>
| Автор: | Конопницкая М., год: 1896 |
| Категории: | Сказка, Детская литература, Повесть |
Возвращение гномов под землю
I
Солнце заходило, огромное и золотое, осеннее солнце. Вот уже несколько дней, как небо распогодилось, земля отогрелась, какая-то полевая птичка запела запоздалую песенку.
В розовом воздухе, на межах, маргаритки смыкали свои золотистые и серебристые глазки; в великой золотой тиши с тополей падали последние листья.
Скробек только что досеял последнюю горсть пшеницы и стоял, озарённый вечерним заревом, в своей холстинной рубахе, с обнажённой головою, с радостным и ясным лицом и смотрел, как догорает заря. У леса пасли лошадку два его мальчонка, здоровые и крепкие словно цветы полевого мака; лошадка, нет-нет, да и заржёт, щипнёт клочок оставшейся травы, а детские голоса громко раздавались в вечерней тиши.
Но в Соловьиной долине царили шум и суматоха. То король Огонёк созвал совет и теперь торжественно закрывал его. Зрелище было прекрасное.
Под вековечным дубом, листья которого еле-еле дрожали в тихом, ясном воздухе, стоял королевский трон, сложенный из полевых каменьев, покрытый ковром мхов, украшенный цветами. Вокруг трона дружина верных краснолюдков в ярких одеждах, в пёстрых капюшонах, с присвоенными им орудиями в руках.
Дружина держит себя бодро, нет ни одного печального и унылого лица.
Улыбка перелетает с уст на уста, в глазах блещет отвага, руки сплетаются в братском рукопожатии, сердца бьются живо.
Но вдруг шум умолк, и говор утих.
>
Встал король таким, каким он был в Иванову ночь, в белой королевской одежде, в золотой короне, с бриллиантовым скипетром. Но хотя он был весь в белом, от заходящего солнца на него падал такой блеск, что порфира его отливала то золотом, то пурпуром, по лицу мелькали яркие огоньки, а седая его борода отливала серебром.
Вот он встал и поднял скипетр. Трубачи проиграли на золотых трубах краткий сигнал и замолкли.
Король посмотрел на свой народ и сказал:
- Дружина моя верная! Труженики мои! Кончаются ваш день и ваша работа. Наступает вечер, а с ним - отдых и спокойствие. Оглянитесь на утро и на полдень вашего труда при блесках вечерней зари, ибо она, - тот факел, который показует правду дня.
Здесь старый король остановился, и наступила тишина. А в это время издали послышался какой-то шум, говор и удары молота. То звонарь исправлял давным-давно испорченный колокол на старой колокольне и ковал ему новое сердце.
Но король заговорил снова:
- Была весна, и вы сеяли цветы, пустынные и дикие места обращали в радостные и прекрасные. Было лето, - и вы пели песни погоды и труда. Пришла осень, и вы стоите, осенённые её золотом и пурпуром, и считаете, какие плоды она принесла вам, дабы вы воспользовались ими в радости.
Тут король замолчал, отдохнул на время, и была тишина.
И снова в этой тишине, но только ещё сильней, послышался тот же странный звук.
Молот всё громче ударял на высокой башне.
Холодом дохнуло на дружину краснолюдков, холодом тени, сумерек и сырой земли, неожиданная дрожь охватывала то одного, то другого.
Король говорил дальше:
- В вечерней заре золотится клок земли, который прежде находился в запустении, а теперь вспахан и засеян зерном. И вот, золотится радостью душа человека, который сделал это.
"И вы были помощниками его.
И вот головки его детей, увядшие головки, - ожили, и были дети его грустны, а теперь радостны, и были они предназначены мраку, а теперь предназначены свету.
Но вы были помощниками света.
И вот, сирота, которая была как ягнёнок без пристанища и как голубь без гнезда пригрета под кровлей и принята в семью как родная. Она - благословение хаты, и добро вошло вместе с нею, как входит благоухание вслед за весенним цветком.
Вы и в этом пришли со своею доброю помощью".
Король замолчал, и наступила тишина.
Повернул король свою седую голову и начал прислушиваться, и дружина его прислушивалась.
И прошла по ним дрожь, и холодом повеяло от бора. Глаза их потухли, улыбка исчезла, руки начинали судорожно сжиматься.
Вспомнили тогда краснолюдки старое-престарое сказание, что где ударит колокол, там они должны скрываться под землю.
Но король был спокоен и так говорил дальше:
- Одного из товарищей мы утратили, братья, учёного Чепухинского-Вздорного. Он отделился от нас, чтобы искать славы. Не нам судить его. Пускай он идёт за своею звездою. Что касается нас, то мы прожили здесь хорошие дни и счастливые минуты. Благословим этот уголок земли!
- Благословим! - воскликнули верные краснолюдки.
И вдруг сделалась тишина.
Вознёс руки старый король, простёр их над умиротворённой долиной и благословил её.
Сто рук поднялось в воздух, в котором дрожала сверкающая звезда королевского скипетра, и все благословили этот уголок земли.
А в это время солнце огромным шаром скатилось за край горизонта.
- Прекрасный закат! - сказал король.
- Прекрасный... прекрасный закат! - воскликнули верные краснолюдки.
В эту минуту зазвонили колокола...
Далеко где-то, далеко, высоко где-то, высоко, над бором, над лесом, плыл голос колокола и обнимал поля и луга, и дрожали под ним орошённые травы, и злаки, и от неба до земли широко разливался голос колокола...
И вдруг от этого голоса с верных краснолюдков начали осыпаться их краски так, как осыпаются золотые листья с деревьев в голубой и солнечной тишине сентябрьского утра.
Пригорок, трон, старый король и вся дружина развеялись тенью.
Колокол звонил... Солнце угасало.
Листки, легко носящиеся над землёю, посыпались вниз.
Под их слоем исчез пригорок, на котором за минуту стояли краснолюдки.
Они покажутся снова, но не раньше, чем засветит весеннее солнышко.
Изо всего народа малых краснолюдков на земле остался только один Чепухинский, который не попал на общую сходку.
Старый, покинутый сирота при месячном свете тихо ступает по снегу и греет дрожащие руки в серебряном свете.
Один Чепухинский ходит по свету со своею белой бородою, с большими, косматыми бровями, с капюшоном, а также и со своим старым, добрым сердцем, со связкою ключей у пояса, которыми запирает полевые колокольчики, чтобы они не будили спящих лугов, и ландыши, чтобы они не будили леса во время зимы.
Один Чепухинский ходит по свету, нижет блестящие шнурки из ясного инея. Он уже совершенно покинул мысли о славе, которая была источником его гордыни и несчастья.
Сделался он простым, тихим, добрым, не гнушается малыми, делит сердце со всем живым творением.
Тяжёлые минуты испытал он, когда узнал от маэстро Сарабанды о закате и сумерках всей своей дружины, которая скрылась под землёю от мороза.
Но потом он переболел, и часто сидит под дубом с дивным музыкантом и слушает его песни.
Большую свою "Историю краснолюдков" он наверно никогда не напишет.
Он нашёл себе лучшую, живую книгу.
о мечах, о щитах, о рыцарях, он им говорит о великой весенней экспедиции на телеге Скробка, о сокрытых сокровищах, о дружине верных товарищей и о сиротке Марисе.
Он и мне, когда на меня напала бессонница, однажды зимнею ночью, рассказал всю эту историю, которую я здесь верно изобразила.
