Анна де Кервиле. (Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Анна де Кервиле

Ламбертъ, сержантъ республиканской армiи.

Садикъ. - Дверь въ глубине. - Направо широкое полукруглое окно, выходящее въ садъ. - Налево полукруглая дверь въ соседнюю комнату. - Направо, на первомъ плане, боковая дверь, ведущая за терассу. - Налево, противъ нея дверь, скрытая драпировкой. - На сцене налево - столъ, по правую сторону котораго кресло, а по левую - стулъ. При поднятiи занавеса, садовникъ, стоя у стола, съ испуганнымъ видомъ, читаетъ бумагу, потомъ кладетъ ее на столъ, подходить къ окну и смотритъ въ него, точно наблюдаетъ за кемъ-то. Морсакъ входитъ изъ драпированной двери.

Садовникъ (подходя къ Морсаку). Что же, сударь?

Морсакъ. Тамъ, где его не могутъ найти. Де видалъ ли ты какого нибудь солдата, бродящаго вокругъ дома?

Морсакъ. Мне дышется свободнее... Лишь бы онъ не сделалъ какого нибудь безразсудства!

Садовникъ. Какого безразсудства? Чего вы боитесь?

Морсакъ (показывая ему бумагу). Послушай-ка эту прокламацiю (онъ читаетъ): "Неповиновенiе и преступныя деянiя водворились между жителями и приверженцами короля, которые насъ осаждаютъ, и поэтому все солдаты непрiятельской армiи, проникающiе въ городъ, и жители, принимающiе ихъ, будутъ разстрелены. Подписалъ: командующiй генералъ.

Садовникъ. А! понимаю! Но зачемъ же графъ покинулъ лагерь осаждающихъ и явился сюда въ эту ночь?

Морсакъ. Онъ уступилъ весьма естественному чувству. Два месяца тому назадъ, при взятiи города республиканцами, меня перенесли раненаго и умирающаго въ этотъ домъ...

Садовникъ. И где графиня спасла васъ своими заботами.

Морсакъ. До сихъ поръ графъ не могъ увезти ее въ убежище нашихъ войскъ; но сегодня, когда онъ привелъ ихъ обратно въ Брессюиру, накануне решительнаго приступа, который можетъ ему стоить жизни, онъ хотелъ повидаться съ графиней и эту ночь, провравшись черезъ аванпосты...

Садовникъ (перебивая его). Тише, сударь!.. Прислушайтесь!.. Посмотрите...

Садовникъ. Три солдата перелезли черезъ ограду.

Садовникъ (смотритъ тоже). Местный коммиссаръ, сержантъ Ламбертъ, командуетъ ими.

. Кто? Этотъ толстякъ, съ веселой физiономiей?

Садовникъ. На него не полагайтесь! Это страшный человекъ съ своимъ шутливымъ видомъ.

Морсакъ. Главное - спокойствiе! У нихъ можетъ быть только одне подозренiя! Отвечай, будто ты ничего не знаешь. (Направляется къ двери, въ которую вошелъ).

Садовникъ (дрожа). А въ афишахъ-то что сказано: "всякiй изъ жителей, который будетъ уличенъ..."

Морсакъ. Не бойся! я здесь, и все слышу!... И если бы какая добудь опасность угрожала тебе... (Слышится шумъ).

Морсакъ (уходя). Будь только спокоенъ. Я здесь.

(Онъ исчезаетъ за драпированной дверью. - Боковая дверь противъ этой отворяется и за пороге показывается сержантъ).

Ламбертъ (солдату). Встань здесь на терассе. (Выходитъ на сцену и обращаясь къ садовнику). Подойди сюда!

Садовникъ. Графиня де-Кервиле, моя госпожа.

Садовникъ. Офицеръ, раненый при взятiи города.

Ламбертъ. Ты врешь! Въ эту ночь пробрался сюда одинъ изъ приверженцевъ короля. Наши солдаты его видели. Онъ здесь. Вы должны намъ его выдать. Если ты намъ не поможешь въ этомъ, тогда пеняй на себя.

Садовникъ (показывая на Анну, вошедшую изъ средней двери). Вотъ она!

Ламбертъ (садовнику). Теперь можешь убираться.

Ламбертъ. Подойди, гражданка! Я унтеръ-офицеръ республиканской армiи и мне порученъ надзоръ надъ этой стоянкой. (Подавая ей бумагу). На, читай!

Ламбертъ. Не представляйся такой невинной! Этимъ съ нами немного возьмешь. Вандейскiй офицеръ, разведчикъ вандейцевъ, прибылъ сюда сегодня ночью. Зачемъ?.. Чтобы подкупить какихъ нибудь изменниковъ! Чтобы они продали ему какiя нибудь ворота города!.. Онъ здесь, мы въ этомъ уверены. Где онъ?

Анна (холодно). Одно изъ двухъ; или онъ здесь, или его нетъ. Если его нетъ, я не могу вамъ его выдать: если онъ здесь - я этого не хочу.

Ламбертъ. Ну положимъ, я съумею заставитъ тебя заговорить.

Анна (также холодно). Желала бы я знать, какъ это вы сделаете?

Ламбертъ. Очень просто... если ты станешь упрямиться...

Анна. Вы велите меня разстрелять? Вы способны на это! Однимъ убiйствомъ больше, однимъ меньше, это для васъ ничего не значитъ! Только знайте, что это и для меня ничего не значитъ и что я рада буду умереть, чтобы не видеть более такихъ изверговъ, какихъ вижу передъ собой.

