Графиня Листаль.
Часть третья.
Глава XI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Графиня Листаль. Часть третья. Глава XI. (старая орфография)

XI.

Пьер Бланше сидел в тюрьме. Мазас разделяется на шесть отделений, из которых последнее предназначено исключительно для самых опасных арестантов, за которыми нужен особенный присмотр.

Там-то был посажен Седьмой номер, вместе с другим арестантом, которого посадили с ним для того, чтобы он выпытывал у Бланше признание.

Действительно, для полиции имело большую важность собрать из уст обвиненного сведения относительно его собратьев, с которыми он жил в продолжении пятнадцати лет. Очевидно, он должен был слышать множество рассказов о их преступных подвигах, которыми имеют обыкновение хвастаться каторжники. И, если даже он не разскажет ничего относительно себя лично, то, во всяком случае, было очень вероятно, что он не удержится от рассказов относительно других.

Но Пьер Бланше настойчиво молчал. Он сейчас же угадал, что за товарища ему дали. Да, конечно, Бланше мог дать отличные сведения относительно своих товарищей. Но что ему было за дело до всех? Он ни любил и ни ненавидел общества. Он не хотел ни вредить ему, ни быть полезным. Все его мысли сосредоточивались на его собственном положении, на его планах, на его мщении.

Когда, в Булонском лесу, он увидел проезжающую мимо себя Мэри, в том ореоле, которым оно окружает счастливцев мира сего, то он почувствовал, что почти падает в обморок. Потом все в глазах его смешалось, как в тот день, когда он стал убийцей. Убить эту женщину-такова была его первая мысль. Потом он передумал. Была-ли бы смерть достаточным наказанием? Что бы значила для него самого смерть в сравнении с пятнадцатью годами мучений, которые он пережил?.

Он придумал лучше.

Нисколько не стесняясь присутствием своего товарища по заключению, Пьер приготовлял в своем уме осуществление дьявольского плана, часть которого уже привел в исполнение.

Следствие шло своим чередом. Арестант во всем признался. Из следствия оказалось, что он злоупотребил доверием старого Сэнкуа, чтобы узнать от него, где находятся деньги, которые старик копил для своего сына. Что касается до покушения на убийство, то множество народа было свидетелем этого. Заранее можно было предвидеть, что его возвратят назад в каторжную работу, если только не казнят. На что же он надеялся?

Однажды утром вошел смотритель и вызвал товарища Блаеше по заключению. Минуту спустя, в комнату вошел молодой человек, с белокурыми волосами и странным взглядом.

Это был Морис Серван, который, благодаря своим связям, получил позволение видеться с Седьмым-номером.

Пьер с любопытством поглядел на вошедшого. Он так давно не видел ни одного честного человека? Чего могли от него хотеть? Он подумал о Неде Фразере, но он видел, как тот упал, пораженный пулей своего противника. Бланше был убежден, что Нед умер на месте.

Для чего пришел Морис? Он и сам не знал этого. Он с любопытством наклонился над пропастью, чтобы убедиться в её глубине, но он не боялся головокружения.

- Это вы, сказал он, вы Пьер Бланше, по прозванию Седьмой-номер?

- Да, сударь, просто отвечал тот.

- Вы бежали из Каэнского острога?

- Да, но прежде чем идти дальше, позвольте мне спросить вас, по какому праву предлагаете вы мне эти вопросы?

Странная вещь, говоря с человеком порядочным, Пьер Бланше чувствовал, что он возрождается; он, сам об этом не думая, принял свои прежния манеры, оставил безцеремонность каторжника.

Морис сейчас же заметил это. С одного взгляда он понял, чем должен был быть этот человек, до того, что он называл его падением, потому что Морис был убежден в его виновности.

- Вы меня сейчас поймете, отвечал молодой человек на вопрос каторжника. Позвольте мне предложить вам сначала несколько вопросов?

- Говорите, равнодушно сказал Седьмой номер.

- Когда вы оставили Каэну, вы были не один?

- А, вскричал он, я вас узнаю, сударь. Это вы, несколько времени тому назад, дрались на дуэли в Винсенском лесу...

