Без семьи.
Глава I.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Без семьи. Глава I. (старая орфография)

БЕЗ СЕМЬИ.
(SANS FAMILLE).
Сочинение Г. Мало. 

ПЕРЕДЕЛАНО С ФРАНЦУЗСКОГО
С. Брагинской. 

С.-ПЕТЕРБУРГ.
Типография Дома Призр. Малол. Бедных. Лиговская ул., 26.
1901. 

I.

Я найденыш, но до восьми лет воображал, что у меня, как и у других детей, есть мать, потому что когда я плакал, какая-то женщина так ласково обнимала и утешала меня, что мои слезы точас-же высыхали.

Я никогда не ложился спать без того, чтобы та-же женщина не поцеловала меня и когда было очень холодно, а на дворе бушевала вьюга и снег залеплял окна, она садилась у моей постели и руками согревала мои ноги, напевая песню, которая до сих пор сохранилась в моей памяти.

Когда я бывало поссорюсь с деревенскими ребятишками, она разспросит, кто меня обидел и всегда находила ласковые слова в утешение.

По всему этому я и думал, что она моя мать.

Но вот каким образом я узнал что она была только моя кормилица.

Деревня, где я тогда жил, называлась Шаванон и была беднейшим уголком Франции. Бедность эта происходила оттого, что деревушка лежала в безплодной местности, где больше всего было песков. Чтобы иметь хорошую жатву, нужно было много работать и удобрять землю, а удобрения было мало, так как у крестьян было мало скота. Леса также не было и только по берегам реки можно было встретить небольшие группы деревьев. В тени одной из таких небольших рощиц, на берегу реки, и стоял небольшой домик, где я провел первые годы своей жизни.

До восьми лет я не видал ни одного мужчины в нашем доме, хотя мать моя не была вдовой. Муж её был каменьщик, как большинство работников в наших краях, и работал постоянно в Париже. Он вернулся домой, когда я был уже настолько велик, что понимал многое. Время от времени однако, он присылал через возвращавшихся в деревню товарищей о себе известия.

- Тетка Барбарен, ваш муж здоров и поручил мне передать вам деньги и сказать, что работа есть и идет как следует.

Для жены этого было довольно.

Однажды, это было в ноябре, перед вечером, какой-то незнакомый человек, остановился у нашей калитки. Я сидел на пороге, у дверей дома и связывал прутья. Не входя во двор, незнакомец посмотрел на меня и спросил не здесь-ли живет тетка Барбарен. Я отвечал, что здесь и попросил его войти.

Калитка заскрипела и он медленно переступил порог.

Никогда в жизни не видел я человека, на котором было-бы столько грязи, сколько на нем. Куски её, местами сырые, местами высохшие, облепляли его с головы до ног и посмотрев на него можно было догадаться, что он шел очень долго и издалека.

Услышав чужой голос, матушка вышла и очутилась лицом к лицу с незнакомцем.

- Я принес вести из Парижа, начал он.

Это были обыкновенные простые слова, которые мы часто слышали от других, но то, как они были сказаны, заставило матушку всплеснуть руками.

- Боже милосердный! воскликнула она, с Жеромом случилось несчастие?!

и просил меня кстати зайти и передать вам это известие. А теперь прощайте. Идти мне еще далеко, а уж свечерело.

Матушка, желая узнать подробности несчастия, стала упрашивать незнакомца остаться ночевать. Гость согласился, уселся у огня и во время ужина рассказал нам, как все случилось. Барбарена чуть не задавало обвалившимися лесами, но так как на следствии доказали, что ему незачем было стоять в том месте, где рухнуло, то хозяин и отказался заплатить ему хоть сколько нибудь за увечье.

- Это большая неудача, добавил незнакомец. - Иной молодец добывает себе этим вечный кусок хлеба. Ну, а вашему-то не удалось.

И протянув ноги к огню, он стал сушить свои мокрые сапоги и платье, отвердевшее под слоем грязи. Про себя он все повторял слово "неудача" с таким искренним сожалением, что казалось он охотно дал-бы себя изувечить, еслибы мог этим обезпечить себя на всю жизнь.

- Я все-таки посоветовал Барбарену начать дело против хозяина, сказал он.

- Да ведь, чтобы судиться, надо много денег, сказала матушка.

- Это правда, но ведь можно выиграть дело и тогда вам заплатят.

На другое утро незнакомец ушел, а мы с матушкой отправились к нашему священнику, посоветоваться, что делать. Священник решил написать письмо к священнику той больницы, где лежал Барбарен и сказал, чтобы мы подождали ответа. Ответ пришел через несколько дней. В нем было сказано, что Барбарен выздоравливает и просит жену, чтобы она выслала ему денег, потому что он затевает дело против хозяина.

