Двоеженец.
Часть вторая.
Глава XVII. Филипп Орлеанский

Глава XVII
ФИЛИПП ОРЛЕАНСКИЙ

В то время, как виконт де Фан-Авен потешал своей болтовней придворных в большой галерее, в комнате, смежной со спальней Филиппа Орлеанского, собрались его приближенные, носившие самые громкие имена.

Между ними находились герцог Ришелье, де Косе-Бризак и другие.

Дверь комнаты отворилась, и капельдинер провозгласил:

"Его высочество регент Франции!"

Все встали со своих мест и приняли почтительные позы. Филипп Орлеанский вошел, держа под руку маркиза де Тианжа, капитана его гвардии и своего искреннего друга.

Филипп Орлеанский улыбался; видно было, что он находился в хорошем расположении духа. Все лица придворных приняли сияющие выражения. Регент сделал всем общий поклон, потом обратился к Ришелье и некоторым другим, не сопровождавшим его в Сен-Жермен:

-- Ну что, господа, время долго длилось в наше отсутствие?

-- Дни, проведенные без вас, ваше высочество, кажутся веками! - ответил Ришелье.

-- Льстец!

-- Вашему высочеству хорошо известно, что мы говорим только то, что думаем...

-- Господа! - начал регент. - Я привез вам интересную новость. До сих пор предполагали, что на свете нет совершенства? Но все в этом жестоко ошиблись... Де Тианж и я вместе сделали открытие: мы нашли создание, обладающее всеми совершенствами земными, или, вернее сказать, небесными...

-- Готов дать голову на отсечение, ваше высочество, - воскликнул Ришелье, - что дело идет о женщине...

-- Вы не ошиблись, любезный герцог!

-- Смею спросить, ваше высочество, - вставил смелый герцог, - уж не на большой ли дороге встретили вы это совершенство?

-- Смейтесь, сколько хотите! - ответил Филипп. - Вы не можете судить, потому что не видали это чудо. Но я и Тианж счастливее вас! Представьте себе чудного божественного ребенка, в гнездышке зелени... белокурую головку молодой девушки, ангела во плоти!...

-- Действительно, картина очаровательная! - прошептал Ришелье. - Короче говоря, вы вернулись сюда, ваше высочество, влюбленным по уши?...

-- Я не знаю, как назвать это чувство, но знаю только, что оно вовсе не похоже нато, что я испытывал прежде!... Этот светлый непорочный образ не выходит у меня из головы... Я, впрочем, чужд порочных желаний; да, господа, это новое чувство мне очень нравится...

-- Платоническая любовь, - возразил Ришелье, - самый плохой вид любви, как говорят; мне она не знакома! Но она скоро изменится в другую, более естественную, ваше высочество; иначе вы не будете более Филиппом Орлеанским, регентом Франции!

"когда черт состарится...", остальное вы знаете...

-- Да я в этом не сомневаюсь, ваше высочество... Позвольте спросить вас: где, в какой стороне встретили вы этот букет цветов с живущим в нем ангелом?

-- Недалеко от Парижа... близ Сен-Жермена... Я охотился с де Тианжем в лесах Везине; мы ехали по узкой тропинке, как вдруг услышали чудное пение. Вы понимаете, господа, что я не мог устоять от любопытства, чтобы не взглянуть на певицу... Мы приблизились к опушке леса... Широкий ров преграждал путь... Наши лошади перескочили препятствие, и мы очутились в тенистой аллее меж высоких деревьев; минуты две спустя глазам нашим представился маленький домик, окруженный зеленью... У закрытого плющем окна сидела незнакомая певица, белокурое дитя, которое и похитило мое сердце...

-- Вероятно, ваше высочество приступом взяли этот домик? - спросил Ришелье.

-- Вообразите, подобная мысль мне и в голову не пришла! В продолжение нескольких минут я смотрел с немым восторгом на это неземное создание... Вдруг девушка вскрикнула, беспокойство и почти ужас выразились на ее личике. Она заметила нас. Я почтительно поклонился ей, повернул свою лошадь и ускакал, унося с собою этот милый образ, который никогда не изгладится из моей памяти. Ну, что скажете, герцог?