Анна (энергично). Республику, которая заботится о благе своего народа, своей страны - я уважаю! Такую же, которая все калечитъ, разрушаетъ, ломаетъ - я презираю и не боюсь это высказать.

Ламбертъ (смеясь). Вотъ какъ!.. Такъ ты не боишься? Это мне на руку! Ну поговоримъ съ тобой немного; надеюсь, ты съумеешь мне отвечать?

Анна (садится въ кресло). Это будетъ зависитъ отъ того, что вы меня станете спрашивать.

Анна. Очень просто! Я прiехала сюда изъ Морбигана.

Анна. Страны глубокаго, искренняго верованiя. Когда вспыхнула война...

Анна. Бунтовщиками не называютъ техъ, которые остаются верны своему королю и своему Богу и защищаютъ ихъ!

Ламбертъ (весело). Въ самомъ деле! Ты достойна быть республиканкой! Продолжай!

Анна. Когда вспыхнула война, мой мужъ собралъ батальонъ охотниковъ.

Ламбертъ. А твой мужъ изъ дворянъ? аристократъ?

Анна. Его зовутъ графомъ де-Кервиле. Наши крестьяне любили его, чувствовали къ нему доверiе: насъ двести человекъ двинулось изъ одного селенiя, въ сопровожденiи ректора.

Ламббртъ. А зачемъ же вы брали съ собой священника?

Анна. Чтобы благословлять идущихъ въ битву, подкреплять падающихъ духомъ и напутствовать умирающихъ.

Анна. Мой мужъ пошелъ на Брессюиръ, чтобы защитить его отъ васъ.

Ламбертъ. Но какъ же ты еще здесь, когда мы уже вступили въ него?.. Что делаешь ты въ этомъ доме, если мужа твоего уже нетъ здесь?

Анна. При атаке города, мой мужъ и его батальонъ были окружены вашими; ихъ гибель казалась неминуемой, еслибъ въ это время другой вандеецъ, тоже бретонецъ, какъ и мы, не подоспелъ ему на помощь. Онъ спасъ моего мужа, а самъ палъ тяжело раненый. Его перенесли сюда. Мой мужъ не хотелъ предоставить чужимъ людямъ уходъ за темъ, кто, спасая его, такъ жестоко пострадалъ самъ. Онъ вернулся въ свою армiю...

Ламбертъ (прерывая ее). Чтобъ снова драться съ нами?

Анна. Разумеется... Я же осталась, вотъ какимъ образомъ я еще нахожусь въ этомъ доме.

Ламбертъ. Прекрасно. Это только подтверждаетъ мои справки. Значитъ, пробравшiйся сюда былъ не Морсакъ. Значитъ, это былъ твой мужъ. Значитъ, намъ его надо иметь, и если ты намъ его не выдашь, мы и сами его отъищемъ.

Ламбертъ. А вотъ увидишь. (Онъ пишетъ что-то на бумажке и зоветъ стоящаго на часахъ солдата). Поди сюда! Ступай, отнеси это командиру. (Солдатъ уходитъ, дверь затворяется).

, (подходя къ Анне и снимая шляпу). Простите меня, сударыня, что я все время такъ грубо обращался съ вами.

Ламбертъ. Это значитъ, что не всегда должно судить о людяхъ по ихъ наружному виду.

Ламбертъ (съ живостью). Не принимайте меня за изменника, я республиканецъ въ душе, потому что я солдатъ Рейнской армiи. Меня послали изъ Малиса въ Винде и я долженъ повиноваться. Но драться съ французами, вместо того, чтобы уничтожать пруссаковъ - это слишкомъ тяжело! Тяжело также иметь палачей своими генералами! Я далъ себе клятву никогда не преследовать беглецовъ, никогда не убивать обезоруженнаго, и никогда не выдавать скрывающихся.

Анна (съ недоверiемъ). Вы задались хорошей задачей!

Ламбертъ. Прибавьте, и опасной!.. Знаете ли, гражданка, кто былъ этотъ часовой? Одинъ изъ техъ праздношатающихся гулякъ, которымъ ничто ни дорого, ни свято; которые везде я во всехъ видятъ изменниковъ! (Весело). Но такъ какъ я не желаю быть разстреленнымъ, я и говорю ихъ языкомъ и делаю видъ, что разделяю ихъ взглядъ и мысли: только такою ценою я и могу достигнуть своей цели. Я не выдаю ихъ, а служу человечеству возле ихъ и помимо ихъ... А теперь, когда вы знаете кто я и какой я, скажите мне безъ боязни, где скрытъ вашъ мужъ. Я направлю поиски по дому такъ, чтобы его не нашли.

Анна (глядя ему прямо въ глаза). А кто ручается мне, что вы меня на обманываете?

Ламбертъ. Моя наружность! Мое лицо! Посмотрите на меня и скажите, разве я не смотрю честнымъ человекомъ?

Анна. Но вы имели тотъ же видъ, когда угрожали мне.

Ламбертъ. Какая польза была бы мне обманывать васъ?

Анна (переходя на другую сторону). Такая же, какъ и у хищныхъ зверей, гоняющихся за своей добычей. Хищность не лишена хитрости.

Ламбертъ. Вы жестоки къ честному человеку, сударыня!

Ламбертъ. Такъ верьте же! Минуты дороги. Если солдаты наши отъищутъ вашего мужа - онъ погибъ!

Анна (съ боязнью). А если я его сгублю, доверяясь вамъ? Если вы меня обманете?..

