| Автор: | Монтепен К., год: 1874 |
| Категории: | Роман, Приключения |
XVIII
Бигон был очень взволнован.
Черт побери! Неужели графу Каспару д'Эспиншалю наскучили услуги моего оригинального господина и в особенности мои? Это было бы худо! Я здесь только что начал недурно устраиваться. Дон Клавдий-Гобелет очень веселый собеседник; Мальсена я начинаю приручать, а Мамртинка сама приручилась. Мало этого, я собственник очень недурного домика, который получил романтическое имя "Роскошь дружбы". Жена моя сохнет от тоски; Паскаль позеленел от досады; словом, я теперь самый счастливейший человек в мире. И все это оставить. О, сумасшедший! Но подумав немного, Бигон сообразил!
"Быть может, это простая прогулка. У кавалера физиономия что-то чересчур весела. Ну, я понимаю! Мы едем с поручением в Клермон".
Увидев в окошке Телемака де Сент-Бсата, он рискнул спросить:
-- Положить в чемодан парадное платье?
Телемак де Сент-Беат ответил, наклонив голову.
-- Позволю себе заметить: полдень уже наступил.
-- Так что же.
-- Мы не успеем сегодня быть на месте.
-- В таком случае переночуем в Пессоаре, а завтра будем ночевать в Сент-Аве.
-- Как, ночевать в Сент-Аве!
-- А тебе не нравится ночлег в этом месте?
-- Я там никогда не был. Но странно! Что мы будем делать в Сент-Аве? - И Бигон качал головой, сильно усомнившись в географических познаниях своего барина.
Помолчав, он решился предложить еще один вопрос.
-- Долго ли мы пробудем в дороге?
-- Пять дней, - ответил кавалер.
Бигон даже подскочил от радости.
-- Слава тебе, Господи! Очевидно, нас отсюда еще не выгоняют.
И бросившись в конюшню, приказал поскорее седлать Гектора и Мернотку. Оттуда пробрался к башне Монтейль и вошел в комнату Инезиллы.
-- Какой нынче прекрасный день! Здоровы ли вы, милая madame Бигон.
Инезилла сидела на краю постели и плакала.
-- Разве графа нет в замке? - вместо ответа спросила у мужа Инезилла.
-- На что тебе знать?
-- На то, что я очень скучаю, особливо с тех пор, как вижу тебя в замке, а граф обещал мне дать возможность оставить Мессиак, как только я изъявлю желание.
-- Сомневаюсь в справедливости такого заявления; разве вы оказывали графу особенное внимание?
-- Никто и не говорит, что он не пользовался этим особым вниманием.
Бигон иронически засмеялся.
-- Ну, не полагаю, чтобы Каспар д'Эспиншаль был нежным голубком и ворковал с такой голубкой, как вы.
Инезилла бросила бешеный взгляд на насмешника и крикнула:
-- Чудовище! Злодей!
-- Ангел доброты и невинности! - кривляясь, ответил Бигон. - Да, вы называете себя ангелом в письме, писанном ко мне на прощание. Вероятно, еще не забыли содержания этого письмеца? В письме есть фраза: я чудовище и варвар, связанный смешным браком с ангелом невинности и кротости. Ах, кстати, мне не мешает сообщить вам, что Ироним Паскаль немедленно возвращается обратно к графу де Фоа.
-- Вовсе это меня не интересует.
-- Гм! Очевидно, наравне сохраняете верность как мужу, так и любовникам.
-- Любовникам! Паскаль мой любовник?! Он только помог мне вырваться из твоих когтей. Я согласна лучше идти с чертом в ад, чем с тобою в рай, даже имей ты ключи от рая в своем кармане.
-- От рая у меня нет ключей, но от этой башни ключ у меня. Мне и этого достаточно. Что касается черта, думаю, не вы, сударыня, следуете за ним, а он всюду путешествует за вами, или даже вернее: черт от вас не отступает ни на минуту.
-- Вижу, метр Бигон, вы только затем и явились ко мне, чтобы осыпать меня оскорблениями.
-- Что же делать! Ничего лучшего у меня для вас в сердце не имеется.
Инезилла бросилась в отчаянии на постель.
-- Говори, что хочешь, а я буду спать.
-- Спи, дорогой ангел! Если когда и случалось мне прерывать твой сон, то не беспокойся, теперь этого не случится.
-- Вы меня никогда не любили! - сказала Инезилла тоном таким печальным и вместе страстным, что Бигон невольно вздрогнул.