-- Просто целый роман, - ответил Ришелье. - Нам остается только преклониться перед добродетелью вашего высочества! Уехать, не сказав даже слова этой несравненной девушке, это своего рода геройство!

-- Но я ее увижу вновь, и, может быть, скоро... завтра же...

-- И ваше высочество, увидав ее снова, вероятно, поймете, что при виде такой красоты уважение неуместно.

-- Вы просто дьявол-искуситель, герцог!

-- Я стараюсь лишь подражать вам, ваше высочество!... Вы мой учитель!...

-- Однако же вы смелы! - сказал Филипп, нахмурив брови.

-- Я имел несчастье обидеть вас, ваше высочество? - спросил Ришелье заискивающим тоном.

-- Нет, герцог! - снисходительно махнул рукой герцог.

По данному регентом знаку, капельдинер отворил двери большой галереи и провозгласил:

-- Его высочество регент...

Филипп, сопровождаемый своими приближенными, вошел в галерею; все почтительно поклонились, в том числе и виконт, который, увидав регента, сказал про себя:

"Это и есть регент! Он не дурен, но мой костюм в тысячу раз красивее его..."

Первое лицо, на котором остановился взгляд Филиппа, был де Салье. Улыбка, бывшая за минуту перед тем на лице регента исчезла, он стал серьезен.

-- Господин маркиз, - сказал Филипп сухим тоном, - до меня дошел странный слух... Я отказываюсь ему верить... Мне сказали, что несколько дней тому назад вы женились...

-- Вам сказали правду, ваше высочество... - ответил де Салье, покраснев. - Я, действительно, женат.

-- Объясните, пожалуйста, как могло случиться, что такое важное известие я узнаю от слуг?

-- Но она не должна была быть тайной для меня, господин маркиз, - с сердцем возразил регент. - Разве вы забыли, что дворяне должны ставить себе за честь испросить мое согласие в случае желания вступить в брак. Это лучшее доказательство их преданности. Как же вы, один из моих приближенных, занимающий столь высокий пост, вы, маркиз де Салье, пренебрегли этим?

-- Ваше высочество... - лепетал де Салье, - такое сомнение с вашей стороны...

-- Это более, чем сомнение. Я сужу по действиям, которые не доказывают ни вашей преданности, ни вашей любви ко мне! Если я ошибаюсь, то разуверьте меня! Я вас слушаю; оправдывайтесь, если можете...

-- Я не нахожу слов для оправданий. Я сознаю, что виноват перед вашим высочеством, потому что имел несчастье попасть под ваш гнев.

-- Вы не обидели меня, маркиз, а сделали хуже: вы оскорбили мои отеческие к вам чувства... Король - отец семейства... все дворяне - его дети, а я блюду точное место короля...

-- Я постараюсь оправдаться в ваших глазах и надеюсь, что мне это удастся, ваше высочество, я приведу вам причины...

-- Я не хочу их знать! - перебил Филипп, переменив свой строгий тон на мягкий. - Вы сознались в своей вине, значит, вы раскаиваетесь... Я прощаю вас, но с условием, что раскаяние не будет для вас тяжело. Вы должны сегодня же вечером представить нам маркизу де Салье.

Маркиз хотел было возразить, но Филипп, перебив его, продолжал:

-- Мы примем ее с полным радушием, как жену одного из вернейших и лучших наших подданных.

Эти слова равнялись приказанию. Надо было повиноваться.

-- Если бы госпожа де Салье, - сказал маркиз, - могла услышать ваши слова, она бы гордилась ими и была бы счастливейшею из смертных.

-- Господа! - обратился Филипп к придворным. - Маркиз де Салье известил нас о своем браке, семейные обстоятельства удерживали его от этого прежде... Сегодня мы будем иметь удовольствие принять в Пале-Рояле его супругу...

