| Автор: | Монтепен К., год: 1874 |
| Категории: | Роман, Приключения |
XV
В семь часов вечера все гости возвратились в Клермон. Лучшие дома города иллюминовали. Большие и тяжелые возы, на которых сложена была убитая дичь, с грохотом и шумом катились по улицам к дому губернатора, в котором приготовлялся обед.
Каспар д'Эспиншаль был в числе приглашенных. Своей представительностью и талантом он до такой степени привлек сердце принца де Булльона, что тот почти не дозволял ему отлучаться и говорил с ним самым дружеским образом, точно со старым знакомцем.
Этому отличию очень завидовали все соседи графа. От приглашения на обед Каспар д'Эспиншаль, однако же, усиленно отказывался.
-- У вашего сиятельства и без меня будет достаточно голодных, - говорил он. - Позвольте мне не присутствовать. Завтра, перед отъездом в Мессиак, я буду иметь честь явиться еще раз в ваш дворец.
-- Я завидую тому, что вы свободны, но не помешаю вам сегодня уйти, - ответил де Булльон. - Но завтра, граф, вы должны быть у меня на завтраке и тогда мы вознаградим, правильнее: я вознагражу себя за ожидающую меня сегодня скуку.
Пожав друг другу руки, новые друзья разошлись. Принц ушел в залы своего дворца, чтобы присутствовать на своем обеде, а Каспар д'Эспиншаль направился к стороне Иссоар. А так как на улице было темно и никто его не сопровождал, то граф мог с полной свободой предаться размышлениям о происшествии, случившемся с ним в лесу на охоте.
Вокруг идущего поднимались высокие темные дома, из которых только в одном сиял огонек. Проходя, Каспар д'Эспиншаль бросил взгляд на этот огонек и вздрогнул:
-- И она тоже восхитительна, - шепнул он и, остановившись, машинально уселся на каменной скамье в тени, против окон освещенного дома.
Перед его глазами несколько десятков лакеев вошло и вышло из дома. Что бы это значило? - удивился он. Откуда в этом небольшом и не роскошном жилище явилось такое большое число лакеев.
-- Уж не получила ли наследство госпожа Сент-Жсрмен? Или не нашла ли она философского камня... Полагаю, что брат ее Телемак де Сент-Беат не из числа тех, которые могут доставить ей средства содержать всех этих дармоедов.
Происходившее перед его глазами движение очень его заинтересовало. Он уже хотел встать и войти в дом, когда в дверях появился профиль очень знакомого ему человека: малого роста, крепкого, упирающего руки в бока и громко смеющегося.
-- Бигон?
-- Что такое? - ответил экс-купец и учитель.
-- Подойди сюда, - крикнул граф.
Бигон узнал голос и поторопился подойти.
-- Кажется, имею честь говорить с графом Каспаром д'Эспиншалем?
-- Ты угадал.
-- Припадаю к стопам вашего сиятельства.
-- Можешь не припадать, а сесть рядом.
-- Смею ли я садиться рядом с вами, сеньор!
-- Садись поскорее, плут.
Бигон уселся.
-- Объясни теперь мне, что означает это лакейское шествие, которого я был свидетелем?
-- Ну, какой же?
-- Я заметил, что все эти савояры, в сущности, гораздо глупее даже наших гасконских гусей.
-- Ах ты дрянь этакая!
-- Прошу не думать, что мое мнение касается дворянства. Сохрани Боже! Принц де Булльон знаток в людях, как вам известно, он отличил вас между всеми. Не очевидно ли, что в Савойе глуп только один простой народ.
Каспар д'Эспиншаль улыбнулся ловкости языка Бигона. Тот продолжал:
-- Я подшутил, рассказав этим савойским ослам, что мой господин кавалер Телемак де Сент-Беат владеет золотыми и серебряными рудниками в Пиренейских горах. Вот они все слетелись просить у него должностей. Между ними найдутся слуги и вашего сиятельства.
-- Гм! Очевидно, они не считают меня ни достаточно богатым, ни достаточно щедрым, если меняют на Телемака де Сент-Беата, властителя пиренейских рудников.
-- Богатство и щедрость не играют тут главной роли.
-- Что же в таком случае их побуждает?
-- Смею ли быть откровенным?
-- Говори, как будто перед тобою твой духовник.
-- Ну, они, бедняги, боятся вашего сиятельства.
-- Черт возьми! Выходит, я очень страшный человек.
-- По крайней мере, для них.
-- А для тебя?
-- Я совсем особая статья. Мое уважение к особе вашей, граф, бесконечно. И я настолько знаю ваше благородство, что совершенно не опасаюсь.