И вот потянулись дни и недели, и только время от времени получались письма с просьбами о новых присылках денег. Наконец в последнем письме говорилось, что в случае, если денег нет, то чтобы жена продала корову и достала-бы их во что-бы то ни стало.

Понятно в каком отчаянии была матушка, потому что кто жил в деревне, тот знает сколько скорби и горя для крестьянина заключается в словах: продать корову. Но делать было нечего, надо исполнить приказание, потому что только этим и можно было удовлетворить Барбарена.

Однажды пришел мясник и после долгого осматривания и ощупывания Рыжки, сторговался и купил ее, уверяя, что она ему вовсе не нужна, и что он делает это только для того, чтобы выручить из беды тетку Барбарен.

Бедная Рыжка, понимая будто что происходит вокруг, не хотела выйти из стойла и замычала.

- Зайди-ка в сарай и подгони ее, сказал покупатель, протягивая мне кнут, висевший у него на шее.

- Нет, это лишнее, сказала матушка, и взяв корову за привязанную к рогам веревку, сказала ей ласково:

- Ну, иди, иди, моя хорошая.

И Рыжка, не сопротивляясь, вышла из стойла. Выведя ее за ворота, купец привязал ее к телеге и она, по неволе, пошла вслед за нею.

Мы вошли в комнату, но долго еще нам слышно было мычание нашей любимицы.

Не стало больше ни молока, ни масла. Утром кусок сухого хлеба, вечером - картофель с солью.

Вскоре после продажи Рыжки наступила маслянница. В прошлом году матушка устроила мне пир с блинами и оладьями, и я их съел столько, сколько мог. Но тогда у нас была Рыжка и было молоко и масло. А теперь нет больше Рыжки - нет молока, нет масла, нет и маслянницы, говорил я про себя грустно.

Но матушка устроила мне неожиданный праздник. Хоть она и не любила брать в долг, но на этот раз она у одной соседки, попросила чашку молока, у другой кусок масла, и когда я пришел домой, то застал ее, что она сыпала муку в глинянную чашку.

- Что это? спросил я, подходя к ней.

- Мука, мой милый, отвечала она смеясь. Нонюхай-ка, как она хорошо пахнет.

Еслибы я был посмелее, то спросил-бы для чего эта мука. Но мне так хотелось это знать, что я даже боялся спросить. К тому-же я не хотел показывать виду, что помню о масляннице, чтобы не огорчить матушку.

- А что делают из муки? спросила она меня, улыбаясь.

- А еще что?

- Похлебку.

- А еще что?

- Не знаю.

- Нет, знаешь. Но ты такой милый и хороший мальчик, что не хочешь сказать, потому что боишься меня огорчить. Ты знаешь, что теперь маслянница, время блинов и оладьев; знаешь также, что у нас нет ни молока, ни масла, потому и молчишь. Правда?

- Ах, матушка!

- Ну, вот я сама догадалась об этом и захотела, чтобы и у тебя был праздник. Посмотри-ка в корзинку.

Приподняв крышку корзинки, я увидел масло, яйца и три яблока.

- Подай мне яйца, сказала она, и пока я буду приготовлять тесто, ты очисть яблоки.

Я с радостью принялся за дело, а матушка замесила тесто и поставила его где было потеплее. Оставалось только дождаться вечера, потому что блины и оладьи готовились к ужину.

День тянулся для меня бесконечно. Несколько раз подходил я к тесту, все заглядывая в него.

- Ты простудишь тесто и оно не поднимется, сказала мне матушка.

Но оно поднялось очень хорошо и местами показались даже пузыри. От него шел приятный запах яиц и молока.

- Наломай-ка пока прутьев, сказала матушка. - Нужно развести большой огонь, чтоб не было дыму.

Наконец наступил вечер.

- Положи дров в очаг, велела матушка.

Я не заставил повторить себе то, что я ждал с таким нетерпением. Вскоре в очаге пылал большой огонь и дрожащее пламя его осветило всю кухню.

Тогда матушка сняла со стены сковородку и поставила на огонь.

- Дай мне масла.

Кончиком ножа взяла она кусочек масла, величиною в орех и положила на сковородку. Масло зашипело.

Что это был за прекрасный запах и как давно мы его не слыхали!

того, потому что как раз в эту минуту матушка вылила на сковородку ложку жидкого теста.

В сенях стукнула палка и затем тотчас -же отворилась дверь.

В комнату вошел какой-то человек и при свете огня, я увидел, что на нем была белая блуза и в руках он держал толстую палку.

- Никак здесь праздник! сказал он грубым голосом. - Не стесняйтесь пожалуйста, продолжайте.

Потом, взяв меня за руку, она толкнула меня к вошедшему, который остановился на пороге.

- Иди к нему, это твой отец, сказала она.