Без семьи.
Глава XXVII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Без семьи. Глава XXVII. (старая орфография)

XXVII.

Переезд наш совершился без всяких приключений; даже Матвей на этот раз легче перенес морскую болезнь; я-же, как и раньше, не страдал нисколько. Через два дня мы пристали к берегу Франции. Прежде всего мы постарались хоть немного обчистить наши платья, а потом я принялся мыть Капи, которого не хотел видеть больше окрашенным. Но это не так-то легко было сделать и прошло несколько недель прежде, нежели Капи принял свой первоначальный белый цвет.

Как только мы сошли с парохода, мы тотчас же стали разыскивать шлюпку "Лебедь", на которой были госпожа Милиган с Артуром. Мы шли по течению реки Сены, так как предполагали, что они отправились на юг. В то-же время, я надеялся по дороге повидаться со всеми моими дорогими друзьями: Лизой, Алексеем, Беньямином и Анной. Первая по пути была Лиза.

Мы не пропускали ни одной пристани, чтобы не справиться, не видел-ли кто нибудь большой лодки с балконом, на которой находилась дама с больным мальчиком и описывали подробно все приметы "Лебедя". Долго мы получали отрицательные ответы. Не далеко от шлюзов, где жила Лива, нам наконец сказали, что лодка, похожая на ту, о которой мы спрашиваем, действительно была здесь месяца два тому назад. Но с тех пор её больше не видали.

Подойдя к дому тетки Катерины, мы увидели какого-то незнакомого человека и незнакомую женщину, сидевших у ворот.

- Здесь живет тетка Катерина? спросил я.

Женщина сначала внимательно посмотрела на нас, потом отвечала:

- Она здесь больше не живет.

- Где-же она?

- В Египте.

Мы с Матвеем переглянулись, так как и понятия не имели о названной стране.

- А Лиза где? спросил я опять.

- Лиза уехала с одной дамой - англичанкой. Вас зовут Реми? вдруг спросила женщина.

- Да.

- Ну так вот, все это случилось, когда утонул муж тетки Катерины.

- Утонул?!

- Да, нечаянно, в шлюзах. Тетка Катерина осталась одна, денег было мало, а Лиза очень ее стесняла: Катерине как раз в это время предложили место в Египет, к мальчику, у которого она была кормилицей. Что делать с Лизой, куда ее девать? К счастию, раз вечером в шлюзах остановилась какая-то шлюпка. В ней была дама - англичанка, с больным сыном, которые путешествовали для удовольствия. Дама кстати искала товарища для больного мальчика, который очень скучал. Лиза ей понравилась и она попросила тетку Катерину, чтобы та отдала девочку ей. Катерина с радостью согласилась и через несколько дней Лиза уехала с дамой, а тетка отправилась в Египет. Теперь мы живем здесь и мой муж занимает место при шлюзах. Лиза просила тетку рассказать мне все это, чтобы в случае, если вы придете, я могла-бы передать вам.

- Неужели Лиза на "Лебеде"? Это даже невероятно!

Я так растерялся от этих известий, что ничего даже не догадался спросить.

- Где же теперь эта дама? спросил Матвей. Куда она поехала?

- Она поехала в Швейцарию. Лиза обещала прислать мне для вас адрес, да вот до сих пор я его еще не получала. Отправляйтесь сами в Швейцарию.

Мы распрощались и ушли.

Продолжая распрашивать о "Лебеде", мы вскоре узнали, что он свернул по каналу в реку Рону. Мы повернули туда-же. Однажды на одной пристани мне вдруг показалось, что я вижу знакомую лодку, с балконом вокруг борта, но зелени на ней не было. Вообще она имела вид, как будто там никого нет. Сердце во мне сжалось; во всяком случае, нужно разузнать в чем дело.

Мы подошли к сидевшему на набережной человеку и стали распрашивать о "Лебеде". Оказалось, что это был сторож, который рассказал нам следующее:

- Дама с обоими детьми, больным мальчиком и немой девочкой, теперь находятся в Швейцарии. Она оставила шлюпку, потому что дальше плыть нельзя и нужно ехать на лошадях. Зиму расчитывала она прожить на юге, на берегу моря, а пока наняла дачу в окрестностях Женевы, где и проведет все лето.

Мы вздохнули свободно: Наконец-то мы у цели!

Не теряя ни минуты, мы отправились в Швейцарию. Время от времени мы останавливались только, чтобы поиграть и попеть для небольшого сбора, лишь бы добраться до Женевы. Наконец через несколько дней мы прибыли туда. Начались поиски. Мы не миновали ни одной дачи, ни одного сада, чтобы не спросить о тех, кого мы искали с таким упорством и нетерпением. Все было напрасно.

