Сатиры.
Сатира шестая.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Сатиры. Сатира шестая. (старая орфография)

Сатира шестая.

	Ужь привлекла ль тебя, Басс, к очагу сабинскому стужа?
	Важный плектр ужь тебе оживляет ли лиру и струны?
	Дивный искусник в стихах основы старинных речений
	С мужественным возвещать бряцаньем струною латинской,
5	Следом и смех молодой возбуждать и вышучивать старцев
	Знатных почтенным перстом. Меня же Лигурии берег
	Греет теперь, и мое зимует море, где грозно
	Высятся скалы, и в даль глубоко уходит прибрежье.
	Граждане, с пристанью вы Луны познакомьтеся, стоит!
10	Это Энний велит сердечный, как выспал, что Квинтом
	Меонидом он из Пифагорова вышел павлина.
	Здесь забываю я чернь и то, что Австер готовит
	Вред приносящий скоту, забываю, зачем у соседа
	Тот уголок тучней моего, да хотя бы и все-то
15	Разбогатели из черни исшедшие, все жь не согласен,
	Сгорбившись ради того от старости, есть не помаслив,
	Да утыкать свой нос в печать прокислой бутылки.
	Думай иначе другой: близнецовь ты, родное созвездье,
	С разным стремленьем родишь. Иной в день только рожденья
30
	Перцем священным он сам посыпает блюдо; тот малый
	Великодушный, большой достаток проводит лишь на зуб.
	Жизнь я намерен вкушать; но ужь камбалы я отпущенцам
	Пышно не предложу и в дроздах не разведаю вкуса.
25	Собственной жатвой живи и из закрома, так подобает,
	Черпай; в чем страх твой? Паши, и хлеб уже в зелени новой.
	Долг призывает межь тем: в крушеньи бруттийския скалы
	Друг беззащитный обнял; волгам ионийским он предал,
	Тщетно молясь, все добро; лежит он сам на прибрежьи
30	Средь огромных богов с кормы, ужь разбитые ребра
	Судна встречают гагар: тут даже от свежого дерна
	Часть отхвати, бедняку помочь, чтобы он не скитался,
	Список на синей доске. - Но пиром надгробным наследник
	Пренебрежет, раздражен, что добро уменьшишь, сложит кости
35	В урну он без духов, не слабо ли пахнет корица,
	Казия заменена ль вишняком, готов не дознаться.--
	Ты ли добро уменьшить безнаказанно можешь? - И Бестий
	Греков ученых теснит: "Ведь вот же как наша наука
	С перцем да с финиками в столицу зашла через море.
40	Жирно намаслив, косцы свою испортили вашу".
	Кто бы ты вы был, внемля, от толпы немного отшедши:
	Разве не знаешь, дружек? Был лавр от Цезаря послан
	Ради победы большой над германской юностью, пепел
45	Хладный смели с алтарей, уже по столбам и оружье,
	Уже и царских хламид, ужь пленным волос красноватых
	И колесниц, и громадных Цезония Рейнов готовит
	Так богам и вождя я гению ради высоких
	Дел совершенных сто пар подведу; кто мешает? осмелься!
50	Горе, коль глаз не смежишь! пирогами и маслом народец
	Я угощу; или ты воспретишь? Так скажи! Нет не смею,
	Молвишь ты. Поле вот тут расчищено подле. А если
	Тетки моей ни одной не осталось, двоюродным также,
	Дядиных правнучек нет, безплодной скончалася тетка,
55	И никого уже нет от бабки, отправлюсь в Бовиллы
	К Вирбию пряно на холм, и Маний сейчас мой наследник.--
	Этот-то истый мужик? - спроси у меня, кто четвертым
	Мне по отцу: хоть не вдруг, а скажу; прибавь одного ты,
	Да еще одного: землепашец ужь он, а по праву
60	Маний в породе такой по дяде мне явится дедом.
	Ближний ко мне на бегу у меня что ты факела просишь?
	Пишется; или ты прочь? Иль рад ты тому, что осталось?
	"В общем есть недочет": я свое уменьшиль, для тебя же
65	Целое, что там ни будь не спрашивай, где то, что Тадий
	Некогда мне завещал, и оставь отцовския речи:
	Прибылью множь ты доход; оттуда и черпай расходы!--
	Что же осталось затем? - Осталось? Эй, живо, щедрее
	Масла в капусту, слуга! иль в праздничный день мне крапиву
70	Станут варить с головой копченой, висящей за ухо,
	Чтоб этот внук твой потом, потрохами гусиными сытый,
	Как заклокочет ужь в нем жестоко бродячая похоть,
	К патрицианке пошел? чтоб я остовом лишь остался,
	A у того бы тряслось поповское брюхо от жиру?
75	Душу наживе продай, торгуй и хитро обыщи ты
	Все пределы земли, чтоб не был другой кто искусней
	Каппадокийцев дебелых на твердых шлепать подметках;
	Ты достоянье удвой. - Это сделал я; в три, ужь в четыре,
	В десять ужь раз возвратилось в кису: отметь, где мне кончить.
80	Разыскался, Хризипп, твоей и кучи разгадчик.