Ламбертъ (съ нетерпенiемъ). Боже, какъ убедить васъ! Слушайте же меня. У меня есть жена и трое детей. Они следовали за мною до Вандеи. И знаете ли, что делала моя жена ca дня осады? Она делила свой и детскiй хлебъ съ четырьмя бретонцами! Она ходила за ними! Просиживала ночи у нихъ! вылечила ихъ! И видя ихъ такими покорными судьбе, такими мужественными, мы заключили съ Бретонiею сердечный союзъ, поклявшись, всегда относиться съ любовiю и уваженiемъ къ этимъ честнымъ людямъ и ихъ вере, которая внушаетъ имъ такiя добродетели.

Анна (съ увлеченiемъ). То, что делала ваша жена, делала и я. Ваша жена была матерью для нашихъ бретонцевъ, и я была сестрою милосердiя для вашихъ солдатъ. Я собирала вашихъ раненыхъ подъ картечью. Хотя заслуга моя въ этомъ не велика - я тамъ искала другого.

Анна. Отчего? Отчего?.. Оттого, что въ глубине сердецъ нашихъ разъигрываются подчасъ более кровавыя драмы, чемъ на поле битвы! Но оставимъ это!.. Можете вы мне дать клятву?.. или нетъ, не надо клятвы! Я не хочу подозревать васъ въ такомъ проступке!.. Вы были бы самымъ гнуснымъ созданiемъ, еслибъ обманули меня! Я верю вамъ! Пойдемте! (Она направляется къ двери, входитъ солдатъ).

Ламбертъ (Анне). Молчите. (Подходя къ солдату).

. А! Ответъ командира! Подай сюда! (Прочитавъ, про себя). Все погибло. (Громко). Гражданка, вотъ распоряженiе, которое разомъ прекращаетъ наши споры.

Ламбертъ (читая). "Не теряйте времени въ поискахъ. Подожгите домъ и онъ принужденъ будетъ выдти".

Морсакъ (съ поспешностью отворяя драпированную дверь). Это безполезно, я здесь.

Ламбертъ (более грубымъ голосомъ). Я такъ и зналъ, что этотъ домъ гнездо аристократовъ!.. Будемъ поменьше, да подельней говорить. (Подходя къ Морсаку). Ты признаешь себя за графа де-Кервиле?

Ламбертъ. Признаешь, что сражаешься противъ патрiотовъ?

Ламбертъ. Что ты сегодня ночью тайно вошелъ въ городъ?

Морсакъ. Я знаю свою участь и готовъ, но попрошу объ одной милости...

Морсакъ. Чтобы эту записку отдали по адресу.

Ламбертъ (читая адресъ). "Г-ну Аббату". Что вамъ надо отъ него?

Морсакъ. Чтобы онъ сейчасъ же явился ко мне.

Ламбертъ Черезъ пять минутъ я вернусь. (Солдату, который принесъ записку и присутствовалъ при разговоре). Ты... стой здесь, на терассе! Не теряй его изъ виду и, ежели онъ захочетъ бежать - стреляй!

Морсакъ. Не имею ни малейшаго желанiя бежать. (Солдатъ удаляется на терассу).

Ламбертъ (подходя къ Анне, тихо). Вы такъ много времени потеряли въ боязни довериться мне! Боюсь, что пожалуй уже ничего не удастся сделать для васъ! (Онъ уходитъ; дверь остается открытою, но солдата уже не видно).

(Проследивъ взглядомъ и убедившись, что солдатъ на терассе, Анна возвращается на авансцену вся взволнованная и подходитъ къ Морсаку. Весь разговоръ происходитъ шепотомъ, таинственно).

Анна. Жертвовать собой во второй разъ!.. Только что спасшись отъ смерти, идти снова на смерть за него!

Морсакъ. Я желалъ бы только, чтобы это послужило ему въ пользу! Если я буду арестованъ - онъ можетъ бежать.

Морсакъ (съ сдержаннымъ порывомъ). Разве вы не понимаете, что съ того момента, какъ я увиделъ его, какъ его рука пожала мою руку - я не могу здесь долее оставаться. Я долженъ принести ему эту страшную жертву... я долженъ исчезнуть!

Анна. А я? я? Что же станется со мною! Принять эту жертву, - значитъ быть соучастницей въ этомъ деле! Молчать? - значитъ способствовать вашей смерти!

Морсакъ. Но вы сами, разве вы не были сейчасъ готовы пожертвовать собою для насъ обоихъ?

Анна. Я! это другое дело! Вы сами знаете, что это совсемъ не то!

Морсакъ. Ради Бога! Не отнимайте у меня мужества!

Анна. А где мне самой его взять! (Переходя на левую сторону). Господа! Господи! Есть же созданiя, обреченныя Тобою на вечныя мученiя! Въ чемъ мы такъ страшно провинились, чтобъ такъ ужасно страдать...Четыре года тому назадъ, когда отцы наши возстали противъ нашего брака... когда они разлучили насъ, я думала, что выстрадала все, что человеческая душа способна выстрадать! Но все это было ничто!.. Когда я считала васъ мертвымъ, я оплакивала васъ кровавыми слезами! И это было ничто!.. Когда меня, наконецъ, гнуснымъ обманомъ, принудили сделаться женою другого, мне казалось, что я превзошла тогда все земныя страданiя! Но и это еще было не все. Надо было еще вторично потерять васъ, присутствовать при вашей смерти! быть причиной вашей смерти! О! это уже слишкомъ! (Падаетъ рыдая въ его объятiя).

