Путь на эшафот.
Глава двадцать пятая. Охота

Глава двадцать пятая
ОХОТА

Королева Елизавета в 1587 году пользовалась огромным почетом у своего народа. Как только стало известно, что состояние ее здоровья улучшилось, Лондон сильно воодушевился. Если бы охота была назначена поблизости от столицы, то, наверное, все ее население высыпало бы глазеть на это зрелище. Предвидя это, Лейстер решил совместно с обер-егермейстером королевы перенести охоту подальше от Лондона. Вместе с тем народу было объявлено, что королева будет проезжать по улицам столицы. Был назначен час проезда, и к тому времени все улицы были обложены войсками и полицией.

Население Лондона поднялось рано, а еще раньше того - знатные господа со своей свитой, которые должны были сопровождать Елизавету из Гринвича. Со всех сторон стекались отряды, щеголявшие друг перед другом убранством и выправкой.

Гринвический парк, дворец и его ближайшие окрестности были наполнены наездниками и наездницами. Те, кто имел право доступа к королеве, спешили засвидетельствовать ей свое почтение, когда она появилась в приемном зале.

Королева почти никогда не заставляла себя ждать. Так и на этот раз она явилась с точностью до минуты и была встречена восторженными овациями.

В этот день Елизавета имела сияющий вид; благодаря богатому наряду ее статная фигура приобрела прежнюю величавость, а милостивая улыбка королевы доказывала, что она довольна собой.

Поблагодарив за приветствие, она села на лошадь и, предшествуемая герольдами и своим личным войском, открыла шествие. Рядом с ней ехал Дэдлей. Поезд был такой большой, что, когда его начало достигло уже Гайдпарка, конец был еще в Гринвиче, а это составляет значительное расстояние. Путь был дальний, но в то время привыкли делать большие путешествия на лошадях.

В Виндзоре королева завтракала. Тем временем меняли коней и заведующие охотой распределяли общество по месту назначения, так как не все имели право охотиться за дичью и некоторые являлись лишь зрителями.

После получасового отдыха Елизавета отправилась в дальнейший путь, сопровождаемая личной свитой. Все отдельные части потянулись к северу.

В северо-восточном направлении от Ридинга тянется цепь холмов, в те времена еще покрытых лесом. На склонах этих холмов и намечалась охота. Лес был огражден, чтобы дичь не разбежалась, устроили облаву на оленя. Красивый, стройный старик-олень был спущен, собак направили по его следам, и охота началась.

Елизавета любила такого рода охоту. Она оживилась, была весела, впереди всех направлялась по следам оленя и собак. Охота шла все время в северо-восточном направлении и продолжалась целых четыре часа.

Наконец собаки загнали оленя; обер-егермейстер сразил его по всем правилам охотничьего искусства и на серебряном подносе преподнес королеве его рога.

В знак своей признательности всему охотничьему персоналу Елизавета положила на тот же поднос туго набитый кошелек и выразила желание устроить привал на открытом воздухе.

Но это не входило в намерения Лейстера. По его мнению, королева уже доказала всем, что она здорова, бодра и что настроение ее духа далеко не соответствует ходившим слухам. И желая доказать, что он, по-прежнему пользуется благосклонностью своей повелительницы, Лейстер решился возразить:

- Ваше величество, вы разгорячены, а между тем солнце садится и вечера еще довольны прохладны. Соблаговолите назначить привал не под открытым небом. Я уже позаботился, чтобы все было приготовлено в доме поблизости. Теперь полнолуние, и обратное путешествие в карете будет очень приятно.

- Разве моя карета здесь?

- Да, ваше величество.

Королева любезно улыбнулась.

- Вы так заботитесь обо мне, что было бы неблагодарностью с моей стороны отклонить ваше предложение.

Было отдано распоряжение о том, что участники и участницы охоты могут располагаться по собственному желанию; только министры и еще несколько лиц получили приглашение последовать за королевой и принять участие в ее трапезе в небольшом охотничьем доме. Этот дом очень понравился королеве своей идиллической обстановкой.

