Чревовещатель.
Глава XLV

XLV

Молодой офицер дорогой думал: "Решительно, женщины - странные существа. Конечно, Ревекка разлюбила меня и, не стесняясь, показывала это. Она чуть было не выгнала меня сама, но я опередил ее, я удаляюсь сам, и вот Ревекка ревнует и бесится, угрожает мщением. К счастью, этот припадок пройдет завтра к утру, и вряд ли вечером прекрасная жидовка еще будет помнить обо мне".

Жорж Прадель почувствовал, как забилось его сердце в ту минуту, когда он приблизился к дому, в котором жил Даниель Метцер с женой. Он позвонил. Дверь отворила мулатка; с улыбкой на своих пухлых губах она сказала:

-- Войдите. Хозяин ждет вас.

Уже около получаса как ночь сменила сумерки. Пруссак приготовился к встрече. Две-три дюжины венецианских фонариков из цветной бумаги висели в арках мавританской галереи, окаймлявшей двор. Вода фонтана, освещаемая яркими огоньками, производила очаровательную иллюзию каскада из драгоценных камней.

Мулатка провела лейтенанта в дом и отворила дверь в довольно обширную комнату, служившую гостиной и меблированную с вызывающей роскошью. Даниель Метцер, очнувшись от дремоты, оставил кресло, в котором переваривал свой обед, как удав, пресыщенный пищей, и бросился навстречу офицеру.

-- Ах, господин Прадель! - воскликнул он, пожимая руку гостю с такой горячностью, что она не могла быть искренней. - Как вы добры, что не забыли своего любезного обещания! Я не смел рассчитывать на это. Мы ведь такие недавние друзья! Я сейчас говорил это моей жене, позвольте вас представить.

Хозяин, продолжая держать гостя за руку, подвел его к молодой женщине, которая поднялась с потупленными глазами.

-- Любезная Леонида, - сказал он, - представляю вам господина Праделя, лейтенанта зуавов, офицера с блистательным будущим и родного племянника уважаемого господина Домера, богатого гаврского судовладельца, известного во всем свете. Господин Прадель, госпожа Леонида Метцер, моя жена.

Жорж и Леонида обменялись робкими поклонами. Лейтенант еще сильнее чувствовал то странное очарование, которое уже испытал утром, в ту минуту, когда огорченная госпожа Метцер прошла мимо него.

Молодая женщина оделась старательно не из кокетства - в этом не было сомнений, - а повинуясь приказаниям мужа. Белое кисейное платье, довольно открытое и с короткими рукавами, плотно облегало ее гибкий стан, обнажая очаровательные плечи и прелестные руки.

Кроткое лицо госпожи Метцер хранило следы волнения после утренней сцены. Шелковистая прозрачная кожа своей бледностью соперничала с белизной мрамора. Эта бледность даже внушала некоторое беспокойство. Синие круги под глазами обнаруживали горечь пролитых слез. Никогда еще красота не бывала трогательнее. Жорж Прадель подчинился этому очарованию и говорил себе тихо: "Чтобы вернуть улыбку на эти печальные уста, чтобы зажечь пламя в этих страдающих глазах, я отдал бы свою жизнь".

Госпожа Метцер опять села на место и погрузилась в свои мысли, не замечая признаков нетерпения и раздражения, выказываемых мужем. Немец поневоле покорился этой немоте и стал подробно рассказывать Жоржу о сложных спекуляциях, которые, если бы Домера решился дать малую часть своих капиталов, должны были принести изумительные результаты.

-- Будьте уверены, мой юный друг, - прибавил он, - что вам достанется часть прибыли. Трудясь для вашего милого дядюшки, я буду трудиться и для вас, не только увеличивая состояние, которое вам когда-нибудь достанется, но немедленно передавая в ваше распоряжение суммы, которые вам понадобятся, без всякого ущерба для интересов вашего дяди и из моего собственного барыша. Скажу точнее: в тот день, когда я подпишу акт о партнерстве с господином Домера, я открою вам кредит до ста тысяч франков.