Морсакъ. Другъ мой! Довольно! Ради самого Бога, довольно! Вы раздираете мне сердце! Поймите наконецъ, что Небо сжалилось надъ нами.

Морсакъ (взявъ ее за обе руки). Решимся хоть разъ взглянуть истине, прямо въ лицо: одинъ изъ насъ долженъ сегодня исчезнуть съ лица земли! Надъ нами тяготеетъ неумолимая судьба! И еслибъ мы оба остались живы, что сталось бы со мной?.. Смерть, конечно, страшна! но разве жизнь, при такихъ условiяхъ, не во сто разъ страшнее?.. И какая была бы моя участь? - уехать! Скитаться всю жизнь одному по свету Божьему, только съ однеми воспоминанiями о васъ. Нетъ! нетъ!.. я предпочитаю смерть! Я хочу умереть и умереть жертвою! Эта смерть искупитъ, можетъ быть, мои грехи!

Анна (увидя Ламберта). Боже! онъ уже возвращается!

Морсакъ. Тише! Онъ несетъ мне,можетъ быть, единственную милость, о которой я прошу.

Морсакъ. Я просилъ священника. Я былъ бы въ отчаяньи, еслибъ мне пришлось умереть безъ покаянiя! Получивъ же прощенiе, я почти съ радостью оставилъ бы этотъ мiръ... Мне бы казалось, что я только опережаю васъ, чтобъ встретиться со временемъ въ лучшемъ мiре!

Морсакъ (идя на встречу Ламберту). Исполнятъ ли мою просьбу?

Ламбертъ. Командиръ еще не далъ ответа! До обратимся теперь къ главному, что не терпитъ отлагательства. (Къ Морсаку). Вы все еще утверждаете, что вы графъ де-Кервиле.

Ламбертъ. Бежавшiй вчера изъ Вандейскаго лагеря и прокравшiйся сегодня ночью въ городъ?

Ламбертъ. Такъ значитъ существуютъ два графа де-Кервиле?

Ламбертъ. Наши солдаты сейчасъ арестовали человека, который пытался бежать и который называетъ себя темъ же именемъ.

Ламбертъ. То, что очень легко доказать. (Онъ подходитъ къ двери въ глубине и говоритъ находящемуся тамъ солдату), Приведите сюда арестованнаго! (Солдатъ черезъ мгновенiе вводитъ графа де-Кервиле).

Ламбертъ (указывая на графа). Вотъ!.. Поговорите-ка теперь и решите! Я имею предписанiе застрелить одного изъ васъ... Мне бы не хотелось застреливать обоихъ!

Ламбертъ (насмешливо). Оно было-бы, можетъ быть, и лучше, и проще... Разомъ двумя аристократами меньше. Это и для Республики выгодно... Но какъ бы тамъ ни было, мое дело только исполнять приказанiя.

Кервиле (теряясь). Какое приказанiе? Что вы хотите сказать? Объяснитесь, я ничего не понимаю.

Ламбертъ. Оно однакоже очень ясно! Мы должны были вместить около дюжинки пуль въ мозгъ этого гражданина.

Ламбертъ. Да, да. Такъ какъ онъ выдаетъ себя за графа де-Кервиле.

. И онъ тоже! тоже клянется?... и гражданка этого не опровергаетъ!

Кервиле (растерявшись обращается къ Анне). Она сказала?

Ламбертъ (проходя мимо Кервиле и подходя къ Анне). Ну посмотримъ, гражданка, что-то ты скажешь!.. Который изъ нихъ графъ де-Кервиле... Я что-то начинаю путаться въ твоихъ мужьяхъ! Ну-ка, говори!

Анна (въ ужасе). Говорить! говорить!.. Но это значило-бы предать смерти одного изъ нихъ!

Ламбертъ (Анне тихо, но внушительно). Ничуть!.. это значило бы спасти другого. Если ты скажешь, то только одного приговорятъ въ смерти; если же ты заупрямишься, то обоихъ... Выбирай!

Анна (выходя на середину). Выбирать!.. (Ламберту). Вы не знаете, сколько безчеловечнаго въ вашемъ требованiи!

Ламбертъ. Нетъ! Я знаю только, что въ немъ много человечнаго!

Анна. Человечнаго!.. Что! Мой голосъ долженъ произнести приговоръ?.. Я должна... О, нетъ! Нетъ! Я не могу! Я не могу! (Уходитъ въ дверь налево, едва держась на ногахъ).

Ламбертъ. Ну какъ знаетъ! ея дело! (Направляется въ двери въ глубине и говоритъ стоящимъ тамъ солдатамъ). Вотъ странные люди!... Особенно эти двое, которые спорятъ, кому изъ нихъ... Впрочемъ, это ихъ касается. (Обращаясь въ Морсаку и Кервиле). У васъ есть еще десять минутъ. Черезъ десять минутъ будетъ здесь командиръ, а онъ шутить не любитъ. Воспользуйтесь этимъ временемъ и сговоритесь... а не то, такъ и конецъ!.. (Одному изъ солдатъ). Слушай, ты встань у наружной двери. (Солдатъ выходитъ и затворяетъ за собой дверь. Ламбертъ подходитъ въ другому солдату, который стоитъ на часахъ у боковой двери, въ которую онъ вошелъ). А ты, следуй за мной. Мы поставимъ караулъ вокругъ всего дома, чтобы эти молодцы не улизнули отъ насъ. (Морсаку). Когда вашъ выборъ будетъ сделанъ, сообщите объ этомъ солдату, а онъ уже доложитъ мне. До свиданiя! (Онъ выходитъ изъ боковой двери, которая затворяется за нимъ).

