Похождения валета треф.
Глава VIII

VIII

--Фангас!

-- Здесь, ваша светлость!

-- Был ты сегодня в Лувре?

-- Да, ваша светлость!

-- Видел ли ты кого-нибудь?

-- Видел наваррского короля.

-- Ты говорил с ним?

-- Нет, не имел возможности.

-- Почему?

-- Он очень быстро прошел по главной галерее.

-- А куда он спешил?

-- Не знаю, но его лошадь была оседлана, и я видел, как он уезжал с графом де Ноэ.

-- Который час был тогда?

-- Пять часов.

После скандальной истории с освобождением негодяя Рене, когда герцог получил опасные ранения, его отвезли домой. В первый же день король навестил его и сказал:

-- Ах, мой бедный Крильон, ты можешь рассчитывать, что я отомщу за тебя!

На следующий день король не пришел сам, но прислал Пибрака проведать раненого, а на третий день не пришел ни король, ни кто-либо от его имени.

"Да! -- сказал себе герцог. -- Плохое дело лежать в кровати! Короли обыкновенно забывают именно тех, кто служит им вернее всего!"

-- Вот что, друг мой, -- сказал ему Генрих, -- передай герцогу, что король Карл и королева-мать опять сдружились крепче прежнего, что Рене снова в Лувре, и надо бросить всякую надежду на его казнь!

Когда Фангас передал Крильону эти слова, герцогом овладело такое бешенство, что его раны вновь открылись. Но затем он снова успокоился и приказал Фангасу попытать счастья на следующий день.

Разговор, который мы привели в начале этой главы, происходил в этот самый "следующий день", когда Крильон, проснувшись, хотел узнать о результатах посещения шталмейстера. В первый момент, когда Крильон раскрыл глаза, он заметил лишь одного Фангаса, стоявшего у его изголовья и приготовлявшего своему господину прохладительное питье. Но, обведя взором комнату, Крильон заметил еще двоих посетителей, сидевших в углу комнаты у столика и допивавших бутылку великолепного вина из собственных виноградников герцога. Это были Лагир и Ожье, которые ежедневно приходили справиться о здоровье пострадавшего.

 Ба! Да ведь это мои юные друзья!

Ожье и Лагир подошли к постели герцога. Лагир спросил:

-- Здравствуйте, господин герцог, как вы себя чувствуете?

-- Да как будто немного лучше, -- ответил Крильон.

-- Ну-ну! -- сказал Ожье. -- Ручаюсь, что через две недели вы будете на йогах! Герцог молчаливо покачал головой.

 Хорошо, -- сказал Лагир, -- предположим, что это случится через месяц, но это - уже крайний срок!

-- Милые друзья мои, -- сказал Крильон с добродушной улыбкой, -- видно по всему, что король уже не нуждается в моих услугах, а потому у меня имеется достаточно времени, чтобы не торопиться с выздоровлением.

-- Король просто неблагодарный человек. Крильон глубоко вздохнул, а затем сказал:

-- Да, а я все не верил этому...

-- Ах, герцог! -- шепнул Ожье. -- Если бы вы служили наваррскому королю...

 Что же! -- ответил Крильон. -- Если Господь Бог сделает его когда-нибудь французским королем, то, черт возьми, вы увидите... Но в данный момент, господа, единственным господином Крильона является король Карл!

-- Который помирился с королевой-матерью!

-- К сожалению - да!

-- И который простил Рене! Крильон нахмурился. -- Поговорим откровенно, ребята! -- сказал он.

-- То есть - поговорим, как вы всегда говорите, герцог! -- заметил Лагир. -- Прежде всего, я изложу вам свой принцип. Люди, подобные мне, служат не человеку, в лице монарха, а самой монархии, монархия же, ребята, это нечто, учрежденное Самим Богом. Совершенно не важно, кто олицетворяет ее. Король Франциск I был великим государем, король Генрих II был тоже монетой не плохой чеканки. Но покойный Франциск II и король Карл IX, подобно своим братцам: герцогу Франсуа и польскому королю Генриху, напоминают скорее фальшивые монеты. И все же это не имеет для меня ни малейшего значения. Пусть я питаю не много уважения к королю Карлу! Пусть я не доверяю польскому королю и презираю герцога Франсуа, но я пролью всю свою кровь за каждого из них, если Господь возведет кого-либо из них на трон... И знаете почему? Да потому, что я - слуга, солдат монархии, и, служа ей, не могу не служить тем, в лице которых она воплощается! О! Я - патриот, дети мои, и потому не могу не желать со страстью, чтобы рухнул наконец прогнивший до основания трон расслабленных Валуа и чтобы корона Франции засияла новым светом на ином, более достойном ее челе. Я верю, что это чело - чело того короля, которому служите вы, господа! Но, пока он не является королем Франции, я не могу служить ему!

-- Войдите! -- крикнул Крильон.

Дверь отворилась, и на пороге показался Генрих Наваррский.

-- Ах, ваше величество! -- сказал обрадованный Крильон. -- Вот уж справедлива наша пословица, которая говорит, что достаточно говорить о волке, чтобы увидеть его хвост!

-- Иначе говоря, вы говорили обо мне?

 О вас, государь!

-- Ну ладно, сейчас вы расскажете мне, что именно вы обо мне говорили! Господа! -- обратился Генрих к Лагиру, Ожье и Фангасу. -- Я хочу говорить с герцогом с глазу на глаз!

Когда все лишние вышли, наваррский король уселся у изголовья Крильона и долгое время шептал ему что-то па ухо.

 Таким образом, -- закончил он, -- вы сами понимаете, герцог, что, имея в своих руках королеву-мать, я сразу становлюсь господином положения, а когда...

-- Ваше величество! -- ответил Крильон. -- Входя сюда, вы любопытствовали узнать, что именно мы говорили о вас. Настало время передать вам теперь сущность нашего разговора, что явится лучшим ответом с моей стороны. Я говорил своим молодым друзьям, что мне было бы гораздо выгоднее служить вам, чем королю Карлу, но, как слуга монархии, я не могу пойти против того, в ком она в данный момент олицетворяется. Я чувствую, даже уверен, что когда-нибудь вы, ваше величество, станете французским королем и будете великим государем. Тогда Крильон будет служить вам, государь! Но в данный момент французская монархия воплощается в личности короля Карла, и раз вы, ваше величество, предлагаете мне служить вам против моего государя, я могу ответить только отказом! Крильон - солдат французской монархии!

-- Что же делать!.. Но по существу вы правы, дорогой Крильон, и - честное слово! -- в свое время я вспомню об этих золотых словах!