                                                                                                    А. Фет.

Содержание: С наступлением сурового времени года, когда зажиточные римляне отправлялись к морским берегам чтобы провести зиму в более мягком климате, и болезненный Персий перебрался в свое отцовское имение близ Луны и обратился с настоящею сатирою отсюда в другу своему Цезию Бассу, равным образом избравшему для зимняго пребывания деревню в Сабинской области, столь прославленной Горацием. Деревенская тишина вдали от светского шума, вероятно, невольно навела нашего стоика на размышления о надлежащем отношении к жизненным благам. Таковое, по мнению его, состоит в благородном общительном пользовании без излишних мук и забот о будущем, при чем он весьма кротко осуждает отступающих от его принципов. Высказанное в ст. 18--22 мнение важно для нас еще и потому, что представляет доказательство неоконченности сатиры, так как только часть её, именно скупец выведен сполна, о расточителе же далее ничего не говорятся.

1. Вступление в эту сатиру весьма живо напоминает два места у Горация: именно Послания, 4, 1--5:

	Альбий, наших ты сатирам судия безпристрастный,
	Чем, скажу я, ты занят теперь в окрестоости Педа?
	Пишешь ли, Кассия Пармского ты стишки затмевая,
	Иль в освежительных рощах ты молчаливо гуляешь,
5	Размышляя о том, что мудрых и добрых достойно.

и I, 7, 10--12:

Цезий Басс сердечный друг Персия и вместе с Корнутом издатель его сатир был одним из знаменитейших лирических поэтов при Августе о котором Квинтилиан (X, 1, 96) говорит как о единственном после Горация поэте замечательном в этом роде. Но из его стихотворений до нас ничего не дошло. По свидетельству схолиаста, он, подобно Плинию, погиб в 79 г. по P. X. при извержении Везувия. По примеру других и Басс на зиму удалился в свое Сабинское имение.

3. Мы придерживаемся редакции Германна veterum primordia vocum, а не rerum, и переводим древних речений основы в смысле этимологических изысканий происхождения старинных римских слов. Но если придержаться чтения rerum в смысле Лукрециева de rerum natura, "древнейших вещей проявленья".

6. Предыдущий эпитет pollice honesto -- "почтенным перстом" дает нам повод с признательностью принять объяснение Н. М. Благовещенского: "Egregios lusisee senes" в смысле "вышучивать стариков". Но приняв чтение "Egregius lusisse senex", следует перевести: "Дивно, о старец, играть". - Лигурии берег -- глубоко вогнутой нынешней Генуи. Кроме заботы о здоровьи, Персий, быть может, избрал там местопребывание, чтобы быть по близости к своей матери, которая, как говорит схолиаст, во время своего замужества за вторым супругом, римским всадником Фусцием, проживала в этой местности в своей деревне, где оставалась и по смерти мужа.