После ужина Елизавета почувствовала вдруг такую сильную усталость, что решила отдохнуть несколько часов. Поэтому леди Брауфорд должна была съездить в Виндзор и привезти королеве другое платье. Шел разговор даже о том, что королева останется в охотничьем доме до утра. Так как имелся только один экипаж королевы, то леди и воспользовалась им для поездки в Виндзор. Дело было уже к вечеру, смеркалось.

Кузнец Киприан выехал из Лондона вместе с графом Лейстером и, встретившись на границе города с Пельдрамом, обменялся с ним любезностями. В дальнейшем они еще не раз встречались, последний раз - в Виндзоре, так как Лейстер оставался с королевой.

- Ну, что, как вам нравится охота, - спросил Пельдрам, - весь этот блеск, почет, ликующие крики?

- Ах да, все это великолепно!

- Я очень рад, что мог быть полезен вам; вы - славный малый, - произнес Пельдрам.

- Очень признателен вам, - с улыбкой поклонился Киприан.

Разговор прервался, так как Пельдрама отозвали по делам службы.

Вдруг среди общей суеты и оживления вокруг охотничьего дома появился гонец от Амиаса Полэта с донесением к лорду Бэрлею. Передав донесение, он отошел в сторону, и его сейчас же окружила толпа, и, узнав по ливрее, откуда он, все стали расспрашивать, с каким известием он явился.

- Пытались выкрасть Марию Стюарт!

- Неудачно?

- Людей разогнали, несколько человек убиты.

Эти слова долетели до слуха Киприана

Бэрлея это известие поразило и сильно взволновало, но он счел необходимым скрыть его от королевы.

освобождения Марии Стюарт не удалась, есть убитые, все дело погибло. Значит, необходимо как можно скорее привести в исполнение задуманное убийство королевы. Ему показалось вполне естественным, что Елизавета, получив неприятное известие, поспешила вернуться во дворец.

Киприан вскочил на коня и последовал за экипажем. Никому из незначительного конвоя, сопровождавшего экипаж, это не показалось подозрительно, так как Киприана приняли за слугу графа Лейстера, спешащего к леди Брауфорд с каким-нибудь поручением.

Киприан заглянул в карету; так как сумерки еще более сгустились в лесу, то внутри кареты нельзя было различить лица. Люди конвоя видели, как Киприан что-то сказал дамам, затем вынул из платья какой-то предмет и сделал рукой несколько сильных движений.

Послышался крик о помощи, конвой окружил карету, тут же появился и Пельдрам. В руках у Киприана был окровавленный кинжал.

- Несчастный, что вы наделали? - крикнул Пельдрам. - Вы арестованы!... Помогите леди Брауфорд!

Пельдрам очень быстро нашелся придать делу такой оборот, будто убийца ошибся, думая, что преследовал свою возлюбленную. А так как Киприан был мертв, то дело прекратилось само собой.

Что касается леди Брауфорд, то она отделалась только испугом, а у камеристки были легко поранены руки, которыми она в испуге защищалась от убийцы. Раны перевязали, и леди продолжили свой путь к Виндзору.

Сам факт разбоя нельзя было скрыть от королевы, но виновников не стали доискиваться. Леди Стаффорд не хотела, чтобы ее, а также ее сына, втянули в процесс; Бэрлей молчал, потому что когда-то протежировал этому руководителю заговора, Лейстер не выступал, потому что ливрея его слуги оказалась на этом подозрительном самоубийце. Валингэм и Пельдрам молчали, чтобы не выдать своего глупого промаха обманутых блюстителей безопасности.

Минутное веселое настроение Елизаветы сменилось из-за этих событий более угрожающим гневным состоянием. Более чем когда-либо она убедилась, что для ее безопасности необходима смерть Марии. Но выступить решительно боялась по-прежнему. Ей хотелось, чтобы смерть Марии произошла помимо нее, чтобы никто не мог обвинить ее и назвать убийцей.