Морсакъ. Умоляю васъ! на коленяхъ молю васъ объ этомъ!

Кервиле. Я былъ бы недостоинъ вашей жертвы, еслибъ согласился.

Морсакъ. Я не лично для васъ жертвую собой, а для нашего дела!

Кервиле. Наше дело нуждается въ васъ столько же, сколько и во мне!

Морсакъ. Но я ничто какъ простой солдатъ, тогда какъ вы - душа всей нашей армiи!

Морсакъ. Съ моею смертiю убудутъ въ армiи только две руки; съ вашей же смертiю осиротело бы триста сердецъ, въ которыхъ живетъ любовь и благодарность къ вамъ! И триста головъ лишилось бы головы, которая всегда за нихъ думала я заботилась о нихъ!

Кервиле. Но разве бы я могъ еще командовать ими после такого низкаго поступка?

Морсакъ. Не называйте его низкимъ! Сжальтесь надо мной!

Морсакъ. Да, сжалиться надо мной! Я одинъ на всемъ свете! У меня нетъ ни семьи, ни друзей, ни привязанностей, ни радостей, ни даже надеждъ! Сердце мое разбито, какъ и вся жизнь моя! Смерть будетъ для меня благодеянiемъ! Я призываю ее, я ищу ее!.. И если она не придетъ сегодня, я ее все равно найду завтра!.. (Кервиле делаетъ движенiе, которое Морсакъ останавливаетъ). Тогда какъ вы...

Кервиле (хватая его за руку, съ силою). А почемъ вы знаете! я можетъ быть также несчастливъ, какъ и вы!

Морсакъ. Несчастливы! Вы... Обладая высшимъ счастiемъ, которое только есть на земле: женой, которую вы любите!

Кервиле. А если это счастье есть причина моего несчастья.

Морсакъ (съ удивленiемъ). Что это значитъ? Я не понимаю!

Кервиле. О, я понимаю ваше удивленiе! Вы два месяца провели въ этомъ доме. Вы хорошо узнали ту, которая въ немъ живетъ. Вы узнали, сколько въ ней добродетели, благородства души, возвышенныхъ чувствъ! и вы спросите себя, какимъ образомъ человекъ, которому Богъ даровалъ такое сокровище, можетъ такъ мало дорожить своею жизнью!?

Морсакъ. Скажите лучше - отступать отъ своихъ обязанностей, которыя повелеваютъ ему заботиться о ней, защищать ее!

Кервиле. Выслушайте сначала и вы поймете. Когда я женился на ней, она меня не любила. Она любила другого!.. котораго тогда уже не было въ живыхъ, но память о немъ была жива въ ней! (Движенiе Морсака). Она сама призналась мне въ этомъ. (Новое движенiе Морсака). Призналась громко, честно, въ присутствiи отца. Отецъ ея былъ тогда при смерти. Удрученный всеми несчастiями, постигшими насъ, онъ умолялъ ее согласиться сделаться моей женой, дать семье законнаго покровителя во мне, умолялъ со слезами и она...

Кервиле. Она! она въ отчаяньи вскричала: "вы знаете, что я не принадлежу себе! оставьте меня съ моимъ горемъ, съ моими воспоминанiями!" - Потомъ, обратясь ко мне и указывая на сердце: "здесь живетъ и будетъ вечно жить образъ того, который мне дороже всехъ и всего на свете!.. а теперь, после того что вы это знаете, если вы согласны занять второстепенное место въ моей жизни... берите меня! Но пощадите!.. Не говорите мне никогда о вашихъ чувствахъ! Слова любви изъ устъ другого мне были бы слишкомъ тягостны!" (Бросается въ кресло).

Морсакъ (глухимъ голосомъ). Бедный мученикъ!

Кервиле (поворачиваясь къ нему). Вы плачете? Эти слезы вызваны состраданiемъ къ ней, или ужасомъ, какой я возбуждаю въ васъ? (Движенiе Морсака). О, мой другъ! я простилъ бы вамъ это! Я знаю, что подобный бракъ есть преступленiе, потому что онъ допускаетъ жертву. Состраданiе, гордость, долгъ - все повелевало мне отступить, отказаться отъ него! Но поверите ли? Самое ея признанiе приковывало меня къ ней еще более! Въ немъ сказывалась вся ея чистая, прямая душа... и я, какъ обезумевшiй, предложилъ ей соединить нашу судьбу въ честномъ союзе, доверить мне свое счастье и обещалъ навсегда затаить, заглушить свою любовь!

Кервиле любить дважды? Ничто не въ силахъ заставить ее разлюбить того, котораго ужь нетъ! (Движенiе отчаянья. Небольшая пауза). Она последовала за мной въ Брессюиръ... Тамъ начались для меня новыя муки: я сталъ ее ревновать къ покойнику! (Движенiе Морсака). Это вамъ кажется безразсуднымъ! Увы! но я хочу, чтобы вы были моимъ судьей... Скажите мне, говорила она когда нибудь обо мне? Боялась она за меня? Трогали ее опасности, которымъ я подвергался за наше дело?.. Оплакала ли бы она меня, еслибъ я былъ убитъ?.. Но къ чему эти вопросы?.. Разве сегодня утромъ, при встрече съ нею, я не прочелъ въ ея глазахъ ответъ на нихъ! Взглянувши на нее, я понялъ, что между нами опять онъ! вечно и повсюду онъ!... Когда я коснулся губами ея лба, она отступила отъ меня, точно я совершилъ святотатство... О! будь же благословенна смерть! Ты избавишь и ее, и меня отъ всехъ мученiй! (Онъ бежитъ къ дверямъ, чтобы сообщить солдату о своемъ решенiи).

