Чревовещатель.
Глава XXXII

XXXII

Трудно вообразить себе более прекрасное и трогательное зрелище, чем то, которое представляла собой госпожа Метцер. Она сняла с головы легкую шапочку, и густые белокурые волосы золотым дождем упали на ее грудь и плечи. Слабый свет ночника придавал ее лицу поразительную бледность, так что она походила на прекрасную статую из мрамора. Черные глаза блестели, как угольки, из-под полуопущенных ресниц. Опираясь на спинку кресла, она смотрела Жоржу в лицо испытующим и вместе с тем как будто недоверчивым взглядом. Жорж, вместо того чтобы говорить, просто пожирал ее глазами, в которых светилось глубокое обожание, доходившее до экстаза.

-- О, вы очень дурно поступаете! - заговорила госпожа Метцер. - Каждая минута умножает мои страдания. Ваше присутствие в этом доме, в этой комнате ужасает меня, доводит до безумия, а вы молчите! Говорите сейчас же! Скажите все, что желаете, и уходите.

-- То, что я хотел сказать вам, - ответил Жорж тихим голосом, в котором звучала едва сдерживаемая страсть, - вы уже знаете. Я вас люблю.

-- Я не имею права, - возразила Леонида, - выслушивать такие признания. Я замужем.

-- Замужем за человеком, недостойным вас.

-- Какая разница? Он мой муж.

-- Но вы не любите этого человека! Он заслуживает только вашей ненависти и презрения!

-- Я не судья ему. Я его жена.

-- Своим гнусным поведением он сам порвал те узы, которые связывали вас с ним.

-- Есть узы, которые не рвутся никогда. Эти узы называются "долг".

-- Есть другие, еще более крепкие, которые называются "любовь" и которые соединяют нас с вами. Вы меня любите.

Госпожа Метцер ответила жестом, полным негодования. Она хотела заговорить, но Жорж не дал ей это сделать.

-- К чему отрицать это? - сказал он. - Вы думаете, я поверю вам? Да, вы меня любите. Вы сами сказали это.

Леонида закрыла лицо руками.

-- Когда я говорила это, - пробормотала она, - страдание совсем ослабило меня. Несчастье довело меня до безумия. Десять месяцев прошло с тех пор. Я долго рассуждала. Сейчас ко мне вернулся рассудок.

-- Вы хотите сказать, что вы меня не любите? - в отчаянии вскрикнул Жорж.

Леонида задрожала всем телом. Наверно, ей стоило невыразимых усилий ответить на этот крик Жоржа. Наконец медленно, слово за словом, она произнесла:

-- Я была виновата, что любила вас, и не хочу больше любить.

Она не хотела любить. Значит, любила еще. Редко бывает, чтобы признание было так решительно и ясно. Но влюбленные склонны воспринимать все в трагических тонах. Жорж подумал, что Леонида желала растоптать ногами, стереть само воспоминание о своей любви.

за ней. Я освобожу вас от себя, но так как я не могу жить без вас, то я буду просить у смерти того забвения, которое вы нашли в счастье.

-- В счастье! - со скорбным удивлением воскликнула Леонида. - Вы говорите о счастье!

-- Разве вы не счастливы?

-- Счастлива? Я?

И Леонида прижала руки к груди, чтобы задушить рыдание, однако слезы ручьями потекли по ее лицу.

-- Леонида, моя обожаемая Леонида! - пробормотал Жорж, в котором совершился переворот при виде этих слез. - Леонида, вы несчастны!!

-- Да. О да! Очень несчастна!

-- Как прежде? Из-за него?

-- Да.

-- И, несмотря на это, вы отталкиваете меня!

-- Увы! Что вы можете для меня сделать?

-- Защитить вас! Покровительствовать вам!

-- Как можно покровительствовать женщине назло ее мужу?

-- Я спасу вас от этого человека. Спасу, отняв вас у него, спрятав вас в надежном убежище! Положитесь на меня, на мою любовь!

Леонида улыбнулась и тихо покачала головой.

-- Нельзя называть спасением постыдное действие. Мой побег с вами был бы преступлением.

-- Невинный, несправедливо осужденный, разбивший свои цепи, спасшийся бегством, становится преступником лишь потому, что бежал?

-- Тот невинный, о котором вы говорите, не клялся перед Богом носить свои цепи и оставаться в тюрьме всегда. Оставьте меня. Сжальтесь надо мной. Что бы ни случилось, я не пойду с вами. Между страданием и стыдом я выбираю первое.

-- Если бы вы меня любили, - начал Жорж.

Госпожа Метцер остановила его жестом. Она побледнела, зрачки ее расширились. Всем своим видом она выражала изумление и ужас.

Она указывала рукой на растворенную дверь. Жорж прислушался. Легкий шум от столкновения с мебелью. Быстрые шаги внизу, на лестнице.

-- Кто-то вошел в дом, - прошептала Леонида. - Это не моя горничная, она наверху. Поднимается... Я погибла!

-- О, если бы у меня было оружие! - пробормотал Жорж.

Леонида отскочила в угол комнаты, где портьера, такого же серого цвета, как обои, закрывала вход в уборную. Благодаря искусству обойщика трудно было отличить эту портьеру от стен. Госпожа Метцер подняла портьеру, отворила дверь, подошла к Жоржу, взяла его за руку и втолкнула в уборную, затем заперла дверь на ключ и спрятала его за корсетом. Шаги ночного гостя приближались.