Рыжик.
Слепой

Слепой

Он осторожно концом палки стучится в дверь.

Мадам Лепик.

Ну, чего ему там еще надо?

Мосье Лепик.

Ты ведь знаешь. Ему надо получить свои десять су. Сегодня его день. Впусти его.

Мадам Лепик с хмурым видом открывает дверь и торопливо, чтобы не напустить холода, втаскивает слепого в комнату.

- Привет всем! - говорит слепой.

Он делает несколько шагов вперед. Его палка, точно разгоняя мышей, шарит по плитам пола и наталкивается на стул. Слепец усаживается и протягивает к печке окоченевшие руки.

Мосье Лепик подает ему монету в десять су и говорит:

- Вот вам!

Больше он уже не занимается им, он продолжает читать газету.

Рыжику весело. Присев на корточки, он смотрит из своего угла на деревянные сабо нищего. Они оттаивают, и вокруг них на полу уже вырисовываются маленькие ручейки.Мадам Лепик замечает это.

- Давайте-ка мне ваши башмаки, старина! - говорит она.

Она несет их к печке, но - увы! - слишком поздно: на полу уже образовалась лужа, - и встревоженный слепец, почуяв под ногами сырость, поднимает то одну, то другую ногу, отталкивает оттаявший грязный снег и разбрасывает его по комнате.

Рыжик скребет ногтем пол, подмигивает воде, чтобы она текла в его сторону, направляет ее по глубоким бороздкам.

- Ведь он уже получил свои десять су, чего же ему еще нужно? - не боясь, что ее услышат, говорит мадам Лепик.

Но слепой сперва робко, а потом все увереннее начинает говорить о политике. Когда он не сразу находит слова, он размахивает палкой, обжигается о трубу печки, судорожно отдергивает руку и, насторожившись, подо-< зрительно ворочает белками, которые скрывает вечная мгла его неиссякаемых слез.

Иногда мосье Лепик, перелистывая газету, поддакивает:

- Разумеется, дядюшка Тиссье! Разумеется! Но вполне ли вы уверены в этом?

- Уверен ли я! - восклицает слепой. - Вот это мне нравится! Послушайте-ка, мосье Лепик, вы сейчас узнаете, каким образом я стал слепым.

- Ну, теперь он никогда не уберется отсюда! - говорит мадам Лепик.

И действительно, слепой чувствует себя куда лучше. Он рассказывает о своем несчастье, потягивается и теперь оттаивает весь целиком. В жилах у него как будто стыли льдинки, которые теперь постепенно тают и текут ручьями. Положительно, глядя на него, можно подумать, что из его платья и тела сочится масло. Лужа на полу разрастается. Онa почти доходит до Рыжика. Она уже совсем, совсем близко.

Цель достигнута! Скоро Рыжику можно будет позабавиться этой лужей.

буфетом и шкафом, куда вовсе уж не проникает тепло. Слепой, окончательно сбитый с толку, шарит вокруг, жестикулирует, и пальцы его ползают, взбираются, точно какие-то зверьки. Он словно расчищает мрак своей ночи. И снова в жилах его застывают льдинки, и снова он цепенеет от стужи.

Плаксивым голосом слепой заканчивает свой рассказ:

- Так вот, добрые мои друзья, не стало больше глаз, не стало ничего на свете, вокруг темно, как в трубе.

Палка выскальзывает у него из рук. Этого-то и ждала мадам Лепик. Она поспешно поднимает и подает слепому палку, не выпуская ее, однако, из рук.

Бедняге кажется, что палка уже у него, но не тут-то было!

Потом, в отместку, она легонько щиплет его и выталкивает на улицу, под разодранную перину серого неба, ив которой в этот день вываливается весь снежный пух; выталкивает туда, где ветер завывает, как оставленный на дворе пес.

И прежде чем захлопнуть дверь, мадам Лепик кричит слепцу, как будто он глухой.

- До свиданья! Смотрите не потеряйте деньги. До следующего воскресенья, если только будет хорошая погода и если вы все еще будете на этом свете! Ей-богу, вы правы, дядюшка Тиссье, никогда нельзя знать, кому суждено жить, кому умереть. Каждый из нас страдает, а господь бог страдает за нас всех.