Морсакъ (бросается за нимъ и, становясь передъ дверью, загораживаетъ ему дорогу). Остановитесь!

Кервиле (пытаясь его отстранить). Пустите меня!

Морсакъ. Нетъ! Но теперь я более не во имя моей несчастной жизни прошу васъ принять отъ меня эту жертву, а во имя угрызенiй моей совести!

Морсакъ. Да, да!.. Эта смерть для меня не только освобожденiе, но и искупленiе моихъ греховъ! Идутъ!.. О, ради Бога!.. Ради Бога!..

Ламбертъ. Сейчасъ прiехалъ командиръ. Онъ былъ неумолимъ. "Они одинаково виновны", говоритъ онъ, "одинъ въ томъ, что тайно прокрался въ городъ, другой въ томъ, что укрылъ его. Они должны оба умереть".

Кервиле (съ отчаянiемъ). О, другъ мой! И это я васъ сгубилъ!

Морсакъ (съ отчаянiемъ). О, умоляю васъ! Застрелите меня лучше. Терзайте меня!.. но не дайте умереть безъ покаянiя. Де разлучайте меня съ Богомъ въ часъ смерти!.. Ведь для насъ, бретонцевъ, наше верованiе есть наша жизнь!

Морсакъ. Ведь не захотите же вы погубить мою душу?

Ламбертъ (растроганный). Довольно! довольно!.. Когда я прошлою весною былъ въ плену, я виделъ, какъ целые полки, накануне битвы, преклоняли колена къ молитве? Я понялъ тогда, какое утешенiе должно давать въ часъ смерти присутствiе духовнаго лица! Я не забылъ этого и просилъ командира исполнить вашу просьбу, какъ вы теперь просите меня. И знаете ли, что онъ мне ответилъ? - "Ты говоришь, что онъ будетъ себя считать проклятымъ, если я откажу ему въ духовнике? Темъ лучше, ему будетъ еще страшнее умирать"! (Взявъ руку Морсака, съ чувствомъ). Пусть же онъ обманется въ этомъ! Готовьтесь! (Онъ выходитъ изъ средней двери).

Кервиле. Успокойтесь! Я понимаю вашу ревность къ вере и разделяю ее. Я тоже ни за что не оставилъ бы вчера лагеря, не получивъ сначала отпущенiя греховъ. Но разве вы не знаете, что добровольная, мученическая смерть уже искупаетъ ихъ? И ежели на совести вашей останется какая нибудь ошибка прошлаго, неужели милосердый Богъ не проститъ вамъ и не сотретъ этого легкаго пятна?

Морсакъ (все еще сидя, лихорадочно). А если это больше, чемъ легкое пятно?

. Самыя чистыя души всегда самыя боязливыя! У нихъ болезненная совесть и оне обыкновенно выворачиваютъ на все стороны свои ошибки...

Кервиле. Больше ошибки? Но вы клевещете на себя, мой другъ!

Кервиле (наклоняясь къ нему). Преступленiе!.. Перестаньте!.. Близость смерти наполняетъ ваше воображенiе разными виденiями!.. Преступленiе!... Дитя! въ какомъ преступленiи можете выбыть виновны? (Слегка улыбаясь). Разве вы совершили убiйство? или вероломство какое? Изменили вы нашему делу?

Морсакъ. О! благодаря Бога, нетъ! Подобныя преступленiя мне чужды! Но страсть имеетъ также свои преступленiя?

Кервиле. Ихъ Господь прощаетъ!.. Онъ знаетъ нашу слабость!.. Онъ милосердъ.

Морсакъ. Да! я верю въ Его милосердiе! Я знаю, что Онъ можетъ простить того, кто... въ заблужденiи... губитъ себя... Но, это вместе съ собой губитъ и другое существо!..

Морсакъ. Кто искушаетъ, вовлекаетъ въ грехъ чистую душу!..

Морсакъ. Что тому делать? Предстать передъ судьей вдвойне виновнымъ... обремененнымъ двойнымъ преступленiемъ...

Кервиле. О, нетъ! есть исходъ и для этого положенiя.

Кервиле. Вспомните первые годы христiанства. Вспомните какъ апостолы, а позднее и ученики ихъ проповедывали, что христiане, лишенные въ предсмертный часъ всякой духовной помощи, прiобретаютъ право облачаться въ духовный санъ, исповедывать другъ другу свои грехи и давать отпущенiе.

Кервиле. Свирепость, тяготеющая надъ ними, превосходитъ все!.. вамъ безчеловечно отказываютъ въ последней помощи!.. Придите-же ко мне и откройте мне свою душу.

Кервиле. Поведайте мне, что мучаетъ васъ, что угнетаетъ вашу совесть!

. Где найдете вы сердце более расположенное, более готовое принять ваше раскаянье?

Морсакъ. Я?.. О, нетъ!... Замолчите! Оставьте меня!

Кервиле. Чего вы боитесь?.. Что останавливаетъ васъ? Стыдъ? Но забудьте, что я человекъ! Помните только, что передъ вами вашъ духовникъ, а не я.

Морсакъ. А если этотъ духовникъ откажетъ мне въ прощенiи?

Морсакъ. Если преступленiе мое внушитъ ему такой ужасъ, что вместо прощенiя онъ предастъ меня проклятiю?

