Похождения валета треф.
Глава XXXII

XXXII

Это был Лев Арнембург. Молодой люксембуржец впервые сел на лошадь после тяжелой раны, полученной в схватке с Лагиром; он был еще довольно слаб, но все же не мог отказать в услуге герцогине Монпансье: ей некого было послать к одному из своих приверженцев, сиру де Круасси, страстному католику, которому суждено было играть выдающуюся роль в кровавой трагедии, подготовляемой Гизами.

-- Ну что. Лев, -- спросил Гиз, -- с хорошими ли вестями ты едешь?

-- Сир де Круасси будет сам завтра вечером и все скажет вам. Но, представьте себе, я чуть-чуть не нарвался на целое скопище гасконцев.

-- Что такое?

-- Я думаю, они увозят красотку-еврейку.

-- Да в чем дело? Говори же яснее!

-- Они были замаскированы, но я узнал лошадь одного из них... знаете, ту, черную. Их было четверо, и они эскортировали экипаж с глухо закрытыми занавесками.

-- Ваше высочество! -- крикнул Рене. -- Они увезли не Сарру Лорьо, а королеву.

-- На лошадей! -- крикнул герцог Гиз. В этот момент показались Кревкер и Контрад, которые возвращались, исполнив какое-то поручение герцога. Сейчас же Гиз приказал оседлать для всех свежих лошадей, и вскоре он, Рене и четверо поклонников герцогини Монпансье мчались по дороге в Шартр.

На минуту путники остановились в нерешительности и стали разыскивать хоть какие-нибудь следы. Вдруг Рене крикнул:

-- Ваше высочество! Смотрите, здесь виднеются лепестки роз, растущих только в луврской теплице. Их носит на себе только королева Екатерина. Наверное, она бросала их по пути, желая оставить след хоть чем-нибудь!

Лепестки розы дали преследователям возможность безошибочно определить путь, которым направились похитители, и они понеслись вперед по дороге к Шартру.

Но лепестков у королевы хватило всего на какое-нибудь лье, а далее уже не было никаких следов. К тому же на мощеном шоссе нельзя было разглядеть никаких следов копыт. Гиз и его спутники принялись сновать во все стороны, расспрашивая всех, кто только попадался им в этот глухой час, но решительно никто не мог дать им никаких указаний.

делают только в Гаскони. Однако след указывал, что ехавшие здесь возвращались в Париж.

-- Ага! -- сказал герцог. -- Эти хитрецы повернули обратно, чтобы сбить нас с толка.

Они решили тоже повернуть обратно в Париж. Они ехали уже пять часов, и лошади начинали уставать, но тем не менее они проехали еще часа три. Наконец лошади окончательно выбились из сил. Пришлось дать им отдых.

В этих бесцельных скитаниях прошел целый день, и к вечеру, ничего не узнав, герцог Гиз со спутниками подъезжал к деревушке, расположенной недалеко от Парижа. Так как у герцога расковалась лошадь, то он подъехал к кузнице, хозяин которой поджидал на пороге клиентов.

-- Как прикажете подковать лошадь? -- спросил кузнец. Задом наперед?

 Ты пьян, что ли, болван? -- гневно крикнул ему герцог.

-- Да помилуйте, ваша честь, я думал, что теперь такая мода! Только вчера я подковал четырех мулов и четверку лошадей таким образом.

-- А куда они направились? -- насторожившись, спросил Рене.

-- Туда! -- сказал кузнец, показывая рукой на запад, то есть как раз в ту сторону, откуда только что вернулся герцог.

-- Проклятие! -- крикнул Рене. -- Они обманули нас!

 На лошадей! -- крикнул герцог Гиз, хмелея от бешенства. -- Клянусь своим вечным спасением: или я навсегда уроню честь своего имени, или я догоню их!

Но лошади преследователей были вконец утомлены. Тогда Рене и граф Эрих отправились на поиски новых лошадей. На это ушел целый час, но в конце концов все же удалось подыскать кое-что подходящее.

Уже закатывалось солнце, когда Гиз и его спутники тронулись в путь. На некотором расстоянии от деревушки они встретили монаха, ехавшего верхом на муле.

-- Эй, честной отец, не повстречали ли вы экипаж, эскортируемый четырьмя всадниками?

-- Нет, ваша честь, я еду из самого Шартра и на всем пути не встретил никого, кроме всадника, который дал мне пакет для вручения королю.

 Покажите его! -- повелительно приказал герцог. Монах доверчиво достал из-под рясы письмо и показал его герцогу. Рене тоже взглянул на конверт и сейчас же крикнул:

-- Это от королевы Екатерины!

-- Дай сюда письмо! -- приказал герцог.

-- Тише, тише, господа! -- ответил монах. -- Оно адресовано королю, а не первым встречным молодчикам!

Тогда, по знаку герцога, граф Эрих ссадил монаха с мула и без дальних разговоров отнял письмо. Герцог вскрыл его, пробежал глазами и упавшим голосом сказал:

 Да ведь королева уехала совершенно добровольно и никто не принуждал ее!

-- Вы ошибаетесь, ваше высочество! -- сказал ему Рене, покачав головой. -- Разве вы не видите, что печать наложена вершиной герба вниз? Это означает, что королева писала по принуждению.

Несчастный монах ничего не понимающими глазами смотрел на окружавших его вооруженных людей.

-- Вот что, честной отец, -- сказал ему герцог, -- возвращайтесь спокойно в монастырь и не беспокойтесь ни о чем. Мы - приближенные короля и передадим письмо по назначению. Скажите только, где вы встретили всадника, передавшего вам письмо?

-- По дороге в Блуа.

 Когда это было?

-- Около трех часов тому назад.

-- Его лошадь казалась усталой или свежей?

-- Она была совершенно свежа и бежала, словно заяц.

-- Зайцев тоже ловят! -- сказал герцог Гиз и, пришпорив лошадь, понесся впереди своего отряда по указанному ему направлению.