9. Граждане, с пристанью вы Луны... Этим стихом, заимствованным из Аннал Энния, Персий ближе обозначает имение, в котором он проживал, - близ обширной и просторной пристани Луны, получившей свое название от своего луновидного изгиба (ныне залив Специи).

10. Следовало бы Cor iubet перевести: "Сердце то Энний велит", но так как в слове cor заключается намек на часто употребляемое самим Эннием слово cordatus - сердечный, выйдя с того света, явился ему и открыл, что его, Гомера, душа, после многих странствий, вселилась в павлина, а из него в тело Энния. Поэтому Персий в шутку называет Энния Квинтом Гомером. Такое верование основывалось на учении знаменитого греческого мудреца Пифагора Самосского (586--500 гг. до Р. X.), основателя пифагорейской школы с учением о переселении душ (метемпсихозы), почему последователям воспрещалось убийство животных и питание мясом.

12. Здесь - в деревне забываю я про все жизненные невзгоды и не согласен, стараясь разбогатеть, подобно другим, скупиться до крайности.

17. Утыкать свой нос в печать. Дело в том, что у скупца в бутылке дрянное прокислое вино, которого никто не станет запечатывать; а он еще разсматривает, цела ли печать.

18. Даже близнецы родятся с противоположными стремлениями.

19. Иной - скупой и в день своего рождения.

20. Разсол из купленной банки. Римляне приготовляли отвар из воды с медом и солью и наливали его на морскую рыбу, вследствие чего, получивши острый вкус, он сливался в виде приправы к разным кушаньям. В то время как в каждом порядочном хозяйстве такой отвар приготовлялся дома, скупец, употребляющий его в редких случаях, посылает за ним в лавочку.

21. На перец смотрит он как на святыню.

23. Я буду пользоваться жизнью, на камбалы (rhombus) своим вольноотпущенникам не предложу. Камбала, см. Ювенала Сат., I, 4, 39 и Горация Сат., II, 2, 95:

и себе не дозволю узнать вкуса в дроздах. Дрозды считались тоже у римлян лакомством (см. Горация Сат., I, 5, 72; ИИ, 5,10; Посл., I, 15, 41) и откармливались в клетках. Опытные лакомки даже отличали самок, считавшихся более нежными. Поэтому, быть может, в оригинале сказано: turd arum - в дроздихах.

25. Мудрое наставление проживать проценты, а не капитал здесь прилагается специально к землевладельцу.

26. При этом разсуждающий наивно спрашивает: "в чем страх твой? - так как пока ты расходуешь из закрома, новый хлеб уже зеленеет в поле. Будто это то же, как еслиб он уже находился в закроме.

27. Но могут быть случай, когда долг велит и "от свежого дерна часть отхватить" то-есть, продать часть земли, как например, для материальной помощи другу, потерпевшему в Ионийском море кораблекрушение.

средь огромных богов с кормы. На корабельных кормах ставились огромные изваяния богов покровителей. Так у Горация (Оды, I, 3, 1). Покровительницей корабля является Венера, а у того же Горация (Оды, III, 29, 64) и у Проперция (I, XVII, 18) - Диоскуры (Кастор и Поллук).

33. Списан на синей доске, см. I, 89--90.

36. Казия. Благововная казия вероятно та же корица, в которую продавцы из на корысти примешивали вишневой корки, почему она становилась дешевле и хуже; на что озлобленный наследник готов не обратить внимание.

37. Упоминаемый здесь Бестий появляется и у Горация (Посл. I, 15, 37) в качестве напыщенного резонера. Здесь он выставлен представителем крайне сурового древне-римского образа мыслей. Он быть может не без основания взваливает распространение разслабляющей роскоши на ученых греков, прибывших в Рим вместе с пряностями. Дело дошло до того, что косцы, по мнению Бестия, испортили свою кашу маслом, вопреки русской пословице: "кашу маслом не испортишь".

