Лунный камень был завещан дочери лэди Вериндер и что мистер Блэк старший, или человек, выбранный им, должен был отдать его в её руки. Вы согласитесь со мною, что необходимые сведения о таким людях, как лэди Вериндер и мистер Блэк, очень легко получить. Единственное затруднение для индийцев состояло в том, чтобы решить, когда сделать им попытку похитить алмаз: тогда ли, когда его вынимали из банка, или подождать, когда его увезут в Йоркшир в дом лэди Вериндер. Второй способ очевидно был самый безопасный, и вот вам объяснение появления индийцев в Фризинголле, переодетых фокусниками. Безполезно говорить, что в Лондоне их организация сообщала им сведения о событиях. Для этого достаточно было двух человек. Один должен был следить за тем, кто пошел в банк из дома мистера Блэка. Другой, вероятно, угостил пивом слуг в доме мистера Блэка и узнал от них домашния новости. Эти самые обыкновенные меры доставили им сведения, что мистер Фрэнклин Блэк был в банке и что он единственный человек из этого дома ехал к лэди Вериндер. Что потом вышло из этого открытия, вы, без сомнения, помните так же верно, как и я.

Я вспомнил, что Фрэнклин Блэк приметил одного из шпионов на улице - что он вследствие этого ускорил время своего приезда в Йоркшир на несколько часов - и что (по милости превосходного совета старика Беттереджа) отдал алмаз в фризинголлский банк прежде чем индийцы надеялись увидеть его в Йоркшире. До-сих-пор все совершенно ясно. По так как индийцы не знали принятой предосторожности, то каким образом не сделали они покушения на дом луди Вериндер (в котором они предполагали алмаз) во весь тот промежуток, который прошел до рождения Рэчель?

меня.

-- И меня также, сказал мистер Мёртуэт. - Ясновидение к этом случае просто показывает романическую сторону индийского характера. Для этих людей окружить их утомительное и опасное поручение в этой стране чудесным и сверхъестественным было бы успокоительно и поощрительно - я согласен, что это совершенно непонятно для англичанина. Мальчик их неоспоримо субъект чувствительный для месмерического влияния и под этим влиянием он, без сомнения, отражал то, что уже находилось к душе человека магнитизирущого его. Я испытывал теорию ясновидения - и никогда не находил, чтобы проявления заходили далее этого пункта. Индийцы не так смотрят на этот вопрос; индийцы смотрят на своего мальчика как на зрителя предметов невидимых для их глаз - и я повторяю, в этом чуде они находят источник нового интереса для цели, соединяющей их. Я упоминаю об этом только как о любопытном взгляде на человеческий характер, который должен быть совершенно нов для вас. Нам нет никакого дела до ясновидения, месмеризма или чего-нибудь другого, чему трудно было бы поверить практическому человеку в тех розысканиях, которые мы теперь производим. Цель моя - проследить индийский заговор шаг за шагом и вывесть результат рациональными способами из естественных причин. Успел ли я до-сих-пор удовлетворить ваше любопытство?

-- Конечно так, мистер Мёртуэт! Однако, я с нетерпением ожидаю услышать рациональное объяснение в том затруднения, которое я сейчас имел честь представить вам.

Мистер Мёртуэт улыбнулся.

-- Это затруднение разрешить легче всего, сказал он. - Позвольте мне начать согласием, что ваше Объяснение дела было совершенно правильно. Индийцы, без сомнения, не знали, чай мистер Фрэнклин Блэк сделал с алмазом, потому что мы видим, как они сделали свою первую ошибку в первый вечер приезда мистера Блэка в дом его тетки.

-- Конечно! Ошибка их состояла в том, что они допустили Габриэлля Беттереджа застать их на террасе вечером. Однако, они имеют ту заслугу, что сами увидали свой фальшивый шаг - потому что, как вы опять сказали, имея мнопи времени в своем распоряжении, они не подходили к дому несколько недель после того.

-- Почему, мистер Мёртуэт? Вот что я желаю знать! Почему?