Однажды, отчаявшись уже в успехе, мы с Матвеем остановились перед каким-то домом, который был закрыт от нас высокой ясивой изгородью. Матвей заиграл, а я запел свою итальянскую песенку. Каково-же было наше удивление, когда за стеной послышался чей-то слабый и неверный голосок, заканчивавший первый куплет моей песни.

- Артур! вскричал Матвей.

Но нет, это не был голос Артура. Это кто-то другой.

- Кто поет эту песню? закричал я громко.

- Реми, послышался в ответ.

- Боже! что это значит?

Ничего не понимая, мы с Матвеем смотрели только друг на друга.

Вдруг над нашими головами, из-за изгороди, показалась чья-то рука, которая махала нам белым платком. Вглядевшись, мы узнали Лизу.

- Но кто-ж это пел? Мы оба сразу спросили об этом.

- Это я пела, отвечала Лиза.

Лиза пела! Да вед это чудо!

Правда, доктора предсказывали, что какое-нибудь сильное потрясение заставит Лизу заговорить. И это оказалось верно: услыхав мое пение и увидев меня в самую неожиданную для нея минуту, - Лиза вдруг заговорила.

- Где-же госпожа Милиган? где Артур? спросил я.

Девочка раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но не могла произнести ни одного звука. Тогда она опять попрежнему стала объясняться знаками; ей трудно было сразу справиться со словами.

Следя за её движениями, я увидел сквозь листву, в глубине садовой аллеи, длинное кресло на колесах, которое катил перед собою слуга. В кресле лежал Артур, а рядом шла его мать. Но что это?.. Я не верил своим глазам, когда с другой стороны кресла увидел неожиданно Джемса Милиган. При виде его я невольно спрятался и заставил тоже сделать Матвея, забывая, что Джемс ни разу не видел его и не знает даже в лицо. Мы так быстро исчезли, что Лиза не успела даже опомниться; я осторожно высунул голову и торопливым шепотом кое-как объяснил ей, что Джемс Милиган не должен знать, что мы здесь, потому что иначе он опять отправит нас в Англию.

- Бога ради, уходи скорей и не говори ничего, сказал я. Завтра утром приходи сюда опять, но так, чтоб тебя никто не видал.

Несколько времени мы просидели тихо, не шевелясь, как вдруг Матвей вскочил и сказал:

- Знаешь-ли, я вовсе не намерен ждать завтрашняго утра. Джемс Милиган еще натворит, пожалуй, бед за это время. А пойду-ка я лучше сейчас и постараюсь повидаться с матерью Артура. Мне бояться нечего, ведь Джемс меня не знает в лицо. Я поговорю с госпожой Милиган и мы решим, как нам поступить.

Сказано - сделано. Матвей ушел, а я остался спрятанным в траве. Ждать пришлось очень долго. Мне казалось уж, что мы ошиблись и не туда попали, как вдруг вдали показался мой товарищ, в сопровождении госпожи Милиган. Я бросился к ним на встречу. Госпожа Милиган протянула мне руку, которую я поцеловал, потом она, нагнувшись, поцеловала меня в лоб.

- Бедное дитя! проговорила она.

И приподняв со лба нависшие мне на глаза волосы, она поглядела на меня долгим взглядом и сказала, будто про себя:

- Да... да... это верно...

Помолчав с минуту, продолжала:

- Дитя мое, ваш товарищ рассказал мне об очень печальных и тяжелых происшествиях. Разскажите мне вы также, как попали вы в семью Дрисколь и когда виделись вы с Джемсом Милиган?

Я рассказал все подробно. Она слушала меня с необыкновенным вниманием и когда я кончил, долго молчала.

- Все это очень важно и для нас, и для меня, сказала она наконец; но мы должны действовать пока с большею осторожностью. Я постараюсь посоветоваться с кем нибудь, а до тех пор, считайте себя товарищем, другом, даже - она немного приостановилась - даже братом моего сына. С сегодняшняго дня мы не разстанемся никогда более. Друг ваш Матвей также останется с нами. А теперь отправляйтесь в гостинницу и я пришлю к вам женщину, которая вас там устроит. Мне же нужно вернуться домой.

Она поцеловала меня, подала руку Матвею и ушла.

- Что ты там такое рассказал госпоже Милиган? спросил я товарища.

- Тоже что и ты и многое другое. Какая она прекрасная и добрая госпожа!