Кервиле (съ силою). Разве онъ имеетъ на это право? Вы забываете, что, принимая на себя священный санъ, онъ перестаетъ быть человекомъ и отрекается отъ всехъ человеческихъ страстей. Онъ становится вашимъ духовнымъ отцомъ!

Морсакъ (растерянный, удаляясь). Нетъ! Нетъ! Это невозможно!

Кервиле (идя за нимъ). Чтобы понять ваше сердце, мне стоитъ только заглянуть въ свое!.. Какъ и вы, я былъ безсиленъ противъ страсти!.. Вы загубили душу, а я разбилъ жизнь!.. Увы! Поверите-ли, что даже въ эту минуту, готовый, какъ и вы, предстать передъ лицомъ Господа, я не въ силахъ вырвать изъ сердца того, что заставляетъ его такъ страдать!.. Ее я не обвиняю! Но онъ! онъ! этотъ живой мертвецъ, котораго нетъ и который вечно между нами! О! Я ненавижу его! Я проклинаю его! (Движенiе Морсака). Вотъ видите ли, мой другъ! Все безумства страсти мне понятны! Все муки любви мне известны! Говорите-же безъ боязни: вы доверитесь такому же грешному, какъ и вы сами. Я помолюсь о васъ и молитва друга, соединясь съ горячею молитвою духовника, дойдетъ до Бога! Онъ услышитъ ее и проститъ вамъ... Не бойтесь! решитесь!.. Это говоритъ вамъ братъ, теперь же духовникъ станетъ выслушивать вашу исповедь! (Онъ садится въ кресло).

Морсакъ (после минутнаго молчанiя бросаясь на стулъ, который стоитъ по другую сторону стола). Что же сказать?.. Это такая обыкновенная исторiя!.. Отцы ненавидели одинъ другого, а дети были влюблены другъ въ друга. Насъ разлучили. Отчаянiе заставило меня отправиться въ отдаленную экспедицiю. Потомъ, вернувшись...

Морсакъ. Ее обманули: она считала себя свободною!

Кервиле. Но когда вы ее снова увидали, когда она узнала отъ васъ?..

Морсакъ. Она ничего не узнала отъ меня! Когда я вернулся, ея не было.

Кервиле. Откуда же ваши угрызенiя совести, если ея не было? если вы ее более не видали?

Морсакъ. Я виделъ ее позднее! Но Богу известно, что я все сделалъ, чтобы не встречаться съ нею. Услыхавъ о ея замужестве, я порешилъ покончить съ собой.

Морсакъ. Это было бы преступленiемъ... я знаю! Но у меня была только одна мысль: избавиться отъ искушенiй видеть ее!.. Увидать ее, значило бы пробудить въ ней вечное угрызенiе совести, что она поддалась обману, вышла за другого и разбила всю мою жизнь!.. Я решилъ покончить съ собой, когда вдругъ вспыхнула Вандейская война. Я надеялся найти въ ней смерть, но увы! меня тамъ ожидало преступленiе!

Морсакъ (съ мучительной тоскою). Какъ? Допускаете ли вы, что въ жизни есть такiя странныя фатальности, которыя противъ воли ведутъ человека къ его погибели?.. Допускаете ли вы, чтобъ два существа чистыхъ, честныхъ, разлученныхъ самымъ жестокимъ тиранствомъ и которыхъ впоследствiи судьба снова сводитъ, чтобы они, свидевшись, после столькихъ измененiй въ ихъ жизни могли бы забыть все и всехъ на свете, потерять окончательно разсудокъ и сделаться преступными? (Выговоривъ последнее слово, онъ падаетъ на одно колено у края стола, на который склоняетъ голову).

Кервиле (съ любовью и достоинствомъ). Довольно! довольно! Мне более нечего знать. Я вижу ваше раскаянье, я вижу, что фатальная случайность погубила васъ... Большаго мне не надо, чтобы иметь право сказать вамъ (встаетъ): Сынъ мой, я...

Морсакъ (со взрывомъ отчаянья, все еще на коленяхъ). Погодите!..

Морсакъ (растерянный, все на коленяхъ). Я не могу! Я не могу: я не хочу!..

. Что же вамъ еще осталось сказать мне? Имя! Но къ чему оно мне!

Морсакъ (съ новымъ взрывомъ отчаянья). Но я!.. (Онъ, какъ помешанный, встаетъ и переходитъ на другую сторону).

Кервиле (видя, въ какомъ онъ состоянiи). Вы пугаете меня! это замешательство!..

Морсакъ (говоря съ самимъ собою). Обмануть его молчанiемъ... Получить обманомъ прощенiе!.. Нетъ, нетъ! Это было бы тысячу разъ большимъ преступленiемъ, чемъ все остальное.

Морсакъ. Что со мной?.. Со мной то... что я долженъ сказать... долженъ открыть вамъ свое сердце... (Увидя Анну на пороге двери, останавливается, вскрикиваетъ и переходя, на правую сторону сцены, говоритъ про себя). При ней! Никогда! Никогда!

Кервиле (подводя Анну къ авансцене). Придите! Помогите мне выполнить мой долгъ! Скажите этому неблагодарному, что онъ не имеетъ права сомневаться во мне.

Кервиле. Получивъ отказъ въ нашей просьбе видеть священника, мы вспомнили, что въ подобныя времена христiане имеютъ право отпускать другъ другу грехи. Я открылъ ему свою душу, и онъ въ свою очередь...

(останавливаясь при этомъ крике). Сказалъ!.. Но отчего этотъ испугъ? (Глядитъ на обоихъ поочередно}. Это смущенiе? Эти опущенные глаза?!.. (съ крикомъ ужаса). О, негодяй!...