-- Потому что ни один индиец, мистер Брёфф, не стянет подвергать себя безполезному риску. Пункт, написанный вами в завещании полковника Гернкастля, сообщил им (неправдали?), что Лунный камень переходил в полное владение мисс Вериндер в день её рождения. Очень хорошо. Скажите мне, как было безопаснее поступить людям в их положении? Сделав попытку похитить алмаз, пока он находился у мистера Фронклитта Блэка, который уже показал, что он может подозревать и перехитрить их? Или подождать, пока алмаз будет в руках молодой девушки, которая с невинной радостью будет надевать эту великолепную вещь при всяком возможном случае? Может быть, вам нужно доказательства, что моя теория правильна? Пусть поведение индийцев служит вам этим доказательством. Они появились в доме, прождав все эти недели, на день рождения мисс Вериндер и были вознаграждены за свой терпеливый разсчет, увидев Лунный камень на платье мисс Вериндер. Когда я услыхал историю полковника и алмаза позднее в этот вечер, я так был уверен, какой опасности подвергался мастер Фрэнклин (индийцы непременно напали бы на него, еслиб он не возвращался в дом лэди Вериндер вместе с другими людьми), и так сильно был убежден, что мисс Вериндер предстоит еще худшая опасность, что я посоветовал последовать плану полковника и уничтожить тождество камня, разбив его на отдельные куски. Как его необыкновенное исчезновение в ту ночь сделало совет мой безполезным и совершенно опровергнуло индустанский заговор и как дальнейшия действия индусов были приостановлены на следующий день заключением их в тюрьму, как мошенников и бродяг - вам это так же хорошо известно, как и мне. Первое действие заговора кончается тут. Прежде чем мы перейдем ко второму, могу я спросить, объяснил ли я затруднительный вопрос удовлетворительным образом для практического человека?

Невозможно было опровергать, что он прекрасно разрешил для меня затруднение по милости его знания индийского характера - и по милости того, что ему не приходилось думать так как мне о сотне других завещаний после смерти полковника Гернкастля!

представилась другая возможность? Другая возможность представилась - как я могу доказать - пока они сидели еще в тюрьме.

Он вынул свою записную книжку и раскрыл ее прежде чем продолжал.

-- В то время я гостил у моих друзей в Фризинголле, продолжал он: - за два дня до того, как индийцев освободили (это было, кажется, в понедельник), тюремный смотритель пришел ко мне с письмом. Какая-то мистрисс Маканн, у которой они нанимали квартиру, принесла это письмо одному из индийцев; письмо это принес утром к дом с мистрисс Маканн почтальон. Тюремные власти приметили, что штемпель был Ламбетский и что адрес, хотя написанный правильным английским языком, как-то странно несогласовался с привитою методой адресовывать письма. Распечатав письма, они увидали, что оно написано на иностранном языке, индустанском, как справедливо предположили они. Пришли они ко мне затем, чтобы я перевел им это письмо. Я скопировал в моей записной книжке и подлинник и мой перевод - и вот они к вашим услугам.

Он подал мне развернутый бумажник. Прежде всего был скопирован адрес письма. Оно все было переписано в одном параграфе, без знаков препинания: "Трем индусам, живущими у дамы, называющейся Маканн, в Фризинголле, в Йоркшире." Затем следовал индийский текст, а английский перевод стоял в конце и был выражен этими таинственными словами:

"Именем правителя Ночи, который возседает на Сайге, руки которого обнимают четыре угла земли!

"Братья, повернитесь лицом к югу и приходите ко мне на улицу многошумную, которая спускается к грязной воде.

"Причина этому та:

"Мои собственные глаза видели это."

На этом письмо и кончалось, не было ни числа, ни подписи. Я подал его обратно мистеру Мёртуэту и признался, что этот любопытный обращик индустанской корреспонденции поставил меня втупик.

-- Я могу объяснить вам первую фразу, сказал он: - а поведение индийцев объяснит остальное. Бог луны представлен в индийской мифологии четвероруким божеством, сидящим на сайге, а один из его титулов - Правитель ночи. Тут-то подозрительно похоже на косвенный намек на Лунный камень. Теперь посмотрим, что сделали индийцы, когда тюремные власти позволили им получить письмо. В тот самый день, как их освободили, они тотчас отправились на железную дорогу и заняли места в первом поезде, отправлявшемся в Лондон. Мы все в Фризинголле думали, что очень жаль, зачем над их поступками не наблюдали втайне. Но после того, кал лэди Вериндер отпустила сыщика и остановила дальнейшее следствие о пропаже алмаза, никто другой не мог сделать ни шага в этом деле. Индийцам дана была воля ехать в Лондон, они в Лондон и поехали. Что потом мы узнали о них, мистер Брёфф?

-- Вы читали описание того, как мистер Люкер обратился к судье?

