Гаспар Гаучо.
Глава VI. Тормента

Гаспар Гаучо

Глава VI. ТОРМЕНТА

Однако ничего особенного не было видно. Солнце спокойно совершало свой путь по безоблачному небу, бросая черные тени от всадников и лошадей. На далеком расстоянии, куда только хватал глаз, не было ни одного живого существа; даже птицы не нарушали своим криком безмолвия пустыни, и хотя синее небо было безоблачно, однако при усиленном внимании можно было заметить легкий пар, подымавшийся на отдаленном горизонте прямо впереди всадников. Он был едва различим, и только опытный глаз проводника заметил его и понял приближавшуюся опасность.

- Что такое? - спросил молодой предводитель, подъезжая на своей лошади к проводнику.

- Карамба! Разве вы не видите?.. - ответил испанец, показывая на горизонт.

- Кроме маленького облачка, я ничего не вижу.

- Так-таки ничего больше?

- Ничего. Можно было бы даже принять это облако за дым, но этого не может быть: на десять миль в окружности нельзя найти ни былинки, чтобы развести огонь. Впрочем, чего же нам бояться, разве мы здесь не у себя дома?

- Это не дым и не огонь, а гораздо хуже - пыль.

- Пыль! В таком случае это отряд всадников.

- На этот счет мы можем быть покойны; это не люди и не враги, но нечто другое. Если бы это был отряд всадников, мы могли бы, вернувшись немного назад, скрыться от нападения в лесу. Но эта пыль поднята не лошадьми. Если мои глаза меня не обманывают, это идет тормента^[14].

- Тормента! - в один голос воскликнули индейцы тоном, показывавшим, что им хорошо знакомо это ужасное явление.

- Да! - снова сказал проводник, всмотревшись еще раз в облако. - Нет никакого сомнения в том, что это тормента, а не другое что-нибудь. Проклятие!

Облако заметно растянулось вдоль горизонта и быстро разрасталось на голубом фоне неба. Оно было темно-желтого цвета, похожего на смесь пара и дыма, какая поднимается от пламени наполовину угасшего костра. По временам оно прорезывалось светлыми полосами молний.

Между тем в том месте, где остановились всадники, солнце ярко блистало и не было ни малейшего ветерка.

Но это спокойствие было обманчиво. В воздухе стояла тяжелая, удушливая жара, на которую перед тем жаловались некоторые из индейцев. Едва ли они успели дать себе отчет в угрожавшей опасности, как в одно мгновение жестокие порывы холодного ветра с такой яростью обрушились на них, что некоторые из всадников, потеряв равновесие, покатились на землю, увлекаемые этой невидимой силой.

Скоро ясный день сменила ужасная тьма, окутавшая всю равнину непроницаемым мраком.

Облако пыли прошло перед солнцем, закрыв его совершенно. Испуганные этим первым приступом, некоторые из индейцев предложили скакать назад к деревьям, но о бегстве уже нечего было и думать. Раньше чем они успели бы проскакать десять миль, ураган настиг бы их.

Проводник знал это, потому-то он и посоветовал действовать иначе.

^[15]! Делайте, как я говорю, если не хотите ослепнуть. Живей, а то будет поздно!

Индейцы, доверяясь вполне опытности бледнолицего, поспешили исполнить его приказание.

В одну минуту все, спрятавшись за своих лошадей, столпились один к другому. Пленницу же сам вождь поместил позади всех.

Быстрым почтительным движением он снял ее с лошади и, положив на землю, сказал ей на своем наречии, которое она понимала:

- Не трогайтесь и не подымайтесь. Повернитесь лицом к земле и ничего не бойтесь. Это вас защитит.

С этими словами он снял со своих плеч плащ из перьев и, повернув его верхней стороной, накрыл им голову и плечи девушки.

Франческа машинально повиновалась требованию своего похитителя, но невольно содрогнулась от отвращения, почувствовав себя в руках человека, допустившего или даже совершившего убийство ее отца.

Едва успели принять эти предосторожности, как ураган разразился с ужасающей силой, срывая с лошадей тех, кто не успел растянуться на земле.

Совет закрыть глаза не был излишним. Действительно, тор-мента не только поднимала пыль, но и бешено вертела все кругом, унося с собой даже камни и обломки деревьев. Кроме того, в столбах вихря носились легкие песчинки, которые проникали всюду, ослепляя глаза и вызывая удушье.

Через час ураган еще более усилился. В ушах людей отдавался страшный вой ветра. Песок проникал в кожу. Иногда порывы ветра поднимались с такой силой, что люди не могли удержаться на земле. Со всех сторон вокруг них сверкали, перекрещиваясь, непрерывные молнии.

Казалось, вся атмосфера была наполнена огнем; гром то гремел короткими, быстрыми ударами, то грохотал продолжительными раскатами. Затем полил такой холодный дождь, точно он лил со снежных вершин Кордильер.