-- Вы, вы меня упрекаете! О, сударыня, я удивляюсь вашему благородству. Недостает только одного, чтобы вы сказали, что я с вами нечестно поступил.
-- Верх бесстыдства! Не желаете ли объясниться, или проще: дай мне ответ сейчас же, как и пристойно арестованной.
-- Я арестованная?
-- Да, ты в заключении. Изволь-ка объясниться.
-- А, в таком случае ничего не скажу. Вы человек без сердца!
-- И не оспариваю. Но не вы ли мне в течение трех месяцев вырывали его по кусочку?
-- Нельзя было вырвать, чего вы никогда не имели.
-- Мое сердце было чересчур большое.
-- О, если бы это было справедливо, дорогой мой Бигон, вы бы меня давно уже простили. Я более вытерпела, чем провинилась. Моя невинность...
-- Твоя невинность! Господи! Да я тебя нашел чересчур даже сведущую.
Инезилла рыдала.
-- И что ты можешь от меня требовать, дорогой муж мой? Я сирота, лишенная советов отца и матери. Могла ли я отличать добро от зла... Видишь: я рыдаю. Неужели и это не убеждает тебя, как я сожалею о своих заблуждениях.
-- Черт побери! Сожаление ваше, сударыня, очень скоро родилось и потому, вероятно, не имеет глубоких корней.
-- Ах, в тебе нет ни малейшего сожаления.
И ставши на колени на краю постели Инезилла протянула белые и роскошные руки к Бигону. Муж был взволнован и тронут.
-- В тебе нет сожаления и доброты! Чего я от тебя требую? Единственно, прощения заблуждений моей молодости, ничего больше. Не требую, чтобы ты вернулся в мои объятия. О, нет! Помоги мне только выбраться отсюда, пойду в монастырь и заключу там мою жизнь, которую твоя жестокость сделала для меня ненавистной.
Честный Бигон, слыша эти жалобы, окончательно растрогался и засунул уже руку в карман, как будто хотел доставать пистоли.
Инезилла одержала победу. При виде волнения своего мужа она громко расхохоталась и лицо ее сделалось до того полно иронии, что Бигон наконец заметил, как над ним насмехаются.
-- Хочешь получить пистоль? - спросил он Инезиллу.
В ответ она оскалила на него зубы.
-- А, вижу, давнишние капризы возвращаются! Какой же я, однако, чурбан! Едва не расчувствовался самым искренним образом. Только нет, подождите, сударыня! Бигон останется всегда Бигоном, и вам на этот раз не удалась шутка.
И в свою очередь расхохотался от души.
на два оборота огромным ключом.
-- Прощай, мой дорогой ангел! - крикнул он через двери рассерженной женщине. - Я пришлю тебе бутылку померанцевой воды; это очень хорошее средство от расстройства нервов.
Очутившись на замковом дворе, Бигон нашел там дона Клавдия-Гобелета, прогуливавшегося и притворявшегося, будто бы читает молитвенник и крестится ежеминутно. Из окна смотрел граф Каспар д'Эспиншаль, и патер притворился самым усердным образом.
-- Одно слово, - шепнул ему Бигон.
-- Десять, если хочешь, - ответил ему монах.
-- Вот ключ от башни Монтейль. Обещай мне, что не выпустишь его из рук до моего возвращения.
-- Давай ключ, обещаю.
-- Ты знаешь, что Инезилла находится под замком.
-- Знаю, очень хорошо.
-- Она желает вырваться на свободу.
-- И это знаю.
-- Ну, а я не желаю ее выпустить.
-- На что она тебе?
-- Пусть поплатится за старые грехи, а главное: не наделает новых.
-- Инезилла бессовестная грешница.
-- И очень ловкая, прибавь, достойный капеллан.
-- Я бы хотел, чтобы в мое отсутствие никто ее не посещал.
-- А я могу ее видеть?
-- Ты совсем другое дело. Будешь ей относить пищу раз в день, поутру.
-- Очень хорошо.
-- Обещай, что исполнишь, о чем тебя прошу.
-- С удовольствием, обещаю. Если пожелаешь, могу ей читать нотации, и это мое ремесло. Утром в особенности мне дается красноречие.
-- Будь покоен, я очень прозорлив.
-- Затем, будь здоров, святой отец, заключил разговор Бигон, уходя для окончания приготовлений к путешествию.
Ровно в два часа он уже оставил замок Мессиак в обществе своего господина кавалера Телемака де Сент-Беата.