-- Не спорю, очевидно, ты меня хорошо знаешь.
-- Я всегда отличался проницательностью и только один раз в жизни сделал глупость.
-- Это когда ты женился.
-- Да! Несчастье мое известно графу!
-- Я тебе сочувствую.
-- Много милости. Быть можем, вам знакома моя жена?
-- Инезилла?
-- Инезиллу? Это возможное дело. Ты знаешь, как я гостеприимен.
-- Мне следует благодарить ваше сиятельство.
Каспар д'Эспиншаль снова улыбнулся.
-- Эта Инезилла, о которой ты упоминаешь, явилась просить моего гостеприимства в сопровождении экс-сержанта из полка де Фоа, моего родственника.
-- Сержанта зовут Паскаль?
-- Не упомню его имени.
-- Но я хорошо помню это имя, хотя и не часто видывал проклятого сержанта в Аргеле. Не могу ошибиться: в замке Мессиак он мне встретился нагруженный разным платьем для господина Телемака де Сент-Беата.
-- Может быть. Инезилла и он явились ко мне умирающими с голоду. Дорогой на них напал де Канеллак и его двенадцать апостолов, ограбили их и обобрали до рубашки. В замке они были приняты, но узнав, что эта нежная парочка не муж и жена, я велел их разлучить, не желая дозволять подобный соблазн в своем доме.
-- Ну, теперь я начинаю понимать причину печальной физиономии моей жены, когда я ее увидел в башне. Но предупреждаю ваше сиятельство! Этой женщины следует беречься... для нее не найдется окна достаточно высоко прорезанного и стены достаточно крепкой. Я знаю ее, очень хорошо знаю.
-- Не полагаю, чтобы ей у меня было очень дурно, а посему она и не убежит.
-- На этот счет вы ошибаетесь. Эта женщина способна на всевозможные извороты. Чтобы помешать ей сделать зло, необходимо употребить иной способ, дать ей особого сторожа.
-- Она его обольстит.
-- Пусть этот сторож будет весь вылит из бронзы, сделан из дуба, из мрамора; пусть он будет, например, такой, как я.
-- Мысль недурная! - произнес Каспар д'Эспиншаль, кивнув головой. - Но неудобоисполнимая, тебе пришлось бы оставить службу у кавалера.
-- В самом деле, затруднение немаловажное.
-- Ты не желаешь оставлять своего господина?
-- Я не могу этого сделать.
Граф нахмурился.
"Неужели этот ничтожный лакей действительно бескорыстно любит своего оборванного гасконца", - подумал он. И затем громко произнес:
-- Люблю и уважаю честный характер. Мне бы хотелось даже иметь такого слугу, как ты.
-- Выслушайте меня, граф! - заговорил Бигон. - Я одолжил кавалеру шестьдесят пистолей, и он уплатил их самым аккуратнейшим образом. Уйди я сейчас от него, он не задержит меня. Но я знаю наверное, он точно так же привязан ко мне, как я к нему. Мои предки из века в век служили его предкам. Он мог мне не отдать моих денег, мог разорить меня, даже отнять жену, и все же я не сделал бы ему зла. Я его не оставлю, мы неразлучны, пока один из нас не умрет; он нуждается во мне, а я в нем. С недавних пор он вздумал колотить меня... Но это пустяки. Бигон всегда остается Бигоном, и все Бигоны принадлежали Сент-Беатам в течение тысячи веков. Несколько лишних палок меня не обесчестят. Мои уважаемые предки, чистившие здесь на земле сапоги Сент-Беатам и там, на небесах, занимающиеся, вероятно, этим же самым делом, восстали бы из гробов в негодовании, если бы я покинул кавалера.
-- Он может впасть в нищету.
-- Я буду гордиться его нищетой.
-- Вы и не ошиблись, я не имею предрассудков. Будь мой господин богат, я бы его обворовывал не хуже, чем это делает ваш интендант Мальсен; выпивал бы его вино и соблазнял бы его вассалок. Вещи такого рода допускаются во всех порядочных домах. Но Телемак де Сент-Беат беден, и я буду стараться всеми силами помочь ему подняться из несчастья. И мы добьемся этого, не будь я Бигон. Говоря откровенно, его сестра, эта... эта особенного свойства госпожа.
-- Объясняйся понятнее, метр Бигон!
Не будь на улице так темно, Бигон мог бы заметить при этих словах внезапную бледность Каспара д'Эспиншаля.
-- Ты в самом деле жемчужина между лакеями, - произнес, помолчав, граф. - Но от моих намерений, касающихся тебя, я еще не отказываюсь. Им придет черед. Веди меня теперь к кавалеру.