Автор: | Купер Д. Ф. |
Категории: | Приключения, Роман |
Вайандоте, или Хижина на холме
Глава IV
Прошло десять лет.
Много изменилось за это время. На месте прежнего бобрового пруда раскинулись обработанные поля, кое-где пересеченные дорогами. Самая же «хижина» мало изменилась. Верхняя часть ее, сделанная из дерева, потемнела от дождей; на чердаке проделали слуховые окна. Новое крыло к дому было поставлено вдоль отвесной скалы, и так как это место считалось безопасным от выстрелов, то окна были сделаны здесь наружу, и из них открывался чудный вид на окрестности.
В доме теперь жило одно только семейство Вилугби с прислугой, все же остальные рабочие поселились в небольших хижинах, построенных у опушки леса, там же находились конюшни, скотный двор и все вообще хозяйственные постройки. Рабочие большей частью поженились, и колония насчитывала до ста человек, считая в том числе и детей. Двадцать три человека из этого населения могли быть надежными защитниками крепости. Ворота по-прежнему стояли прислоненными к стене; петли успели уже заржаветь; сами они покрылись плесенью и мхом, а колонисты все еще не успели выбрать свободной минуты и поставить их на место. От дома весь склон холма был разбит на клумбы, между которыми прихотливо вились во все стороны тропинки.
В один теплый весенний вечер вся семья Вилугби собралась в этом цветнике. Капитан, теперь уже шестидесятилетний, но еще бодрый и крепкий старик, сидел на скамеечке и любовался закатом солнца. Рядом стояла его жена, разговаривавшая с капелланом Вудсом, одетым в длинное платье англиканского священника. Он служил капелланом в одном гарнизоне с Вилугби, и уже восемь лет, как вышел в отставку и поселился в колонии своего друга.
Белла в широкополой соломенной шляпе наблюдала за работами Джеми Аллена. Каменные постройки все были кончены, и он остался в колонии в качестве садовника. Мод играла в волан с молодой негритянкой, заставляя ту поминутно бегать.
Вдруг негритянка дико вскрикнула.
- Что с тобой, Дездемона? - спросил капитан, недовольный, что прервали его размышления. - Сколько раз я говорил тебе, что не люблю этих диких вскрикиваний!
- Но, мистер, это так неожиданно… посмотрите, вон старый Ник!
Действительно, вдали показался Ник. Целых два года он уже не заглядывал в «хижину на холме».
- Вероятно, есть что-нибудь важное, он так быстро бежит, - сказал капитан. - Два года мы не видели его. Он рассердился на меня за то, что я не купил у него другого бобрового пруда, за который он просил бочонок пороху.
- Может быть, Гуг, он серьезно рассердился на нас за это? Не лучше ли будет дать ему этот порох? - спросила встревоженная госпожа Вилугби.
- Нисколько, моя дорогая! Я его знаю уже больше двадцати лет. За это время я принужден был побить его три раза, но это было раньше, в последние же десять лет я пальцем не тронул его.
- Но ведь туземцы никогда не прощают побоев! - сказал с некоторым страхом капеллан.
- Их бьют так же, как наших солдат в колониальной армии.
- Сколько лет ему, капитан?
- Ему за пятьдесят. Это был храбрый и искусный воин…
В это время Ник подходил к ним, и разговор прекратился.
Несмотря на то, что индеец только что быстро поднялся на холм, он стоял бодрый и спокойный, точно он не бежал перед тем, а тихо прогуливался.
- Саго, саго! - начал капитан. - Очень рад видеть тебя, Ник, таким бодрым!
- Саго! - ответил индеец, склоняя голову.
- Не хочешь ли освежиться с дороги сидром?
- Ром лучше, - ответил тускарора.
- Ром крепче, оттого он и нравится тебе больше. Хорошо, ты получишь стакан рому. Какие вести ты принес мне?
- Стакан мало за те вести, что я принес. Госпожа даст мне за них два графина.
- Я? Но что же ты можешь сказать мне? Мои две дочери со мною, они здоровы.
- Роберт? Что ты знаешь о нем?
- Хорошо, ты все получишь. Скажи же скорее, что знаешь о моем сыне!
- Вы его сейчас увидите, через десять, пять минут. Он послал Ника вперед, чтобы предупредить мать.
Мод вскрикнула и побежала навстречу Роберту, уже показавшемуся из леса. Через десять минут Роберт был уже среди своих.
После приветствий и расспросов о родных и знакомых капитан спросил:
- Я встретил его возле Каньюгари. Ник мне сказал, что он идет по тропинке войны. Индейцы время от времени дерутся между собою, а он пристает то к тем, то к другим, смотря по тому, что выгоднее. Я взял его проводником, но он говорил, что и без того собрался идти к нам.
- Я уверен, что он сказал об этом, получив прежде с тебя деньги!
- Совершенно верно!
- Ник не рассказывал, сколько скальпов он взял у неприятелей?
- Раньше я знал Ника отличным воином. Он дрался против нас в первые годы моей службы, и наше знакомство началось тем, что я спас его от штыка одного моего гренадера. В продолжение нескольких лет он питал ко мне чувство благодарности, но, кажется, после побоев, полученных от меня, он забыл о ней, и теперь все его помыслы направлены на ром.
- Вот он там, - сказала Мод, наклоняясь в окно, - сидит с Миком на берегу ручья и что-то рассказывает. Кружка стоит между ними.
- Я помню, Мик сначала принял Ника очень недружелюбно, но потом они вскоре сошлись, и теперь совсем друзья. Я думаю, это оттого, что они оба любят ром.
Все подошли к окну и могли видеть, как Мик и Ник потягивали из кружки, и по мере того, как ром истощался, разговор становился оживленнее.
- О да! Здесь все постарело, и капитан, и госпожа, а жене Джоэля можно дать сто лет, хотя ей всего тридцать, да и сам Джоэль кажется старше своих лет.
Ник пристально посмотрел на ирландца.
- Почему, - спросил он, - один бледнолицый ненавидит другого, почему ирландец не любит американца?
Помолчав, он добавил:
- Я люблю капитана: он справедливый; люблю госпожу: она добрая; люблю мисс Беллу, мисс Мод; не правда ли, она восхитительна?
Индеец ничего не ответил и мрачно молчал. Помолчав несколько минут, Мик спросил:
- Ты был на войне, Ник?
- Да. Ник опять был начальником и взял скальпы.
- Нет, не то, у нас тоже бывают войны, но мы бьем по голове, а не сдираем кожу.
- Я скальпирую, вы бьете, что же лучше? Мик, здесь их также много есть…
Эти неосторожные слова сорвались у Ника помимо воли, но Мик настолько опьянел, что не понял их смысла. Кружка была осушена, друзья сердечно распростились и отправились спать каждый в свой угол.