- А виделся ты с Артуром?

- Я видел его издали, но уверен, что он очень добрый и хороший.

Я продолжал разспрашивать, но Матвей отвечал мне нехотя. Потом мы заговорили о чем-то постороннем и отправились в гостиницу. Там встретила нас горничная госпожи Милиган, а лакей проводил нас в очень хорошую комнату с балконом.

Приготовив все что нужно и раскрыв окна, он почтительно обратился к нам и спросил, что прикажем мы подать себе к обеду.

- У вас есть сладкие пироги? спросил Матвей.

- Есть всякие, какие вам угодно.

- Ну, так дайте какой нибудь сладкий пирог.

- А какие же прикажите суп и жаркое?

- Какие хотите, все равно.

Слуга удалился.

- Видно мы здесь лучше пообедаем, чем у твоих родных в Лондоне, сказал смеясь Матвей.

На другой день приехала к нам госпожа Милиган. Она привезла с собой портного, который снял с нас мерки для платьев. Потом она нам рассказала, что Лиза стала кое как выговаривать слова и доктор сказал, что теперь она начнет говорить все лучше и лучше. Через час госпожа Милиган уехала.

Так приезжала она к нам каждый день и с каждым разом становилась со мной все ласковее и нежнее. Наконец однажды, к нам пришла её горничная и сказала, чтобы мы собирались ехать на дачу и что экипаж ждет нас у ворот.

Мы поехали. Через полчаса мы входили в комнату, где сидели госпожа Милиган с Артуром и Лизой. Артур, увидев меня, протянул мне обе руки. Я обнял и поцеловал его, а потом и Лизу. Госпожа Милиган поцеловала меня.

- Наконец-то, сказала она, обращаясь ко мне, наступил день, когда ты можешь занять место, принадлежащее тебе по праву.

Ничего не понимая, я смотрел на нее, как бы спрашивая объяснения этих слов. Тогда она отворила дверь в соседнюю комнату, и я увидел там свою добрую кормилицу, которая вошла, неся в руках детское платье: белую кашемировую шубку, кружевной чепчик и вязаные башмаки.

- Не бойся, дитя мое, сказала она. Подойди ко мне поближе и дай мне твою руку.

Вошел Джемс Милиган, улыбаясь своею страшною улыбкой. Увидев меня он вздрогнул и остановился в изумлении.

Госпожа Милиган не дала ему время оправиться и сказала тихим, слегка дрожавшим голосом:

- Я позвала вас затем, чтобы представить вам моего старшого сына, которого я, наконец слава Богу, отыскала. Вот он, мой сын. Но вы его уже видели, потому что нарочно для этого приходили к тому человеку, который при вашей помощи, его украл; вы даже справлялись о его здоровье.

- Ваш сообщник, отвечала моя мать. Этот человек теперь в тюрьме за кражу в церкви. Он сознался в своих преступлениях и вот письмо, которое подтверждает мои слова. Он рассказал, как и когда украл моего сына, как подкинул его в Париже, в улице Бретель, как срезал метки с белья, чтобы скрыть следы и вот наконец это белье, которое сохранилось у доброй и великодушной женщины, с любовью, заботливо воспитавшей чужого и неизвестного ей ребенка.

Джемс Милиган будто застыл на одном месте. Потом он несколько оправился и повернулся к двери, чтобы уйти. Стоя на пороге, он вскричал, обернувшись к нам:

- Посмотрим еще, что скажет суд об этом воображаемом сыне.

- Вы можете, конечно, нас всех привлечь к суду, отвечала моя мать, но я этого не сделаю, хотя имею на то большее право, нежели вы; и не сделаю именно потому, что вы родной брат моего покойного мужа.

Когда мы немного успокоились, Матвей подошел ко мне и сказал:

- Неправда-ли, Реми, я хорошо сохранил тайну.

- Да, он знал, отвечала мне мать. Когда он мне все рассказал, то я просила его молчать, так как не была еще уверена, что бедный, маленький Реми - мой сын. Какое горе было-бы для нас обоих, дитя мое, если-бы приняв тебя как сына, мы узнали-бы, что оба ошиблись. Нужно было как можно точнее узнать обо всем и вот теперь, когда сомнений никаких больше нет, я могу обнять тебя, как свое дорогое дитя. Мы никогда, никогда не разстанемся больше. Мы не отпустим также от себя наших друзей, Матвея и Лизу и призовем всех отсутствующих, которые так любили тебя и помогали в несчастий.

КОНЕЦ.