Происки красавицы Нанси.
Глава XXII

XXII

На другое утро Крильон первым делом осведомился у Фангаса, что поделывает Рене.

-- Он еще спит, -- ответил конюший. -- Ведь он очень много выпил вчера.

-- Ну что же, тем лучше, -- сказал Крильон, -- легче будет стеречь его!

-- Ну, этот чудак и так не убежит от нас, ваша светлость!

-- Надеюсь, -- ответил герцог и тотчас же направился в Лувр. Он осмотрел посты и наряды и затем поднялся к королю; последнего он застал за завтраком в обществе трех лиц: принцессы Маргариты, принца Наваррского и Пибрака.

-- А вот и Крильон! -- сказал король.

-- Ваш слуга, государь!

-- Здравствуй, Крильон. Ты завтракал?

-- Нет еще, ваше величество!

-- Так не хочешь ли позавтракать с нами? -- предложил король.

-- С большим удовольствием, государь!

-- Молодец этот Крильон, -- сказал Карл IX. -- Он всегда готов ко всему, и за стол он так же сядет в любое время, как в любое время ринется в бой.

Крильон сел за королевский стол. Маргарита многозначительно посмотрела на герцога, и он ответил ей тоже многозначительным взглядом. Но как ни мимолетен был этот обмен многозначительными гримасками, король успел подметить их.

-- Эге! -- сказал он. -- Кажется, у Марго имеются секреты с Крильоном!

-- Возможно! -- ответила принцесса улыбаясь.

-- Гм! Гм! -- закашлялся Крильон.

-- Но ввиду того, что я - король и что от короля секретов не бывает, то...

-- То ваше величество желает узнать, в чем тут дело? -- спросил Крильон.

-- Вот именно!

-- Ну что же, -- сказала принцесса, -- я сама расскажу королю все.

-- Рассказывай, сестричка!

 Представьте себе, государь, что, за исключением герцога Крильона, все придворные страшно боятся Рене...

-- Как? -- сказал король. -- Так при дворе еще занимаются Флорентийцем?

-- Не меньше, чем прежде, государь! -- смеясь, подтвердил Генрих.

-- Ну а я, -- продолжала принцесса, -- опасаясь, чтобы Рене опять не подложил мне палок в колеса моего супружества, поручила герцогу "изъять из обращения" господина Рене!

-- Что такое? -- с удивлением спросил король.

-- Я попросила герцога похитить Рене и запереть его на несколько дней в верном месте, пока мое бракосочетание не состоится.

-- И герцог так и сделал?

-- Ну разумеется да, государь, -- отозвался Крильон, запихивая себе в рот целое крыло курицы.

-- Расскажи нам, как вам это удалось, -- попросил король.

-- А очень просто! -- И герцог без утайки рассказал все, что уже известно читателям из предыдущего.

-- Черт возьми! -- воскликнул Генрих. -- Да вы чуть-чуть не перевернули вверх дном все мои планы!

-- Разве я знал, принц?

-- И вы дали слово освободить Паолу из рук Фаринетты? Как же вы вывернулись из этого положения?

Крильон рассказал, как конюший Фангас обыграл Рене и как он сам, взяв партию Фангаса, отыграл назад данное им слово. Король смеялся до слез, когда узнал, что Рене проиграл Фангасу семьдесят бобов ценою в тысячу ливров каждый!

-- Клянусь спасением души, господа, -- сказал он, -- как только Рене выйдет из-под ареста, он заплатить проигрыш!

-- Гм!.. -- крякнул Крильон с выражением явного недоверия.

-- Он заплатит, -- повторил король, -- или я прикажу повесить его!

Карл IX уже столько раз грозил смертью Рене, что все присутствующие не могли удержаться от легкой улыбки. Только один Крильон не подумал комментировать королевские слова, так как в этот момент ринулся в смелую атаку на окорок дикого вепря.

туалет. Мы уже говорили, что королева Жанна была очень красива; в этот вечер ее красота достигла необычного блеска и расцвета.

-- Государыня, -- сказал принц, целуя матери руку, -- вы так молоды и прекрасны, что вас можно принять за мою сестру!

-- Льстец! -- улыбнулась королева.

-- Вы, кажется, уже совсем готовы? Сейчас сюда прибудет принцесса, чтобы ехать вместе с нами на королевский бал.

 А, тем лучше! -- сказала королева.

Он почтительно поклонился королеве и таинственным знаком поманил принца.

Генрих вышел с ним в другую комнату и тревожно спросил:

-- В чем дело?

-- Ваше высочество, вам необходимо сейчас же отправиться к Фаринетте. Дочь Рене хочет сделать вам какое-то важное сообщение.

 А какое именно? Она не сказала тебе?

-- Да я и не видел ее: ко мне только что пришел нищий с паперти церкви Святого Евстафия и сказал: "Я пришел от Фаринетты. Дочь парфюмера хочет сейчас же видеть принца. Она сообщит ему очень важные вещи. Паола говорит, что терять времени нельзя, так как она уже давно добивается, чтобы дать знать принцу, но под рукой не было никого, кого можно было бы послать".

-- И ты думаешь, что мне следует пойти? -- спросил Генрих.

