Король-сердцеед.
Глава XVIII

XVIII

Целый день в Лувре все ходили как ошалелые. Необычайная развязка дела Рене погрузила всех придворных в состояние страшного трепета: ведь теперь Рене станет еще страшнее, еще опаснее, так как пылает жаждой мести; на короля плоха надежда: вся эта комедия с Гаскарилем достаточно ясно показала, насколько он бессилен!

Королева вернулась в Лувр с высоко поднятой головой, а Карл IX сейчас же заперся у себя в кабинете.

Через час после возвращения из Шатле Пибрак встретил на луврском дворе герцога Крильона. Крильон был страшно взбешен и говорил, что отщелкает Рене по щекам, чтобы заставить парфюмера драться с ним на дуэли.

-- Герцог! -- сказал капитан гвардии. -- Я хочу дать вам хороший совет!

 Именно?

-- У вас отличные земли в Провансе и дом в Авиньоне, о котором рассказывают чудеса!

-- Ну-с?

-- На вашем месте я сейчас же отправился бы посмотреть, хороши ли виды на урожай и не требует ли дом ремонта...

-- Вы смеетесь надо мной?

 Дикий зверь спущен с цепи...

-- Ну что же, -- ответил герцог, -- если этот зверь наскочит на меня, я сверну ему шею!

-- Не забудьте, что сам король не мог ничего поделать!

-- Ну а я...

-- А вы? Вы, ручаюсь вам, менее чем через три дня проглотите что-нибудь такое, от чего умрете в страшных мучениях!

 В предупреждение этого я принесу в вашем присутствии обет: клянусь не пить в Париже ничего, кроме воды, и не есть ничего, кроме свежих яиц, до тех пор пока не сверну шею Рене!

Пибрак только покачал головой.

-- Ну да ладно, черт возьми! -- продолжал Крильон. -- Я от правлюсь сейчас к королю и выскажу ему прямо в лицо, что думаю обо всем этом.

-- Берегитесь!

-- Чего именно?

 Королева-мать находится у его величества.

-- Ну так что же? Мне-то что!

С этими словами бесстрашный Крильон направился к кабинету короля. В приемной сидел паж Рауль.

-- Король никого не принимает! -- заявил он.

-- Ну меня-то он примет!

 Я пойду скажу его величеству, что вы желаете видеть его! Рауль ушел в кабинет, откуда сейчас же до Крильона донесся желчный голос Карла IX, крикнувшего:

-- Скажи герцогу, что у меня болит голова и я не могу принять его!

-- А, так королева действительно предупредила меня! -- с бешенством буркнул герцог.

Через некоторое время к нему опять подошел Пибрак.

 А, -- сказал герцог, -- вы пришли за мной от короля?

-- Нет, герцог.

 В чем же дело?

-- У меня к вам поручение.

-- А именно?

 Король просит вас сесть на лошадь и отправиться в Авиньон, где вы подождете новых распоряжений.

 Но ведь это немилость! -- крикнул Крильон.

-- Нет, это уже ссылка, -- печально ответил Пибрак. -- Согласитесь, герцог, что я только что давал вам очень хороший совет!

-- Черт возьми! -- крикнул Крильон. -- Раз король ссылает меня, я уеду, но ранее того я сверну Рене шею!

-- Увы, вы лишены даже и этого удовольствия, герцог, так как король поручил мне взять с вас честное слово, что вы сейчас же уедете!

 А если я не дам честного слова?

-- Тогда я должен буду попросить вас вручить мне шпагу! Бешенство Крильона сразу упало.

-- Вы были правы, мой милый друг, -- сказал он, -- воздух Парижа действительно вреден мне теперь. Мне нечего делать при дворе такого слабого, неустойчивого короля, и возвращение к себе домой будет действительно лучше всего. Солнце Прованса греет больше, чем луврское... Бедный король! -- И, не думая больше о Рене, Крильон ушел собираться в путь.