- Да, это был я, сказал Морис.

- Знаете-ли вы имя вашего противника?

- Да, конечно, если я спрашиваю, не было-ли у вас товарища во время побега...

- И вы дрались с ним?...

- Конечно.

- Тогда как было так просто предать его в руки правосудия....

- Я не хотел, отвечал Морис, пристально глядя в глаза Седьмому-номеру, я не хотел, чтобы он явился перед судом!..

- А!.. а почему же?

- Потому что есть люди, владеющие ужасными тайнами... и которые готовы прибегнуть к скандалу, чтобы открыть их....

Седьмой-номер иронически улыбнулся...

- Вы были правы, говоря, что я вас скоро пойму. И так вы убили его для того, чтобы помешать ему говорить?...

Потом Пьер на мгновение остановился.

- Знаете вы его имя? продолжал он вслед за тем.

- Нед Фразер, отвечал Морис.

- Да, это так... и он умер?

- Два дня спустя после дуэли....

- Два дня! повторил, вздрогнув Седьмой-номер.

А про себя он думал:

- Сказал-ли он?

Пьер Бланше решился держаться на стороже. Морис угадал это.

- А!... он сознался в этом... болтун! Я даже не стал бы вспоминать об этом.... Правда, что он должен был быть крайне удивлен, неожиданно увидав меня там, где менее всего ожидал видеть... Я спасся, я избег эшафота, я пережил каторгу, я был спасен из воды английским кораблем, взявшим меня к себе на борт... Как кажется, смерть отказывается от меня....

Седьмой-номер нервно засмеялся.

- Но не украл-ли он у вас чего-нибудь?

Седьмой-номер опять вздрогнул.

Намек был слишком ясен. Очевидно, Нед все рассказал. Намек был на воровство бумаг, возстановлявших гражданское положение Мэри Бланше....

- Он ничего не брал у меня! поспешно вскричал Пьер.

- Даже бумаг, доказывающих, что вы были женаты? продолжал Морис Серван, который читал на лице заключенного различные впечатления, поочереди отражавшиеся на нем.

Пьер Бланше почувствовал, что страшный гнев овладевает им.

Неужели опять судьба вооружится против него? Он считал себя единственным обладателем своей тайны.

Он стал хитрить.

- А если это и так?... сказал он.

- Значит, вы признаетесь, что были женаты?...

- Я жен.... я был женат. Разве я знаю? Нет, чорт возьми! Я это знаю, так как моя милая жена....

Говоря последния два слова, он стиснул зубы.

-... Так как моя милая жена сама была свидетельницей вовремя моего процесса в Гваделупе....

Морис видел, что ненависть обезобразила лице несчастного.

- А теперь, спросил Морис, где-же она?

Седьмой-номер бросил на Мориса насмешливый взгляд.

- Где она, что она? Об этом я не знаю.... может быть, она умерла, может быть, жива.... бедна или богата.... это её дело и я этим нисколько не интересуюсь.

Но самое старание показать, что ему все равно, выдавало его. Для опытного взгляда Мориса было ясно, что Бланше знал, что его жена жива. Впрочем, судя по рассказу Неда, это должно было случиться.

- Вы не желаете снова увидать ее? продолжал Морис.

- Теперь, сказал Седьмой-номер, не будет-ли вам угодно сказать мне, какой интерес заставляет вас действовать таким образом.... а главное, объяснить мне, какую выгоду имею я отвечать вам?...

Вопрос был прям.

Со времени своего прихода к Пьеру Бланше, Морис с глубочайшим вниманием разсматривал человека, бывшого перед ним. Он припоминал, что Нед повторял ему слова Бланше, уверявшого, что он невинен. Он старался проникнуть в совесть этого человека, измученного страданиями и отчаянием И чем больше он на него глядел, тем более понимал, что это не обыкновенный преступник, потом он говорил себе, что жена Бланше, сделавшись графиней Листаль, дала столько доказательств своей испорченности, что, может быть, перед ним была первая жертва этой честолюбивой женщины.

- Вы были приговорены к каторжной работе безвинно? спросил Морис неожиданно Пьера Бланше.