43. Смысл: на вопрос наследника, имеет ли право владелец безнаказанно уменьшать оставляемое им наследство, владелец, отводя в сторону наследника, приводить ему с глазу на глаз пример, при котором непомерный расход становится обязательным даже для частного лица. При этом он упоминает приводимое Тацитом (Герм., 37), и Светонием (Калиг., 47), известное дурацкое зрелище, коим в 40 г. по P. X. Калигула угощал Рим под видом триумфа. Дело в том, что Калигула, приказал собственным германцам произвести маневр нападения. Отбивши оное, послал к супруге своей Цезонии весть о предстоящем триумфе, и она (ст. 45), сметя хладный за давностью приношений пепел с жертвенников, приготовила, за отсутствием действительных трофеев, все принадлежности триумфа дома: царских одежд, фальшивых красных волос - людям, наряженным пленными германцами, и громадных статуй Рейна, который тоже как покоренное божество, должен был украшать триумф.

48. По этому случаю и говорящему приходится с своей стороны вывести сто пар гладиаторов для торжественных игр. И на такую расточительность наследнику придется закрыть глаза, если он не хочет попасть в беду.

50. Пирогами. Дальнейший ход мыслей мы понимаем в следующей связи: собственник, говоря о дальнейшей своей щедрости, спрашивает, запрещает ли ему кто наследник. А тот говоря; "нет" -- объясняет такой ответ тем, что у него у самого хорошо расчищено от камней и приготовлено к посевам поле, и ему следовательно нечего зариться на наследство. На это собственник (ст. 53) говорит, что была бы охота, так у него любой мужик Маний из Бовиллы явится наследником.

55. Между нищенским городишкой Бовиллой, лежащим на одиннадцатой миле от Рима по Аппиевой дороге,и Арицией в роще Дианы находился холм Вирбия, получивший это название в память мифического героя этого имени, смешиваемого позднее с Ипполитом, сыном Тезея. - Имя Маний было весьма употребительно в Бовиллах. Поэтому даже существовала латинская пословица: Multii Manii Ariciae.

57. На изумление действительного наследника перед таким мужицким наследником, собственник признается, что он с полною ясностью может говорить только о своем прадеде, а затем, отодвинувшись еще назад на два поколения, он натыкается на мужиков, между которыми найдутся и

61. Ближний по мне на бегу. Картина заимствована от обычая при Панафинеях и других бегах с факелами, во время которых прибывший с конечной точки ристалища передний передавал свой пылающий факел за ним следующему. В этом смысле говорящий спрашивает: как же ты, будучи передовым, противу всякого порядка, требуешь от меня, за тобою следующого, факела и к тому же до прибытия к цели, то-есть, разоблачая смысл метафоры, - "как же ты не дождавшись моей смерти спрашиваешь у меня при жизни моей отчета в твоем наследстве?"

62. Я Меркурий, см. прим. II, 11.

65. Тадий - произвольное имя для давнишняго предка нынешняго владельца.

66. Отцовския, то-есть, наставительные речи.

68. Что же осталось затем? спрашивает наследник, и этим наглым вопросом выводит собственника из терпения.

70. С головой копченой, висящей за ухо - с копченою свиною головою, над которою в этом виде мало поживы.

71. Потрохами гусиными сытый, лакомством, о коем Гораций (Сат., II, 8, 88) говорит:

73. К патрицианке - что требовало огромных расходов.

77. Каппадокийцев дебелых шлепать. Рабы, предлагавшиеся к продаже, выставлялись на деревянных подмостках с голыми ногами, которые у них для обозначения продажности белились мелом. При этом покупатели щупали у них мускулы. Доннер рабы считались самыми дебелыми и выносливыми.

79. Отметит, где мне кончит. Выражение, заимствованное у цирка, где ставилась мета.

80. Разыскался, Хризипп... написал четыре книги, во тем не менее разрешением задачи остался в долгу и поныне. Ловким оборотом поэт представляет не исполнимое как бы исполненным. Я, говорит он, тот человек, который способен алчности крикнуть: "досюда и не далее". Равным образом я в состоянии поставить предел бесконечному сориту Хризиппа.

О том, что эта сатира не доведена до конца, смотря содержание её по поводу 18-го стиха.