Спустя еще полчаса темное облако исчезло, ветер так же быстро утих, как и начался, - тормента миновала.

Солнце снова заблистало на голубом, по-прежнему ясном небе, точно урагана никогда и не было.

Молодые товасы, с которых ручьем текла вода, поднялись на ноги. Некоторые были окровавлены, но с беззаботностью, свойственной их расе, они скоро оправились. Затем стали внимательно осматривать коней, чтобы узнать, в состоянии ли они продолжать путь. По знаку предводителя воины перекинули свои хергасы на спины лошадей и ждали сигнала отправиться в путь.

Франческа неподвижно и безучастно стояла в плаще молодого предводителя, и, когда он приблизился к ней за этим знаком своего достоинства, она даже не взглянула на него. Он было хотел подсадить ее в седло, но она с презрительным жестом оттолкнула его и с легкостью птицы вскочила на лошадь.

Вся орда невольно испустила крик восхищения: эта молодая девушка достойна быть их царицей - она не испугалась даже урагана.

Между тем все было готово к отъезду, и похитители, вскочив на коней, продолжали свой путь по равнине, покрытой теперь водой. Они направлялись в прежнем порядке к стоянке своего племени.

Оставим их пока и займемся другими.

Далеко от того места, где происходила только что описанная нами сцена, на берегу реки разложен огонь. Вокруг веселого пламени костра сидят три фигуры. Люди эти провели ночь здесь. Кое-что из вещей разбросано там и сям; три еще не оседланные лошади привязаны тут же ко вбитым в землю колышкам.

Я думаю, незачем говорить, что эти три путешественника не кто другие, как Гаспар, Людвиг и Циприано.

Нам уже известно, что сама вдова Хальбергера потребовала, чтобы сын ее сопровождал своего кузена и Гаспара. Собственно говоря, и трех-то человек было слишком мало для исполнения задуманного предприятия, тогда как сама она на эстансии, под охраной верных слуг, была в полнейшей безопасности.

Путники доехали только до Пилькомайо, на расстоянии всего одного дня пути от места их отправления.

Их привели сюда следы убийц; но, утомленные быстрой ездой и двумя бессонными ночами, они расположились бивуаком на этом месте. Теперь, отдохнув немного, они снова собираются в путь, торопясь окончить свой незатейливый завтрак.

На плоском камне, раскаленном докрасна, жарятся несколько маисовых колосьев, и тут же на вертеле приготовляется жаркое, которое, на взгляд европейца, показалось бы, пожалуй, не особенно привлекательным.

Это обезьяна из породы guaridas, которая, увидев огонь, осмелилась приблизиться к нему, как бы для того, чтобы дать Гаспару возможность застрелить себя.

Из нее-то и приготовляют путешественники свой утренний завтрак. Не подумайте, что запасы их истощились. Нет, у них есть еще солонина; но Гаспар питает слабость к жареной обезьяне и предпочитает ее всему другому, притом же им необходимо по возможности беречь свои запасы.

Недалеко от камня, на горячей золе, стоит чашка с кипящей жидкостью. Это вода для чая, настоящего парагвайского матэ, три чашки из скорлупки кокосового ореха с трубками для всасывания жидкости лежат тут же на траве.

Среди всевозможных дорожных вещей: седел, попон, трех ножей, трех лассо, трех пар боласов, трех охотничьих ружей - виднеются различные съестные припасы.

Путники голодные, но запах жареного мяса и аромат чая не возбуждают их аппетита. У всех троих тяжело на сердце. Предприятие их не простое развлечение или охота: они преследуют убийц и похитителей сестры и спешат нагнать их.

Быстро окончив завтрак, молодые люди вскочили на лошадей.

Но что это делает гаучо? Какая причина удерживает его на месте?

Молодые люди нетерпеливым взглядом спрашивают Гаспара о непривычной для него медлительности.

Еще во время завтрака, седлая лошадей, юноши заметили в чертах Гаспара, по обыкновению таких открытых, непривычное для них выражение заботы и раздумья.

Очевидно, его беспокоило что-то другое, кроме общего их горя, которое - они в этом не сомневались - верный гаучо чувствовал так же глубоко, как и они сами.

Но что это значит? Во время завтрака он несколько раз вставал с места и подходил к одному дереву, с особенным вниманием осматривая его. И даже в последнюю минуту, уже занеся ногу, чтобы вскочить в седло, он, к величайшему их удивлению, еще раз подошел к нему и, пока они перекидывались словами по этому поводу, снова пристально оглядел это дерево.

Что он нашел интересного в нем?

Эти-то цветы и приковали к себе взгляд гаучо, в котором юноши легко могли прочесть отражение всевозрастающего душевного беспокойства.

Примечания

14

Тормента - ураган.

15

Хергас - кусок кожи, который индейцы употребляют вместо седла.