Жорж почти не слушал. Хозяин наконец приметил очевидное невнимание своего гостя и нахмурился. Но почти тотчас на его лицо вернулась улыбка.

-- Любезный лейтенант, очевидно, я вам надоедаю.

-- Вовсе нет, уверяю вас! - воскликнул Жорж, опомнившись.

-- Бесполезно отпираться, - продолжал Метцер, - я вам надоедаю, и это весьма естественно: вы не привыкли к деловому языку. Притом я понимаю, что злоупотребил вашим терпением. А потому на сегодня мы оставим этот предмет.

Даниель позвонил. Пришла служанка и принесла поднос с хрустальным графином, стоявшим в серебряной чаше, наполненной льдом, чашечки китайского фарфора, сахарницу, золоченые ложечки и сигары.

-- Госпожа Метцер нальет нам охлажденного кофе, - продолжал хозяин. - Милый друг, мы ждем.

Молодая женщина оставалась неподвижна как статуя.

-- Разве вы не слышите? - продолжал Метцер почти грозно. - Я вам сказал, что мы ждем.

Леонида вздрогнула, будто пробудившись от глубокого сна. Она встала, бледная и безмолвная, как призрак, схватила графин, налила кофе в чашки и подала Жоржу Праделю и мужу.

-- Как вам этот кофе? - спросил Даниель офицера.

-- Отличный, - отвечал Жорж.

-- Долорес - так зовут мулатку - не имеет равных в его приготовлении. Вы музыкант, любезный лейтенант?

-- Мужья гордятся дарованиями своих жен. Я хочу, чтобы вы послушали мою жену. Леонида, сядьте за фортепьяно и будьте так любезны, спойте нам что-нибудь.

Госпожа Метцер вздрогнула и устремила на мужа молящий взгляд.

Даниель был неумолим.

-- Не заставляйте себя просить, - продолжал он. - Выберите что-нибудь веселенькое.

Молодая женщина, подобно мученице, идущей на казнь, подошла к фортепьяно. Но в эту минуту дверь отворилась, и в гостиную вошел с улыбкой на устах низенький человек, старый и плешивый, с длинными бакенбардами.

-- Ах! Любезный господин Ришар Эллио, милости просим! - воскликнул Даниель. - Вот что можно назвать приятным сюрпризом!

Леонида посмотрела на вошедшего, вздрогнула, зашаталась и упала бы без чувств, если бы Жорж Прадель не бросился ее поддержать.

Ришар Эллио был тем богатым банкиром, который оспаривал расположение жидовки Ревекки у лейтенанта Жоржа Праделя. Будучи отцом семейства и в возрасте более чем зрелом, этот миллионер удивлял общество своим разнузданным поведением. Громадное состояние позволяло ему давать полную волю своим порокам. Каждый день называли все новых его любовниц: куртизанок, актрис, певиц или законных жен мелких торговцев в стесненных обстоятельствах - торговцев, которых он, как банкир, держал в полной зависимости.

Кроме дома на улице Баб-эль-Уэд, у банкира был домик, меблированный с большой роскошью и утонченным комфортом. Там он помещал своих фавориток на время их краткосрочного царствования. Там он также устраивал оргии, достойные римлян, о которых честные люди говорили с глубоким отвращением.

Встретив этого человека, принятого в доме пруссака и переступавшего порог гостиной госпожи Метцер, а главное, видя страшное волнение Леониды, офицер содрогнулся, будто предчувствуя какой-то гнусный заговор.

-- Что у вас происходит, господин Даниель? - заметил банкир с насмешливым хохотом. - Странный прием гостю, которому вы говорите: милости просим! Что значит обморок очаровательной госпожи Метцер?

-- Прошу вас извинить Леониду, - поспешил ответить Метцер. - Она с утра нездорова.

Ришар Эллио надел на свой крючковатый нос пенсне и продолжал со смехом:

-- Да-да, припадок будет недолгим. Ваша очаровательная жена уже приходит в чувство на руках этого молодого офицера, который так кстати очутился рядом.