Кервиле. Нетъ! Вы обезчестили меня! Вы загрязнили самое чистое созданiе!

Кервиле. Нетъ! Вы изменили данной клятве! Да будетъ онъ проклятъ!

Морсакъ (съ отчаянiемъ и мольбою въ голосе). Отецъ мой! Теперь!.. Когда...

Анна (подходя къ нему, дрожащимъ голосомъ). Вы выслушали исповедь, чтобы простить.

Кервиде (въ бешенстве поднимая голову и переходя на другую сторону). Простить!.. Да разве это возможно! Примирить его съ Богомъ? Вымолить для него прощенiе... Для васъ?.. Нетъ! это свыше силъ человеческихъ! Я не могу! Будьте же...

Анна (бросаясь къ нему). Меня! Да, да! Прокляните меня! Я заслужила это и передо мной целая жизнь, чтобы искупить мой грехъ! Но онъ, несчастный! Онъ! На краю вечности!.. Если вы откажете ему въ прощенiи... Онъ погибъ навсегда!

Анна (становясь возле него на колена). Нетъ! Выслушайте меня!.. Это не Анна лежитъ у вашихъ ногъ, а бедная, несчастная женщина, которую вы не знаете! Судите ее! Судите меня!... Но прежде выслушайте: два месяца я вынуждена была оставаться при немъ! Ходить за нимъ, видеть, какъ онъ возвращается къ жизни, выздоравливаетъ! Я должна была бы бежать, не правда ли? Бежать къ вамъ! Но я этого не могла!... Эти два месяца отняли у меня все мои силы, всю мою добродетель! Я чувствовала, что погибаю!... И между темъ я въ первый разъ въ жизни была счастлива!.. (Кервиле съ гневомъ встаетъ). О, безумная! Желая васъ растрогать, я только увеличиваю вашъ гневъ! Посмотрите на мои слезы! Ведь кающимся грешникамъ прощаютъ ихъ грехи!

Морсакъ. Когда грешники борятся со своими грехами - они тоже получаютъ прощенiе.

Анна. О! Желанiе, старанiе побороть ихъ было такъ велико! такъ искренно!

безъ силъ. Онъ поднимаетъ глава къ небу, потомъ смотритъ на молодыхъ людей, глава и руки которыхъ съ мольбой обращены къ нему).

Кервиле (растроганнымъ голосомъ). Да, вы сами это выговорили!.. Вы не преступники, мои бедныя дети!.. Вы две жертвы! и жертвы по вине моей! Я одинъ причина вашего несчастiя, вашего преступленiя!.. Еслибъ я отказался отъ ея руки, вы были бы оба счастливы и безвинны... Зачемъ я не убитъ въ этой войне!.. (Онъ становится между ними). О, зачемъ не могу я одинъ поплатиться сегодня и заплатить своею жизнью за него, какъ онъ жертвовалъ своею за меня!.. Примите же отъ меня одно, что я еще могу вамъ дать: какъ человекъ - я прощаю вамъ! какъ духовникъ - я отпускаю вамъ грехи ваши! (Къ Анне, указывая на Морсака). Онъ искупитъ все своею смертью, вы же - своею жизнью, а потомъ Господь соединитъ то, что долженствовало быть соединено.

Ламбертъ. Сейчасъ атаковали южныя ворота! Все наши солдаты у ограды. Домъ и садъ пусты. Бегите!

Ламбертъ (останавливая ее). Чтобы помешать имъ въ бегстве!.. Ужь я о васъ позабочусь.

Ламбертъ (стоя у дверей говоритъ Анне). Смотрите хорошенько, нетъ ли тамъ какого нибудь забытаго караульнаго?

Анна (у окна, ведущаго въ садъ). Нетъ, никого!

Анна (у балконной двери). Видите вы ихъ? Вотъ они внизу, выходятъ изъ маленькой двери.

Ламбертъ (подбегаетъ въ ней, наклоняется къ балконной двери и говоритъ убегающимъ). Тише! чтобы не услыхали вашихъ шаговъ!

Ламбертъ. Наверное какой нибудь забытый караульный!.. Смотрите тамъ.

Анна. Они догнали ихъ! Я слышу голоса! Крики!

Анна. Идемте къ нимъ на помощь! (Хочетъ бежать. Слышенъ глухой выстрелъ).

Анна. Броситься между ними и ихъ врагами!) Быть убитою за нихъ!.. Умереть за нихъ!.. Идемте! (Оба идутъ къ боковой двери).

Ламбертъ. Я больше ничего не слышу! Они спасены! (Оба стоятъ наклонившись къ двери, прислушиваясь).

(задыхающимся голосомъ). Нетъ!.. Онъ... Спасенъ!...

Кервиле. Не сожалейте обо мне!.. Это счастливая смерть. Она разлучаетъ то, что должно быть разлучено.

Кервиле (падая въ кресло). Ударъ былъ веренъ. Я дотащился сюда, чтобы повторить вамъ еще разъ: если мы оба будемъ убиты, оплакивайте насъ обоихъ. Если одинъ изъ насъ останется живъ - забудьте другого! (Онъ умираетъ. Анна опускается передъ нимъ на колени, Ламбертъ снимаетъ шляпу). (Занавесъ).

Автор:	Легуве Э. Г., год: 1880
Примечание:	Переводчик неизвестен
Категория:	Комедия

Анна де Кервиле(Старая орфография)

Анна де Кервиле
(Старая орфография)