Бланше не мог удержаться.

- О! клянусь моей честью, я невинен.

Но это первое впечатление, произведенное словами Мориса, скоро прошло.

- Впрочем, что вам за дело до этого? спросил он.

Вдруг одна идея мелькнула в уме Мориса.

- Если у правосудия будет доказательство вашей невинности в первом преступлении, то не думаете-ли вы, что, в настоящем случае, оно будет снисходительнее?

- Снисходительнее! вскричал Седьмой-номер. Но я не хочу снисхождения, я не прошу ничего... и именно потому, что я был приговорен невинно, хочу явиться перед судом, как вор и убийца...

- А если, продолжал Морис, вам бы предложили сделку?

- Какую?

- Вашу свободу... против вашего молчания?...

- Мою свободу!... а! бегство! я очень хорошо понимаю, что вы говорите полусловами. Мою игру поняли... я ясно читаю в вашей....

Седьмой-номер встал и, скрестив руки, глядел в лице говорившему:

- Знаете-ли, сударь, сказал он, что вы мне предлагаете?... Слушайте, нас никто не слышит и я могу сказать вам, что лежит у меня на сердце... Я был приговорен за убийство в Гваделупе... Был человек, который мог меня спасти... этот человек дал приговорить меня к смерти... этот человек нарочно толкнул несчастного Бланше на эшафот, который был заменен каторжной работой... Ну!... слушайте меня хорошенько... Бланше был всегда честным человеком, как там, так и в Каэне, так и здесь. Да, меня считают теперь вором и убийцей. Я не хотел воровать, и еслибы я хотел убить Сэнкуа... бедняк!.. то я мог-бы легко задушить его руками... Я нарочно во время моего покушения на воровство, привлек его внимание... Я нарочно шумел, я сам привлек толпу тогда, как несчастный вырывался у меня из рук... к чему я делал все это? Потому что я хотел быть взятым, хотел быть отведенным сюда, хотел чтобы меня судили публично, понимаете-ли вы? я желал явиться перед судьями, перед присяжными, перед любопытной и болтливой толпой... для того, чтобы громко закричать: "Да, я убийца, да, я провел пятнадцать лет на каторге, да я крал, я хотел убить человека, бедняка, верившого мне..." Но есть преступление, которого не знает никто из вас всех, требующих моей головы... Это преступление жены Бланше, этого двоемужества... Это постоянная, ужасная испорченность её!.. О, я так громко закричу её имя, что его услышат... Это не спасет меня, скажете вы?...

вы увидите меня спокойным, и хладнокровным... Это мое мщение, я хочу и отмщу... Бежать! вы не подумали об этом. Я вошел сюда по моему собственному желанию, я не выйду иначе, как между двумя жандармами... чтобы привести в исполнение мое справедливое дело!... Это будет очень любопытно, этот обвиненный, превратившийся в обвинителя, этот каторжник, перед которым будут дрожать... этот человек, невинный перед своей совестью, делающийся судьей и палачем!.. и вы, вдруг, предлагаете мне бежать?.. Вот уже пятнадцать лет, как я попал в Каэнну, в этот ад.... Сосчитайте же сколько часов в пятнадцати летах и помните, что не прошло часу без того, чтобы Бланше не повторял себе, так тихо, чтобы никто этого не слыхал... клятву, которую я вам повторяю... "Клянусь отмстить и отмщу!..." Понимаете-ли вы, как эта мысль вкоренилась во мне?.. Слово мщение мало по малу сделалось неразлучно с мною... Я жил этим словом... я ласкал его, я мечтал о нем... это мое сокровище... Теперь, спросите сами себя, может-ли Пьер Бланше согласиться на сделку?.. Седьмой номер преобразился. Голова его поднялась, глаза горели ярким огнем.

- И, не смотря на это, сказал он кротко, когда Пьер остановился истощенный гневом, вы не родились злым.

Но, при мысли, что этот человек пришел от нея, что она боялась, что с ужасом ждала его ответа, гнев снова овладел им.

- Идите и скажите г-же Седьмой-номер, что её муж жив... и что он съумеет повести дело.

Морис вышел.