Папа Сикст V.
Папские сбиры

ПАПСКИЕ СБИРЫ

АВСТРИЙСКИЙ кардинал Андреа, возвращаясь от Диомиры со своим пажом Теодором, мальчиком лет семнадцати, мысленно рассуждал о том, что он слышал от куртизанки. Он думал, до какой степени низко пала католическая церковь; из всех кардиналов, именующих себя князьями церкви, не нашлось ни одного способного служить интересам религии, каждый из них преследовал свои личные цели, и лишь падшая женщина затронула этот в высшей степени важный вопрос, предложив выбрать в папы человека вполне достойного. Кардинал вспомнил пропаганду реформаторов, которые громко утверждали, что в Риме все продажно: и совесть, и тело. Андреа всегда находил, что подобные речи есть не что иное, как клевета, но теперь, к великому своему ужасу, убеждался, что реформаторы были правы. Он сам увидал римский двор во всей неприглядной наготе, как блудницу, о которой говорится в Апокалипсисе... Диомира также блудница, торгующая своим телом, презираемая всеми, и что же? Эта великая грешница защищает интересы святой католической церкви и оказывается на целую голову выше всех благочестивых князей церкви! Ужасно! Честный принц Андреа невольно содрогался. Перейдя улицу Юлии, что теперь называется Корсо, Андреа вдруг услышал крики, раздавшиеся из одного переулка.

-- Мама! Мама! - кричал какой-то ребенок.

-- Помогите! Помогите! - слышался голос женщины.

Кардинал, обнажая шпагу, бросился на крики, паж последовал за ним. Картина, представившаяся его глазам, не поддается описанию. В одном из переулков, пересекающих улицу Юлии, восемь или десять человек тащили молодую женщину. Несчастная сопротивлялась, издавая душераздирающие крики, ребенок, запертый в доме, видя, что напали на его мать, тоже кричал. Принц Андреа был не из терпеливых. Кинуться на разбойников и освободить женщину было для него делом одной минуты.

Почувствовав себя на свободе, женщина в один миг скрылась за дверью своего домика и изнутри заперлась на замок.

-- Разбойники! Негодяи! - вне себя кричал принц Андреа. - Расходитесь тот же час, иначе я велю взять вас первому патрулю и через два часа вы будете повешены.

Общий хохот был ответом на эту угрозу.

Один из разбойников подошел к принцу, распахнул свой плащ и показал ключи святого престола, вышитые на его груди, что служило доказательством принадлежности его к папским сбирам.

-- Я бы советовал тебе, молодой человек, потихонечку удалиться, иначе я буду вынужден употребить против тебя самые крутые меры и тебя подвергнут серьезной ответственности за нападение с оружием в руках на сбиров его святейшества при исполнении ими служебных обязанностей.

-- Еще раз клянусь, - отвечал принц, бледный от гнева, - если останетесь здесь хотя бы еще минуту, то прежде чем быть повешенными, будете подвергнуты трехчасовой пытке!

-- Ну, сам виноват, если не послушался моего совета, - сказал спокойно начальник сбиров, делая знак головою.

Двое из негодяев, стоявших близ кардинала Андреа, бросились на него с поднятыми кинжалами. Момент был самый страшный, еще один знак начальника банды - и принц был бы убит. Паж Теодоро Аманден все это видел. Не теряя ни одной секунды он выхватил из-за пояса свой кинжал и погрузил его по самую рукоятку между лопаток одного из разбойников, который, как сноп, повалился на землю, едва успев проговорить: "Боже, я умираю!". Принц в свою очередь ударом шпаги свалил на землю другого бандита.

-- Стреляйте в него! Стреляйте! - кричал начальник сбиров.

В это самое время раздался голос: "Дорогу его имененции кардиналу Мадруччио", и из-за угла показались носилки, сопровождаемые отрядом телохранителей.

Увидав кардинала, Андреа вскричал: "Мадруччио, помоги!"

При виде принца с обнаженной шпагой в руках кардинал был крайне изумлен и мигом смекнул, в чем дело.

-- Ах, негодяи, мерзавцы! Перебить их всех, - обратился он к своей стражи. Последняя не заставила повторять приказание. Несмотря на то, что сбиры побросали оружие, молили на коленях прощения, их всех до одного перебили.

Мадруччио непременно хотел, чтобы принц сел в его носилки и под охраной его телохранителей отправился во дворец.

-- Ваше высочество дешево отделались, - сказал кардинал, - скажу вам откровенно, я предпочитаю встретиться в лесу с разбойниками, чем на улицах Рима с папскими сбирами. Эти негодяи ужасны!

-- Это невероятно! - шептал Андреа. - Люди, которые поставлены правительством, чтобы защищать граждан, насилуют и грабят их.

Мадруччио расхохотался.

-- Правительство! - сказал кардинал. - Да они, сбиры, и составляют правительство.

-- Но, Боже мой, - вскричал принц, - кто же управляет этой несчастной страной?

-- Все и никто. У кого есть острый кинжал за поясом, тот и командир. Кто имеет в своем распоряжении банду головорезов, может распоряжаться всем. Здесь нет закона, нет справедливости, здесь есть только одно право, право сильного. Я вам говорю, принц, что Рим - город чрезвычайно оригинальный.

-- Неужели до сих пор не могут выбрать папу, способного очистить столицу католицизма от всех этих мерзостей? - вскричал с негодованием принц.

-- Да, и у нас когда-то бывали честные и энергичные папы, - отвечал Мадруччио, - которые не были слепым орудием своих министров и племянников, как, например, папа Юлий II. Он держал в руках всех, и при нем злодеи притихли; но что же вы прикажете делать: во-первых, папы у нас избираются чересчур в преклонном возрасте, а во-вторых, самое главное - что сделает один папа, то другой его преемник непременно уничтожит.

После некоторого молчания Андреа сказал:

-- Сегодня вечером, кардинал, мне надо будет поговорить с вами.

-- Смею спросить, ваше высочество, в чем будет заключаться наша беседа?

-- Мы будем говорить о выборе нового папы.

-- Да, милый кардинал, пора подумать о том, чтобы дать святой католической церкви достойного первосвященника, а не куклу, которой управляют придворные по своему произволу. Итак, до вечера, не правда ли?

-- Сочту за особенную честь, ваше высочество, - отвечал, кланяясь, Мадруччио.

всей этой интригой, была рука женщины, да еще и куртизанки Диомиры!..