Пибрак задумчиво шел по двору.

 Эй, Пибрак! -- крикнул в этот момент Генрих Наваррский, которого капитан гвардии не заметил.

-- Ваше высочество, только что я давал Крильону хороший совет отправиться подышать чистым воздухом юга...

-- А зачем?

 Да затем же, зачем и вам говорю: ваше высочество, сейчас отличное время для охоты; если бы вы отправились в наши родные горы...

-- Милый Пибрак, -- смеясь, ответил Генрих, -- ведь только я и Крильон не боимся Рене, а все вы остальные...

 Вы делаете большую ошибку, ваше высочество.

-- Но Рене нуждается во мне больше, чем в королеве, и вы увидите, кто из нас должен бояться!

 На поддержку короля больше нельзя рассчитывать!

-- Ну вот еще!

-- Королева Екатерина снова забрала его в свои руки, и вот уже и результат: Крильон сослан!

 Ну, это уж чересчур! -- пробормотал Генрих.

 И я начинаю думать, что Рене и на самом деле колдун!

-- Ну, вы увидите, что я больше колдун, чем Рене! -- ответил принц. -- До свидания, Пибрак! -- Куда же вы идете?

-- К королеве-матери.

-- Она у короля.

 Ну так я подожду ее.

У Генриха была своя мысль. Он хотел предупредить Рене и не потерять своего реноме искусного колдуна. Он рассуждал так:

"Ее величество все поставила на карту, чтобы спасти Рене, но она должна быть очень раздражена против него за те волнения и беспокойства, которые ей пришлось испытать по его милости. Спасение Рене было равносильно для нее возврату власти и влияния над королем. Поэтому она будет жестоко преследовать всех, кто был на стороне короля против Рене. Но к самому Рене она будет, особенно на первых порах, относиться не очень-то милостиво, а так как все мои предсказания оправдались наилучшим способом, то положение Рене при королеве на первое время останется за мной!"

Думая все это, Генрих шел к королеве-матери. Как и сказал ему Пибрак, Екатерины не было, но в салоне принц застал Нанеся, сиявшего как человек, партия которого одержала верх.

душам.

 -- подумал Генрих. -- Самое лучшее средство узнать у болтуна всю подноготную - это молчать и ничего не спрашивать. Попытаемся применить тот же метод к господину Нансею!"

-- Откуда вы сейчас, господин де Коарасс? -- спросил Нансей.

-- Из своей гостиницы.

 Значит, вы ничего не знаете?

-- Что?

 Да что здесь произошло.

-- Нет, не знаю.

 Король опять примирился с королевой Екатериной!

-- Разве?

-- И знаете, как это случилось?

 Нет.

 Из Анжера прибыл на рысях всадник с каким-то важным известием от герцога Франсуа, губернатора Анжера. Не зная ничего о здешних событиях, этот всадник - зовут его Дюра - направился прямо к королеве, думая, что она по-прежнему правит здесь всем. Насколько я понял, известие, привезенное господином Дюра, касалось открытия нового заговора среди гугенотов. Королеве пришлось чуть не силой вломиться к королю, так как сначала он не хотел впустить ее. Но... в самом непродолжительном времени Крильону было передано от имени короля, чтобы он отправлялся в свои поместья. Отсюда можно заключить, что королева вновь овладела волей короля. Да оно и понятно: разве король умеет править? И раз открылся заговор, он сам увидал, что без матери он не может ничего поделать. Таким образом, теперь мы сильнее, чем когда-либо прежде!

Не успел Нансей договорить последние слова, как в комнату вошла Екатерина. Она сияла гордостью и торжеством.

-- Это очень хорошо, что вас надоумило прийти сюда как раз в этот момент, господин де Коарасс! -- сказала она, протягивая Генриху руку для поцелуя. -- Я только что хотела послать за вами, так как вы мне нужны!

"Черт возьми! -- подумал принц, целуя руку королеве. -- Как-то я теперь выпутаюсь?"