-- Да.

-- Если вы припомните, он упоминал об иностранном работнике, занимавшемся у него, которому он только что отказал по подозрению покушения на воровство; он думал также, что он действовал заодно с индийцами, надоедавшими ему. Вывод очень прост, мистер Брёфф, относительно того, кто написал письмо, сейчас поставившее вас втупик, и какую восточную драгоценность этот работник покушался украсть.

Вывод (как я поспешил сознаться) был так ясен, что на него указывать не было никакой надобности. Я некогда ее сомневался, что Лунный камень попал в руки мистера Люкера в то время, о котором упоминал мистер Мёртуэт. Мой единственный вопрос состоял в том, как индийцы ушли об этом обстоятельстве. Этот вопрос (по моему, самый затруднительный) получил теперь ответ, как и все остальные. Несмотря на то, что я юрист, я начал чувствовать, что мистер Мёртуэт проведет меня с завязанными глазами по последним извилинам лабиринта, но которому он вел меня до-сих-пор. Я сделал ему этот комплимент и он любезно его принял.

кто это сделал?

-- Сколько мне известно, еще нет.

-- Была какая-то улика (не так ли?) на мистера Годфри Эбльуайта. Мне сказали, что он знаменитый филантроп - это уж прямо говорит против него.

Я искренно согласился с мистером Мёртуэтон. В то не время я чувствовал себя обязанным сообщить ему (безполезно говорить, что я не назвал мисс Вериндер), что мистер Годфри Эбльуайт оправдался от всякого подозрения на основании показаний такого лица, за правдивость которого я мои поручиться.

-- Очень хорошо, спокойно сказал Мёртуэт: - предоставим времени разъяснить это дело. А пока, мистер Брёфф, мы должны воротиться к индийцам. Путешествие их в Лондон просто кончилось тем, что они сделались жертвою другой неудачи. Потерю второй возможности похитить алмаз следует, по моему мнению, приписать хитрости и предусмотрительности мистера Люкера - не даром занимающагося прибыльным и старым ремеслом лихоимства! Поспешно отказав своему работнику, он лишил индийцев помощи, которую их сообщник оказал бы им, впустив их в дом. Но поспешно перенеся Лунный камень к своему банкиру, он озадачил заговорщиков, прежде чем они составили новый план обокрасть его. Как индийцы в этом последнем случае догадались, что было сделано, и как успели захватить росписку банкира, события слишком недавния для того, чтобы о них распространяться. Довольно будет сказать, что они узнали, что Лунный камень опять ускользнул от них и был отдан (под общим названием драгоценной вещи) в кладовую банкира. Какую же третью возможность, мистер Брёфф, имеют они захватить алмаз, и когда наступит она?

-- Вижу! воскликнул я. - Индийцы уверены, так же как и мы, что Лунный камень заложен, и им непременно нужно знать самый ранний срок выкупа залога - потому что в то время алмаз будет взят от банкира!

-- Я сказал вам, что вы сами узнаете все, мистер Брёфф, если только я дам вам возможность догадаться. Через год после того, как Лунный камень быт заложен, индийцы будут подстерегать третью возможность похитить его. Мистер Люкер сам сказал им, сколько времени нам придется ждать, и вы своим уважаемым авторитетом подтвердили истину слов мистера Люкера. Когда по вашему предположению алмаз попал в руки заимодавца?

-- В конце июня, отвечал я: - сколько мне помнится.

-- А теперь тысяча-восемьсот сороковой год. Очень хорошо. Если неизвестное лицо, заложившее Лунный камень, может выкупить его через год, алмаз будет в руках этого человека опять в конце июня тысячи-восемьсот-сорок-девятого года. Тогда я буду на тысячи миль далеко от Англии я английских новостей. Но может быть вам

-- Вы думаете, что случится что-нибудь серьезное? спросил я.

Я думаю, что я буду в большей безопасности, отвечал он: - между свирепыми фанатиками Центральной Азии, чем был бы, еслиб переступил за порог двери банка с Лунным камнем в кармане. Индийцы два раза потерпели неудачу, мистер Брёфф. Я твердо убежден, что они не поддадутся неудаче в третий раз.

Это были его последния слова. Принесли кофе; гости встали и разошлись по комнате, а мы пошли к дамам наверх.

Иестий об индийцах в конце этого месяца.

Сделав это, я передаю перо, на которое не имею более права, тому, кто должен писать после меня.