В толпе послышался одобрительный шепот. Виконт, пробравшись к своему другу и очутившись в двух шагах от Филиппа, дернул опять маркиза за фалду его кафтана и тихо сказал:

-- Маркиз, минута благоприятная! Бога ради, представьте меня...

-- Виконт Фан-Авен, бретонский дворянин, - сказал де Салье, - к которому вы были так милостивы, ваше высочество, что обещали принять в вашу гвардию...

-- А! Ваше высочество, - воскликнул виконт, - я буду считать этот день счастливейшим днем в моей жизни... Я в восторге, что имею случай высказать вам всю мою преданность...

-- Благодарю вас, виконт, - ответил Филипп с улыбкой. - Думаю, вы уже знаете, как мы любим наше славное провинциальное дворянство...

-- Да здравствует регент! - воскликнул в восторге Геркулес. - Он - светило нашей славы! Да здравствует регент!

-- Да замолчи же! - шепнул ему на ухо маркиз.

-- Разве я сказал глупость? - спросил смутившийся виконт.

-- Из каких вы мест, виконт? - спросил Филипп, которому понравились оригинальные выходки провинциала.

-- Поместье Фан-Авенов, ваше высочество, близ Конкорно.

-- Конкорно? Прелестный город, не правда ли?

-- Прекраснеший во всем свете, ваше высочество, конечно, исключая Париж.

-- О! Кажется, вы преувеличиваете, виконт...

-- Черт возьми, я с вами никогда не соглашусь, ваше высочество!

-- А что вы думаете о Париже? - продолжал Филипп.

-- Хм!... Отвечать на этот вопрос немного затруднительно!...

-- Отчего же? Высказывайте прямо ваше мнение, не стесняйтесь.

-- Ваше высочество, конечно, Париж не лишен некоторых достоинств - Пале-Рояля, Лувра и прочее - все это чудесные достопримечательности... Но улицы... Ваше высочество, я недоволен ими...

-- В Конкорно несравненно лучше, не правда ли?

же наоборот: вас оглушает шум экипажей, суетня, давка! Нет... нет... лучше и не говорить про парижские улицы. Слишком много народа, экипажей и мошенников... в особенности последних, ваше высочество, в избытке!...

-- Больше, чем в Конкорно?...

-- В Конкорно трехдневный ребенок возвратит вам ваш кошелек, если вы его затеряете в его колыбельке!...

-- А в Париже?...

-- Он его припрячет, маленький плут! Да, ваше высочество, уж это верно...

-- А разбойники! - воскликнул виконт. - Посудите сами, ваше высочество. В день моего приезда... Не прошло еще десяти минут моего пребывания в Париже, в гостинице "Белый Лебедь", а у меня уже украли часы, золотую табакерку, бриллиантовую булавку, кошелек и даже носовой платок!

-- В самом деле?

-- Да, ваше высочество!... Но этого еще мало: мошенники отобрали у кондуктора весь мой багаж!... Да чему же все смеются?

-- Моя вина? - переспросил удивленный регент.

-- Разумеется, ваша или вашей полиции, а это почти одно и тоже... Признаться, полиция у вас очень дурная, ваше высочество! Разве можно оставлять на свободе воров? От них нельзя и остеречься... Но лучше было бы заставить мошенников носить особенную одежду - например, красную, чтобы их можно было бы узнать издали? Я подал жалобу начальнику полиции... Он меня отлично принял... Обещал разыскать все пропавшее... Да жди его до второго пришествия!... До сих пор ничего не нашли... А если бы я был регентом, хотя бы только две недели, - ручаюсь, что дела пошли бы лучше, чем теперь...

-- Что же делать? Все люди не безгрешны, - ответил регент. - Но нынче вечером вы увидите здесь волшебницу, познания которой удивительны. Возможно, она наведет вас на следы похитителей.

Виконт еще говорил, но его уже более не слушали. Умы придворных были заняты лишь одной Виолой Рени, которую с нетерпением ожидали.