Примета Рима! Пышная гробница!
Здесь Время замирает, созерцая
Помпезность повелительного праха!
Паломником смиренным прихожу
На твой порог и, одержимый жаждой
(Палящей жаждой наконец припасть
К истоку мудрости), в конце пути,
Колени преклоняю, пораженный, -
Душой впиваю сумрак твой и славу!
Громада памяти тысячелетней!
И Ночь, и Тишина, и Запустенье!
О чары величавей колдовства,
Добытого у звезд халдейским магом!
О чары очистительней молитвы,
Которой некий Иудейский Царь
Будил когда-то Гефсиманский Сад!
Где прежде был повержен гладиатор,
Повержена колонна, где блистал
Орел легионеров золотой,
Идет вигилия мышей летучих,
И пыльный шелестит чертополох,
Где волосы вились патрицианок.
По камню ящерица, точно тень,
Под месяцем скользнула круторогим.
Постой, но разве эта колоннада,
Изъеденная временем и ветром, -
Куски карнизов, фризов, капителей,
Заросшие плющом аркады, камни -
Да, камни, серые, простые камни! -
Единственное, что осталось мне
От грозного и гордого колосса?
«Единственное? Нет! - рокочет Эхо. -
Рождаются в груди любой Руины
Пророческие звуки, - так Зарю
Приветствует сладкоголосый Мемнон!
Мы правим неотступно, деспотично
Великими, могучими умами,
Мы не бессильны - мы не просто камни:
Не иссякает наша мощь и чары,
Не иссякает магия обломков,
Не иссякает чудо наших линий,
Не иссякает тайна наших недр,
Нас облекла - не в пурпур, не в порфиру,
А в нечто большее, чем просто Слава!»
Опубликовано в журнале «Baltimore Saturday Visitors» 26 октября 1833 г. Было представлено на конкурс, объявленный этим журналом, и признано лучшим из присланных стихотворений, но премии за него Э. По не получил, так как вышел победителем и в конкурсе на лучший рассказ («Рукопись, найденная в бутылке»), где приз был вдвое больше, а вручить обе премии одному автору жюри не посчитало возможным.
«Чайльд Гарольде» Байрона.
Высказывалось предположение, что стихотворение это - часть не завершенной Э. По драмы «Полициан».
Перевод Р. Дубровкина - По Э. А. Стихотворения. М., 1988.