-- Непременно, ваше высочество. Теперь она поняла наконец, что с ней не шутят и что, случись с кем-нибудь что-нибудь дурное, несдобровать и ей. Поэтому она, очевидно, решила выдать своего отца и разоблачить какое-нибудь преступление!

-- Ты прав, я сейчас пойду к ней.

 Прикажете обождать вас? -- спросил Маликан. Генрих утвердительно кивнул головой и отправился в будуар матери.

Войдя туда, он сказал:

-- Государыня, я должен уйти на несколько минут по важному делу. Я встречусь с вами в Лувре.

-- Хорошо, Анри, иди! -- ответила королева. Принц ушел с Маликаном.

Сейчас же вслед за их уходом к Босежуру подъехала принцесса Маргарита. Она застала королеву Жанну почти совершенно готовой.

 Добрый вечер, милая принцесса! -- сказала королева, целуя Маргариту в лоб. -- Как здоровье вашей матушки, королевы Екатерины?

-- Отлично, ваше величество! Королева ожидает вас в большом зале Лувра.

-- Вы видите, что я уже совсем готова. Мне остается только надеть перчатки.

Сказав это, наваррская королева достала из комода ящичек, купленный утром у Пьетро Довери.

-- Какая прелестная работа! -- сказала Маргарита, рассматривая дивную резьбу и инкрустацию ящичка.

 Позволите мне надеть их вам, государыня? -- спросила Маргарита.

-- Охотно, милая невестушка!

Королева протянула левую руку, и принцесса с неподражаемой ловкостью принялась надевать перчатку. Королева улыбалась ловкости грациозной, милой девушки. Но в тот момент, когда перчатка была уже совсем надета, Жанна д'Альбрэ слегка вскрикнула.

-- Что случилось? -- испуганно спросила Маргарита.

 Ничего, не беспокойтесь, милая, -- с улыбкой ответила королева Жанна. -- Меня что-то укололо, но, вероятно, это мне просто показалось.

-- Позвольте мне снять перчатку и осмотреть ее! -- сказала Маргарита.

-- О нет, не надо! Вы так старательно надевали ее, а мы будем теперь снимать! Да к тому же я не чувствую никакой боли! -- и она обратилась к Миетте: - Предупреди мою свиту, крошка, что я готова! -- Затем она протянула Маргарите руку, на которую была надета отравленная перчатка, и сказала: - Пойдемте, невестушка! Эту ночь я хочу танцевать так, словно опять наступила пора моей молодости!

Тем временем принц Генрих поднимался по лестнице на чердак Фаринетты. Увидав его, Паола с радостью воскликнула:

-- Слава Богу! Это его высочество! О, пощадите меня, принц.

 Паола! -- сказал Генрих. -- Вы предали меня и Ноэ и этим заслужили свою участь! Но не беспокойтесь: до тех пор пока ваш отец не замыслит нового злодеяния, с вами не случится ничего дурного.

-- Но я ужасно боюсь, что отец уже замыслил это дурное! -- с отчаянием крикнула Паола. -- А я-то... разве я чем виновата?

-- Что такое? -- вздрогнув, спросил Генрих. -- Что же замыслил ваш отец?

-- Он задумал отравить кого-то!

-- Кого?

 Я не знаю. Сейчас я сообщу вам все, что мне известно об этом. Вчера утром отец послал Годольфина в Лувр к королеве Екатерине. Годольфин принес оттуда очень хорошенький ящичек с перчатками. Отец взял первую пару - она была светло-желтого цвета - и... отравил перчатки!

-- Каков был с виду этот ящичек? -- крикнул Генрих, чувствуя, как у него на голове зашевелились волосы: ведь король подарил его матери хорошенький ящик с перчатками!

-- Ящик был из черного дерева с инкрустацией из слоновой кости и перламутра. По углам у него были...

Но принц не стал дослушивать конец описания: уже по началу он видел, что это был тот самый ящик, который был подарен его матери Карлом IX, и стремительно повернулся к двери.

Он хотел бежать во дворец, но Фаринетта остановила его вопросом:

 Вы ничего не прикажете мне, принц?

-- Да, прикажу! -- крикнул принц, объятый приступом бешенства. -- Слушай, ты, дочь Рене-отравителя! Если я успею прийти вовремя, чтобы помешать умереть моей матери, которую задумал отравить твой отец, то я пощажу тебя. Но если теперь уже слишком поздно... О, тогда ты будешь отдана во власть Фариетты! Помни, -- обратился он к последней, -- если через два часа Маликан не вернется, она - твоя!

Сказав это, Генрих бросился, словно безумный, бежать в Лувр, приказав в то же время Маликану бежать в Босежур на тот случай, если королева Жанна еще не успела выехать на бал.

восклицания, кто-то тихо всхлипывал. Генрих силой растолкал придворных и выбежал на середину, где его глазам представилась страшная картина. Королева Жанна без чувств лежала на руках Карла IX и принцессы Маргариты.В нескольких шагах от них стояла королева Екатерина. Она была неподвижна и бледна, как статуя; только ее черные недобрые глаза горели плохо сдерживаемым, заметным торжеством.

Генрих отчаянно вскрикнул:

 Поздно! Моя мать отравлена!

Он подбежал к матери и сорвал одну за другой перчатки с ее рук.

На левой руке наваррской королевы виднелась запекшаяся капелька крови...