Лисидас
Тирсис, напева твоего звучанье
Пленительней, чем родника журчанье,
И мелодичней, чем теченье рек,
Что плавно омывают сонный брег.
Спят овцы в одеянье тонкорунном.
Покуда дремлет мир в сиянье лунном,
И племя птичье не звенит в лесу,
Воспой величье Дафны и красу!
Тирсис
В лесу, что был зеленым и тенистым,
А нынче серебром сверкает льдистым,
Займу я у Алексиса рулад:
Своей свирелью он скликал дриад.
Учиться столь певучим переливам
Велела Темза всем плакучим ивам.
Лисидас
О боги, да прольется на поля
Дождей обилье, урожай суля!
"Вкруг моей гробницы
Вы пойте, пастухи!" Я плетеницы
Из лавра тотчас для нее совью,
А ты веди мелодию свою.
Тирсис
Покиньте, Музы, свой ручей зеркальный,
Венок сплетите, нимфы, погребальный!
Пусть миртами засыплет слез поток
Эрот, Киприды плачущий сынок.
Когда Адонис умер, лук ненужный
Сломил Амур, с богинь любимцем дружный.
И нынче преломил он лук святой:
Любовь без Дафны стала сиротой!
Печаль свою на камне он могильном
Златой стрелой излил в стихе умильном:
"Натура, плачь! Изменчив белый свет.
Нет в мире Дафны - и любви в нем нет!"
Красот природы такова превратность,
Что туч гряда затмила дня приятность!
Роняют ветви частый жемчуг слез
На те засохшие венки из роз, -
Дань уваженья, восхищенья, чести, -
К чему в природе ждать весны примет,
Когда ни Дафны, ни красот в ней нет?
Овечье стадо корм отвергло злачный,
Телицами забыт родник прозрачный.
И стаи лебединой голоса
О Дафне грусть уносят в небеса,
Как будто среброкрылой птицы участь
Оплакивает скорбная певучесть.
И, нраву своему наперекор,
Безмолвствует в пещере эхо гор.
Лишь имя Дафны с грустью необычной
В горах звучит, как отклик мелодичный.
Ночные не сияют небеса.
На сонный дол не падает роса,
И, раскрывая лепестки спросонья,
Цветы не изливают благовонья.
- Куда девался ароматов пир? -
Осиротелый сетует Зефир
И не приносит на крылах волшебных
Полей благоуханья многохлебных.
Свой фимиам утратил пестрый луг.
Но не находит сладостного дара:
Где Дафны нет - не может быть нектара!
И жаворонок, в небесах паря,
Не внемлет ей, когда взойдет заря.
И птицы на ветвях, с благоговеньем,
Не станут упиваться Дафны пеньем.
Поток не перестанет вдруг журчать,
Чтоб музыке пленительной звучать.
Теперь свирель с тоскою молвит лире:
- Не стало Дафны - музыки нет в мире! -
Прошелестел деревьям ветерок,
Что отнял Дафну беспощадный рок.
Листва о Дафны жребии печальном
Пролепетала всем ключам кристальным.
Стал буйным бег доселе тихих рек,
Что слезной влагой заливали брег.
- О Дафна, скорбь и слава наша! - с грустью
Шептали волны, устремляясь к устью.
Но чудо! Вот она восходит ввысь,
Туда, где хоры звездные зажглись.
Там вечное блаженство и отрада,
О Дафна, лучшая среди богинь!
Ты взором благосклонным нас окинь,
Меж амарантов пурпурных покоясь
Иль в травах луговых бродя по пояс.
Лисидас
Все слушает печальной Музы глас,
Как Филомелу в сумеречный час,
Когда Зефир уже дремотой дышит,
Но сонную листву еще колышет.
А я готов заклать, под стать жрецу,
Богине нашей тучную овцу.
Подобно солнцу в синеве небесной.
Тирсис
Над нами властен времени закон.
Нам бедствия приносит Орион.[18]
Едва жива в объятиях Борея.
Прощайте, Дафна, Музы и стихи!
Прощай, любовь, прощайте, пастухи!
Прощайте, горы, долы, рощи, реки,
Памяти миссис Темпест. - Миссис Темпест была приятельница и почитательница близкого друга Поупа, писателя Уильяма Уолша. Она умерла в 1703 г. По просьбе Уолша поэт посвятил ей свою последнюю пастораль.
Нам бедствия приносит Орион. - Согласно древнегреческому мифу, Орион, великан-охотник из Беотии, был убит Артемидой и превращен в созвездие. Заход созвездия Орион в начале ноября считался предвестьем наступления полосы бурь и гроз.