Леонида действительно мало-помалу приходила в себя, хотя еще не совсем опомнилась. Жорж довел ее, или, лучше сказать, отнес, к креслу, где она и осталась.

-- Позвольте мне представить вам нового друга, - сказал Даниель банкиру в замешательстве, - господин Жорж Прадель, лейтенант зуавов и племянник господина Домера, знаменитого гаврского судовладельца.

-- Я не раз встречал господина Праделя, - отвечал Ришар Эллио. - Очень рад поближе познакомиться с ним. Я уважаю его, он человек со вкусом. Его любовница, жидовка Ревекка, бесспорно считалась бы самой хорошенькой женщиной в Алжире, если бы не существовало госпожи Метцер.

Леонида услышала эти слова и обратила на банкира мутный взор. Ришар Эллио продолжал смеясь:

-- Я тоже горячий поклонник прекрасного пола. Вашу руку, любезный господин Прадель!

Жорж не принял поданной руки, затянутой в перчатку, и сухо ответил:

-- Вы ошибаетесь, милостивый государь, между мной и упомянутой вами особой больше нет ничего общего.

-- Полно! Я вам не верю.

-- Я не могу допустить, - ответил Жорж задиристо, - чтобы в моих словах сомневались.

-- Не обижайтесь, господин лейтенант. Я не имел намерения оскорбить вас. Итак, вы с ней порвали? С каких пор, позвольте спросить?

-- Это мое дело, а не ваше.

-- Как! - удивился банкир. - Госпожа Метцер нас оставляет?

-- Куда вы, моя милая? - спросил Даниель сладким голосом, который плохо скрывал его раздражение.

-- К себе, - прошептала молодая женщина.

-- Только девять часов. Наши друзья имеют право рассчитывать на ваше гостеприимство.

-- Ваши друзья извинят меня. Я нездорова.

Леонида пролепетала эти слова, дошла до двери, отворила ее и исчезла.

-- О, женщины! - произнес Даниель Метцер, уже не скрывая свой гнев.

-- Причудливые и капризные существа! - подтвердил банкир, как обычно, со смехом. - Что же делать, мой милый, их не изменить! Стало быть, надо принимать их такими, как они есть. А вы какого мнения, господин Прадель?

-- Я не имею никакого мнения на этот счет, - ответил Жорж и, почувствовав, что он не способен дольше выносить присутствие банкира, простился с хозяином, который воскликнул:

-- Как! И вы оставляете нас? Но мы скоро увидимся?

-- Надеюсь.

Жорж Прадель слегка поклонился Ришару Эллио и снова сделал вид, будто не видит протянутой ему руки. Даниель проводил его до мавританского двора и там сказал:

-- Какое дело? - спросил лейтенант, который думал о другом.

-- Большая доля в будущих барышах и сто тысяч к вашим услугам в тот день, когда господин Домера сделается моим партнером. Вы напишете об этом дядюшке?

Жоржу хотелось закричать: "Никогда! Ваши спекуляции внушают мне отвращение". Но, вспомнив, что такой ответ навсегда разлучит его с Леонидой, он ответил:

-- Не замедлю.

Лейтенант ушел, но, вместо того чтобы вернуться к себе, спрятался в нише парадного дома напротив. Гнусные подозрения зародились в его голове, так что он хотел увидеть собственными глазами, как Ришар Эллио покинет дом ростовщика. Муж Леониды тем временем вернулся в гостиную к своему гостю.

-- Зачем вы принимаете Праделя? - резко спросил у него банкир.

-- Затем, что он племянник своего дяди, - прямо ответил Даниель.

-- И вы рассчитываете на племянника, чтобы получить от дяди то, о чем мечтаете?

-- Успех сомнителен. А присутствие этого дерзкого юнца в вашем доме мне не нравится.

-- Подпишите известный вам акт, и, утратив надобность в лейтенанте, я тотчас запру перед ним дверь.

-- Госпожа Метцер сегодня очень больна.

-- Вероятно, завтра.

-- Ну, завтра и подпишу.